Душа мира

               
               
                ДУША  МИРА.




          Маленькие песчинки сыпались сквозь раздвинутые пальцы. Вначале они выглядели тонкой струйкой, затем, когда пальцы раздались чуть шире, песок превратился в  поток, и его все меньше оставалось на ладони.
-Так вот и наша жизнь. Песчинки – это дни, которые нам отмеряны, они никогда не вернутся в ладонь, также как не вернется прошлое и,  как бы много  их не было, они рано или поздно закончатся, и тогда придет время умирать. Не стоит из-за этого печалиться. Это естественно. Видишь сколько вокруг песка? Это чьи-то жизни. Некоторые из них растрачены напрасно, некоторые очень коротки, но красивы и ярки. В конечном итоге все тленно и пустыня - Вечность рано или поздно возьмет свое без остатка. Нет абсолютного числа дней, которые человек должен провести на Земле. Кто-то уходит очень рано и может быть это не так уж плохо - он поднимается к небесам на ангельских крылышках, не успев столкнуться с грязью и гнусностью. Ему легко будет подниматься, возвышаясь над всем, понеже ничто не станет тянуть вниз… Кто-то уходит молодым, избежав старческой немощности и неприглядности увядания, не успев стать обузой для своих детей.  А иной проживает длинную жизнь и так порой устает, что просит избавления в смерти, которая все равно неизбежна. Когда же она за ним приходит, несчастный начинает униженно выпрашивать хотя бы один лишний денек. Нет более жалкого зрелища…
  Теперь ты - человек, а стало быть, бесценен. И каждый твой день драгоценен, и любой из них может оказаться последним, поэтому  нельзя растрачивать их попусту. Это только на первый взгляд их много. На самом деле их количество ничтожно и осознаешь это до чрезвычайности остро, когда их остается совсем ничего. Ты должен это понять и жить так, чтобы все успеть. А успеть ты должен очень многое. Тебе предстоит пройти свой путь среди людей. Не дели их на хороших и плохих, не делай им зла, ибо они все, рано или поздно предстанут пред вратами Вечности, и там им воздастся за все и за то, что помнят, и за то, что успели позабыть. Не ищи справедливости это пустое дело. Тем более – она у каждого своя, и её лицо не всегда красиво, а борьба за справедливость нередко оборачивается еще большей несправедливостью.
   Есть только одна вещь, значение которой нельзя толковать по-разному. Она делает людей сильными как львы и слабыми, как беспомощные котята. Она заставляет совершать поступки, на которые, казалось бы, не способен. Трусливых она делает храбрецами, смелых – еще более отважными. Она дает крылья и связывает по рукам и ногам сильнее любых оков. Она властвует над людьми и сильна настолько, что смерть рядом с ней беспомощно пасует. Она способна творить чудеса и преодолевать все на своем пути. Для неё нет неприступных стен и недосягаемых высот.
   Она укажет тебе верный путь. Она не обманет, если она настоящая, она не предаст, и не оставит на растерзание невзгодам. Когда тебе станет холодно, она тебя согреет, если будет жарко – обдаст тебя прохладным ветерком. Она превратит в пух то место, куда ты вдруг упадешь и наполнит тебя силой, когда тебе нужно будет подняться. Она последует за тобой везде и в огонь и в воду.
 Имя ей… Её имя ты должен познать разумом, постигнуть сердцем, иначе все зря.
      Помни  - Человек есть то, что он любит, Человек есть то, чего он желает, Человек есть то, чем его считают другие. И ещё, никогда не забывай о том, что содеянное возвращается трижды.         
 Тебе пора. Ступай…
Глаза смотрели вслед уходящему. Вскоре  худощавая фигура скрылась из виду.
- Пусть твой путь будет труден, но не слишком. Иначе ты не сможешь понять жизнь. Пусть он будет легок, но не слишком. Иначе ты не сможешь понять жизнь. Пусть на твоем пути тебе повстречается Любовь. Иначе твоя жизнь превратится в напрасно потраченное время.
Горку песка подхватил поднявшийся ветер и развеял по пустыне. Ветер долго ещё носился над песками и в его дуновении слышался смех и плач, отчаяние и восторг, уныние и радость…

               


               
                * * *


                Июль расстарался, как только мог. Такой сильной жары не было уже много лет. Все живое испытывало ни с чем не сравнимую жажду, и всячески пыталось её утолить.  Прохладительные напитки выпивались тоннами, от чего хотелось пить ещё сильнее, и ещё хотелось прохлады и свежего воздуха. Очень хотелось к морю. Туда летел самолёт, и даже были билеты. Каких-то два часа полета.
          Мы приехали в аэропорт намного раньше, как будто это могло ускорить вылет. А вылет как назло  задерживался. Море ждёт, не дождётся и так не хочется заставлять его томиться ожиданием.. Все с нетерпением смотрели на электронное табло. Объявление посадки из хрипящего динамика прозвучало серенадой, и пассажиры поспешно выстроились в очередь.  Регистрация прошла быстро, багажа почти ни у кого не было - пассажиры главным образом везли в теплые края свои тела и минимум одежды. После долгой зимы люди выглядели неестественно белыми и горели желанием это поскорее исправить при помощи небесного светила.
       Сидя в  накопителе, мы с Альбиной разглядывали своих попутчиков. Напротив нас дожидалась вылета пара с двумя детьми. Одной из девочек на вид было лет семь, другой – около одиннадцати. Они сидели рядом и спорили о чем-то, как и подобает родным сёстрам, жутко надоевшим друг дружке. Человек, который их сопровождал, не годился им в отцы, скорее он мог быть их старшим братом. Однако он не был настолько молод, чтобы женщину, которую он обнимал,  интимно нашептывая что-то на ушко можно было принять за его родительницу. Да и реагировала она на его шепот так, будто у них совсем недавно начался медовый месяц и впереди ещё масса неизведанных троп…
-Странная пара. Неужели это муж и жена?
- Если так, то у неё слишком молодой муж.
- Или у него слишком взрослая жена.
Иногда они тоже посматривали в нашу сторону и о чем - то переговаривались. Обычное дело, в скучном зале ожидания, где все собравшиеся на какое-то время станут попутчиками,  всегда ведь любопытно с кем тебе по пути.
                Потом они  подошли и заговорили с нами. Заговорили о каких-то пустяках. Ничему не обязывающий ни их, ни нас  разговор помогал скоротать время, и мы были не против.  Это произошло так, будто иначе и быть не могло, и  это было началом конца нашей с Альбиной семейной жизни. Кто бы мог подумать, что случайное знакомство может обернуться такими фантастическими переменами. С того момента, когда мы познакомились с этой странной парочкой, заработали механизмы какой-то машины, и этот процесс был необратимым как осеннее увядание.
         В какой ни будь прекрасный день на одном конце планеты начинается чья-то жизнь, а в тысячах километров от этого места проходит линия бытия другого человека. Казалось бы, не встретиться им никогда, а нет – бывает так, что рано или поздно им суждено повстречаться и хорошо, если эта встреча закончится добром, ведь иначе, зачем ей происходить. Нам так хотелось бы, но ведь мы не в состоянии влиять на все события и строить судьбу как сколачивать забор. Когда мы встречаем новых людей, часто ли мы задумываемся о том, с какой целью небеса устраивают эту встречу, и не лучше ли будет, если первая встреча станет также и последней? Может быть, небеса не всегда предопределяют, может быть они всего лишь время от времени  предлагают варианты, а уж остальное в наших руках?
           Мы летели в Сочи. Нас должны были встретить. Их – тоже. И у нас и у них в этом южном городе были хорошие знакомые.  Конечно же, никто никого не встречал. А ведь мы могли бы разъехаться по разным отелям и на этом всё, но судьба распорядилась по-иному, и мы все вместе поехали в Гантиади, где сняли комнаты на одном этаже в большом доме у самого синего моря. Вернее, море было Черное. Символичное название, что ни говори.
              Они оказались любовниками. Её муж настолько доверял другу семьи, что сам посоветовал благоверной взять с собой Женю. Тот жил у них, почти как домашний кот на правах близкого друга. Муж судил о людях по себе, а сам он был очень порядочным человеком и поэтому даже в мыслях не допускал того, что этот душка спит с его женой гораздо чаще, нежели он сам. Странно, что душевная чистота порой граничит с наивностью, которая предполагает получение впоследствии всевозможных и не всегда приятных сюрпризов.
                Женя был светловолосым юношей, с невинными глазами большого ребёнка.  Узкоплечая фигура чем то напоминала женскую, и это впечатление усиливало смазливое, немного девичье лицо. Глядя на него, складывалось впечатление, что этот юноша должен был родиться девочкой, но в последний момент что-то там трансформировалось, и на свет божий появился мальчик. Вопреки всем канонам мужественности, женщины, особенно в возрасте, предпочитают именно таких вот  женоподобно – педерастообразных.  Это могло бы являться загадкой, но думается, все предельно просто. На мой взгляд, женщины, в большинстве своем,  латентные лесбиянки и с годами эта латентность обретает черты актуальности, и ничего с этим не поделаешь. Выбирая себе в любовники подобного херувима, женщина, скованная условностями, почти решает свои проблемы, почти не давая поводов для нехороших разговоров, как ей кажется. Не желая окунаться в грехопадение с головой, она предпочитает до пояса… Женская логика не поддается никакому анализу по причине полнейшего отсутствия в ней какого-либо здравого смысла. Отсюда, пожалуй, и загадочность женской души.


                На поясе Жени был прикреплён огромный кожаный кошелек, который не был пуст. Он жил за счет своей возлюбленной, но постоянно пытался подчеркнуть свою состоятельность, и Валя ему в этом помогала, как могла. Женя распоряжался ( или ему так казалось) их общими деньгами и его просто распирало от сознания своей значимости. Даже походка у него была как у единоличного обладателя всех сокровищ мира. Такие парни несут себя гордо. Свои везде, они открывают любую дверь с  видом, будто их ждали, тоскуя многие годы и вот, наконец-то, они решили снизойти и, так уж и быть, осчастливить своим недолгим присутствием, истомившихся в ожидании.  Действительно говорят – не нужно быть умей прослыть. По части пустить пыль в глаза, Евгений был просто экспертом, и это нельзя было не заметить даже после короткого знакомства.  Наверняка рядом с таким мужчиной дама, сама того не осознавая, начинает ощущать себя какой-то особенной.
          Мне он почему-то сразу не понравился. Его самоуверенность, не основанная ни на чем, раздражала, было в нем что-то ненастоящее, притворное. Природа заложила в человеческую психику полнейшее неприятие любого обмана, и не было ничего удивительного в том, что я не оказался в восторге от нового знакомца. Я шестым чувством ощущал – этот человек есть одна сплошная фальшь. Но что мне до того – они временные попутчики, и пускай даже мы из одного города, через две недели отпуск закончится и все. А пока можно не обращать на него внимания, по большому счету -  приехали мы с другой целью и, хотя антураж имеет значение, некоторые моменты можно игнорировать. Наш мир не совершенен и люди в нем тоже. Это обстоятельство всегда нужно брать во внимание.
Так я рассуждал и пытался, таким образом, себя успокоить, хотя если появляется надобность себя успокаивать, значит, уже появилась проблема…
             Альбина ещё в машине, по дороге в Гантиади о чем-то разговорилась  с Валей.  Женщинам всегда есть, о чем поговорить между собой. У них даже общие знакомые оказались, что, в общем-то, неудивительно для нашего «маленького» города.  Такси мчалось вдоль моря, которое искрилось на солнце как золотая монета. В ясную погоду море становилось светло синим, и было похоже на игрушечное. Я изредка поглядывал на Валю. Она была старше своего спутника лет на двенадцать. Крашеные волосы удачно скрывали её беспощадно появляющуюся седину, но шея… Она немилосердно выдавала возраст Вали, несмотря на то, что была украшена массивной золотой цепью, которая видимо должна была отвлекать внимание от морщин. Симпатичное личико имело выражение капризной девочки. Валя всячески пыталась выглядеть моложе своих лет. Это было бы нормально, если бы не выглядело нелепо, ибо было настолько ярко выражено, что становилось смешно. Если Женя раздражал, то Валю было просто жалко. Она старалась, как могла соответствовать, старалась казаться глупее, наивнее, жизнерадостнее. Наверное, так по её мнению должна себя вести молоденькая девушка – смеяться невпопад и не пытаться скрыть под одеждой молодое упругое тело.
          Валя была в коротеньком платьице. Очень маленького роста и с ногами, которые не были длинными, она была ниже Жени на две головы и смотрела на него снизу вверх глазами полными любви. Казалось, для неё не существует никого вокруг. А Женя был хорошим актёром, по крайней мере, потраченные на себя деньги он отыгрывал на пятёрку с плюсом. К Вале он обращался бархатным голосом с придыханием, памятуя, что женщины любят ушами. Талантище! Хотя, буду откровенен, мне время от времени, хотелось закричать в манере Станиславского – НЕ ВЕРЮ! Но это было бы беспардонным вмешательством во внутренние дела и без ноты протеста тут бы не обошлось, что впоследствии породило бы взаимную неприязнь.
Пускай сами между собой разбираются – думал я. 
       
               Такси подъехало к большим зеленым воротам, возле которых нас уже поджидали гостеприимные хозяева. Хорошие люди, особенно с деньгами всегда были здесь очень желанными гостями. Двухэтажный дом под черепичной крышей был похож на сказочный замок. Кавказцы любят обустраивать свое жилье с большим размахом. Они не признают культа одежды, они почти равнодушны к украшениям, зато у них очень неплохо получается само выражаться в строительстве и архитектуре. Здесь им равных мало, ведь настоящий мужчина  должен помимо посадки древа и выращивания сына, построить дом. Может быть, их мощные строения являются продолжением того, чем хочется  похвастаться всем окружающим, но нельзя по причине природной застенчивости. 
             Нам досталась комнатка с видом на море. Побеленные стены, небольшая кровать на двоих, маленький столик в углу и четно-белый телевизор, который нам вряд ли понадобится…Аскетичность обстановки восполнялась с лихвой пейзажем, открывающимся за окном, зашторенным простенькими, но аккуратными шторами.
           Подойдя к окну, я раскрыл его настежь, и в комнату ворвались дурманящие запахи цветения, от которых приятно закружилась голова. Внизу простиралось бесконечное, ослепительно синее море. Белоснежный катер катал вдоль берега отдыхающих, которые потягивали через трубочки лимонад. Из динамика лилась заводная мелодия.
               
                Виona sera, bona sera signoriпа
                Bиona sera, sіgnorina, cіао, сіао!
 
Стоящий за штурвалом толстый грузин в расстёгнутой на все пуговицы льняной рубашке, которая развевалась на ветру, что-то рассказывал длинноногой блондинке, показывая на горы. Наверное, он говорил ей о том, что его чувства так же высоки как эти заснеженные вершины. Блондинка верила всему, ведь за этим она сюда и приехала, оставив на короткое время скучные реалии в родном городе или деревне. Придерживая непослушные волосы рукой, она смотрела сквозь дымчатые стекла очков то на горы, то на ладанку сияющую, на волосатой груди джигита. Ладанку, размером с блюдце  трудно было не увидеть даже из далека. Она красноречиво свидетельствовала о том, что её обладатель прежде, чем затащить в постель, в состоянии организовать насыщенную культурную программу с не менее насыщенным ужином. Оба уже наверняка определились с планами на ближайший вечер и ждали его с нетерпением. Завтра на месте блондинки будет другая, и, вне всякого сомнения, речь пойдет все о тех же пламенных чувствах. Каждый будет играть свою роль. Кто-нибудь  будет о чем-то говорить, кто- то будет делать вид, что ему верит, а тот будет делать вид, что верит в то, что ему верят. Не потому, что так необходимо, а потому, что так хочется и вообще, прежде чем ложиться надо же хотя бы о чем ни будь поговорить, а то савсэм как-то непирилично, да?
   До боли знакомый сюжет, повторяющийся из года в год, но при этом не теряющий своей новизны по причине постоянной смены актеров и актрис.
Я опустил бинокль. Здорово здесь,  люблю я эти места, черт подери!
          Альбина стала неспешно раскладывать содержимое сумок. Это могло занять весь остаток дня и даже захватить начало следующего. И зачем брать с собой на отдых столько всего? Этого гардероба было бы вполне достаточно, чтобы одеть с ног до головы небольшую театральную труппу.
- Давай сделаем это потом, вещи ведь никуда не денутся – мне не терпелось поскорее оказаться в морской воде – идем к морю, освежимся с дорожки.
- Куда ты так торопишься, успеем еще, тем более я договорилась с Валей и Женей идти вместе. Мы встречаемся через полтора часа. Как они тебе?
- А что мне до них? Я приехал отдыхать, а не налаживать контакты. Этого мне хватает на работе.
- Зря ты так. По-моему – очень приятные ребята, без них было бы, пожалуй, скучновато в этом чудном кавказском захолустье с видом на море.
- Не возражаю. А сейчас, поскольку моих вещей здесь только шорты и майка, я их одеваю и иду купаться. Ждал этого целый год и больше не желаю ждать ни  секунды. Приходи, поплаваем вместе.
               
