К Эдуарду Максимовичу

Куда все подевалось? И как это могло получиться? Почему у одного и того же человека в разные периоды жизни разные качества характера, видные глазу, оборачиваются совершенно разными душевными свойствами? Как можно было так ошибаться? Палка о двух концах. И тут при встрече с таким оборотнем уже ничего не хочется. И хочется замкнуться и все забыть, потому что смотришь на человека и не видишь его. Кричишь и не слышишь его. Ты слышишь, что слова произносит он, но это не он. Ты смотришь в эти глаза и понимаешь, что сейчас тебе ближе глаза любого первого встречного, нежели этого, некогда родного тебе человека. И от этого становиться больно, но и как-то сразу спокойнее, что ли. Боль в душе, никуда не денется, человеку всегда больно, когда он теряет что-то, что уже посчитал своим. А спокойствие, как после решения самой трудной задачки, приходит знание и приносит облегчение. Боль и облегчение.

И как тут на фоне таких стрессов бросить курить?  Держу сигарету в своих наманикюренных тонких пальчиках. Пальчики с ярко-алыми ногтями, пахитоска с яблочным вкусом. Сизый дым, на фильтре след от красной помады. Ему так нравиться, чтобы пальчики и помада. Все в красном. А он в черном. Только исключительно в черном. И поэтому рядом с ним хорошо смотрелась бы только блондинка с яркими ногтями.

Эдуард Максимович, боже, оставьте же свои предрассудки! Мы же с вами тут собрались  не в города играть, мы с вами ячейку общества строим. И то, что временами я вас ненавижу, так это ничего страшного. От любви до ненависти, знаете ли, один шаг. Вот я и хожу туда-сюда, но, заметьте, в непосредственной близости от вас, что не может не радовать вас и меня. Раньше мы смотрели друг на друга как в зеркало, глаза в глаза. А сейчас? Куда мне деваться сейчас от вашего непонимающего взгляда? Вы смотрите на меня, как оживший мертвец, и мне до вас не достучаться. Скажите, вас испортили, приворожили? Лучше бы это стало правдой.

Но я знала. Я знала самого начала, что оглушение, возмездие, ломка, откат – называйте это как вам нравиться - придет. Рано или поздно, но придет обязательно. Те головокружительные чувства, что имели место раньше, тот кайф, что через край выхлестывался в пространство, все это обязательно повлечет за собой ад. Маятник качнулся в другую сторону. Все закономерно. Все закономерно и по законам жизни. Но жизнь понятие очень расплывчатое, а люди – вот понятие более чем реальное.

Завести себе кого-нибудь помимо Эдика? Хорошо. Первое время это, возможно,  будет приносить оглушительный экстаз в эмоциональном и физическом отношении. Тайные встречи, звонки, смс – адреналин в чистом виде. Глаза блестят и блаженно закатываются. А потом? Что потом? Пройдет месяц, два, и на кавалера уже будет тошно смотреть, или, не дай бог, он вдруг «ни с того, ни с сего» начнет заикаться о постоянных отношениях? Что делать тогда?

Почему в шестнадцать лет нас никогда не волнует вопрос «а что потом?»? В шестнадцать лет никогда не думаешь, что потом, потому что этого «потом» просто не существует. Существует только «сейчас  и больше никогда». Все ново, ярко, незабываемо, аж искры из глаз летят и тело хочет вырваться с этой м-а-а-а-а-аленькой земли куда-нибудь подальше, желательно на другую планету. Все о чем я сейчас пишу, касается естественно  любви, во всех ее формах и сопутствующих переживаниях. И следующий - единственный, и следующий – навсегда, и будет так длиться вечно, пока ты не встретишь того, что поймет тебя как надо, и будешь ты вечно молодая и красивая, чтобы в случае чего можно было все повторить сначала, исправить и повторить сначала.

Эдуард Максимович, я любила вас. У вас маленький член, но вы всегда доставали им докуда надо. Вы старались быть лучшим в том, что делали, независимо от исходных данных. За эту тягу быть первым и лучшим  я любила вас.