Хлебу низко поклонимся...

…  Мне часто грезится эта картина. В зыбком свете нарождающегося дня с постели передней избы вижу дверь в заднюю избу. У печи  на табуретке стоит дежа, и над нею мелькают мамины руки. Загорелые, до кирпичного блеска, они обсыпаны мукой, густо облеплены тестом. Равномерные движения маминых рук убаюкивают, успокаивают. Попискивает под ладонями дрожжевая закваска. Пахнет свежей опарой, тянет дымком от загнетки печи, где подогревается вода  для замеса очередной партии хлеба. Сегодня в доме для нас  праздник- мама хлеб печет!

    А вот урок биологии. Учительница Екатерина Григорьевна, которую мы за ее стремительность в движениях зовем меж собой «Катером», рассказывает нам об истории хлеба. Она берет мел и пишет на доске заглавными буквами это слово. Подчеркивает жирной белой полосой и говорит: « Запомните, дети. Хлеб – не только имя существительное, это еще и основа основ нашей жизни, любого государства. И я так полагаю, что даже слово это нужно писать с большой буквы. Любая пища приедается, хлеб - никогда!».
    К большой перемене мама вынимала из печи горячий хлеб, и расстелив на посудной лавке или столе холщевый утиральник, выкладывала на него рядком пять или шесть калачей, несколько сдобных витушек,- чтоб отдохнули под плотным, но легким покровом дежника. По избе разливался неповторимый запах  поджаристой  хлебной корки, духмяность мякиша, остывающей печи и  свежевымытого дощатого пола.

   Мы с братом  хорошо знали, когда у мамы обычно завершалась эта процедура, и поэтому, улучив  несколько минут между уроками, пулей летели по задам к нашему дому. Отрезали по  еще горячему ломтю, щедро посыпали сверху крупной солью, и, прихватив по огурцу, снова мчались к школе. Нам хватало этих пятнадцати минут для того, чтобы на ходу перекусить и заодно оценить творение маминых рук и ее бессонной ночи. Хлебу, как она говорила,  мало чтобы только  замесить да в теплое место поставить. Надо тесто несколько раз обмять, понежить в руках,  покалякать по душам, попросив, чтобы поднималось легко, пеклось без разрывов…

    Наш историк Набей Сафиевич очень любил историю древних веков, особенно благоволил он к Месопотамии. Вооружившись указкой, показывал нам на карте этот райский зеленый уголок, втиснутый в желтые объятия пустыни. Именно от него, нашего учителя мы узнали, что хлеб «изобрели» более семи тысяч лет назад… по ошибке. И не где-нибудь, а в Египте. Тамошний хозяин поставил в теплую печку замешанную на воде муку и забыл про нее. Наутро обнаружил, что тесто стало мягким и «пухлявым». Выбросить было жалко, решил испечь. Так самая простая бережливость сослужила человечеству огромную службу.

       К хлебу в нашей деревне относились как к святыни, и в тоже время именно с хлебом было связано немало разных молитвенных наговоров, суеверий. Ни один деревенский охотник не возвращался из леса без хлебной корочки. И наш отец, заядлый зайчатник, всегда оставлял в котомке промерзший кусочек ковриги. И когда мы его обнаруживали, то всегда спрашивали, от кого именно гостинчик - от лисички, зайчишки или косули? Это была волшебная игра в лесные подарки, так как других мы в послевоенные годы и не видели.

   Папина сестра Анна Андриановна, с детьми которой мы росли и зачастую всей гурьбой садились за один стол, всегда поправляла нас: «Не переворачивайте хлеб коркой вниз, а то удачи не будет». А еще мы точно знали, что витушки, испеченные на Рождество, никогда не плесневеют.

   Об истории рождения хлеба на русской земле хорошо написал  отечественный знаток выращивания хлебных культур Сергей Васильевич Максимов в своей книге-энциклопедии крестьянской жизни «Куль хлеба и его похождения». Ссылаясь на находки археологов, он пишет, что не пшеница и рожь были первопроходцами к хлебному разносолию, а самый обычный дуб, желуди которого наши предки сушили, затем перетирали на муку и пекли из них лепешки.