   
            

         Солёное море пахло рыбой и солнцем. Вдали виднелись головы купальщиков заплывших на приличное расстояние от берега. Среди них на надувном матраце важно плавала средних лет мадам с прикрытым газетой лицом. Она наверняка задремала и рисковала подгореть. Вдоль берега во всевозможных позах расположились любители морского отдыха. Это напоминало лежбище тюленей. Изредка «тюлени» заносили свои организмы в воду, а затем возвращали их на свое место и продолжали принимать солнечные ванны. Людей на пляже было много - сезон был в самом разгаре, но моря хватало на всех, и мне все нравилось кроме гальки, которая нагревалась за день, и ступать по ней было так же приятно, как бегать по раскалённой сковороде. Не надеясь получить от этого удовольствия, я сбросил сандалии у самой воды и вошёл в море. Что может быть лучше! Мягкая вода заключила меня в свои объятия, и я долго плескался, ныряя и заплывая за буйки. Ощущение невесомости окрыляло и совершенно не хотелось выходить на берег. Как я понимаю морских существ – в воде жить намного комфортнее и, пожалуй, более спокойно, чем на суше, где сила гравитации неумолимо тянет к земле и её постоянно приходится преодолевать. Рыбы поступили мудро, отказавшись становиться сухопутными животными. 
                Однако же я не рыба и пора выходить на берег, возвращаться в свою стихию. Галька уже остыла и приятно щекотала ступни. Посмотрев на часы, я с удивлением обнаружил, что купался почти два часа. Альбина обещала придти, но так и не пришла. Может быть, устала с дороги. Солнце начало клониться к закату, стало немного прохладно. Люди не спеша, собирали свои вещи и расходились. Там и тут появлялись молодые парочки, которые дневному загару предпочитали ночную романтику. В кафе невдалеке загорелись огни, и потянулся дымок от мангала. Абхазец надевал куски мяса на шампур и подвешивал над успевшим образоваться жаром. У меня защекотало в носу, я вспомнил, что ничего не ел целый день. Альбина, наверное, устала и не придёт. Я надел шорты, и побрёл в сторону дома.  Идти нужно было немного в гору, но это не страшно – кавказский воздух придает сил. Накинув на плечо влажное полотенце, я направился к дому.
           Последнее время нам так редко удавалось проводить время вместе с Альбиной. Утром мы расходились по своим работам, а вечером возвращались усталые и ничего уже не хочется. Что поделать – нужно строить карьеру, ведь каждый человек кузнец своего счастья и если вовремя его не выковать, то можно опоздать. А борьба за место под солнцем вещь жестокая и пусть она не так ярко выражена как у животных, хотя…
Однажды я видел сюжет. Антилопа переходила реку вброд, и совершенно неожиданно на неё набросился крокодил. Секунду тому назад это было  плавающее бревно и вдруг, ожив, оно раскрыло огромную пасть с острыми как бритва зубами.  Он подхватил несчастную антилопу как пушинку своими громадными челюстями и начал подбрасывать. Антилопа даже не пыталась сопротивляться – её парализовала охватившая паника. Проигравшись немного, ящер, как ни странно отпустил свою жертву и та, немного помятая, но живая, выбралась на берег. Крокодил просто не был голоден, он для порядка напомнил травоядному о том, что в природе ничего не меняется и о возможной опасности, которая подстерегает везде и всюду. Преподав урок, он просто отпустил несчастную или счастливую антилопу. Я тогда подумал о том, что будь на месте этих животных люди, все закончилось бы иначе, ведь человек не всегда помнит о том, что любой живой организм устроен так, что насытиться впрок невозможно, сколько ни съешь.
У людей вообще все по-другому. Сотрудник, придя на новую работу, начинает свою деятельность с того, что стучит начальству, коммерсант – душит конкурентов всеми доступными способами, новый начальник, хорошо заплативший за свою высокую должность, разгоняет всю старую команду и набирает своих. Едва ли при этом его волнует дальнейшая судьба тех, кого он выбрасывает на улицу. Всему этому находится масса оправданий, и каждый поступает, по его мнению, абсолютно правильно.
   Но сейчас я не буду думать об этом. У нас с Альбиной есть несколько дней, которые мы посвятим друг другу. Начиная с завтрашнего дня, потому, что дорога действительно немного утомляет и Альбина, скорее всего уже спит.  Шашлык тоже будет завтра, а сейчас я поцелую любимую жену и лягу рядом и даже не буду к ней сегодня приставать. Пусть отдыхает. У нас впереди не только дни, но и ночи, пускай короткие, зато преисполненные романтикой…
       Добравшись до дома, я толкнул калитку. Как оказалось, никто даже и не думал спать. Альбина сидела под навесом во дворе вместе с Валей и Женей. Она не выглядела усталой, скорее, наоборот. Женя рассказывал что-то, видимо очень смешное и его слушательницы смеялись заливистым смехом. Пожалуй, слишком заливистым... А может быть, Евгений действительно был до безумия смешным.
          На столе стояла огромная бутыль с вином, сыр и фрукты. Тусклая лампа, вокруг которой летала мошкара, слабо освещала беседку под брезентовым навесом.
Валя была одета в короткую юбку. Юбка была, пожалуй, слишком коротка. Я почему-то подумал о том, что такие ноги лучше всё-таки показывать, не так откровенно. Если бы я это сказал вслух, получил бы врага на всю оставшуюся жизнь. Да  Валя и сама была, наверное,  не слепая, но видимо предпочитала верить своему любимому, который наверняка не уставал восхищаться её фигурой. Другого мнения для неё не существовало по определению. Мы ведь всегда больше верим тому, чему хотим верить. А зеркало – это вообще редкая сволочь…
       Я всегда был равнодушен к спиртному, даже к хорошему домашнему вину из погреба гостеприимного хозяина дома, абхазца с русским именем Вася. Но, похоже, это не огорчило бы сейчас никого - бутыль была уже прилично начата. Значит, сидят давно или быстро пьют?
Альбина немного опьянела. Я знал этот взгляд с поволокой.
- Иди к нам.
Я подсел к их компании, но от вина отказался. Женя рассказывал анекдоты, которые я слышал лет пятнадцать тому назад. И Альбина их знала наверняка. Поэтому хохотала надо полагать, исключительно ради приличия и за компанию с Валей, которую просто разрывало от смеха. Через десять минут мне стало скучно и немного хотелось спать. Посидев для пристойности еще немного, я посмотрел на Альбину.
- Может быть, пойдем уже к себе?
-Не хочу, ты иди, если хочешь, я приду попозже.
-Как скажешь –  я встал из-за стола.
 Мне показалось, что Валя с Женей не умирали от желания находиться со мной в одной компании.  Мало ли что покажется, я ведь так мало ещё знаю этих ребят. Может быть, более проницательная Альбина сумела их быстрее распознать. Будет время разобраться и признать ошибочность своего первого впечатления. Главное не торопиться – приятный сюрприз всегда лучше глубокого разочарования.
- Всем пока, до завтра – я старался быть приветливым.
- Спокойной ночи – со мной тоже пытались говорить вежливо…
Было уже совсем темно. Поднявшись в свою комнату, я открыл нараспашку окно, разделся, лёг и мгновенно уснул.
  Альбина растормошила меня среди ночи. Она только пришла.  Половина третьего. Поздновато.
- Ну, ты даешь!
- Слушай, они такие потрясные, с ними так интересно, Женя такой весельчак!
- Хорошо, хорошо, давай спать, завтра поговорим.
- А ты мог бы, и посидеть с нами подольше.
- Да, обязательно – я соглашался со всем, ибо очень хотел вернуться в то состояние, из которого меня так бесцеремонно вывели.
- Вечно ты так! – Альбина явно не собиралась оставить меня в покое.
- Ну, хорошо. Пойдём завтра на шашлык. Возьмём их с собой. Договорились?
- Договорились.
- А теперь спать!
За окном сияли звёзды и с моря дул лёгкий ветерок, донося запахи и звуки. Пахло фруктами из сада под окном, было хорошо и уютно. Море шелестело едва слышно и совершенно не мешало спать. Альбина нырнула  под одеяло и, свернувшись клубочком, прижалась ко мне. Я вдыхал аромат её волос и чувствовал необычайную нежность к своей женщине. Мне не нужно было играть, я действительно был счастлив рядом с ней.
           Мне снилась противная, беспородная собака, которая все норовила укусить, но вместо этого  только лаяла. Собака была маленькая, но довольно злая. Такие, обычно, тявкают и даже бросаются на всех, кто больше, чем они сами. Я не боялся её, но ощущал дискомфорт, и хотелось, чтобы она ушла. Но она не уходила.  Странный сон для южной ночи – подумал я, проснувшись утром, но сразу забыл о нем.




         Ревность – очень странное чувство. Его невозможно выработать в себе искусственно. В принципе, что это такое? Это подозрение о том, что любимая тебе не верна, или вот, вот перестанет быть верной.  У каждого наверняка бывают такие состояния души, когда  что-то гложет, когда не нравится абсолютно всё, что происходит вокруг тебя. Ты задаёшься вопросом – что со мной и не можешь найти ответа. Если посещает хандра, значит, действительно что-то не так  и надсознание пытается тебе помочь, открыть на что-то глаза. Иногда это называют интуиция. Так вот ревность среди прочего и есть разновидность этой самой интуиции. Мы ведь не ревнуем наших любимых к людям далёким от нас – к знаменитостям, к тем, кого уже нет. Почему? Потому, что прекрасно понимаем, что они нам не конкуренты! Ревность это чувство опасности, это когда обостряются слух и зрение. Даже запахи начинаешь воспринимать по иному. Нехорошее чувство и избавиться от него трудно. Оно пленяет разум и невозможно отогнать от себя навязчивые мысли. 
Если на горизонте появился посторонний мужчина и мелькнул чаще трех раз…
Но ведь Женя не один, и вообще он мне не соперник, такие совершенно не во вкусе Альбины. И вообще, я доверяю своей женщине. Да и Валя…. А впрочем, Валентина едва ли пленила сердце Евгения до такой степени, что он забыл обо всем на свете. Там надо полагать нечто иное, но это их отношения. Тем не менее, она есть и не отходит от своего возлюбленного ни на шаг, оберегая его ото всех. Или всех от него? Ей лучше знать
Кажется, я  опять себя успокаиваю? Пытаюсь уговорить самого себя?…
   

             На следующий день мы все вместе пошли к морю. Девчонки расположились невдалеке в тени, а мы вчетвером решили, что зажаримся живьем, но без загара не уйдём с этого пляжа ни за что. Ближе к вечеру все были красные как раки, несмотря на то что, как и положено, заходили в воду каждые пол часа. По дороге к дому пришлось заходить в магазин за спасительным кефиром – лучшая натирка, когда сгоришь на солнце.
Альбина втирала кисломолочный продукт в мою пылающую спину, и мне казалось, что с меня снимают кожу.
- Ну что на шашлык идём?
- Альбина, я бы с удовольствием, но…
- Понимаю. Ну, ничего страшного. Мы посидим на верандочке, попьем винца, а ты отдыхай.
- То есть мне с вами нельзя.
- Я так не сказала, но ведь ты все равно не пьешь.
   
      Когда уже затемно я вышел во двор, то нигде не обнаружил Альбину и новых знакомых. Свет в их комнате не горел. Я решил пройтись по воздуху. Они тоже, наверное, гуляют.
Почему не позвали меня с собой, странно. Спрошу их об этом, когда встречу.
Во дворах светились беседки. Обитатели домов садились ужинать. Большие семьи собирались вокруг столов и неторопливо предавались трапезе. На улице почти никого не было, Гантиади – тихое место. Те, кому были нужны развлечения, ехали в Сочи или Гагры.
Я прошелся к морю, побродил по тихим улочкам в надежде повстречать Альбину и Женю с Валей. Мы нигде не встретились. Когда я вернулся, Альбина уже лежала в постели.
- А я вас искал.
- Мы ходили к морю. Тебя беспокоить не стали. Думали, ты спишь.
- Как же мы могли разминуться?
- Ты какой дорогой шёл?
От дома к морю вели две тропинки. От калитки они расходились в разные стороны. Я шел той, что уходила вправо. Так и хотел сказать, но оговорился и ответил, что шел левой тропинкой.
- А мы шли той, что справа.
Я не стал уточнять. Что-то кольнуло внутри – зачем она мне соврала? Какой ей резон говорить неправду, ведь нет преступления в прогулке с новыми друзьями к морю. Для чего люди говорят неправду? Наверное, чтобы сокрыть истину. А если есть необходимость скрыть истину, значит эта истина с нехорошим душком…
Пошел ты со своими умозаключениями – сказал я самому себе и, чтобы не казаться занудой,  решил ничего не выяснять. Может быть, она перепутала, женщины вечно путают, где левая сторона, а где правая не предавая этому особого значения.
Альбина смотрела на меня вопросительно, видимо мое лицо выражало некоторое недоумение.
- Ничего, ничего все нормально. Как ты себя чувствуешь?
- Немного плечи печет, а так все в порядочке. Ты меня намажешь кефирчиком?
- С удовольствием! Причем всю и везде!
- Нет этого не надо, я устала сегодня. Давай завтра утром. 
- Ну, утром так утром.
Проснувшись поутру, я не обнаружил рядом Альбины. Её голос слышался с улицы. Через минуту она вбежала в комнату. Она была в моем любимом купальнике – три ниточки внизу и чуть больше сверху. Бывает одежда, которая заводит еще сильнее, чем полное отсутствие таковой.
- Ты долго ещё разлёживаться будешь? Вставай, завтрак готов. Валя с Женей уже ждут.
Эти два имени почему-то все меньше радовали мой слух. Альбина почти не оставалась со мной наедине. Зато ей очень нравилось проводить время с этими двумя.
- Вообще-то мы должны были утром кое-чем заняться.
- У нас что, больше не будет такой возможности?
О чем спорить? Я молча  встал и пошел  принимать душ.
- Как спалось? - Валя заговорила со мной впервые.
Я не был расположен вести светскую беседу, и ответил просто.
-Как спалось, так и спалось.
Валя поняла, что я с утра не в авантаже и переключилась на Женю.
- Как тебе купальник Альбины? Как ты думаешь, мне такой пойдет?.
У меня крутилось в голове множество вариантов ответа, и ни один не порадовал бы Валентину, но к счастью вопрос был адресован не мне, а тому, чей ответ был предсказуем как наступление дня после ночи.
- Тебе пойдёт все, дорогая.
- Значит, поедем завтра в Сочи покупать такой же! Альбина, поедешь с нами?
Меня как будто не было.
- Поеду. А ты? – Альбина обращалась ко мне.
- Солнышко, ты прекрасно знаешь, как я люблю ходить по магазинам дома, а здесь - так и подавно.
- Тогда мы поедем втроём. А ты возьмёшь с собой девочек и на море.
Девочкам было все равно, кто их сопровождает. Они не вылезали из воды. Плавать обе не умели, и я был спокоен – далеко не уплывут. Книга не читалась, купаться не хотелось и мне все меньше нравилось мое настроение. Я пытался подремать, но девчонки выскочили из воды и забрызгали меня с ног до головы.
Может быть нам с Альбиной пора подумать о детях?…
 


Вернулись они поздно вечером.
-    Мы заглянули в ресторанчик,  засиделись немного.
- Ну а поиски купальника увенчались успехом?
- Нет. Купили Жене шикарные брюки горчичного цвета. Сейчас этот цвет в моде. Они на нем сидят изумительно. А купальник пока нам не попался.
- Только не нужно говорить, что завтра вы намерены продолжить поиски.
- На что ты намекаешь.
А действительно на что я намекаю? Я молча смотрел на жену. Она была немного хмельна и выглядела вызывающе.
- Ложись спать.
- Не хочу спать. Давай займемся любовью.
- Не самая плохая мысль.
Я закрыл дверь на ключ.
Через десять минут после того, как мы отдышались, Альбина захотела ещё.
Потом ещё….
После третьего раза я предложил немного отдохнуть.
- Ты что так сильно устал?
- Не то чтобы сильно, но давай пол часика полежим, поболтаем.
- Не хочу болтать. Пойдём к Жене с Валей.
- Не понял.
- Я давно хотела тебе сказать, нам нужно как-то разнообразить свою сексуальную жизнь. Почему бы нам ни пойти к соседям и не продолжить там вместе с ними?
- Давно тебе пришла в голову эта идея?
- Только что.
- Да, отдых становится все веселее и разнообразнее…
Такое я слышал впервые. Что за вино они пили в этом загадочном ресторанчике? О чем говорили? До чего договорились?


