Другая жизнь. Глава 42

 - Наконец-то я вышел из этих стен, - улыбнувшись сказал Бен.

 - Точнее не вышел, а тебя выкатили, -  смеясь произнес парень Полины, указывая на кресло – каталку.

  Рядом с ними стояла Лена с Алексом и радуясь за  выписанного друга, улыбались.

 - Ну что, поехали, - произнес  Алекс, открывая  заднюю дверцу машины.

 - Ты никак не дашь мне подышать воздухом, - улыбнулся Бен.

 - Еще надышишься.

  Подъезжая к входной двери подъезда, где несколько месяцев назад, Бен купил квартиру, все вышли из машины, кроме хозяина.

 - Ну давай руку, я помогу тебе встать с машины, мы кресло уже разложили, - проговорил Алекс, подавая другу руку.

 - Зачем ты меня сюда привез? – вопросительно посмотрел на него Бен.

 - Ремонт показать, строители все уже доделали.

 - Мне не интересно, - произнес Бен отворачиваясь, - я собрался продавать эту квартиру.

  Квартира, которая предназначалась для них двоих, сам он жить в ней не хотел, да и воспоминаний о том, как он уговаривал Карину переехать, было слишком много. Поэтому неприязнь, которую ощущал Бен, не проходила.

 - Давай поднимемся, посмотрим, может ты еще передумаешь? – произнесла Полина.

 - Я же сказал вам, - со злобой прикрикнул он, испытывая неудобства из – за гипса. «Не была б у меня нога сломана, - думал он, - я бы вас тут не слушал».

 - Но Бен, - прошептала Лена, смотря ему в глаза.

 - Ну ладно, а то вы не отстанете.



  Подходя к входной двери квартиры, Алекс достал ключ, чтобы открыть ее.

 - Первый проходит хозяин, - сказал он, - точнее въезжает.

  Просторная зала, в которую можно было зайти через небольшой, но очень уютный холл, заливалась солнечным светом, через светлые, почти полупрозрачные занавески. Справа, был вход в столовую, из которой приятно пахло.

  Стоя на одном мести, Бен поворачивал головой, осматривая комнаты и удивляясь, кто купил всю эту мебель, шторы, посуду, на кухонном столе. Уют, царивший в квартире, придавал ощущение домашнего тепла, и казалось, что эта квартира не пустовала совсем недавно, а в ней постоянно жили люди. Жили, радовались, плакали, мечтали. На мгновение, его охватила неописуемая радость и чувство удовлетворения, и на миг вдруг показалось, что ничего и не происходило, что не было ни ссор, ни аварии, что вся боль, которая потихоньку стихала в его сердце, всего лишь плод его воспаленного воображения. И вдруг так захотелось почувствовать теплоту ее рук, тихий, бархатистый голос и нежность, которую таили ее глаза. «О какие у нее глаза, - думал Бен вспоминая, черты Кариныного лица, - как томительно она может смотреть, как глубоко они затрагивают его сердце. Затрагивали, - промелькнуло в голове, - почему затрагивали, - думал он, не давая душе покоя, - больше всего на свете, мне хочется, чтобы она стояла сейчас рядом с ним, держала его за руку и радовалась вместе с ним, этому маленькому чуду». Он снова оглянулся по сторонам, восхищаясь атмосфере, которая царила в квартире, казалось  что она вся пропитана светом, теплом и счастьем, счастьем, которого ему сейчас не хватало, счастье, которое он сам оттолкнул.

  Облокотившись на столешницу на кухне, Карина украдкой смотрела на него, пытаясь запомнить каждое его движение, каждый вздох, каждый взгляд, который он кидал на предметы, не зная, что она тут.
 
  Все гости незаметно покинули дом и выходя из подъезда, вопросительно смотрели друг на друга.

 - Что сейчас будет, - проговорила Полина, смотря на Алекса.

