Новая Каштанка или собачье сердце 2010

У нас во дворе есть алкаш один, Игорёк.
Местный придурок, живущий за счёт старухи- матери, собирающей милостыню около рынка.
От постоянного употребления внутрь алкогольных суррогатов Игорёк деградировал уже настолько, что практически
разучился говорить.
Звуки, издаваемые этим существом, похожи не то на рёв, не то на вой.
Даже простенькое ".ля" ему далеко не всегда удаётся выговорить членораздельно.
Напившись "трояра", Игорёк обычно долго и бессмысленно кружит по двору, часто ползая на карачках, иногда
обделавшись, и сосредоточенно разговаривает сам с собой, оглашая окрестности изумительными по тембру и
диапазону звуками.
Над Игорьком смеются во дворе все.
Алкаши презирают его, дети подбегают сзади и пинают по заду, даже единственный местный бомж Ильгиз
не подаёт ему руки.
Но нашего героя, похоже, всё это нисколько не смущает, и самооценка его не страдает от столь низкого
социального статуса:  у Игорька есть настоящий друг, верный и преданный, любящий и бескорыстный.
Чёрный симпатичный пёс без имени, привязанный к хозяину до безумия.
Пёс живёт во дворе уже третий год, питается объедками и той бурдой, которую бабки выносят голубям,
ловит крыс и мышей, спит тут же во дворе, на газоне, и в дождь и в снег не покидая своего поста под окном
комнаты хозяина, что на первом этаже.
Обычно пса во дворе не видно и не слышно, тихо сидит он под кустом и тоскливо поглядывая по сторонам и вверх
на хозяйское окно, ждёт Игорька.
Пребывая почти всё время в состоянии глубокой депрессии, пёс настолько забит и апатичен к окружающему
миру, что уступает дорогу даже местным котам.
Но не всё так беспросветно, даже в собачьей жизни есть место настоящему празднику.
Пёс ещё спит под кустом, когда в тихой и сонной атмосфере двора возникает едва уловимое ощущение
грядущей перемены.
Пёс вдруг вздрагивает, очнувшись от дремоты, и ведомый каким то своим седьмым собачьим чувством,
бежит к подъезду, размахивая хвостом как флагом.
И вот, о чудо,  медленно открывается подъездная дверь, и наш первый герой, вибрируя, трясясь и пошатываясь
на негнущихся ногах, являет миру свой лик.
В то же самое мгновение поразительная перемена проиходит со вторым нашим героем; во дворе раздаётся
даже не лай, а какая-то безумная собачья истерика: пёс, истошно крича от радости на огромной скорости
и подпрыгивая на 2 метра в воздух, нарезая вокруг хозяина круги и отгоняя от любимого всё живое, включая
автомобили, поливая матерным лаем птиц и вертолёты, получая от хозяина пинки и затрещины и ещё больше
радуясь оказанному вниманию, вступая в постоянные драки с питбулями и кавказцами, выходя победителем из
этих драк (ведь на него смотрит хозяин!), и вообще всячески предаваясь своему абсолютному счастью,
отрывается по полной.
Но ничто не вечно на этой бренной земле...
Игорёк, отоспавшись в кустах, бредёт досыпать домой; пёс, грустно махая хвостом, провожает его до подъезда,
делает очередную и всегда тщетную попытку просочиться внутрь, получает пинок, сникает, бредёт на своё место,
 ложится и начинает ждать.