                Она всегда была мисс – протест. Вы делаете так, значит, я буду делать иначе. Это было главным принципом жизни. Если думать о плохом, то это очень похоже на желание показать свою незаурядность при полнейшей своей заурядности . У некоторых это проходит с годами у некоторых остается на всю жизнь. Это не было бы проблемой, если бы не было проблемой. Как все мы родом из детства, так и проблемы наши  тоже родом из этого безоблачного рассвета жизни. Хорошо, если безоблачного, потому, что численность проблем во взрослой жизни напрямую зависит от количества облаков из прошлого.
       В её семье всегда царил матриархат. Такое бывает и это не всегда плохо. Это если глава семьи в здравом уме и ясном рассудке. Мама Альбины дамой была своенравной, и ее супруг не поднимался выше каблука. Впрочем, было похоже на то, что его это вполне устраивало. Весь его облик – остренький подбородок, узенькие, вечно бегающие глазки, взгляд затравленного зверька, все говорило о том, что человек он мягкотелый. Каждый месяц он приносил жене всю зарплату, и на этом его миссия по обеспечению семьи  заканчивалась. Все проблемы он благополучно взвалил на хрупкие плечи своей, давно уже ставшей большей частью, половины. Ему так было удобно. О таких иногда говорят – Никакой. Пытаясь обидеть, можно сравнивать человека со всевозможными животными, с частями тела, да как угодно, но хуже всего, когда о человеке говорят – Никакой. Как будто пустое место. Это все равно, что он не живет. А ведь все мы приходим в этот мир, чтобы жить, быть какими-то – хорошими, плохими, героями или мерзавцами. Весь мир держится на единстве и борьбе противоположностей. Зло это противоположность добру и без зла не было бы добра, как не бывает огня без дыма и света без тени. А если случись так, что исчезнет зло или добро и останется что-то одно, будет Никак и наступит конец света. Когда в переходе пьяный бьет беременную женщину ногой в живот на глазах сотен людей и они безразлично это наблюдают – они ведут себя Никак, являясь при этом ещё большими подлецами нежели тот пьяный. Следовательно, они сами Никакие и, пожалуй, это не так безобидно как может показаться на первый взгляд.
                Лет десять тому назад маме Альбины сделали операцию, изменив радикальнейшим образом все то, что было у неё под юбкой. Нет, пол ей не изменили, иначе мир получил бы нового Адольфа Гитлера или ещё чего хуже Владимира Ленина.
Все было гораздо прозаичнее – ей вырезали яичники совместно с придатками, после чего в её организме случился гормональный взрыв и бедный подкаблучник вкусил все прелести супружеской жизни с полу мужиком. Остатки её «Инь» почти полностью вытеснил «Ян». У мужа случилось наоборот. Жить стало веселее, а вот насчет лучше… 
      Если до этого он был просто никаким, то теперь стал никаким со знаком минус. На него жалко было смотреть, и я предпочитал видеться с ним как можно реже. Мужчина- размазня годится разве что в качестве наглядного пособия для того, чтобы видеть и понимать, каким не нужно быть.
     Женщины – очень противоречивые существа. Такое ощущение, что они всячески пытаются сделать из своего мужчины тряпку с тем, чтобы, вытерев об него ноги перестать  уважать раз и навсегда, и жалеть себя, любить себя в своей тоске по загубленной молодости и отданных лучших годах своей жизни совсем не тому, кому следовало бы.
Примерно так произошло и в семье моей будущей жены. Альбина росла в несколько нервозной атмосфере и как она ни пыталась это скрывать, время от времени это проявлялось.
       Все наши проблемы родом из детства…
       Имея представление о первоисточниках, я старался, как мог быть терпимым.  Нужно ли быть терпимым к тому, что тебе не нравится в любимом человеке? Наверное, нужно, но до определенного предела и стоит для себя решить твердо, где именно находится этот предел, ведь у каждого он свой и можно не заметить, проворонить и тогда на смену любви придет то, до чего от любви всего один шаг…
   И тогда задаешься вопросом - не теряю ли я время, проводя его с этим человеком, ведь жизнь не настолько длинна, чтобы позволять себе длительные эксперименты. Французы не засовывают голову в кастрюлю, чтобы узнать вкус супа. Это умно. В семейной жизни так не получается. Приходится совать голову, ведь полные романтики встречи очень сильно отличаются от событий, следующих за криками «Горько» и кучей подаренных миксеров, кухонных комбайнов, пылесосов и прочей бытовой техники, которую потом не знаешь куда деть, ведь всего этого, получается, по несколько штук. Это как туризм и эмиграция –  совершенно разные вещи. И открытия, которые начинаешь делать со временем, тоже разительно отличаются….
 


…..  -Ты хочешь, чтобы мы пошли к Вале с Женей и занялись групповым сексом?
- Да, именно этого я хочу.
      -Какая интересная идея, долго думала?
- Об этом надо поменьше думать, этим лучше заниматься.
- Постой-ка, не хочешь ли ты сказать…
Я никогда не был ханжой, более того, меня никогда не пугали эксперименты, но в этот раз…
      Мудро сказал кто-то из наших далёких предков -  когда мужчина и женщина уединяются, наивно предполагать что они читают «Отче наш». Это значит, что первое, что приходит в голову представителям противоположных полов при встрече, это возможность или невозможность вступления в интимную связь. Затем эта мысль либо мгновенно отметается, либо имеет свое продолжение. Для этого существует множество обстоятельств – возраст, ситуация, внешность, психическое состояние, в конце концов. Можно утверждать о неправильности этого мнения, но это будет самообманом, или же мы неискренни сами с собой. Да, мы люди, мы пользуемся благами цивилизации, которую сами создали, мы идем вперёд, развиваясь как высшие создания природы, но инстинкт продолжения рода никто, слава Богу, не отменял и в этом плане мы часть живой природы, и ничего нового не придумали. Единственное – мы шагнули несколько вперед вместе с дельфинами и делаем это не только для размножения, но и для иных целей. Мы можем это делать, к примеру, для самоутверждения, с познавательной целью, для релаксации или, желая компенсировать что-либо своему сексуальному партнёру. Иногда мы хотим за счет этого самоутвердиться, но, пожалуй,  главное, зачем мы этим занимаемся, это получение чувственного наслаждения, а оно возможно только при условии, если потенциальный партнер по «танцам» как минимум приятен. Иногда наш выбор парадоксален для окружающих, но для нас самих все предельно ясно и это не требует никаких объяснений. Просто кто-то нам приходится по вкусу, а кто-то нет.
           Кандидатуру Жени я отмел сразу по причине своей до банальности традиционной ориентации. В этом вопросе мне сказочно повезло, ведь так трудно отказать себе, любимому, в получении тех или иных удовольствий и если природа немного напутает, то недалеко и до содомского греха…
Я никогда не имел ничего против этих парней, однако же, приобщаться к их утонченному обществу не собирался, не загоняя себя при этом ни в какие рамки. По счастью, в этом не было никакой необходимости. Однажды я даже устроил себе тест – включил недетский фильм с участием этих самых «музчинств». Ничего нигде не зашевелилось, ничто меня не взволновало, и я, повернувшись на бочок, преспокойно уснул, что означало только одно – нормальный!
         Валентина же мне попросту не нравилась, и  как я ни пытался, не мог представить нашу с ней близость без внутреннего содрогания. Можно заставлять себя преодолевать трудности на пути к заветной цели, и если ты человек волевой – все у тебя получится. Но Боже упаси заставлять себя кого-то полюбить, и уж тем более проникнуться испепеляющей страстью. Это так же глупо и утопично, как если бы японец попытался сделать себе харакири сковородой, или китаец отказался размножаться, а индус забыл Кама сутру.   
       Я сказал об этом Альбине. Как я ни пытался подбирать выражения, она все - таки
 не захотела меня понять. Мы поругались. Почему самых близких людей хочется ужалить больнее всего? Она оцарапала мою сгоревшую спину, и еще я узнал о том, что я импотент и не желаю исправляться, на что я ответил, что таковым не являюсь, но могу им стать, если увижу неотразимую Валентину обнаженной. Наблюдать же хладнокровно как твою единственную,  неповторимую и, что не мало важно, любимую жену кто-то трахает – это вообще предел цинизма, и я пожалуй воздержусь от подобных проявлений сексуальной свободы. И вообще, стоит ли это обсуждать? Бред какой-то.
 На том и порешили. Я лёг спать на пол. На полу было жестко, ныла спина, и я долго не мог заснуть. Лежа на животе, я с удивлением думал – так ли уж хорошо я узнал свою жену за три года, которые мы вместе?  И в чем собственно проблема?


               Утром мы не разговаривали. Я ушел к морю и провел там целый день. Совершенно не хотелось возвращаться в дом, а может быть, подсознательно я хотел дать Альбине время подумать и извиниться за то, что произошло ночью.
 Если женщина виновата – нужно попросить у неё прощения. Если это придумал мужчина, то мне его искренне жаль и, несмотря на то, что жалость, особенно к представителю сильного пола, не совсем хорошее чувство, в этом случае она очень даже уместна. В этом вопросе должно быть равноправие, за которое так яростно борются феминистки всех мастей, и тот, кто не прав тот и должен приносить извинения.
            С такими мыслями я возвращался с пляжа, который надоел мне за целый день до невозможности. Альбина сидела в знакомой до тошноты компании, и вид у неё не был виноватым, более того, она выглядела оскорблённой до глубины души и всячески не хотела меня замечать. На столе стояла все та же бутыль.
- Вы скоро опустошите все винные погреба дяди Васи – сказал я подсаживаясь.
- Тебе что, жалко? – Альбина не смотрела в мою сторону, но обращалась ко мне.
Я подумал, что разговора не получится и, решив не обострять. замолчал. Женя достал карты, видимо им уже не о чем было говорить.
- Ну что, два на два, в дурака?
Валя захотела играть со мной в паре. Мы постоянно проигрывали.
- Ничего, повезет в любви – Валя имела оптимистический настрой.
Когда надоело играть и закончилось вино, мы разошлись по комнатам.
- Так и будем молчать весь отпуск?  - спросил я, когда мы очутились у себя.
- Я хочу заниматься любовью.
Нас всегда мирила постель. Ещё одна мотивация. Не самая плохая. Лучше бы политики вместо того, чтобы развязывать глупые войны, ложились в постель, и на этом конфликт был бы исчерпан. Хотя это едва ли возможно по причине фатального отсутствия на политическим Олимпе достаточного количества женщин, а уложить, к примеру, Буша рядом с Хуссейном…
 Мы перестали что либо соображать одновременно, и это было нечто. Так бывало всегда после скандалов – умопомрачительный оргазм после бурной ссоры с элементами рукопашного боя.
Альбина сладко потянулась и повернулась ко мне. От её злости не осталось и следа.
- Ну и сволочь же ты.
Это было равносильно признанию в любви, и я со временем привык к таким метафорам…
От аромата её разгоряченного тела вперемешку с парфюмом кружилась голова. Неужели кто-то способен заставить меня согласиться на то, чтобы моей женщиной обладал еще, кто бы то ни было кроме меня? А хотите ли после этого остаться в живых…
- Я тебя тоже люблю и никому не отдам, слышишь, никому.
- Мы идём завтра в ресторан?
- Почему бы и нет, только давай вдвоём.
- Нет, я уже договорилась с Валей и Женей.
- Вот угораздило…
- Давай не будем начинать заново.
- Хорошо.
- Они замечательные ребята, а ты зануда!
- Станешь тут весельчаком.
- Валя сказала, что ты в принципе ничего, но какой-то не компанейский.
- Мне так важно её мнение.
- Давай спать, иначе снова поссоримся, а я этого не хочу.
Я еще долго ворочался в постели. Сон не приходил. Только под утро мне удалось уснуть и снова мне снилась все та же собака, только теперь она уже не хотела кусаться, а только терлась об мои ноги, выпрашивая чтобы я её погладил. Когда я не захотел этого делать, она вдруг превратилась в акулу и опять хотела впиться в меня своими острыми как лезвие зубами…..
   

               
          «Гагрипш» - большой, что не мешает ему быть  уютным, ресторан на окраине Гагры. Местные с городостью называют его жемчужиной побережья и это правда. Похожий на сказочный терем, он прислонился к горе, утопая в зелени. Официанты в этой жемчужине в лучших традициях кавказского гостеприимства подходят к вашему столику без меню, чтобы вы не утруждали себя чтением. Они знают перечень блюд наизусть а цены… А что, разве принято выяснять что по чем, тем более при даме. Потом принесут счет, и там все будет написано. Вам останется только рассчитаться, не забыв оставить щедрые чаевые, и приходите к нам ещё!
                Когда мы вчетвером уселись за столик, я увидел знакомое лицо официанта, похожего на Вахтанга Кикабидзе. Мы были здесь пару лет тому назад. «Вахтанг» подошёл тогда к нашему столику и начал перечислять  блюда,  вкусить которые предлагают нам повара высшей категории. Не будучи уверенным, что восприму все на слух и ничего не пропущу, я спросил меню, и обиженный работник общепита вернулся к нам только через два часа. Я тогда ещё подумал – если он меню несет так долго, сколько же нам придётся ждать заказ….
                К счастью в этот раз нам достался другой официант. Это вселяло надежду на то, что мы все - таки не зря пришли и нам удастся воздать должное аппетитному шашлыку, душистому хачапури и сочным фруктам. По залу плыла лёгкая музыка,  заходящее солнце пронизывало шторы тонкими лучиками, которые убегали куда – то под стол. Мы выбрали место у окна, чтобы видеть и море и то, что происходит вокруг нас. Нашим женщинам хотелось сравнить свой загар с загарами остальных дам, а нам с Женей было просто приятно останавливать взгляд на частях тела, которые нам показывали. Глаза ведь и нужны, чтобы смотреть и человек зачастую смотрит на то, что ему предлагают посмотреть...
               Альбина оказалась напротив меня, а рядом со мной села Валентина. После каждой рюмки она оказывалась все ближе и ближе. Всегда ли женщины прикасаются к нам случайно? То локтем, то плечом, а то и вовсе грудью, как бы повернувшись чтобы лучше слышать. Так много всего можно списать на случайность, а если ко всему прочему человек изрядно выпимши…
              Я чего - то видимо не понимал. Для возможности разобраться в ситуации мне пришлось настраиваться на их волну и после того, как коллега «Вахтанга» поставил на стол четвертый коньяк ко мне потихоньку начало приходить понимание, вернее я почти поймал мысль за хвост, но мысль, подобно хитрой ящерице отбросила рудимент и исчезла в неизвестном направлении. Уже не надеясь её поймать, я закусывал «Ахтамар» долькой лимона и  жизнь становилась все прекраснее, и мы ворвались в танец, решив, что лучше нас никто этого не сделает. Наши женщины, одеваясь для похода в ресторан не задавались целью что-либо скрывать, и это не осталось без внимания  местных мачо, сидящих невдалеке. Своих жен они всегда оставляли дома, боясь видимо, что кто-то их вдруг сглазит, а от чужих не отрывали взглядов. Наверняка это было одним из местных обычаев.  Они запивали вином то, что видели и волновались все сильнее, что впоследствии могло спровоцировать конфликт. А в то же время мы тоже не разглядывали свои шнурки, в конце концов, мы не на востоке и никто не носит паранджу. Руками, главное, не трогать.
           Мы были пьяные и жизнерадостные до неприличия. Может быть, моя жена слишком интимно прижималась к Евгению во время медленного танца, может быть, Валентина слишком размашисто виляла всем, чем может вилять женщина. Ну что мне ерунда всякая видится!
        Кабацкая музыка… Косматый бас гитарист, безуспешно пытающийся порвать четыре толстые струны. Он обязательно их когда-то порвет, ведь так старается. Барабанщик, который, войдя в раж, беспощадно поколачивает свою ударную установку. Ионика, за которой стоит устало – отрешённый клавишник, дымящий одну за одной сигареты «ЯВА». Прямо на инструменте стоит бокал, который редко бывает пустой.
  Солист, который с детства имел записи  любимых композиций в своем толстом песеннике. Он немного фальшивит и  под хмельком, но публика его прощает, ибо поет он душевно бренча при этом на своей электронной гитаре, которая на протяжении многих детских лет была его неосуществимой мечтой. Неменяющийся годами репертуар и обязательно в запасе парочка еврейских мелодий, лезгинка и «Наша служба и опасна и трудна…» Это целая культура, на которой выросло не одно поколение совка.
Под водку все это идёт на ура, также как и слегка просроченные продукты питания.
В этот вечер мы приобщились к этой культуре  как никогда и четыре часа
пролетели незаметно. Уже за полночь мы рассчитались и пошли ловить такси. Невдалеке виднелось море, освещаемое ярким блеском луны. Ни единой волны, только мерцающая лунная дорожка, уходящая в даль.  Хотелось ступить на эту тропу, и не спеша отправиться в мистически чарующую неизвестность.
- Давайте потом возьмем такси, а сейчас купаться, по-царски без ничего! – Валя испытывала необычайный эмоциональный подьём.
Идея понравилась. Скидывая с себя на ходу одежду и обувь, мы вчетвером бросились в воду. Она оказалась прохладной. Это немного освежило мою голову и вовремя – через мгновение мне пришлось усиленно соображать. Сзади себя прямо над ухом, я услышал Валин шёпот.
- Ну что ты такой зажатый, скажи мне – у неё немного заплетался язык.
Мне не очень нравилось ощущение того, что в её руке оказалось нечто, принадлежащее мне и только мне, единое и неделимое и безумно дорогое. Она схватила его уверенно, как джигит хватается за рукоятку кинжала. Это было грубовато, неожиданно и неприятно. Ну, никакого уважения к символу  жизни и плодородия! Где ты обучалась манерам, Валентина?
Что может быть хуже простоты, которая даже хуже воровства?!
- Ты уверена в том, что держишься за то, за что должна держаться? – ответил я вопросом на вопрос – мне начинает казаться, что ты все перепутала, Женя вон там.
Я кивнул в сторону её приятеля.
Хмель не помешал Валентине догадаться о том, что я не в восторге от своих тактильных ощущений и она, оставив затею, поплыла к Жене, который пытался забрызгать мою жену огромным количеством морской воды. Альбина отбивалась, как могла, ей было очень весело. Валя решила придти на помощь новой подруге, и они накинулись на Евгения с целью одолеть совместными усилиями. В воде завязалась нешуточная борьба. Мы так игрались в детстве и юности, когда лапать друг дружку открытым текстом было ещё нельзя – девчонкам в силу природной скромности и обязанности соблюдать рамки приличия, а нам, нам почти что по тем же причинам…
Женя звал меня на помощь, но так неубедительно, что я усомнился и поплыл в другую сторону вдоль лунной дорожки. Сзади меня среди плеска воды слышались визг и громкий смех. Мне хотелось уплыть прямиком в Турцию, и если бы я мог это сделать – уплыл бы всенепременно.
         

