Jun. 25th, 2010

22 июня
Ровно в четыре часа
Киев бомбили
Нам объявили
Что начиналась война

Мне 3 г + 3,5 месяца.
Отчитаться за 22 июня 1941 не могу. Причина ясна.
А вот за 69 лет после войны – берусь:
1. 1941—1947 гг. — в детском доме;
2. 1946 — 1956 гг. — школьник;
22 июня 1956 г. — выпускной бал;
3. 1956—1958 — учеба в ТУ училище № 8 электриков;
4. 1958—1959 — работа на Петровке, 38. Первая запись в трудовой книжке — 6 июня 1958 г.
6 июня 2010 г. отмечаю 52 года моей беспрерывной работы.
Мне нравится все вышеизложенное.

20 апреля 2010 прибыл в больницу — 1й раз. Цель — операция. Она прошла успешно. 1 мая провел дома, а 8—9 на прогулке с Ритой и ее друзьями на Арбате. В нашей компании еще два хороших человека — Аня, Зарина. Они студентки журфака МГУ, решили снять фильм о Ритке Богорад. Терпеливо ждем, когда он выйдет. Дождались 6—7 июня.
Хвалюсь всем, кого знаю, кого люблю. Полюбил и Анечку, и Зариночку, им большое спасибо за кино.

21 июня я опять в больнице. Не шучу. Мне объявляют — завтра операция. Время 14.40. я думал, операцию будут делать утром. Время идет, про меня забыли — иду на сан.пост. Дежурная: Вы на очереди четвертый, ждите.
А сколько же времени работают операционные врачи.
Она: 24 часа, т.е. постоянно.
Я встал рано, все переделал, не ел — нельзя. По секрету — я на всякий случай еще и диабетчик, т.е., не есть полдня — это нереально. Реально — вытерпел. Чуть поспал, и взял бумагу и ручку. Написал двадцать строчек.
Громко: Богорад!
Иду в палату. У дверей каталка и два санитара. Они ходят на все операции учатся. Раздевайтесь (как в бане) и забирайтесь на нее. На всякий случай накрыли одеялом (не всем же смотреть на этого молодца).
Операционная — а их более десяти — на 8 этаже. Я на 4-м.
Меня доставляют куда должно, огромное помещение, очень много сильных светильников и одно место для операции.
Я всем: здравствуйте. Врач-хирург, его помощница Юля (очень красивая), два аспиранта и еще медсестра. Убрали все одеяла, с каталки переходишь на большую — что-то вроде, скажем, кушетка.
На голову одевают шапочку (смотреть нежелательно, а слушать – это твое дело).

На всякий случай взял в больницу комменты на свои «Воспоминания». В первый день отнес их в ординаторскую, извинился и попросил всех присутствующих врачей (их 5 человек) посмотреть, а если можно, и почитать.
Утром порядок такой — приходит врач-хирург, врач-анестезиолог и еще врач, женщина. Затем в их присутствии ты обязан подписать бумагу о том, что ты добровольно даешь согласие на операцию по их правилам. Набрался наглости – если можно, без врача-анестезиолога, я очень терпеливый, и боль, и женщину принимают без наркоза.
Подготовка к операции — идет минут двадцать блокада места операции, местный наркоз, и т.д. А ты голенький лежи и жди. Врач-хирург приступает к операции, он прочел мой труд — если хотите, подробно все рассказывайте. Если будет больно — молчите. Если мы попросим — молчите. Операция шла больше часа, из них половину — они, понятно, работу свою делали и меня слушают. Все закончилось — было ли очень больно? Нет, но если да — то какие-то секунды.
Велели минут тридцать потерпеть, подождать. Ушли в другую операционную.
Потом пришли два студента-аспиранта и отвезли в мою палату. Через 30—40 минут приносят ужин: картошка и вареная рыба. Итак, первая еда в этот день, в 18.15. Отбой в 21.30.

Около Петровки, 38, где я отработал два года, — две достопримечательности — 300 м до сада «Эрмитаж», и 300 м до больницы № 24, расположенной в очень живописной местности, старые корпуса (их много) и все они напоминают о Москве XVIII—XIX веков.
В голову не могло прийти, что больница № 24 станет моим пристанищем, что я ее полюблю — доказываю: с 19 марта 2010 по 21 июня я в ней два раза.

Больница — 8 этажей, в каждом свое направление, свои больные.
А если тебе 72 + 4,5 месяца, то со своими болячками ты на одном из этих этажей найдешь себе кроватку.

… Буря, скоро грянет буря. — пишет М. Горький. Это я о предстоящей, 3-й необходимости прибыть в ГКБ.

22 июня 2010 года.