   Миллионы лет назад первобытный человек впервые попробовал на зуб дикий злак и, почувствовав во рту сладковатый вкус, ощутил приятный запах. А когда он растер ладонями зерна, в полученную смесь добавил воды из ближнего источника, то догадался испечь полученную массу на горячих камнях. Эти же камни он приспособил для того, чтобы перемалывать зерна нового урожая и не только на муку, но и на крупу. Так появилось в рационе древнего человека еще одно блюдо - каша, которую писатель-этнограф Сергей Максимов называет праматерью хлеба.

    Вернемся к  еще одному уроку истории, на котором мы втихомолку грызем пресные лепешки, приготовленные мамой для перекусывания на переменке. Набей Сафиевич, как всегда, не расставаясь с указкой, отыскивает на карте государства, страны, и ведет нас по маршрутам продвижения хлеба в нарождающуюся цивилизацию.  Умение  египтян затевать тесто и выпекать из него хлеб переняли финикияне и евреи, а затем римляне и греки. И уже после этого хлебная цепочка протянулась в Европу.  Уже во втором веке до нашей эры не только в Риме, но и в других городах работали пекарни.

 …Заметив  возню и сопение, учитель подошел к нашей парте и извлек из-под учебника кусок лепешки, которую мы не успели съесть. Ну, думаем, сейчас нам влетит!.. Но, учитель, бережно положив лепешку на свою ладонь, сказал: «Вот вам, ребята, образец самого раннего вида хлеба. Да будет вам известно, что шумеры очень любили лакомиться ячменными лепешками. До сих пор в Индии такой хлеб называют чапати, в Мексике  - тортилья, в Эфиопии - инжера, а вот в Северной Америке предпочитают кукурузную лепешку. Шотландцев не корми, а дай отведать овсяную лепешку».

  История о хлебе так заинтересовала всех нас, что мы начали задавать вопросы  учительнице русского языка Раисе Петровне  о том, откуда к нам пришло это слово  «хлеб»? «Ничего в этом загадочного нет,- объяснила нам   она,- ведь греки пекли хлеб в специальных горшках - «клибанос». Отсюда  и родилось это слово, а затем оно перефразировалось в  «хлайфс». Далее его позаимствовали славяне, германцы».

   «Проходим» на  уроке тему, впрямую касающуюся хлебного вопроса.  Продразверстка, раскулачивание, голодающие Поволжья. Узнаем, что во время голода 1921 года и инфляции советских рублей Киевский Натурсоюз  выпустил не обесценивающиеся в те времена  натурально-расчётные чеки достоинством 1 пуд хлеба.

    А вечером мама, проверяя уроки у нас с братом, по слогам читает наши ответы на вопросы задания и горестно вздыхает: «Через этот самый коллективный  хлеб наша семья потеряла самого красивого и нежного брата и сына». И рассказывает историю о том, как один из ее братьев по заданию сельсовета прямо на поле конфисковал семена у крепкого и работящего односельчанина. Тот слезно просил, умолял, чтобы последнее,  бережно сохраняемое для  будущего урожая, не забирали, по осени отдаст сполна и с лихвой. Но, приказ есть приказ. И молодой активист, погрузив мешки с зерном на подводу, отвез в район. По деревне поползли слухи, что тот крестьянин проклял его за свое добро, и теперь не жить ему, бедолаге, после таких слов.  По приметам, за хлеб, отнятый силой,  наказание всегда следовало самое суровое. К этому или не к этому, но вскоре маминого брата скрутила «падучая». И он во время одного из припадков умер в мучительных судорогах.

    Собирая нас в дорогу, мама всегда клала в сумку или рюкзак краюху  свежего хлеба. Пока добирались на перекладных и поездом до места, гостинец из дома сминался, но от этого, кажется, становился еще вкуснее. В общежитие мы ставили чайник, заваривали прямо в него душистые травы и чаевничали с липовым медом вприкуску! До сих пор я люблю пить чай именно так, да еще с добавкой горячего молока или сливок, с ломтем свежего хлеба, намазанного деревенской сметаной.

   Хлеб для русского человека - символ многодневного труда, как  и символ благополучной жизни. Только вдумайтесь в слова «Хлеб - всему голова» - ведь сам ее смысл ставит  все на свое место. А какой энергетический заряд несет в себе обычай  на Руси встречать дорогих гостей «хлебом-солью»! Благословлять молодую супружескую пару тоже хлебным караваем. И младенцу, точащему первые зубки, наши мамки и бабки всегда давали   зачерствевшую корочку  хлеба. Хлебными злаками изгоняли хворь и присуху из занедужившего тела больного. В церковной же практике под видом хлеба православные вкушают божественное тело Иисуса Христа.

