Автобус

Подъезжает автобус маршрута 51а. Захожу в него. Сажусь на самое дальнее место в конце автобуса и включаю музыку.

Автобус. Сотни и тысячи людей заходят в него, доезжают до нужной им остановки и выходят. Но им на замену приходят другие  и так до бесконечности люди сменяют друг друга.

По привычке, укоренившейся еще в детстве, начинаю наблюдать за людьми. Вот заходит толстый мужик с большим количеством пакетов и садится рядом со мной. От него невыносимо пахнем потом, и поэтому он постоянно достает платок и вытирает со лба пот. Я уже начала задыхаться от этого «приятного аромата» и хотела было пересесть на другое место. Но, благо, он быстро вышел. По-моему, даже не расплатившись.

Ко мне подходит кондуктор – тоже очень полная женщина (мне кажется, их специально откармливают в ферме для кондукторов), с фиолетовыми волосами и пучком жестких черных волос на верхней губе, отдавливает мне ногу и просит оплатить проезд. Я протягиваю ей свою пустую руку и с безразличным выражением лица отворачиваюсь к окну. Я не знаю, стояла ли она рядом и требовала деньги, или же пошла дальше, но когда я повернулась, ее уже не было.

Входит бабушка, укутанная по самые глаза шарфами и шалями, садится на сиденье и достает первобытный телефон. Долго смотрит на него и, щурясь, тыкает указательным пальцем в кнопки. Видимо, найдя того, кого нужно в списке контактов и  нажав кнопку вызова, она прикладывает трубку к уху и начинаеи кричать внее, будто абонент находится в соседнем автобусе и она пытается до него докричаться. Но, так и не докричавшись,бабушка-капуста достает пирожок - ест.

Входит женщина с ребенком лет 6-7 и мужем, доверху погруженным пакетами. Женщина боязливо косится на кожаные браслеты с металлическими шипами на моей руке, на высокие ботинки скинхедовского типа и внезапно с остервенением начинает кричать на неудачливого папашу, попытавшегося поставить пакеты на "этот ужасно грязный и нестерильный пол". В то время как дите старалось как можно больше создавать шума и проблем, но все равно его мать так цепко схватила его за запястье, что у негона глазах выступили слезы. Но, похоже, это для него было не в первой:он успокоился и снова попытался потерять свой большой палец в носу.

В автобус входит, воровато озираясь, пацан гоповатого вида  в растянутых трениках «Абибас» и пристраивается возле двери. Вынимает из кармана два-три разномастных мобильника и начинает вытаскивать из них симки выбрасывать их прямо под кресла. Однако при выходе расплачивается.

Вот входит гламурного вида девица и, садясь в кресло, стелит  под себя салфетку, дабы для того, чтобы не запачкать светлые джинсы со стразами. Вытаскивает из сумочки,  больше похожей на кошелек, тушь и зеркальце, начинает краситься. Ее не смущает даже тряска и давка, она продолжает умело водить щеточкой по ресницам.

Входит молодой человек, считающий себя красивым, встает напротив меня, и, не скрываясь, откровенно меня разглядывает. Я, хотя и в наушниках, в которых вовсю рубит тяжелый метал, разрывающий на части мои барабанные перепонки, могла почти физически ощутить его пытливый взгляд. Наконец я не выдержала, и показала ему язык, напоследок зыркнув на него линзами с кошачьими зрачками и отвернулась. Но краем глаза я заметила, что он растерянно заморгал, удивленно посмотрел по сторонам, и , втянув голову в плечи, присел на краешек сиденья.

Вот и моя остановка. Я вышла и направилась к дому.