         
         Что со мной? Памятуя о том, что гордыня есть самый тяжкий из смертных грехов, я никогда не радовал сатану проявлением этого порока – я этим просто не страдал. Почему я не хочу общаться с этой парой, ведь они ничего плохого мне не сделали. Может быть, я слишком сильно доверяю своему чутью, которое мне настойчиво подсказывает, что эти ребята не сделают мою жизнь счастливее. Чутью легче – ему не нужны никакие обоснования, оно выдает то, что считает нужным и все тут!
       Дипломатия это искусство неискренности это умение делать вид, что ты безумно рад видеть того, кого при случае с удовольствием притопил бы в ближайшем водоеме, это умение улыбаться тому, на кого хочется рычать. Пожалуй, дипломатия необходима для решения политических задач, иначе на земле не утихали бы войны…
Но зачем она нужна мне здесь, где я хочу расслабиться и оставить самые светлые воспоминания об этом времени, мне обязательно напрягаться и делать вид, что мне все это приходится по душе в то время, когда все до неприличия наоборот?



        Когда мы оказались одни, я попытался поговорить с Альбиной.
- А ты не хочешь подумать о том, что ты не один, мало ли кто тебе нравится или нет. Мне лично приятно проводить с ними время.
- То есть я не в счет?
- Ты не так часто мне уступаешь, в чем бы то ни было. Считайся со мной, пожалуйста, это ведь и мой отпуск тоже. А, кроме того, ты их, наверное, просто не понял.
Говорить ей, или нет о том, что в море мне чуть не оторвали жизненно важный орган?
Попробую быть дипломатом – промолчу. В конце концов, мало ли что может позволить себе дама под воздействием спиртного. Можно, будучи снисходительным, попытаться приравнять это к дружескому рукопожатию…
- Ну, хорошо, только не требуй от меня сумасшедшей любви к этим людям, это намного выше моих сил.
- Ты умница! Пойдём к ним. Кофейку попьем, пообщаемся.
- Не хочу.
- Ну вот…
- Ладно, пошли – как приговоренный я плёлся за Альбиной к их двери.
Когда Альбина постучала, внутри комнаты долго было тихо, потом сонный голос сказал, что они уже спят. Моей радости не было предела!
Нам оставалось отдыхать чуть больше недели. Неужели так долго?
   

         
               Новые знакомые действительно сделали мое пребывание у моря бесконечно длинным. Дни были похожи один на другой с неизменными вином на столе, картами и долгими, пустыми разговорами, в которых я не хотел участвовать, а просто шел спать, обнимая подушку вместо любимой женщины. Когда пришло время уезжать, я вздохнул с облегчением. Все закончилось и этого больше никогда, никогда не повторится! 
Мог ли я предположить, что все только начинается.
        Мы взяли билеты в одно купе. Девочки ехали в соседнем. Валя их изредка проведывала, но большую часть времени  была с нами. Дорога домой тоже не была короткой…
Дядя Вася дал нам в дорогу бутыль уже заканчивающегося вина и пожелал счастливого пути. Даже закрытое пространство тесного купе не могло уменьшить моей радости от предвкушения предстоящей разлуки с Валей и Женей.
Ещё сутки и все. До свидания, вернее прощайте, безумно приятно было провести время в вашей чудесной компании.
Альбина всю дорогу была грустная. Я списал это на отсутствие радости от перспективы возвращения к серым будням. И это тоже. Но, как выяснилось потом, я несколько заблуждался на этот счет. Но это потом, а пока поезд, стуча колесами, уносил нас все дальше от синего моря с пальмами и дурманящим запахом магнолий.
                Женя взял у проводников гитару и удивил почтенную публику ещё одним своим умением. Щипая струны, он мурчал незатейливо – грустные песни о несчастной любви, а наши девчонки с тоской смотрели вдаль, открывающуюся за немытым окном купейного вагона. Женщинам всегда есть, о чем погрустить, даже если грустить, казалось бы, не о чем.  Бардом он был не ахти - каким, но спать не мешал и вскоре я уже смотрел сон с неизменной собакой, которая так настойчиво хотела меня укусить.
Утром я с удивлением обнаружил, что Альбина и её друзья не спали всю ночь. Они выглядели сонными и удрученными. Вино было выпито до дна.
- Доброе утро, многоуважаемые! Скоро прибываем – у меня было шикарное настроение, но, похоже, только у меня одного.
Вскоре появились знакомые окраины. Город просыпался. На пригородных станциях стояли толпы людей в ожидании своих электричек, возле закрытых переездов стояли длинные вереницы машин.
- Здравствуй город родной! Как же я успел за тобой соскучиться…
Одним из первых я спустился по ступенькам вагона и, поставив сумку, стал поджидать Альбину, которая почему-то не торопилась. Наверное, опасалась что-нибудь забыть.



           На перроне, муж Валентины расцеловался с Женей, как с самым родным человеком. Я даже подумал о том, все ли я о них знаю. Он был намного выше Жени, намного шире в плечах. Мне его образ чем - то напомнил отважного капитана корабля, смело идущего на абордаж и не боящегося смертельной схватки с врагом.  Квадратный подбородок, карие глаза, смотрящие открыто, но без вызова, темные волосы, зачесанные назад – он был полной противоположностью Жени. Во всем его облике чувствовался железный характер и уверенность в себе.
Я почувствовал симпатию к этому сильному и в то же время наивному человеку. Неужели и такие бывают рогоносцами?
Он смотрел на нас приветливо.
-Вас подвезти? У меня большая машина.
- Спасибо, мы на такси.
Альбина решила иначе.
- Конечно, если можно, заодно увидите, где мы обитаем. Будете в гости приезжать.
Муж Валентины расспрашивал нас об отдыхе, и, похоже, ему даже было интересно слушать. Женя сидел рядом с ним, и казалось, что нет в мире более близких друзей. 
   Как мне показалось, Альбина слишком тепло прощалась с друзьями по отдыху. Слезу смахнула даже. Валин муж был удивлён не меньше моего, но как человек воспитанный, предпочел оставить все вопросы на потом. А я подумал о том, что моя женщина никогда не была настолько сантиментальной.
Валя, прощаясь со мной, немного задержала мою руку в своей.
- Надеюсь, мы видимся не в последний раз?
Надеюсь в последний  - подумал я, но ответил дипломатично.
- В одном городе живем.
- Ну и прекрасно – она странно посмотрела на меня.
Я долго потом вспоминал этот взгляд и не мог понять его значения.



- Мы обменялись телефонами – Альбина заварила кофе и закурила сигарету.
- Это накладывает какие-то обязательства?
- Отнюдь. Если не хочешь иметь с ними ничего общего, я тебя не неволю. Лично я буду поддерживать с ними отношения.
- Это твое право.
- А вот ты не прав.
- Каюсь, грешен. Давай на этом и закроем тему.
- Как я вышла за тебя замуж?
- Что-то новое.
- Мне тоже не все твои друзья нравятся.
- По крайней мере, они не спрашивают у меня – как ты с ней живешь – имея в виду тебя. А вопрос, ты знаешь, не свидетельствует об особой любви к ближнему
- Что ты придираешься к словам, она просто так тогда сказала. Пошутила.
- В таком случае, у нее довольно таки своеобразное чувство юмора. А мы можем поговорить еще, о чем ни будь, или эти ребята настолько прочно вошли в нашу жизнь…
Мы снова поругались, и спали в разных комнатах. Ближе к утренней заре я прилёг рядышком и мы долго, и самозабвенно мирились, почти до самого вечера. Главное в любом деле – грамотно поставить точку… 
Не страшно – думал я – пройдет какое то время и все разрешится. 
 Наивно иногда пускать  что-либо на самотек, рассчитывая на время. Оно не всегда делает свое дело правильно. Бывает так, что проблема со временем только увеличивается.
Вскоре, как мне казалось, все стало на свои места. Валю с Женей я больше не видел и не имел ничего против того, что Альбина с ними иногда перезванивается, и время от времени встречается попить кофейку. Я уважал её свободу и не пытался указывать, с кем ей дружить. А она уважала мою и больше не заставляла меня общаться с теми, с кем мне не хочется. Все у нас было хорошо, как и прежде. Это мне, наивному так казалось.
       Когда Валя пригласила нас на свой день рождения, у меня нашлась тысяча причин отказаться. Альбина пошла сама. Вернулась на следующий день вечером. Такое было в первый раз. Я даже не знал, как на это следует реагировать, и был в полнейшей растерянности. Оставалось только ждать объяснений.
- Мы выпили, мне стало плохо, меня уложили спать….
- Пусть так, но ведь для чего-то в этом мире существует телефон.
- Об этом как-то никто не подумал. Куча гостей, сам понимаешь.
Ну, как можно обижаться на эти виновато смотрящие глаза.
Альбина поняла, что скандала не будет, и немного расслабилась.
-Кстати скоро Новый год. Валя сказала, что приготовит чудесного гуся.
- Я не буду встречать с ними Новый год. Не хочу, чтобы он начинался плохо.
Это был первый праздник, который мы отмечали не вместе. Что ж, иногда, пожалуй, неплохо отдохнуть друг от друга.
    
       В лексиконе моей жены постепенно начали появляться новые слова и всевозможные выражения, которых я раньше никогда от нее не слышал. Иногда она жестикулировала в несвойственной ей манере, и даже мимика Альбины обрела новые нюансы. Почему я тогда не задавался вопросом – откуда это все? Ведь все это так красноречиво свидетельствовало о том, что в её жизни появились новые люди, которые не торопились знакомиться со мной по причине…
Причина в таких случаях бывает только одна и большая глупость допускать варианты.
Тогда я обо всем этом не задумывался в виду отсутствия времени и жизненного опыта.
 Однажды, в моем кабинете раздался телефонный звонок.
- Это Валя. Надо встретиться.
- -Если надо, то почему бы и не встретиться.






Часть вторая.



       По пустыне брёл одинокий путник. Его губы потрескались от сухости и жары, волосы были растрёпаны и в пыли. Он шел, не зная пути, он блуждал среди бескрайних песков в поисках чего-то. Человек проделал уже немалый путь и силы почти оставили его, но не смотря на это, он упрямо шагал навстречу своей цели. Он знал что ищет, но иногда его посещали мысли о тщетности поисков и путник впадал в отчаяние, но не надолго – он был сильным и гнал от себя нехорошие мысли. Кого другого трудности бы остановили, заставили бы отказаться от выбранного пути, но путника они только подстёгивали, и он все сильнее утверждался в своем желании найти то, что он искал. Порой тоска сдавливала его горло так, что невозможно было дышать. Тогда человек рычал от злости и продолжал свой путь. Казалось, пустыне не будет конца и края, но путник знал что это не так, он понимал – стоит ему поверить в это, силы тут же его оставят и он потеряет волю, сломается и тогда всему наступит конец… 
       Смысл жизни. Так много умов бьются над тем, что это такое и в чем он состоит. Это интересует почти всех, ибо смысл жизни это опора, это то, что заставляет нас просыпаться по утрам, выходя из состояния маленькой смерти и продолжать жить, продолжать свое мирское существование, несмотря ни на какие трудности и потери. Везучие те, кто рождается глупцами, они ни о чем таком не задумываются и жизнь их проходит беззаботно, ведь глупцы редко бывают несчастны. Они ко всему относятся легко, ибо им не свойственно подвергать все происходящее глубокому анализу. Они смеются часто и не всегда к месту. По их частому смеху их и можно распознать среди прочих. Напрасно говорят, что глупость это божий дар, скорее это наказание, ведь что может быть хуже, нежели глупо прожить целую жизнь, так и не поняв для чего, ты пришел в этот мир.
А может быть смысл жизни в отсутствии всякого смысла? Такое предположение многое объясняет, однако оставляет ещё больше вопросов.
       Путник не был глупцом. Он искал смысл жизни и свято верил в то, что рано или поздно он его найдет. И тогда его жизнь обретет новые краски и полутона, он вновь будет слышать запахи весны и вкус лета, он будет улыбаться окружающим и протягивать им руку с самыми искренними чувствами, он обретет все и расстанется с ненужным, мешающим идти, путающимся под ногами. Путник  знал – путь будет очень тяжелым, но он был готов. Человек не знал, сколько ему ещё предстоит идти. Эта неизвестность действовала на нервы. Неизвестность всегда действуем на нервы…
Порой ему встречались люди, но у путника ещё не застыли старые раны и он чувствовал, что, вряд ли испытает радость от общения с такими же как он.
Как- то раз он присел отдохнуть и  задремал. Солнце уже клонилось к закату, когда человек открыл глаза. Прямо перед собой он увидел змею. Это была королевская кобра. Распустив капюшон, она смотрела на Илью своими колючими глазами. Илья с удивлением обнаружил, что ему совершенно не страшно. Закрыв глаза, он доверился судьбе.
- Если небесам угодно, чтобы я погиб сейчас, значит, так тому и быть.
 Четырехметровая кобра, постояв ещё немного в боевой стойке, успокоилась и уползла.
Путник помнил, что после укуса такой змеи ему жить не больше нескольких минут. Через тринадцать минут он открыл глаза.
- Не судьба. Что ж, нужно продолжать идти, так угодно небесам.
Раскалённые пески обжигали ноги, но путник шел, не обращая на это внимания. У него была цель, и эта цель помогала преодолевать все трудности…..



            Самолет летел уже почти десять часов. Илья смотрел в иллюминатор. Внизу проплывал Индийский океан, огромный, как бесконечность. Длинный перелет утомил всех, не помогли ни телевизоры, ни газеты, ни сухое вино. Десять часов в замкнутом пространстве и почти без движения – удовольствие для очень немногих.
     Илья направлялся в Таиланд. Он прекрасно знал, почему решил лететь именно туда. Это очень далеко и там все по-иному. Может быть, это и было причиной. Ему нужно было поменять все, что только можно поменять. И еще его позвали….
       Через некоторое время самолёт начал медленно снижаться. Немного заложило уши. Большая машина бережно несла своих пассажиров к земле. Те заметно оживились. Дети с любопытством смотрели вниз. Илья пристегнул ремень безопасности и прикрыл глаза. Воспоминания вновь заняли все его мысли….