   К слову замечу, свой самый первый рассказ «Материнский завет» я  посвятила хлебу, вернее, пожару на колхозном току. Мне вспоминаются многочисленные поездки по хлебным трассам во время редакционных командировок. Поле, ток, семенная лаборатория, склады, мастерские. Люди, работающие с хлебом напрямую, были для меня настоящими героями. Я писала об агрономах и трактористах, полеводческих бригадирах и учетчиках, семеноводах и комбайнерах, мастерах-наладчиках и инженерах. Разные люди, разные судьбы, но  у всех у них, до единого, я видела трепетное отношение к хлебу. Они, герои моих очерков, репортажей, зарисовок, были скромны, трудолюбивы, не всегда четко представляя свою роль в истории страны. «Кормильцы!» - так называли в нашей деревне всех, кто каждый день пластался в поле. Там, в этом хлебном горниле, наливались  силой мышцы, закалялись характеры  у наших старших братьев и сестер. Наша мама считалась лучшей сноповязальщицей, укладчицей. И когда она рассказывала нам о полевой страде,  о том, как тяжелы и неподъемны бывают связанные  в снопы колосья, как забивает пыль глаза, нос, горло  уши, когда крутишь веялку, когда у ворохов кидаешь, лопата за лопатой, зерно, я представляла почему-то киношный образ Марины Ладыниной.

  Пусть там все было красиво и романтично, и все же сам процесс битвы за хлеб показателен для современной молодежи, которая редко задумывается об истинном значении  этого стратегического продукта. А если  наши дети не задумываются и  не знают, то и не ценят хлебушко, как основу жизни и существования человека. О хлебе сегодня не принято говорить высоким стилем, возвышенно и с трепетом. Для кое-кого хлеб -  вторичное сырье, заплесневевший мусор, который бездумно выбрасывают вон, на помойку.
 
  Долгое время в коллективных хозяйствах  Советского Союза коров кормили дробленым зерном и даже буханками серого хлеба. А сегодня на всевозможных биржах развелись «хлебные жучки», скупающие  у селян пшеничку, рожь, ячмень и крупы за бесценок, бессовестно наживаясь на крестьянском труде. И никого из них не скрутила «падучая», ни для кого нет государственных преград  в виде серьезных документов, запрещающих такой оголтелый грабеж.
  О хлебе говорить и писать можно бесконечно  - тема самая благодатная, но, кроме, пожалуй, Сергея Васильевича Максимова, немногие  современные аналитики, ученые, социологи, политологи и политики касаются этой  животрепещущей проблемы. Скажем, почему  россияне все больше и больше потребляют в пищу – для первых и вторых блюд – исключительно белый хлеб? По своей природе русский человек изначально привык к калачу ржаному или испеченному из пшеничной муки грубого помола, в крайнем случае, первого сорта. Вот потому и пухнут наши люди, словно на дрожжах. И нет уже той красивой жилистой струнки, которой всегда отличались мужики - работяги,  гибкости и статности фигур  у деревенских мадонн, легкости, неутомимости движений у ребятишек.

   Раньше, когда в нашей семье были студенты, пекла пироги каждое воскресенье, и уезжали они с нагруженными в три-четыре  пирожного слоя сумками. Старший сын рассказывал, что прихода поезда «Самара-Оренбург» в общежитии Бузулукского лесного техникума ждали всем его курсом. И только стоило Диме распахнуть дверь вестибюля общежития и сказать, что пироги приехали, как подхватывали и сумку, и его самого, и  всей гурьбой  возносились на четвертый этаж. Еще теплые, завернутые в простиранные  полотенца или старенькие куски пододеяльника,  пироги сладкие, с картошкой и капустой, с мясом и грибами выкладывали на стол, и пиршество  начиналось! Благодаря пирогам выучились и еще два наших сына, а теперь внуки просят: «Бабушка, испеки пирожки с картошкой или грушевым вареньем». И я пеку, и вспоминаю мамины уроки, и благодарю ее за то, что научила меня самому главному - любить, уважать и дорожить хлебом, как частичкой своей души. Тому же учу и внуков.