Эссе на М. Кундера Невыносимая легкость бытия

    Есть определенный уровень, как называется он я не знаю, равно как ранжируется и где находится, как достигается и где обнаруживается, но чувствую, что начиная с этого уровня человек ясно понимает смысл слова «одиночество». Назовем его уровнем N.
    Иным говоришь об одиночестве, они кивают, но НЕ ЗНАЮТ, чему кивают. Иные сами начинают говорить об этом, видя в глазах собеседника ПОНИМАНИЕ. Но последние, к сожалению, большая редкость.
    Почему даже близкие люди, родственники, друзья, не хотят сказать то, что действительно гложет, щемит, гнетет? Как можно жить на уровне N и даже не пытаться проникнуться и поделиться? Такое ощущение, что люди, скорее всего, не доросли до уровня N (а надо ли вообще о нем знать?), они одиноки, но они НЕ ЗНАЮ об этом, потому что не знают обратного. Они никогда не вкушали плодов совместного быта, работы и образа жизни, не делились сокровенным, я подозреваю, что даже не Любили по-настоящему. И потому, им все равно быть одному или с кем-то, потому что даже будучи с кем-то, они по-прежнему в себе, причем в себе поверхностно, им так комфортно. И соприкасаются наши одинокие жизни, и нам кажется что мы, проникая друг в друга, растворяем собственное одиночество, но оно, к сожалению никуда не девается и лишь потому, что мы его не растворяем, это только нам так кажется. Как же, как же быть? Когда были рядом те, кого любили, кто любил нас и вдруг их не стало. Если навсегда, то жалость к себе, глубже – нехватка любви, внимания, понимания, общения, в конце концов. Если на время, то надежда на новую Встречу и только. Но не жаль таких людей, кто живут, ходят и не делятся одиночеством, наверное, как я говорила, они не подозревают о нем и им не так плохо, как нам кажется. А если любимые и любящие с нами рядом, но не вместе, сами по себе? Так, наверное, даже хуже.
    Я до сих пор не знаю, как определить где плюс, где минус, где тяжело, а где легко, как отличить банальные хорошо и плохо. Может это и есть «невыносимая легкость бытия», которую пытался донести нам М.Кундера? Не классифицируя героев по именам, профессиям и описаниям внешности, вижу, что общего у них - они все одиноки. И пытаясь зацепиться за то, что зеленее на другой стороне, упускают тех, кто согласился бы одиночествовать рядом. Ведь на самом деле жизнь дает лишь два варианта: либо ты одинок, либо вы одиноки совместно с любимым человеком. Но не стоит забывать про уровни, с которых, собственно, я начинала. Все что описывается здесь, соответствует ему одному, этому уровню N. Где так четко понимание страдания от потери любимого человека в виде разных туфлей шагающей женщины и не замечающей этого. Где сны говорят все то, что не высказано в глаза живущими рядом, но не вместе. Где предавая собственное предательство, последнее от этого не реабилитируется, а человек лишь опускается ниже. Где в раскрытые объятия любви подсовывается щенок, из страха потерять свободу, которая на самом деле сама бы потеряла значение, стоило только броситься к открытому, зовущему, ждущему сердцу. Где желание совместного сна неразделимо с радостью крепкого сжатия любимой ладони. И это «где», равно как и темы, затронутые Кундерой в данном произведении, можно продолжать до бесконечности.
    Тронувшая меня тема одиночества, второстепенна, потому я и решила осветить ее. Наверняка, многие главной мыслью произведения считают любовные истории, исторические факты, политические действия; видят жизнь в невероятном количестве иных путей развития, которые мы упускаем, делая выбор; то, что «все всё знают», но каждый молчит, выжидая, приближаясь тем самым к старости; отождествление личности с призванием и многое другое. Задаюсь вопросом, переживал ли сам М.Кундера то одиночество во взаимоотношениях, которое так четко смог передать мне, в частности, либо это просто его гениальные наблюдения и талант изложения? Можно ли писать то, в чем у тебя нет практического опыта? Скорее всего, такие великие люди, как М.Кундера, успевают за одну нашу жизнь прожить несколько одновременно, в которых они и одиноки, и задумчивы, и невыносимо легки. Они будто делают не один единственный выбор, отбрасывая тем самым иные пути развития жизни, а несколько одновременно, видя и используя каждый из клубков жизни, разворачивающихся в разных направлениях. К тому же описывают это с такой четкостью, что каждый человек находит, несомненно, в произведении что-то свое.
    С другой стороны, думается мне, что человек, будучи одиноким, раздваивается, и человек извне, желающий проникнуться к нему в душу, лишь мешает отношениям между теми двоими. Иными словами, первый, раздвоившись, не подпускает реального второго, причиняя ему боль. А может Кундера и был таким двойным в самом себе и уже совсем не одиноким. Может это множество жизней, так четко описанных в «Невыносимой легкости бытия» он проживал именно у себя в голове, проигрывая их как спектакли от начала до конца. Ведь в голове нет ограниченного рамками времени пространства полета мысли, как нет и заданного количества актеров и ролей. Внутри себя, в голове, жизнь может быть наброском и репетицией, ради этого стоит сбежать туда от реальности. Но это уже не одиночество, а одинокость.
    Завершая, прихожу к выводу, что людям не хочется напрягаться, не хочется брать на себя невыносимую и неестественную для них тяжесть ответственности при сближении с человеком за себя и за него, за них теперь уже двоих. И порхая, по легкости жизни, лишь к концу ее с горестью осознают, что легкость эта, оказывается, невыносима. После прочтения задумываешься над простейшими вещами, а что для меня легко и тяжело, что для меня сама жизнь и если она спектакль без репетиции, как сыграть ее так, чтобы получить удовлетворение ролью и аплодисменты значимых мне людей. Вспоминаются слова одного молодого гения: «Нужно каждое дело выполнять так, что если когда-нибудь спросят, а кто это сделал, можно было гордо ответить, я!»