               






  * * *



…. – Скальпель…

           У моего малыша было маленькое, но очень большое сердце. Я видел это по его глазам, таким умным и глубоким. Ещё когда он не родился, я наблюдал, как бьется это сердечко. На осмотре у врача, Доплер показал подробно моего мальчика. Тот даже ручку убрал, которая прикрывала сердечко, чтобы я лучше все увидел. Он тоже с нетерпением ожидал встречи со мной.
Кода его привезли домой, он почти не плакал, только водил ничего не видящими глазами, а я стоял и растерянно смотрел на красноватый комочек – мое будущее, мое бессмертие.
Как замечательно устроен мир – думал я тогда – мой сын, продолжение меня, он будет особенным человеком. Он будет лучше и счастливей чем я, ведь я так долго его ждал, часто разговаривал с ним во сне. Уже не помню о чем, но помню точно – он понимал меня, улыбался и кивал. Мне всегда казалось, что он очень многое уже понимает.

….- Зажим!…

      У него был заразительный смех. Он улюлюкал вместе со мной и тянул ко мне свои маленькие ручки. Он обожал, когда я брал его на руки. Он прижимался ко мне, и я ощущал исходящее от него тепло. Это было особенное тепло. Оно согревало душу.
      Когда сын уставал, он засыпал, положив курчавую головку на мое плечо, и тихо посапывал, а я думал о том, что это самая приятная ноша в моей жизни. Он был так беззащитен и полностью доверялся мне. Мы так беззащитны перед теми, кому доверяемся…
 
…- Тампон…Ещё!….

      Он лежал, поджав свои маленькие ножки, и искал губами сосочку с молоком. У него был зверский аппетит. Кричать он мог только по одному поводу – дайте поесть! Выпивая все до последней капельки, он сладко потягивался и снова засыпал. Маленькие растут во сне. Рос он как в сказке – не по дням, а по часам. Я так ждал, когда он начнет меня узнавать.
      Малыш очень любил ездить со мной на машине. Я укладывал его в специальной сумке на заднее сиденье, закреплял ремнем безопасности, и мы пускались в путь. Под убаюкивающий шелест шин ему наверняка снились удивительные сны.

….-Пинцет…

      Я частенько включал ему музыку. В три недели у него были уже свои предпочтения – малышу нравились Бари Уайт и Айзек Хайнц. Ещё он любил послушать Хулио Иглесиаса.
А вот рэп его почему-то раздражал, и он начинал плакать, возмущенно требуя выключить эту пошлятину. 
Я готовил ему самое светлое будущее, ведь это был мой маленький король, властелин моих дум и смысл моей жизни….

                * * *

      Так, посмотрим, что тут у нас. Боже, как все запущено. Сердце твое, любезный, точно не камень и с ним нужно что-то делать, причем очень срочно, иначе из этой операционной путь у тебя один – последний. Но, как тесен мир, как нас с тобой вот так вот угораздило встретиться?! Это что, у небес юмор такой? Не смешно, смею вас заверить.
Не буду лукавить, очень хочется изрезать этим скальпелем твой орган, который должен бы называться сердцем, но только не у тебя. Вместо этого мне приходится вытаскивать тебя с того света, спасая твою никчемную жизнь.




                Ночь была бессонная. Маленький Сеня  не дал поспать, наверное, болел животик. У мальчишек это часто бывает. Природа вообще все испытывает на мальчиках, щадя при этом представительниц слабого пола. Зато она создала мужчин сильными и умными.
   Утром Илья одел сына, поцеловал еще спящую жену и, взяв сумку с кричащим наследником, спустился к машине. Денёк выдался погожий, а Илья давно не был у родителей. Они души не чают во внуке. Потом, когда он подрастет, бабушка с дедушкой наверняка будут его жутко баловать и естественно попытаются испортить ему характер, но у них из этого однозначно ничего не выйдет – это парень будет воспитан правильным отцом, в лучших традициях рыцарского ордена!
   На светофоре стояло немного машин. Обычно здесь всегда пробки, но сегодня выходной, и все за городом, пытаются спрятаться в ближайших водоёмах от жары, которая через пару часов станет невыносимой. Илья посмотрел на малыша. Тот уже уснул и спокойно похрапывал. Илья улыбнулся.
- Спи, мой ангелочек!
 
      
           Долгое время ничего не получалось. Стреляли, стреляли с женой и все как-то мимо. Когда Илье перевалило за сорок, он перестал уже надеяться. И вдруг…
Илья не верил до последнего дня, но это произошло, и жизнь обрела новый смысл, она перестала быть скучной и однообразной как один, бесконечно длинный, серый день. Приехавший из  родильного дома мальчишка, оказался настолько сильным, что своим криком разогнал все невзгоды. Вот так, вот запросто. Такое не всякому взрослому по силам….

    

            Перед Мерседесом Ильи возник юноша. Непонятно зачем. Может быть, он хотел протереть лобовое стекло и заработать на сигареты. Но стекло было чистое. Тем не менее, паренек направился к машине.
« Значит, просто, хочет попросить мелочи. Сколько попрошаек развелось…»
Илья уже приготовил пару монет.
В руке у юноши был пакет молока.
« Ну, надо же, все пиво, а это молоко – оригинал!»
Неожиданно пакет с молоком полетел в машину Ильи, и ударившись о капот, лопнул. Брызги молока разлетелись по всей машине, залили лобовое стекло.
- Ах, ты, сученок! – в бешенстве Илья бросился вслед убегающему хулигану.
Тот оказался довольно прытким. Как заяц, мелькая между машин, он уносил ноги, и это у него получалось. Поняв, что догнать наглеца ему вряд ли удастся, Илья пробежал еще десяток метров и решил вернуться  к машине, которую даже не заглушил. С противоположной стороны к Мерседесу приближался другой юноша, и он был гораздо ближе к цели. Илью осенило – развели! Он и раньше слышал о таком  хитром способе завладения чужим средством передвижения, но никак не мог предположить того, что сам окажется в такой ситуации.  Илья бежал изо всех сил, но он был слишком далеко.
Издевательски не спеша, подельщик «молочника» подошел к Мерседесу и, улыбаясь, взглянул в сторону бегущего Ильи. В следующее мгновение машина уже рванула с места и начала очень быстро удаляться, обгоняя то слева, то справа попадающихся на пути.
Сын… Мой сын, хрен с ней с той машиной, но там мой ребенок!      
Илью бросило в жар. Он метнулся следом, переставая что-либо соображать.
- Стой, стой!
Мерседес безжалостно удалялся. Возле Ильи затормозил « Додж» с милицейской мигалкой на крыше.
- Есть, есть на свете Бог!
- Прыгай назад, мы все видели.
Илья сел на заднее сиденье и даже не успел захлопнуть дверцу, когда капитан вдавил акселератор в пол.
- Ребята, очень вас прошу, быстрее, там ребенок, младенец. Ему всего полтора месяца!
- Какой двигатель там у тебя стоит?
- Четыре и два литра, триста лошадиных сил.
- Ты что, на нем огород вспахиваешь?
- Нет, просто с детства люблю быструю езду.
- Не ты один, как видишь.
- Мужики, любые деньги, давайте быстрее, очень вас прошу!
- Я и так выжимаю из старушки все что могу. Посиди молча.
Илью била нервная дрожь, ему казалось, что капитан  ведет  слишком медленно, несмотря на то, что «Додж» несся на огромной скорости. Однако Мерседес удалялся, оставляя все меньше шансов его догнать. В этой гонке гаишники безнадежно проигрывали. Нужно было что-то делать. Сидящий радом с водителем майор повернулся к Илье.
- Пристегнись!
Илья никак не мог попасть карабином в замок.
- Давай здесь налево, там сквозной двор, попробуем срезать, он наверняка по Ленина поедет – чувствовалось, майор хорошо знал район.
Проехав через двор и выскочив в переулок, Додж выехал на проспект, чудом не столкнувшись с грузовиком. Мерседес был в каких-то ста метрах, но самосвал перегородил дорогу и заглох.
Майор включил мегафон.
- У тебя две секунды, чтобы исчезнуть отсюда, иначе ты в лучшем случае навсегда пешеход. Понял?
Тот понял хорошо, и Додж продолжил погоню.
- По прямой мы его не возьмем, давай предупредительный!
Майор снял пистолет с предохранителя и приготовился стрелять.
- Только не по машине, там же ребенок!
- Сиди тихо!
Высунувшись из машины, майор выстрелил в воздух. Беглец не отреагировал никак.
- Следующий - по машине.
-  Но ведь…
-  Заткнись!
Майор снова включил рупор.
- Водитель автомобиля Мерседес черного цвета, немедленно прижмитесь к обочине и остановитесь!
Слова майора снова не произвели никакого эффекта.
- Плохо дело, даже перехватить его некому, там дальше наших сегодня нет. Где находится ребёнок?
- На заднем сиденье.
- Значит, ниже заднего стекла, это хорошо – прицелившись, майор сделал небольшие дырочки в заднем и лобовом стёклах Мерседеса немного правее водителя.
- Слушай, уродец, следующая дыра будет в твоей башке.
Мерседес, завернув за угол, скрылся из виду. Додж отставал метров на четыреста.
- Поднажми, ещё немного и мы их догоним! – Илья даже думать не хотел, что может быть как-то иначе.
               
            

             Дальнейшее больше походило на дурной сон, но как обычно это бывает, явь оказалась намного кошмарнее. Выскочившие из-за угла Илья и гаишники увидели две машины, объятые пламенем. За какие-то секунды машины загорелись подобно двум спичкам. Огонь жадно пожирал металл, пластмассу, резину и…
Обезумев от ярости и страха, Илья метнулся к своей машине. Он бегал вокруг полыхающего железа, не зная за что хвататься, в панике сорвал с себя рубашку и начал сбивать ею огонь, но огонь быстро и легко поглотил тонкую ткань, оставив только обгоревшие клочья. Крича от боли и отчаяния, Илья порывался добраться до заднего сиденья, но пламя, ощетинившись тысячеградусным жаром, отбросило его назад. Кто-то принес огнетушитель, но все безуспешно – накануне Илья заправил полный бак, а это сто литров хорошего бензина. Огонь продолжал жалить Илью, но тот не ощущал боли. Трем человекам с трудом удалось оттащить его от почти догоревшего Мерседеса. Он пытался вырваться, посылая страшные проклятия миру, который так с ним обошелся, проклиная тех, кто это сделал, тех, кто ничем не смог ему помочь, осыпал проклятиями себя. Когда силы его оставили окончательно, все поплыло перед глазами и Илья потерял сознание. Его увезла, вызванная кем-то, скорая. Увезла в ту самую клинику, где он работал кардиологом.
Вскоре от машин почти ничего не осталось. Все начали расходиться. Проезжающие мимо притормаживали и с интересом рассматривали происходящее. 
      Позже экспертиза установила, что в одной из сгоревших машин было трое, а во второй – только один. Ребенок…
Угонщик выпрыгнул на ходу и скрылся во дворах, а неуправляемый Мерседес выехал на встречную полосу, не оставив никаких шансов едущим навстречу Жигулям. При столкновении машины загорелись. В девятке заклинило все двери и трое, сидящих внутри, выжив при столкновении, сгорели почти заживо.
Угонщик скрылся….
      

         
         Жизнь стала слишком длинной. Илья вернулся в опустевший дом. Когда никто не виноват – виноваты все. Жена поступила,  наверное, правильно, хотя кто знает – что в такой ситуации правильно, а что -  нет. Как правильно себя вести, когда всё вокруг тебя до безобразия неправильно?  Кого прощать, кого казнить, когда душа обожжена намного сильнее, чем тело, на котором почти не осталось живого места и когда лицо превратилось в жареную отбивную, когда перед глазами одна и та же картина и это кошмарное кино не плод режиссерского воображения и не продукт творчества мастера спецэффектов. Как воспринимать людей, себя, ведь всегда кажется, что мог что-то сделать и не сделал и произошло то, что произошло, будь проклята эта реальность со всеми её нюансами. И что делать со своей памятью?
      Илья навсегда запомнил лицо человека, который садился в его машину. Запомнил его наглую ухмылку. Будто сама смерть улыбалась ему тогда. Она, оказывается совсем не страшная, она, скорее мерзкая и отвратительная как зловонный ботинок, в который ходят по малой нужде бродячие коты.
В милиции пытались составить фото робот, но получались какие-то чудовища. Потом искали. Или не искали…
  Искали, не искали, какая разница? Все равно не нашли. Для них это всего лишь нудная работа.   
         Илья лежал в больнице больше полугода. Ему было очень больно, он продолжал гореть, и это было невыносимо.
Когда это закончится и закончится ли вообще? Ведь хуже всего, когда горишь и не сгораешь.
Ему пересадили чужую кожу, ему перелили чужую кровь, ему собрали по частям лицо.
А он продолжал гореть….
      Когда Илью выписывали, к нему заглянул главврач.
-Как ты?
-Никак.
-Ничего не буду говорить, просто выходи через месяц на работу, ты очень нужен здесь, понимаешь?
- Не знаю, смогу ли…
- Куда ты денешься, и прошу, не раскисай как баба – Константин Петрович всегда умел найти нужные слова.
- Где-то вы правы.
- Ценю твоё понимание.
- А скажите, жизнь человеку дается  в наказание или в награду!
- Это кому как, думаю, каждый решает это для себя сам. Ведь мы сами носители всех своих проблем. Вон видишь солнце? Для кого-то, это небесное светило, дающее свет и тепло. А для кого-то другого  - причина засухи, голода и всевозможных неприятностей.
-Я буду через месяц.
-Можно даже раньше. Что тебе дома сидеть, изводить себя, забудься в работе!


           У памяти есть чудесное свойство – забывание. Если бы не оно, наш мозг напоминал бы мусорный бак.  Но есть вещи, с которыми это свойство совладать не в состоянии. А может быть, дело времени…
   Илью вызвали среди ночи.  Это было делом привычным. У сердца свой график, и он не всегда совпадает с рабочим графиком кардиолога. В этот раз у пациента непроходимость сердечного клапана - нужна срочная операция.
   Через десять минут Илья уже входил в операционную. Натягивая перчатки, он мельком взглянул на лицо лежащего на столе. Вначале он, было, засомневался, но, подойдя поближе и рассмотрев, понял – это он. На столе покоилось тело с лицом, которое невозможно было не узнать.
- Доктор, можно начинать, доктор, что с вами, вы в порядке?
- В полнейшем – с большим трудом Илья заставил себя успокоиться.


                * * *

….Ну, как же тесен мир, ты почти не изменился, осунулся только немного…

Илья делал все автоматически. Мысли противной мошкарой роились в голове. Они не мешали выполнять тонкую работу, но мешали получать от этого моральное удовлетворение.

…. Одно неверное движение и ты – труп. Кто ты больше сейчас – больной, находящийся при смерти, или подонок, который убил моего сына, бросив его на верную смерть!
Дилемма. Я имею прекрасный шанс с тобой сейчас поквитаться. Можно ведь сделать так, что все сойдет за безуспешную операцию, никто ничего не заподозрит даже. Случай – то почти безнадёжный. Только чудо может тебя спасти.

….Моему мальчику было бы уже три года. Я почему-то всегда представлял, как мы с ним ходим на рыбалку. На костерке дымится котелочек с ухой, кругом тишина и только дровишки потрескивают в костре. А мы сидим рядышком и болтаем о каких ни будь пустяках. Я отвечаю на его бесконечные Почему? Он все хочет знать и это так замечательно, когда есть у кого спросить и есть кому ответить. Он такой маленький и такой беззащитный и я так нужен ему, а он нужен мне…

…Но ведь я давал клятву Гиппократа. За человеческую жизнь нужно бороться до последнего, используя даже малейший шанс на успех. Так должно быть и не имеет значения, кто попал под твой скальпель, ты же все-таки врач, а значит, не всегда принадлежишь себе, и не вправе делать только так как тебе захочется, ведь природа наверняка пропорционально распределила опытные руки талантливого хирурга и тех, кому они нужны для спасения жизни. Вмешаться в этот ход – нарушить всю гармонию. Стоп! О какой гармонии речь?
Как тебе жилось все эти годи? Почему ты не подох как собака, почему тебя привезли вовремя, почему я вот уже четыре часа пытаюсь вырвать тебя из лап, в которые ты бросил три года тому назад моего единственного сына. А может быть, тебя не просто так прихватило, может быть, тебя настигла кара небесная, а я мешаю ей, может быть это и есть гармония, в которую я влезаю без спроса…

   Майор с капитаном навещали Илью в больнице.
- Я очень сожалею – сказал тогда один из них, переминаясь с ноги на ногу.
Когда никто не виноват, виноваты в конечном итоге все…
Илья ничего не ответил.
Гаишники постояли немного и, попрощавшись, ушли. Что они могли ещё ему сказать…
Илье тогда не нужны были никакие слова, слова могут сотрясать воздух, но им не под силу потушить огонь, по крайней мере этот…

….. Может быть, вызвать ментов, прямо отсюда поедешь в СИЗО. Если выживешь. А ты выживешь, не зря же я, опытнейший врач-кардиолог, шестой час ковыряюсь в твоих паршивых внутренностях. Ведь я делаю свое дело и делаю его хорошо, поскольку уже за него взялся.  Жить ты, похоже, будешь, и звать я никого не буду, не знаю почему, пока…

- Игла!…

Илья сделал последний стежок – Готово! Отвезите его в палату. Устал немного, есть у кого-то спирт?
Спирт имел вкус воды и не забирал совершенно.
- Дожили, спирт не берет, а ведь крепче ничего уже нет, разве что кипящей смолы…
Поеду-ка я домой, посплю.
Несмотря на усталость, сон не приходил и Илья не надеялся, что ему удастся уснуть. Чтобы хоть как-то развеяться он сел за руль и всю ночь ездил по городу. Под утро его остановили гаишники. Те самые. От него пахло спиртным.
- Ничего не нужно объяснять. Давай мы просто отвезем тебя домой.   

