Бедный богатому не пара

(отрывок  из повести "Я люблю тебя жизнь")

            В молодости всегда побеждает позитив. Боль  пережитого на танцах (как мне казалось) унижения отступила. Девочки сагитировали меня сходить поплясать в честь окончания сессии. Наплясалась от души. Познакомилась с Мишей. Он оказался студентом четвертого курса физмата.  Девчонки завистливо вздыхали.
          – Ну, Валентина, тебе повезло!  Такого парня отхватила. Ты хоть знаешь,  чей он сын? Его папаша председатель колхоза. Он на занятия приезжает на машине.
          – Да! Небось,  на Волге? – Подначила я девчонок. И каково же было мое удивление,  когда   на следующее свидание Миша подъехал на Волге.
          Шел 1961 год. Машина, у студента? Это было запредельное явление. Тихонько заныла грудь. В голове застучал молоточек.
          – На что ты замахнулась, глупая? Богатый бедному не пара. Помни: ты нищенка. – Не зная о моих черных мыслях, Миша выскочил из машины, открыл дверцу с моей стороны и сделал приглашающий жест. Я отрицательно покачала головой.
          – Нет! Я не люблю машины. Лучше  просто погуляем.
          Знал бы он причину моего отказа. Я просто не представляла,  как садятся в  эту чертову  машину.  Если сначала засуну голову – выставлю на обозрение свой куцый зад,  попробую иначе – стукнусь головой. Я в свои девятнадцать лет  пока что ездила только на автобусе или в кузове грузовой полуторки.
          – Хорошо, пойдем,  погуляем. – Согласился Миша.
          В тот вечер мы долго бродили по улицам города. Он нежно держал меня за руку. Заглядывал в глаза. Говорил, что похожа я на  березку. Такая же тонкая и светлая. Рассказывал о своем селе, о своей семье, о своей мечте остаться работать в институте.  А я все больше убеждалась: мы не пара. Я нищенка, а он сын председателя колхоза, значит богатый, значит  из другого мира, недоступного  для моей семьи. Мне надо друга  искать в своей среде. Он говорил, что ждал меня все четыре года, а я мысленно прощалась с ним. Вот только причину не могла найти, чтобы расстаться и не причинить ему боли. На прощание он осторожно прижал меня к себе. Он был такой огромный и теплый. Так надежно  мое худенькое тельце спряталось у него на груди.
           – Пойдем завтра в кино? – Шепнул он. – Я возьму билеты.
          Я молча кивнула головой. Я уже знала, что мы расстанемся, мы не можем быть вместе. Боже, как болело мое бедное сердечко. Все кричало во мне, останься с ним. Но стучали молоточки в голове – помни, ты нищенка.
          Миша ждал меня у кинотеатра. Я долго стояла, спрятавшись за кустами. Потом вышла. Тряхнула своей гривой и сказала:
          – Порви билеты,  и пойдем на танцы.
          – Зачем рвать? Это же деньги.  Пойду, сдам  или перепродам билеты и пойдем на танцы.
           – Эх, ты!  Жадобина мелочная! Все вы богатые за рубль удавитесь – с неожиданной, даже для меня, злобой, оборвала я Мишу и быстро зашагала прочь. Слезы раскаяния давили меня. С ужасом я поняла, что примирения не будет. Я не понимала себя. Откуда эта злоба? Если я права, то откуда это горькое раскаяние? Что заставило меня оскорбить невиновного? Что давило меня? Зависть к богатству? Злоба на социальную несправедливость в нашем (как меня всегда учили) самом справедливом социалистическом обществе?  А может меня испугала его интеллигентность. Он же не знал среды, в которой я выросла.
         – Я найду себе пару среди своих, простых рабочих парней. Они тоже  умеют любить. – Шептала я непослушными губами, давясь слезами от жалости к себе. Что подразумевалось под словосочетанием «умеют любить» я тогда не понимала.  Выйдя замуж за простого рабочего парня, «извращенную»  сторону любви  простого рабочего парня сполна познало мое бедное худое, много раз битое матерью, тело. Самое ласковое выражение у моего мужа по отношению ко мне было: доска, два соска. Душа моя заледенела. Никакие мысли о будущем не посещали мою бедовую головушку. Я просто тянула семейную лямку, потихоньку скатываясь на то дно, из которого так мечтала выбраться.



                Фото из Интернета