Стакан молока

    Степан Алексеевич объезжал колхозные поля. Он ловко крутил баранку своей старенькой «Нивы», подскакивающей на каждом бугорке. «Нивушка», как ласково называл машину Степан Алексеевич, была привычна к  полевым дорогам. Сколько раз ему предлагали новую машину. Нет! Эта как-то роднее, привычнее. Совсем недавно ребята из бригады её починили, подлатали, подправили. Даже надпись красной краской  вывели «Главный агроном». Говорят: «Это, Лексеич, чтоб из далека было видно кто едет! Гордость наша!»  Вот чудаки-то!
 - Эх! Хороша наша земля! - Ликовал в душе Степан Алексеевич, оглядывая поля. -  Щедрая! Плодородная! Еще недельку и начнем уборку! Вон рожь как налилась! Ни колосья, а чудо! Эх! Хороша наша земля! Хороша!
          
    Закутавшись в старую, местами поеденную молью шаль, молоденькая девушка Настя постучалась в очередную хату.
- Хоть бы открыли, хоть бы. - Приговаривала она укачивая на руках кричащего младенца.
- Что такое? - Открыла калитку хозяйка. - Что случилось?
- Анна Родионовна. - Промямлила Настя, не переставая качать ребенка. - Молока бы мне. Ребеночку дать. Ко всем стучу, прошу, никто не дает.
- Ой, Настька! Да кто же тебе подаст сейчас.
- Мне много не надо. Мне ребеночку дать. - Из глаз Насти потекли слезы. - У вас же корова есть. Мне немножко. Поллитра всего.
- Настька! Да мне же своих детей кормить нечем. Корова то есть, а толку от неё не много. Сама знаешь, время какое. За трудодни работаем. Было бы всего вдоволь, разве ж я б отказала.
- Ладно. - Прошептала Настя. - Дальше пойду.
     Она шла по дороге. Казалось, что её маленькая тоненькая фигурка,  сделалась еще меньше. Солнце садилось. Поздняя осень ликовала,  разбросав вдоль дороги мокрые ржавые листья. Пахло снегом.
- Настя! Постой! - Крикнула ей Анна Родионовна. - Иди сюда.
Настя обернулась.
- Знаешь что, Настя. Ты каждый день, вечером, ко мне приходи. Я по стакану молока буду тебе оставлять. Больше не смогу, не обессудь. Своих то четверо! Все кушать просят. Погоди, вынесу сейчас.
Настя держала в руке стакан парного молока, прикрытого чистой марлечкой.
- Спасибо вам, Анна Родионовна. Спасибо большое.
- Иди с Богом! Ничего! Выкрутимся как нибудь. Кто хоть там у тебя? Мальчик или  девочка?
Мальчик! - Важно произнесла Настя. - Степан! Стёпка!
- А сколько ему?
- Две недели.
- Ой! Совсем крошка. У тебя в хате хоть тепло?
- Сейчас накормлю его и натоплю.
- Ох, Настька! Пойдем, помогу тебе, горемычная.


           Степан Алексеевич вышел из машины. День близился к закату.  От легкого ветерка зашумела, заколыхалась зрелая пшеница.
 - Благодать! Благодать! Край наш благодатный! - Думал Степан Алексеевич, сжимая в руке несколько крупных зёрен. - Красота какая!  Хороша всё таки наша земля! Хороша!  И люди у нас здесь живут хорошие!  Очень хорошие люди!