               
                * * *


          …. Я не знаю, что с этим делать…
Илья сидел в кабинете и задумчиво смотрел в одну точку.
Пациент неделю как выписался. За ним приехали друзья. Он был ещё слаб, но стремительно шел на поправку.
С тех пор они не встречались. Илья на всякий случай записал инициалы и домашний адрес…
…Вендетта. Красивое итальянское словечко. На русском это не так благозвучно – месть.
Созвучно с  Мясо….
Мясо не было любимым лакомством Ильи. Возможно, по причине того, что у него были более расширенные представления о предмете в силу циничности выбранной когда-то профессии...
…Свой врачебный долг я выполнил – спас ему жизнь. Но тогда он был больным, находящимся при смерти и нуждающимся в моей помощи. Теперь же он почти здоров и вновь стал убийцей. Мухи отдельно, варенье – отдельно. А можно так? Не нарушит ли это гармонию?….

  В дверь негромко постучались. Илья никого не ждал, однако не очень вежливо было держать визитера за дверью.
- Войдите.
Перед Ильей стоял тот, чей безобразный образ уже два года не шел из головы.
Если бы пред ним предстал живой Мао Цзе Дун, или Бенито Муссолини, Илья удивился бы меньше. Но это были не они, это был его недавний пациент. Они смотрели друг на друга какое-то время.
- Доктор, я так вам благодарен за спасение моей жизни, вот – на стол легли пять сотен.
Илья даже не подумал отказываться, но и деньги забирать не торопился.
- У вас все?
Мужчина внимательно посмотрел на Илью.
- Мы не могли с вами раньше встречаться?
Илья бросил взгляд в зеркало напротив. После тех ожогов, которые он получил, его мало кто узнавал при встрече.
- Это вряд ли.
- Извините. Наверное, я ошибся. До свидания.

…Нет, дружочек, ты как раз не ошибся, и по поводу свидания ты тоже прав. До свидания и до очень скорого! Ты сам подсказал мне выход из положения, и я уже твердо решил, на что потрачу эти деньги…
Илья смахнул деньги в ящик стола. На душе стало легче. Он разрешил для себя важную проблему. Если судьбе угодно – нет смысла этому противиться. А судьбе угодно чтобы кое-кто получил по заслугам и получил сполна.

               

                * * *

 
- Пять сотен? За пятьсот можно или «ТТ», или «ПМ», но лучше «ТТ». У него дальность стрельбы намного выше.
- Хорошо. И глушитель.
- Без проблем. Проверять будем?
- Обязательно!
- Тогда надо ехать в лес.
Илья чувствовал тяжесть оружия под полой пиджака.
В лесу он едва успевал менять обоймы, ощущая приятную отдачу, бьющую в руку.
Он стрелял и стрелял бы ещё, но стало темнеть, и нужно было возвращаться в город.      

…. Каково это убить человека? Я видел в своей жизни столько смертей, но ведь то – совсем другое. Тогда я проигрывал схватку со смертью и долго потом приходил в себя – ведь я делал все, что мог и даже немножко больше, я отдавал все силы, всего себя ради сохранения жизни. А теперь я хочу сам отправить на тот свет живого человека. Он этого заслужил. Мне ли это решать? Не хочу и не буду об этом думать!…


                * * *      
   

 Илья смотрел в упор на своего недавнего пациента.
- Говорить тебе, Здравствуй, было бы, наверное, глупо…
- Я знал, что ты придёшь.
- А ты думал, будет как-то иначе?
- Нет, скажу больше, я ждал тебя с той самой минуты, как вышел из твоего кабинета. У меня хорошая память на лица, а особенно на глаза.
- Не буду говорить, что рад за тебя.
- Почему так долго шел?
- Неважно, главное, что я здесь.
- Ты не мог бы убрать ствол немного в сторону, я все равно никуда не денусь. Давай поговорим. Зачем ты спасал меня? Ты нарушил гармонию. Я сам прекрасно бы окочурился, а теперь тебе придется брать грех на душу, ты же ведь за этим пришел ко мне?
- Тебе невозможно отказать в догадливости.
- Послушай. Мне об этом нужно кому ни будь рассказать, иначе я так и буду гореть, а ты знаешь, что гореть и не сгорать это хуже смерти! Когда вы гнались за мной, я не сразу заметил ребенка на заднем сидении, когда я стал вилять, он проснулся и всю дорогу кричал и этот крик теперь….
У Ильи вспыхнули глаза. Он направил пистолет в сторону собеседника. Палец лег на спусковой крючок.
-Ненавижу, ненавижу тебя!
- Я сам себя с тех пор ненавижу. Этот крик звучит у меня в ушах все эти годы. Он разрывает меня на части. Он вонзается в мой мозг как раскаленная спица. Сердце тоже из-за этого начало болеть. Знаешь, я не прошу у тебя прощения, понимаю – такое невозможно простить. Хочу только просить об одной услуге – сделай то, зачем пришел побыстрее. Этим ты решишь и свои и мои проблемы. Это не жизнь, понимаешь меня?
Илья смотрел на измождённое лицо своего визави и думал о том, что уже отомстил ему, спася его жизнь, которая давно уже превратилась для него в адские муки.

… Застрелив, я окажу тебе неоценимую услугу….

         Перед Ильей был уже не человек, это было жалкое его подобие. Это подобие человека горело изнутри, глаза его были полны страдания, и он не притворялся ведь пылать изнутри гораздо больнее, чем гореть снаружи. Этот огонь высушил его как мумию.
Кожа на впалых щеках была похожа на пергамент, заострённый нос казался неестественно длинным, как будто по недоразумению оказавшимся на этом лице.
Илья долго молча смотрел на человека напротив. Он иногда представлял эту встречу, и это были реки крови…
Рука с пистолетом опустилась вниз. Оружие здесь ни к чему. Оружие нужно применять против врага, а это уже не враг, это вообще уже НИКТО.
- Я не буду тебя убивать. Самым страшным приговором для тебя будет жизнь. Тебе не нужно в ад, он у тебя на земле. Сам ты не сможешь ничего с собой сделать, ты слишком труслив и поэтому будешь казнить себя каждый день пока не сдохнешь.
     А говоришь – я нарушил гармонию. Ничего я не нарушал и даже немного  подправил. Прощай!
Илья развернулся и зашагал прочь.
- Стой, стой, ты не можешь вот так вот уйти, сделай это, сделай то, зачем пришёл.
Илья обернулся на ходу.
- Нет.
- Так нельзя, ты обманул меня, сделай то, зачем пришел! – кричащий забился в истерике – стой же сде…
.
… Тишина… Сзади уже никого не было. Это было так понятно, что не стоило даже оборачиваться, чтобы в этом убедиться. Иногда смерть можно почувствовать…

…Ну, вот и все. Как все просто разрешилось. Мне даже не пришлось никого убивать. Он умер сам, его сердце не выдержало. Радоваться?  Кричать Ура?  Нет, это все не то….

Зазвонил телефон, который вывел Илью из транса.
- Илья Александрович, срочно приезжайте, поступил больной, нужна немедленная операция. Все уже на месте, ждём вас.
- Еду!

…. Что, Костлявая, побадаемся?…

Илья завел машину и помчался в клинику. Он торопился.  Ему нужно было успеть спасти чью - то жизнь, ведь в этом и заключается гармония, когда золотые руки хирурга не позволяют оказаться на небесах тому, кому туда ещё рано, а то и вовсе нельзя…
- Потом обо всем подумаю, будет еще время. ….

               
                * * *


     Самолет наконец-то коснулся взлётной полосы, и пассажиры искренне зааплодировали пилоту, который благополучно перенес две сотни человек через весь материк.
 Получив багаж, Илья вышел в зал ища глазами табличку со своим именем. Он ехал не с группой, ему очень хотелось побыть в одиночестве, и поэтому он был один. Маленький таец приветливо улыбался всем выходящим из аэровокзала, ведь каждый из них мог оказаться мистером И…
Илья подошел к тайцу и представился. Тот заулыбался ещё шире и показал, куда нужно идти. На улице стоял микроавтобус за рулем, которого зевал похожий до нельзя на Санни   (так представился Илье встречающий)  водитель. Ловко прошмыгнув среди натыканных везде машин, микроавтобус помчался к гостинице.
- Нам ехать около часа. – Санни неплохо говорил по-русски – я оканчивал университет в вашей стране, поэтому знаю ваш язык, хотя он сложный, если хотите, можем говорить на английском.
- Мне все равно как вам удобно.
- Хорошо, я хочу немного вам рассказать о нашем острове.
Всю дорогу они говорили то на русском, то на английском. Иногда Санни вставлял тайские слова, видимо не зная их другого произношения, но это не портило разговора.
Илья понял, что тайцы очень любят своих короля и королеву. Санни и водитель как по команде приветствовали каждое попадающееся изображение августейших персон кивком головы и сложенными ладонями у лица. Эти изображения попадались довольно часто.
- За что вы так их почитаете?
Санни и водитель как-то странно переглянулись.
- За то, что они есть, за то, что они хорошие и любят свой народ.
Илья почувствовал, что эту тему лучше закрыть.
       В Таиланде оказалось правостороннее движение. Илья никак не мог привыкнуть к тому, что машины едут на встречу с другой стороны. Потом он перестал обращать на это внимание. Его целиком захватило то, что виднелось за окном машины.
        Если есть рай на земле, то это Таиланд. Холмистый остров Пхукет покрыт зеленым ковром джунглей, которые местами  кажутся непроходимыми. Все покрыто зеленью. Вдоль дороги идут слоны, обмахивая себя и своих наездников огромными ушами. Они ступают неторопливо, с достоинством, лениво поглядывая на мчащиеся машины. Все здесь было размеренно и спокойно. Это чувствовалось во всем, этим был пропитан воздух, это слышалось в каждом звуке.
Илья задремал. Проснулся уже возле отеля. Как ему и обещали, окно, вернее стеклянная стена смотрели прямо на океан. Вообще – то это называлось Адаманово море, но когда Илья смотрел на карту, было непонятно,  где заканчивается это море и начинается Индийский океан. Наверное, каждый для себя решает, где проходит  граница между двумя стихиями.  Илья так и сделал. Он решил для себя, что так уж и быть, пару метров от берега пусть будет море, а остальное однозначно океан! 
       Санни, уходя, оставил на столике программку пребывания. Илье предлагалось посетить всевозможные шоу. Со страницы одного из ярких буклетов на Илью смотрел томным взглядом  мужчина, переодетый в женскую одежду и напомаженный как кинозвезда времен начала холодной войны.  «Симон – шоу. Он больше мужчина, чем вы!»  Так гласила надпись.
- Я бы поспорил – сказал, криво улыбнувшись, Илья – а впрочем, какая разница?
Илья не собирался ни на какие шоу. Он  приехал сюда потому, что именно здесь он должен обрести то, что потерял...
Ему было видение. Он смутно его понимал, но главное его сознание уловило. Его душа давно летала сюда по ночам, когда Илья спал. Ему казалось, что он все это уже видел и не раз. Вот эту таверну на самом берегу, эту красивую Тайку, приглашающую заглянуть, эти голубые лагуны, с белоснежным песком и прозрачной как слеза водой. Он продал все, что у него было, и отправился сюда. С потерей сына Илья потерял все, но хуже всего было то, что он утратил смысл бытия. Он растерянно брел по жизни как корабль без якоря и парусов. Ему не нравилось это состояние. Когда умер виновник всего, стало ещё хуже. Странно, но со смертью этого  человека, Илья ощутил еще одну потерю. Ведь тот подонок был связующей нитью, он где-то жил и все вопросы оставались нерешенными. Он рано или поздно должен был попасться на пути и тогда…
   Произошло.
 И все вопросы отпали, и не осталось больше ничего, просто ничего и стало еще хуже, чем было. А потом было видение. К нему приходил малыш и звал сюда, в Сеам. Он давно уже здесь обитает и очень хочет, чтобы папа приехал тоже. Если папа занят, то хотя бы не надолго.
- Папа, я так по тебе скучаю, ты так сильно меня любил и, наверное, любишь, хотя мы и не вместе…..    
Первый раз за несколько лет Илья проснулся в то утро в прекрасном настроении. Он знал, что ему нужно делать. Подошел к  фотографии сына и улыбнулся. В его улыбке была теплота и нежность. Так мы улыбаемся тем, кого любим, кто является для нас самым важным человеком в мире. По щеке покатилась слеза. Илья нервно смахнул её.
- Ладно, хватит пускать слюни, нужно что-то делать, правда, ведь? Навряд ли ты гордился бы папой, который ноет как девочка – Илья подмигнул портрету – я приеду, если ты меня зовешь.
 
               

                * * *


 Главврач не стал спорить, услышав о решении Ильи уехать.
- Ты всегда сможешь вернуться, помни об этом.
- Ничего не могу обещать.
- И не надо. Я все понимаю. Помощь нужна?
- Сам справлюсь.
- Тогда, в добрый час. И помни – этот мир для сильных людей. Слабаки тоже живут, но ничего не значат и нет никакой разницы есть они или их нет, они просто занимают место. Ты ведь не такой?
- Нет, я не такой и не хочу таковым быть.
- Когда будешь возвращаться, привези мне большой ананас. Говорят,  они там как трава растут везде.
                * * *


          Разложив вещи по шкафам, Илья вышел на балкон, сел в кресло и закурил. Прямо под балконом, вокруг бассейна загорали отдыхающие. Илья обратил внимание на то, что книги, которые лежат на шезлонгах написаны на разных языках. Английский, немецкий и  итальянский Илья различил сразу.  В сторонке от бассейна, под навесом две Тайки делали массаж всем желающим.  Вокруг навеса росли бананы. Их было очень много, но они ещё не созрели и висели зелёными гроздями под широкими листьями, отбрасывающими прохладную тень на клиентов, которых мяли изо всех сил смуглые массажистки, сидя верхом на них. У клиентов были глупо-довольные лица, им явно нравилась процедура.
Дальше простирался пляж. Очень длинный, он уходил за горизонт. Людей было не очень много – еще не сезон. Вот пройдет пару недель и здесь негде яблоку будет упасть. А пока можно побыть в тишине и одиночестве.
Илья докурил, принял душ и лёг спать, несмотря на раннее время. Перелет и перемена климата очень сильно его утомили.



                * * *
            


            В это же время за дверью напротив разбирал свои вещи еще один путник. Он нервно дергал заевшую молнию на спортивной сумке, что-то бормоча себе под нос. Он прилетел тем же рейсом, но вместе с группой. В аэропорту их посадили в большой автобус и привезли сюда. Отдых обещал быть весёлым. Лаврик много слышал о недорогих удовольствиях, которые подстерегают здесь на каждом шагу. С целью получения этих самых удовольствий, Лаврентий, собственно и прибыл в эту приветливую страну. Половину его багажа занимали презервативы. Кто-то из знакомых сетовал, что здесь трудно найти подходящий размер и, не желая испортить себе отдых из - за такой мелочи, Лаврик ещё дома выручил соседнюю аптеку, сделав ей хорошую кассу. У провизора пропал дар речи, когда он выдавал покупку…
  Соотечественницы ещё в аэропорту начали строить глазки, но кто же в лес, да со своими дровами….
- Нет, мы сюда с самыми, что ни есть интернациональными намерениями! Я теперь человек свободный, мне и карты в руки.
   
