Уроки цыцкина. репетиция смерти, ч. 14

     Старшему  сыну  Жанны Игоревны  прислали с места бывшей работы небольшую сумму страхового возмещения. Оценив сложившуюся обстановку, он решил купить себе жильё. Обзвонил по газете претендентов, съездил, выбрал  ветхий деревянный домишко в центре города, благо на это только и  хватило денег. Стал обустраивать свой нехитрый быт. Потихоньку заготовил дров, попросил бигов (бывших интеллигентных граждан)   вырыть ему колодец, привести в более ли менее божеский вид  придомовую  территорию. Жизнь молодого инвалида постепенно налаживалась.  У него появилась прописка, наконец он смог похлопотать о назначении ему инвалидности. Назначили.

     Между  тем, наступило  лето.  Жанна  Игоревна  решила определить  внука  на  детскую площадку  при  Центре  досуга.  Наскребла  денег, большей  частью  вытребовав  у  отца  мальчика. Однако уже  через  несколько  дней   между нею и работниками Центра возник  конфликт.Жанна  Игоревна  беспокоилась о  нравственном  воспитании внука, о  развитии  коммуникативных  навыков, пыталась  прививать  культурные  навыки, считала, что в  коллективе  сверстников  и  грамотных  педагогов  это  сделать  легче, была  уверена, что  именно  этим  и  должны  заниматься  педагоги на  площадке. Но  работники  площадки  так  не  считали,  добросовестно  пасли «стадо  олухов и  хулиганов, которые  и  родителям-то  совсем  не  нужны».   
     Освоение  культурных  навыков  с первых дней посещения площадки внук  бабушке  продемонстрировал  с  помпой.  Приходя  с  площадки,  он  разговаривал  исключительно  матом, пел  похабные  частушки,  рассказывал, кого  и  какими  изощрёнными  методами  мучил  некий  Цыцкин, и  по  какой  причине  Цыцкин  не  цеплялся  к  нему.  Из  разговоров  внука было  ясно,  что    Цыцкин внука Жанны Игоревны   принимал за «своего в  доску, тем более матухин хахаль чалился на нарах», а  своих  Цыцкин   не  трогает. Жанна Игоревна пришла  в  ужас. Она прочла  внуку длинную нотацию, от  которой у неё  самой заболела голова. Голову она повязала смоченным в холодной подкисленной воде шарфом. Держась за неё обеими руками, Жанна Игоревна отчаянно отмеряла шагами комнату до тех пор, пока внук не решился вступиться за себя и попросить у бабушки извинения.
     - Ну, ты что, бабуль, теперь так и будешь вечно шагать туда-сюда, туда-сюда? Никто же не умер! Раз эти слова тебе неприятны, ну и не буду я больше их даже вспоминать. Прости, бабуль, меня, дурака неразумного! - Говоря так, внук заглядывал в глаза Жанне Игоревне, чтоб понять, как она воспринимает его слова.
     Жанна  Игоревна  решила  обязательно  сходить в Центр,  разобраться, ей почудилось, что  над  её  внуком  чёрной тучей нависает  угроза,  но  в Центре, к её глубокому разочарованию,  разбираться  не  стали.  Её  отругали,  как  нашкодившую  девчонку,   наговорили  всяких  гадостей  про  её  «непутёвого» внука и  предложили  больше    не  приводить «эту  заразу»  на площадку.
     Денег, впрочем,   за последующие  неиспользованные  дни  ей  не  вернули. Она пыталась   сослаться  на  несправедливость и  незаконность  их  действий, на  что  администрация  обозвала  её  ещё  и  мелочной  склочницей, безумной старухой.               
     Она обратилась к психотерапевту,тот ей предложили беречь нервы,а если она ничего не может предпринять,то о травмирующей ситуации лучше об этом эпизоде жизни забыть напрочь.Снова порекомендовал менять установки,относиться терпимее,свою точку зрения не вколачивать в сознание других,а последовательно объяснять её,уважая чужое достоинство.В конце концов,сказал психотерапевт Валера,есть на обидчиков и высшие  инстанции.               
     Жанна Игоревна  нашла  бесполезным  обращаться  в  высшие  инстанции, она  не  могла  взять в  толк, как  могли  так  распуститься   работники  Центра,  и решила, что  высшие  инстанции  совершенно  не  контролируют  работу  подчинённых своего Центра, а,  может, они  все  заодно, мафия, одним  словом.