 - Все будет хорошо. Поссорятся, помирятся, в конце концов, они взрослые люди, и достаточно долго пробыли вместе, - ответил он, смотря то на жену, то на Полину.

 - То, что творит Бен, нельзя рассматривать как взрослый поступок.

 - А то, что до этого делала Карина, можно назвать взрослыми решениями? – вопросительно спросил Алекс.

 - Пусть сами разбираются, - ответила она, уходя от вопроса.



  Нервными, вспотевшими пальцами, Карина схватилась за кухонный стол, пытаясь устоять на ногах от волнения. И только сбившееся дыхание в тишине, выдавало ее присутствие.

  Бен ощутил ее взгляд на своем затылке и резко развернув кресло, застыл.  Темные  уставшие глаза, выдавали ее истинное состояние, а круги, говорили о постоянной бессоннице. «Девочка моя, - чуть не вырвалось из его уст», и сжавшись посильнее в кресле, он затаив дыхание наблюдал за ней. Похудевшее тело немного осунулось, а подбородок заострился, и ему на мгновение показалось, что она заболела. Заболела какой то необъяснимой болезнью, болезнью, которая делала ее несчастной. «Это все я, это все я виноват, - пронеслось в его голове, - если бы не было бы меня в ее жизни, она бы не была сейчас такой несчастной, такой …», и он еще раз посмотрел на нее, перед тем, как отвести свой взгляд в сторону.

 - Как ты себя чувствуешь, - тихо прошептала она, пытаясь разрушить затянувшуюся тишину, и не услышав ответа, продолжила, заикаясь от волнения, - тебе нравится обстановка, может быть ты что – то хочешь поменять?

 - Ты пришла сейчас, чтобы поинтересоваться о моем самочувствии? - срывающимся голосом проговорил он.

 - Я, я … не приходила сегодня, я, я … тут живу, уже неделю, - ответила она опуская глаза.

 - Вранье, - со злостными  нотками в голосе, проговорил он, - ты ведь домой уехала.
Немного обидевшись на его недоверие, Карина собрала все свои силы и подошла к нему, приседая на корточки, чтобы быть на уровне его глаз.

 - Я не уезжала, - проговорила она, - я постоянно была тут, покупала мебель, заказывала шторы, бегала по магазинам, чтобы ты когда вернешься с больницы, чувствовал себя уютно и по домашнему. Я не уезжала, я была тут, - проговорила она, злясь его упорству. – Я всю неделю пыталась сделать невозможное, возможным, чтобы ты смог достойно оценить мои труды.

 - Я тронут, - саркастично проговорил он.

 - Ты тронут, - возмущенно прокричала она, - и это все что ты можешь сказать, все что …, - и она замолчала, пытаясь взять себя в руки, встав  с корто-чек и еле сдерживая слезы, Карина выбежала в прилегающую к зале спальню. Кидаясь на кровать, она зарылась в одеяло и прикусив руку, чтобы Бен не услышал ее всхлипы, зарыдала.

  «Что я делаю, - крутилось в его голове». Мысленно прокручивая  слова, которые он ей говорил, Бен все сильнее и сильнее сжимал подлокотник, ругая себя за бессердечность. «Я отвергаю женщину, которую так сильно люблю, я делаю ей больно, потому что она заставила мое сердце пылать, заставила его биться в такт со своим. Прости меня, - прошептал он про себя, - прости».

  Встав с кресла и облокотившись на спинку дивана, он оттолкнулся,  пытаясь самостоятельно войти в комнату. Нервная дрожь, которая пробегала по спине Карины, каждый раз как она всхлипывала, заставляли его сердце сжиматься от боли, маленькое тело, затерявшееся среди пастельного на этой огромной кровати, казалось еще несчастнее, и ему неудержимо захотелось обнять ее и притягивая к себе, раствориться в этих бездонных, залитых слезами глазах. «Но простит ли она меня?, - задавал он себе вопрос, надеясь на чудо».