    

   
      … Лаврик ехал на встречу с Валей, долго гадая, зачем ей вдруг понадобилось с ним увидеться. Согласился встретиться из чистого любопытства. За год после возвращения с моря, он почти забыл, как она выглядит, и поэтому не сразу её узнал. Долго блуждал взглядом по лицам посетителей, пока его не окликнули.
       Валя изменилась. На шее прибавилось морщин, и выражение лица стало каким-то злым, что никогда не делало моложе ни одну из женщин. Она сидела в уголке вся в черном, несмотря на жаркую погоду. Рядом на столике неизменная пачка сигарет и чашка кофе. Она очень часто курила, затягиваясь глубоко и шумно, как наркоманка, что не придавало ей большей женственности. Это Лаврик заметил про себя вскользь, подсаживаясь за столик.
- Здравствуй, Лаврик, как твои дела? – Валя посмотрела со странной улыбкой – что будешь? Здесь делают чудесный кофе.
- Я не пью кофе.
- Помню, помню. Ты и к спиртному равнодушен.
- Хорошая память. Я, пожалуй, газировки.
- Что ж, для начала можно и газировки, а там посмотрим.
- Не понял.
- Разговор у нас будет не быстрый, ты даже можешь успеть проголодаться, а потом,  мало ли, может быть, тебе захочется все это дело запить.
- Ты меня интригуешь. 
- Присаживайся. Не знаю даже с чего начать..
- Начни с начала!
- Остроумно. Давай-ка я начну с главного, что я буду томить тебя долгим вступлением. Скажи, Лаврентий, ты в курсе того, что твое право на доступ к телу Альбины давно уже перестало быть эксклюзивным?
- Ты думаешь, что говоришь? – Лаврик  не испытал восторга от услышанного.
- Я то думаю, а вот ты, как мне кажется, слишком уверен в себе.
- Не хочется хамить, но твоя ли это забота, Валентина? – Лаврик почувствовал навязчивое желание закончить диалог. Можно было бы прямо сейчас подняться, и уйти, но что-то удержало.
Валя не спеша, пригубила кофе. На её лице появилась невеселая улыбка.
- С некоторых пор, это стало и моей заботой.
- Интересно.
- Еще как! Я тебе сейчас поведаю одну историю, а ты по возможности меня не будешь перебивать, оставив вопросы на после, иначе я могу сбиться с мысли и кое-что упустить. Думаю, тебе мой рассказ не покажется таким уж скучным, даже если ты на это изначально себя настроил.
  Рассказ не был скучным. Валя никуда не спешила, и поэтому, периодически умолкала, попивая свой кофе и наблюдая реакцию собеседника. Сермяжную правду жизни она выдавала порционно. 
              Лаврик никогда не мог предположить, что живет не с той женщиной, которую он воспринимал. Вначале он не поверил ни одному слову Вали, но когда та поведала подробности, которых не могла знать, а если знала…
- Первый раз это произошло тогда в Гантиади. Ты ведь так любил поспать. Мы занимались любовью втроём – я, Женя и Альбина. Надо сказать, она очень темпераментна!
- Ну и гадина же ты!
- Знаю, но она оказалась гораздо большей гадиной, поверь мне. А ты мог бы и побольше времени уделять своей супруге!
- Не понял, причем здесь это?
- Любая женщина любит внимание и ласку, любой женщине приятно слышать нежные слова, может быть, ты забыл об этом, дружочек. Твоей Альбине всего этого не хватало и она начала искать это на стороне, а поскольку дама она загадочная, долго искать не пришлось.
- Тебе, какой резон обсуждать все это со мной?
- Ты едва ли поверишь, а ведь я тогда хотела тебя заполучить, я и жену твою соблазнила, только лишь с тем, чтобы к тебе подобраться.
- Какая продуманная многоходовая комбинация! Я конечно польщен. Но стоило ли применять такую сложную стратегию?
- Так интереснее. Простота не для меня, я люблю усложнять.
- Судя по приглашению сюда, ты до чего-то доусложнялась.
- Тебя не обрадует итог моих усложнений.
- Говори, чего уж там.
Валя закурила новую сигарету. Её повествование подходило к завершающей стадии. Лаврику показалось, что у неё чуть подергивается подбородок. Она заметно нервничала.
- Я несколько перестаралась, и многого не учла.
- Например?
- Например, того, что твоя благоверная, переспав со всеми моими знакомыми, убежит с Женей, с этим  альфонсом, которому только и нужны были мои деньги. Ты думаешь, я была наивной и ничего не понимала?
- Честно говоря, я так и думал.
- Как плохо ты еще знаешь женщин! Мы иногда бываем настолько умны, что кажемся глупыми и если вы - мужчины в это верите кто же из нас глупее?
- Может быть, все так и есть, я очень рад за вас,  но сейчас меня больше интересует бегство. Кто куда убежал?         
 - Так ты ещё не в курсе?
- В курсе чего?
- Они, я думаю уже в пути. Сейчас ты вернешься домой и наверняка не застанешь там свою изумительную Альбину.
- Ха-ха. – Лаврик залпом выпил газировку и поспешил к выходу.

  …Хватит слушать этот бред. Какой юмор у тётеньки, ошалеть можно! Да, не молодеешь с годами, и не умнеешь. Бедняга, совсем выжила из ума…
Лаврик ехал домой и ловил себя на мысли, о том, что ему очень трудно совладать с собой. Красный сигнал светофора его мало волновал, и пару раз он чуть было не угодил в аварию. Ему сигналили и ругались вслед, но он очень торопился и думал совсем о другом.
- Ерунда, какая, чего я беспокоюсь, ну наговорила чепухи, так ведь все сейчас выяснится, посмеёмся вместе с Альбиной.
Вот уже и дом показался. Сейчас все выясним…
Лаврик не стал закрывать машину, он очень спешил. Дверь. Коридор. Комната….
- Альбина!
Тишина.
…Что неужели…
  На столе лежала записка. На большом белом листе было написано всего одно слово.
               
                ПРОСТИ.

Почерк Альбины. Её размашистые буквы и точка, продавившая бумагу почти насквозь. Она всегда так писала.
Лаврик сел за стол и долго вертел в руках записку. Потом встал и подошел к шкафу. Ни в шкафу, ни в комоде вещей Альбины не было. Их не было нигде. Она ушла. И ушла навсегда….
        Тысячи иголок вонзились в сердце. Они ударили по самому больному месту. Потом они раскалились до огромной температуры и начали медленно плавиться. Расплавившись, они смешались с кровью и побежали по венам. Весь организм вдруг наполнился невыносимой тяжестью. Эту тяжесть невозможно было сбросить с себя как камень с плеч. Все тело заныло и стало разрываться на части, как будто какое-то фантастическое чудовище ворвалось в Лаврика и начало бесцеремонно хозяйничать, неподвластное никому, играющее по своим правилам, известным лишь ему одному. Хотелось вырвать его из себя, выгрызть зубами, но оно было везде. Потом существо переместилось в мозг и стало размахивать тупым ножом, причиняя страшную боль и затуманивая сознание. Перед глазами поплыли черные круги, которые затмили все видимое пространство. Из маленьких они становились больше, больше и рассыпались на миллионы черных точек, беспорядочно кружили, мешая сосредоточиться. Стало невыносимо жарко, как будто Солнце приблизилось, вплотную намереваясь испепелить. Вслед за тем вдруг стало холодно, и Лаврика забила дрожь. Затем снова жарко…   
К горлу подступил ком.  Закружилась голова, и Лаврик ухватился за стол, чтобы не упасть.
- Как ты могла так со мной!?
Лаврик набрал телефон Вали. Человеку всегда свойственно надеяться на что-то. Лаврик пытался ухватиться за спасительную мысль о том, что это глупый и жестокий розыгрыш. Что ж, розыгрыши не всегда бывают добрыми…
- Послушай, Валентина…
- Мы обо всем уже поговорили, не стоит жевать одно и то же. Не думай, что в этом виноваты все, кроме тебя иначе ты так ничего и не поймешь, и будешь носиться со своей несчастной любовью. Её давно уже не было. У тебя был всего лишь ампутационный фонтом. Это когда ты что-то теряешь, а тебе все кажется, что оно еще есть, хотя это не более, чем иллюзия. Смирись с этим и попытайся дальше жить. По крайней мере, урок из этого всего можно извлечь неплохой. Лично мне это все видится именно так. Пока.
           Ампутационный фантом…
Что она хотела этим сказать? Неужели она знала обо мне больше, чем я сам? Так странно, оказывается, порой мы не задумываемся о том, что наши проблемы известны кому угодно, кроме нас самих, и нам о них либо говорят, либо предпочитают тихо злорадствовать, поджидая – чем дело кончится. А когда все закончится плохо, сколько поводов поговорить. Посмаковать….
Стало темнеть. Лаврик сидел за бутылкой виски и не мог собраться с мыслями.
         Следующий день не принёс ничего нового. На душе стало еще хуже. Неуемная фантазия рисовала все более замысловатые сюжеты. Лаврик представлял Альбину в чужих объятиях, ласкающую другого мужчину как его когда-то и кого, этого женоподобного уродца, которого мужчиной назвать язык не повернётся. Неужели это не сон, неужели такое возможно? 
          Дни шли за днями. Лаврик впал в депрессию. Он не отвечал на телефонные звонки, только тупо смотрел в телевизор. Он понимал, что нужно что-то делать, но не знал что именно. Как поступать правильно, если уже все пошло неправильно, нужно ли тосковать за человеком, который тебя предал? Нужно ли убиваться за тем, чего как оказывается, вовсе и не было. А может быть все к лучшему, но почему тогда так тяжело на сердце, почему оно разрывается и не хочется  жить?
      
                Когда они встретились первый раз, Лаврик ни о чем таком даже не думал.  Миловидная девушка, сидя за столом, напротив иногда смотрела на него. Взгляд этот становился все пристальнее и Лаврик не заметил, как между ними образовался немой диалог. Постепенно в мире остались только они одни. Им не нужно было никаких слов – они читали мысли друг друга по глазам.  Казалось, они знакомы уже тысячу лет.
Это была сумасшедшая любовь, наполненная страстью. Никто не верил, что у них может что-то быть, они были такими разными. Она была не свободна, и все могло ограничиться невинным флиртом.  Но через месяц с небольшим все встало на свои места, а через год они поженились. В это тоже мало кто верил, но это произошло и всем пришлось это признать. Она всегда была мисс-протест и в этот раз не изменила себе, удивив многих. Ей это нравилось, ей нравилось заставлять окружающих разводить руками. Может быть, только это и было причиной всему?
Лаврик был счастлив. Ему казалось, что это навсегда. Так прекрасно пройти с любимым человеком через всю жизнь, рука об руку. Встретить старость и сохранить чувства до самого конца. Это действительно прекрасно, но нелегко, ведь жизнь – не прогулка. Часто случается так, что все переворачивается с ног на голову, и кто-то кого-то начинает тянуть вниз. Видимо, Альбина подумала, что время такое пришло, и приняла решение. Она нарушила все планы Лаврика, и он впал в отчаяние. Он рисовал себе несколько другое будущее.
Он не любил таких перемен и не знал теперь, как быть.
         

        Вечно так продолжаться не могло, и  Лаврик заставил себя очнуться. Ведь жизнь не идет, она проходит и коль такое дело, то так тому и быть. Что ж, придется брать пемзу и чистить душу. Это будет больно, водить, придется по живому, раздирая до крови, но иначе нельзя. Если невозможно повлиять на ситуацию, значит нужно попытаться воспринимать её по иному. Перемены в жизни нужно начинать с себя. Для начала, неплохо сменить обстановку.
Он взял билет на самолёт.
-Что ж, клин клином…Попробуем забыться в безудержном разврате. А где как не в Таиланде этого добра  хоть отбавляй.
Лаврик понял, что проблема уже не в сбежавшей жене, проблема в нем самом. Не стоит изводить себя тоской, которая не стоит того чтобы занимать все мысли. Ведь так легко поплыть по течению и потерять в конечном итоге самого себя. Может ли что-то быть хуже, когда ты не нужен никому? Может. Когда ты не нужен самому себе и становишься пустым местом. Нужно дальше жить и пытаться не доставить радости тем, кто ждет, что ты сойдешь с ума от горя, утопишь разум в вине, которое разжижает мозг и превращает тебя в человекоподобное животное. Если бы еще было легко так сделать, но в любом случае нужно пытаться подняться выше этого всего.
       Лаврик еще не знал, лучший ли способ он избрал, но пока это было все, что пришло на ум, ибо человеку присуще выбирать «пемзу» помягче…
   

          Злополучная молния раскрылась, и из сумки на кровать посыпались резиновые изделия. Лаврик сложил их в ящик стола.
-Пошалим. А пока нужно разведать обстановку.
Лаврик побрился, натянул белые брюки и направился на прогулку. Он почти не обращал внимания на красоты вокруг себя, его больше занимал человеческий фактор…
    По дороге, вдоль которой он шел, проносились открытые джипы. Лаврику бросалось в глаза то, что за рулем сидели в основном европейцы в сопровождении одной или нескольких Таек.
- Я однозначно не собираюсь быть чужим на этом празднике жизни, черт меня подери!
        Лаврик присел в ближайшей таверне и. сделав заказ, стал смотреть по сторонам. Было еще рано, и занят был только один столик. За этим столиком восседал пожилой немец. Он был изрядно навеселе. Вокруг него щебетали три миниатюрные женщины, которые всячески старались угодить своему господину. Одна кормила его с ложечки, как младенца, хотя этот младенец был под два метра ростом. Вторая подносила ему сигарету, третья уже тянулась с зажигалкой. Он это все мог бы делать и сам, но руки его были заняты. Они лениво обследовали все части тел своих спутниц, до которых только доставали. Смуглые Тайки ничего не имели против, за все уплачено и это все дяденька получит в эту ночь сполна…
Хозяин таверны готовился к вечеру. Из огромной корзины он высыпал на лед креветки, устриц, рыбу и прочую добычу рыбаков, которая будет вскоре приготовлена на барбекю и поглощена  нагулявшими за день аппетит посетителями.
Лаврику принесли огромное блюдо с мидиями в белом соусе. Выглядело это все очень вкусно. На вкус оказалось еще лучше. Прохладное терпкое вино приятно щипало язык.
Немец рассчитался и, обняв волосатыми лапищами всех своих невест, направился к своему отелю. Лаврик не мог не порадоваться за него. Радость за ближнего - это здорово, а все таки своя рубашка ближе к телу, и это тело хотело любовных утех.
 Покончив с мидиями, Лаврик заказал устриц, и когда от них остались только ракушечки, он подозвал официанта.
-Где я могу найти себе женщину?
Простота вопроса нисколько не удивила и не озадачила служащего ресторанчика.  Он рассказал, куда нужно идти. Это оказалось недалеко. На первом этаже вдоль барной стойки сидели скучающие дамы, до боли похожие на тех троих. Они ничего себе не заказывали, наверное, из соображений экономии. Лаврик ещё не очень научился различать их лица, поэтому выбирал недолго. Номера располагались прямо наверху. Туда он и отправился со своей новой знакомой, имя которой с первого раза запомнить не смог. Надпись внизу гласила, что здесь располагаются апартаменты. Узенькая комнатка никак не тянула на такое громкое название, но ведь не в футбол играть.
Тайка не стала терять время на церемонии. Как волшебница, через секунду она осталась без одежды, и почти с такой же скоростью раздела не успевшего удивиться такой сноровке Лаврика. Ему осталось только расслабиться и получать удовольствие.
Тайка, безусловно, владела техникой, все у нее спорилось, только вот Лаврик никак не мог выкинуть из головы мысли о том, что любовью здесь и не пахнет. Тайка делала все, автоматически наверняка прикидывая в уме, сколько она сегодня принесёт в клювике домой. И ещё эта нехорошая, появившаяся совсем недавно привычка сравнивать всех последующих с коварной, но очень сексапильной бывшей супругой.
…Странная и противоречивая вещь – Любовь. Продать её так легко, а вот купить ни за какие деньги невозможно… 
- Послушай, сделай-ка мне лучше просто массаж.
- Я делаю что-то не так? – Тайка удивлённо смотрела на своего клиента.
….В том то и дело, что делаешь ты все очень уж правильно, до безобразия правильно…
- Все хорошо, я немного устал, длительный перелет, и прочее, сама понимаешь.
- Хорошо.
Массаж расслабил и Лаврик задремал. Ему снилось море с чистой водой. Он входил в эту воду и отчетливо видел каждую песчинку на дне. Неужели опять приплывет эта настырная акула? Надоела уже. Не кусает, только плавает, зловеще кругами, подмигивая  мутным, как пивная бутылка глазом. Может быть, пора уже определиться?
В этот раз никакой хищницы не было, была только лишь вода. Потом он вышел на берег и прилег на теплый песок. Альбина, появившись неизвестно откуда, оказалась рядом. Она тихо подошла, присела напротив и заглянула в глаза. Её губы улыбались, и что-то нежно шептали. Она перебирала руками его волосы и тянула к себе. Через время Лаврик проснулся. Тайка улыбалась.
- Мистер так сладко спал.
- Мне пора – Лаврик стал поспешно одеваться.
- Мистер еще придет?
- А как ты хочешь? – нужно было что-то отвечать.
- Мы всегда рады хорошим людям.
- А с чего ты взяла, что я хороший?
- Ты так нежно с кем-то говорил во сне, если бы со мной так говорили, я бы, наверное, бросила все…
Лаврик ближе рассмотрел свою знакомую. Толстый слой дешёвой косметики, накладные ресницы, наращенные ногти, все это было не настоящим. Фигура девочки-подростка казалась недозревшей для любви. Лаврик почувствовал себя обманутым. У него испортилось настроение.
.. А что ты хотел получить за двадцать долларов? Мисс Вселенную? Нет, это все не то, я так не хочу. Нужно уйти отсюда и никогда больше не возвращаться…
Лаврик пришел к морю и присел на песок. Вода отошла почти на километр от берега, обнажив большие камни среди которых сновали люди. Они что-то искали. Иногда слышались радостные возгласы. Наверное, кому-то удавалось поймать зазевавшуюся рыбку или отыскать диковинную ракушку. Невдалеке громко смеясь, фотографировались японцы. Из какой они страны нетрудно было догадаться по внешности и фотокамерам, которые мигали вспышками в темноте. Они, скорее всего уже закончили знакомство с уютным островом и решили увековечить последние мгновения пребывания здесь. Лаврик подумал о том, что их ждет разочарование - фоном на их снимках будет темнота. 
           Джунгли начинались прямо за зданием отеля. Лаврику очень хотелось туда отправиться, но было уже темно, и он не решился. Высокие деревья шелестели листвой, размеренно покачивая ветвями. Они как будто приглашали в гости. Это было очень интригующе и заманчиво. Но настолько ли плохи дела, чтобы идти туда, рискуя стать вкусным ужином какой-нибудь рептилии. Лаврик успел купить в ближайшем магазинчике туфли из кожи питона. Они были как раз на нем. А вдруг сырьем для этой элегантной обуви стал родственник притаившегося на ближайшем древе гада. И этот гад будет не прочь отомстить, а заодно и перекусить…   Так решил Лаврентий и отправился в свой номер, отложив поход в непроходимые дебри на следующий день.
Он был немного огорчен обманутыми ожиданиями.
- Преодолеть тысячи километров для того, чтобы убедиться в том, восточные женщины не для меня. Хотя, если верить старинной русской пословице – первый блин всегда комом. Завтра повторим эксперимент, и будем экспериментировать до тех пор, пока не добьемся какого бы то ни было результата!