  Дойдя до кровати, Бен лег рядом с Каринай, протягивая руку, чтобы притянуть ее к себе. Легкая и хрупкая, она даже не стала сопротивляться и отвергать его близость, а только сильнее скрутившись калачиком и пряча глаза, она опять разрыдалась. 

 - Дорогая, милая, любимая, - шептал он, пытаясь успокоить ее, - солнышко мое. Я так виноват перед тобой! Я такой дурак! – шептал он, прижимаясь к ее ослабленному телу и вслушиваясь в  ее всхлипы, которые накатывали новыми волнами, заставляя трястись всем существом. – Я так виноват, - шептал он, прижимаясь, - прости, прости меня, я такой болван, я заставил тебя страдать, хотя обещал, что ты всегда будешь счастливой.

 - Я счастлива, - прошептала она, перевернувшись, чтобы увидеть его глаза. И найдя в них  нотки раскаяния и тепло, которое они постоянно излучали, она расплакалась еще сильнее. – Я счастлива, - проговорила она еще раз.
 
  Захлебываясь в своем порыве, она крепко прижалась к нему, пытаясь со всей силой, которая еще находилась в ее руках, сжать его в своих объятьях. Почувствовав это, Бен крепко обнял ее и подложив свою руку ей под голову, уткнулся носом в волосы и закрыв глаза, он попытался сдержать слезу, срывавшуюся с черных ресниц.

  Час спустя, Карина успокоилась и боясь пошевелиться, прижалась к Бену не отпуская его руку, смотря в одну точку на стене, она боялась заговорить первой, боялась разрушить чарующую тишину.

  Интуитивно почувствовав  ее страх,  Бен устремил свой взгляд на нее и прижавшись поближе, тихо прошептал:

 - Как я мог вбить себе в голову, что смогу жить без тебя.

  Произнесенные слова, заглушили ее страхи и взглянув ему в глаза, она тихо улыбнулась.

 - Я…, - начала  она говорить, пытаясь изложить свои мысли. Но Бен, приложив свой указательный палец к ее губам и замотал головой.

 - Ни говори ничего, ни говори, - прошептал он, пытаясь сдержать нотки волнения в своем голосе. – Как бы я жил без тебя?  Я так долго бесцельно существовал, я ничего не замечал, не хотел замечать, я был таким эгоистом. – Я не заслужил даже шанса на счастье, а судьба подарила мне больше, больше чем я мог просить у нее. Она подарила мне  мечту, сокровенные желания, она подарила мне другую жизнь,  ведь ты и есть, моя другая жизнь.

 - Нет, - прошептала она, смотря Бену в глаза, -  она сделала этот бесценный подарок нам обоим.


  Жизнь, которая оставляет за собой след в конце пути, жизнь, которая  требует силы для подвигов,  жизнь, подарившая им друг друга – ДРУГАЯ ЖИЗНЬ.
 


   
Другая жизнь

Другая жизнь стучится в дверь,
И мечется в беспамятстве.
А ты нашел ее теперь
Любовь свою в неравенстве.

Она чиста – бесценный дар,
Но это не причина.
И среди сотни разных дам,
Она одна, отныне.

Ее душа – то райский сад,
Где сердце обжигаешь.
И все становиться не в счет,
Когда ее встречаешь.

Чиста душой, в ней нет игры,
Сгорая от желания
Все воплотилися мечты,
Врагам на растерзание.

А что взамен, ты можешь дать
Бесценному сокровищу.
Чтоб не погас огонь опять,
В твоих руках, бессовестно.

- Ты очищаешь мою жизнь,
Внося в нее прекрасное.
Я подарю все семь чудес,
Чтоб жизнь казалась разною.

Пусть наш характер не уймешь,
Судьбу мы не изменим.
Любовь свою не предадим,
Ведь этот дар бесценен.




                КОНЕЦ


  май - декабрь  2007г.