                * * *



         Илья проспал завтрак. Полуденное солнце заглядывало в окно и заставляло жмуриться. Илья раздвинул двери балкона. На него повеяло морской прохладой, хотя воздух был уже горячим. Зазвонил телефон. Это был Санни.
- Вы поедете на экскурсию? Сегодня остров Пхи-Пхи. Очень красивые места. Рекомендую.
- Хорошо, я поеду.
      Илье не хотелось сидеть в номере. И купаться сегодня не хотелось тоже. Он решил осмотреться.
          Через два часа их катер зашел в голубую лагуну. Маленькие отельчики стояли прямо на берегу, утопая в кокосовых зарослях. Белоснежный песок поскрипывал под босыми ногами. Вода была настолько чистая, что сразу и не увидишь, где она начинается и где заканчивается суша. Невдалеке от берега стояли на якорях лодки. Загорелые Тайцы предлагали прогулку вокруг острова. Здесь было на что взглянуть. Илья сел на шезлонг в тени ветвей и, откинувшись, прикрыл глаза. Ему было хорошо и спокойно. Он оказался там, где должен был оказаться. Давно он не испытывал такого умиротворения. Он чувствовал, что приехал в Таиланд не случайно, он будет здесь нужен. Илья пока не мог пока дать себе ответа на вопрос зачем, но он им и не задавался. 
 -Придет время, и я узнаю обо всем…
   Мимо прошли служащие отеля, неся роскошные чемоданы. Следом за ними вальяжно шагал господин во всем белом. Цвет одежды удачно подчеркивал его ровный загар. Подойдя к катеру, он дал чаевые прислуге и удобно устроился на своем месте. Катер не трогался с места, они явно кого-то ждали. Господин в белом нервно поглядывал в сторону гостиницы, дымя своей трубкой. Увидев ту, которую дожидался, он спешно выбежал на берег и аккуратно взял под руку, ступающую неспешно девушку. Это наверняка была жена, и она была беременна.  Широкий сарафан почти скрывал её животик, но Илья определил безошибочно, что девушка ждет ребенка. Шагая осторожно, они вместе поднялись на борт, уселись рядышком, и катер направился в море. Вскоре они превратились в маленькую белую точку.
Почему-то Илье подумалось, что он видит эту пару не в последний раз. Он ощутил какое-то волнение. Ему захотелось поскорее вернуться в отель. Он позвонил Санни.
- Когда отходит наш корабль?
- Через два с половиной часа. Вам уже скучно?
- Не то, чтобы очень, просто есть дела.
- Вы можете взять любую лодку, но это вам будет стоить.
- Ничего страшного.
- В таком случае к вам сейчас подойдет мой помощник.
Через пару минут к Илье действительно обратился худощавый таец. Он плохо говорил на английском, но по его жестам было понятно, что они могут отправляться прямо сейчас. Илья собрал вещи и сел в лодку.
Сзади к деревянной лодке был прикреплен мотор, который долго не хотел заводиться, но, в конце концов, задребезжал, выпустив струю черного дыма, и они отправились в путь.
На лодке было не так комфортно как на большом катере. Качало изрядно, и несколько раз они чуть было, не перевернулись. Сидя на корме, таец ловко рулил при помощи рычага, прикреплённого к мотору. 
Этой лодке, наверное, больше ста лет – думал Илья – случись шторм, и эта посудина рассыплется за несколько секунд. Видимо имея в виду возможность такого конфуза, Илье предложили надеть спасательный жилет ярко оранжевого цвета.
             К счастью море было почти спокойным, лишь изредка поднималась волна, и тогда Илью забрызгивало водой. Таец что-то говорил на непонятном языке, видимо, пытаясь успокоить своего пассажира.
         Вскоре на горизонте показался берег. Чуть ближе виднелось белое суденышко, которое при ближайшем рассмотрении оказалось тем самым катером, на котором господин в белом и его женщина отправились чуть раньше Ильи. Они махали руками, призывая на помощь. Илья указал тайцу на катер.
- Им нужно помочь.
Таец понимающе кивнул.
- Надо же, задымился двигатель, катер совсем новый - господин в белом помог жене перебраться в лодку.
- Спасибо вам за помощь, мы уже час болтаемся в километре от берега. Линду немного тошнит. Эта качка. Она у меня в положении.
- Все в порядке, вам повезло, что мы шли следом.
- Это так здорово. Меня зовут Ричард, можно просто Ричи.
У него было крепкое рукопожатие.
- Мы из Англии. У нас сейчас очень сыро, вот и решили немного пожить здесь. На Пхи-Пхи Линде не очень понравилось – мелко и рыбы кусаются. С виду такие симпатичные, а зубы как у бульдогов.
- Они просто защищают свою территорию.
- Ну и Бог с ними. Мы решили перебраться на Пхукет. Нам рекомендовали «Карон - бич».
- Я как раз там тоже остановился.
- Прекрасно. Буд5ем соседями.
Линда держалась за свой живот, немного опустив голову.
- Скоро причалим, дорогая, потерпи. Познакомься, это Илья, наш спаситель.
Девушка протянула руку Илье – Линда.
Рука была тёплая и мягкая. Линда смотрела с любопытством.
- Не часто встретишь русских в этих краях.
- Поэтому я сюда и приехал.
Линда засмеялась. У неё был заразительный смех.
 Вскоре лодка подошла к берегу, и все трое взяв такси, поехали в отель.
- Увидимся – сказал на прощанье господин в белом и, усадив Линду в холле, отправился к стойке администратора.
Через час он постучался в дверь Ильи.
- Мы в сто двенадцатом номере. Это апартаменты. С удовольствием угощу вас настоящим английским чаем!
- Спасибо за приглашение.

   Илья чувствовал симпатию к своим новым знакомым. Всегда приветливый, улыбающийся Ричард не отходил от своей возлюбленной ни на секунду, проявляя трогательную заботу.
- Моя принцесса скоро подарит мне наследника, это так здорово, правда, Илья?
- Это прекрасно!
       Они часто встречались за завтраком. Когда Илья приходил в ресторан и не видел «своих англичан», он садился за столик и ждал их прихода. Они любили сидеть на террасе, и не спеша, пить чай, разговаривая о жизни.
Ричард владел компанией по производству шин. Они с Линдой поженились в прошлом году и с нетерпением ждали первенца. Это обязательно будет мальчик. Осталось совсем немного – каких ни будь полтора месяца.
      Однажды Илья с Ричардом сидели на балконе и смотрели на океан.
- Илья, Линда спрашивает, почему у тебя такие грустные глаза? Ты пережил большое горе?
- Я расскажу об этом в другой раз, хорошо?
- Нет проблем. Ты нравишься моей жене. Она говорит, что тебя нам послал сам господь Бог.
У Ильи ёкнуло сердце.
- Почему она так решила?
- Когда у катера сломался мотор, Линда очень испугалась. Последнее время ей снятся разные кошмары и голова полна нехороших мыслей. Она так боится за нашего ребенка, ты себе не представляешь!
- Это бывает у беременных, ничего страшного. Пройдет. Вообще-то, большой авантюрой было отправляться при таком сроке в столь дальнее путешествие.
- Пожалуй, ты прав. Но жена очень этого хотела, а беременным отказывать нельзя. Пойдем на пляж. Линда хочет подремать, а одному мне скучно.
- Сейчас, только пойду переоденусь.
- О; кей, жду тебя внизу.


               
                * * *
   

                Лаврик сидел на скамейке, наблюдая жутковатое зрелище. Очередная подруга затащила его на  «шоу-кобр». Они сидели вдвоем, невдалеке устроилась ещё одна парочка и больше никого. Совсем ещё юный таец ловко вынимал коричнево-зеленых пресмыкающихся короткой палкой с крюком на конце и раскладывал вокруг себя. Кобры шипели и внимательно следили глазами за своим хозяином. У того не хватало одного пальца на правой руке – видимо подопечные время от времени  проявляли нрав. Выложив на импровизированную арену троих красавиц, заклинатель начал свое представление. Он гладил их по головам, брал в руки, дразнил. Те иногда бросались на него, но таец ловко уходил от смертельных укусов. Лаврик смотрел, заворожено на это, щекочущее нервы действо, и думал о том, что ни за какие деньги не согласился бы даже оказаться в одном огромном помещении с этими тварями, не то чтобы еще и вступать в контакт. А юноша, которому едва исполнилось восемнадцать лет, обращался с ними как с домашними кошками. Спрятав двоих обратно в ящик, он остался наедине с третьей. Та раскрыла капюшон и, пошатываясь, поджидала подходящего момента. Заклинатель опустился перед ней на одно колено и стал медленно приближаться. Они смотрели друг другу в глаза. Лаврик никак не мог сообразить, что собирается делать этот юноша. Расстояние между змеёй и человеком сократилось до нескольких сантиметров. Лаврик весь напрягся. Вдруг таец поцеловал шипящую кобру прямо в губы. Лаврик потерял дар речи. Но еще больше его потрясла реакция самой ядовитой в мире змеи. Кобра, от укуса которой в мире гибнут тысячи людей, вся как-то обмякла, и спокойно опустившись на пол, поползла в тень. Все четверо зрителей зааплодировали, вздохнув с облегчением.
Лаврику пришла в голову мысль о том, что наверняка у этих змей вырезаны зубы, иначе человек не стал бы так рисковать. Будто прочитав его мысли, таец взял свою подопечную возле головы и поднес поближе. Маленьким пинцетом он приоткрыл змее рот и под ноги Лаврика закапал прозрачный яд. Клыки у кобры были и были они самые настоящие.
Лаврик отстранился, вжавшись в спинку сиденья. Спутница Лаврика сжала его руку в своей, пытаясь подбодрить.
- Нормально, нормально все – Лаврик выдавил из себя улыбку – ну и отчаянный парень!
А тот, как выяснилось, показал еще не все свои фокусы. Рядом стоял еще один ящик побольше. Открыв крышку, юноша взял палку и извлек громадную - метров пять королевскую кобру. Он даже не пытался взять её в руки. Толщиной с его ногу, королевская кобра заняла почти всю арену. Раскрыв капюшон, она внимательно смотрела на тайца. Она была очень спокойна, чего нельзя было сказать о юноше. Тот заметно волновался. Его волнение передалось зрителям. Затаив дыхание, они ждали продолжения.
Вдруг кобра, повернув голову, уставилась прямо в глаза Лаврика. Казалось, её колючие глаза видят насквозь.  До неё было каких-то четыре метра.
Лаврик с детства боялся даже маленьких ужей. Друзья часто ловили этих змеек и носились с ними, пугая девчонок. И Лаврика…
- Мистер, нельзя ли отвлечь вашего червячка от моей персоны? – Лаврик пытался шутить и очень надеялся, что таец хоть немного знает английский.
- Нет проблем. Вообще-то она очень добрая.
- Никакого желания убеждаться в обратном.
- Понимаю – таец щелкнул пальцами и кобра, забыв о Лаврике, обратила свой взор на заклинателя, мол, чего тебе, двуногий?
  Двуногий решил и её осчастливить своим поцелуем. Это ему удалось.
         Выходя после представления на улицу, Лаврик был переполнен противоречивыми чувствами.
…Неужели двадцать долларов стоят того, чтобы так рисковать? Ведь на любом производстве случается брак. Мне этого не понять. Да, восток – дело тонкое, а юго-восток, пожалуй, еще тоньше…
- Тебе понравилось? – подруга прижалась к Лаврику всем телом.
- Лучше пойдем, покатаемся на слонах. После их укуса, по крайней мере, не умирают через тринадцать минут, даже если попытаться поцеловать, кого ни будь из них в хобот…
Сидя на широкой спине никуда не спешащего слона, Лаврик ещё долго находился под впечатлением от недавно увиденного.
« Если бы эта кобра бросилась на меня, для кого бы это стало трагедией? А кого я, забыв об опасности, закрыл бы собой от смертоносного укуса и ничуть не сожалел бы об этом, а скорее наоборот?…»
Ночью он, к своему огорчению, вновь убедился в том, что Тайки его не вдохновляют…
Лаврик решил весь следующий день провести на пляже. Ему нужно было о многом подумать.
    

    Уже ближе к вечеру следующего дня у него вдруг зазвонил сотовый. Номер не определился.
- Кто это может быть? Алло.
- Лаврик, это я Альбина. Ты где?
Лаврик поперхнулся коктейлем. Он никак не ожидал услышать этот голос и долго не мог ответить.
- Я далеко сейчас.
- Нам нужно поговорить.
- Нужно ли?
- Я понимаю, я не права, я хочу к тебе вернуться. Понимаю, я наделала кучу ошибок. Ты меня простишь? Где ты? Я приеду прямо сейчас.
У Лаврика не был готов ответ. Он нажал отбой и отключил телефон.
         

     … Прощать. Это так по-христиански. Нужно уметь найти в себе силы и забыв обо всем плохом дать человеку шанс, ещё один шанс. Каждый имеет право на ошибку. На ошибку или на предательство? Ведь это совершенно разные вещи. Так легко многое  списать на ошибки. Даже раскаяться при этом. Когда Иисуса Христа предали все, он всех простил. Кто знает, может быть легче простить огромную толпу, нежели одного человека, ведь грех предательства один и он в одинаковой мере распространяется и на одного и на тысячи людей. Люди в толпе не всегда остаются личностями и часто поддаются общему настроению, и сами порой не ведают того, что творят. Это их не оправдывает, но все же когда на всех один мозг – легко заблудиться. А, кроме того, все в нашем мире имеет двоякое толкование – пощечина иным чем-то напоминает массаж, а плевок в лицо – водные процедуры.  Каждый воспринимает этот мир, так как ему удобно. Вот и предательство иногда для удобства называют ошибкой.
           Ампутационный фантом. Вот что давно уже было вместо любви, да и вместо всего, что заставляло быть вместе. Альбина расставила все на свои места, она приняла решение, но видимо ошиблась, поняла, что Женя – не тот, кто ей нужен. И теперь, естественно можно покаяться, мол, повинную голову меч не сечет. Не сечет то, он не сечет. Он ничего с ней не делает – она ему попросту не нужна. Мне все еще немного больно, но я не мыслю возвращения к минувшему.  Можно простить и все начать сначала. Но нет сил, впрочем, желание тоже напрочь отсутствует. Стало быть, нужно себя заставлять. Во имя чего?  Заставлять себя, значит принуждать, а насилие никогда не было попутчиком любви. Лучше оставить это все в прошлом и постараться это прошлое выбросить из памяти.
 - Эх, Альбина, лучше бы ты сказала, что тебя похищали инопланетяне, а еще лучше, если бы это оказалось правдой…
          Приходилось себе признаться в том, что он ждал этого звонка и хотел услышать этот голос. Но не ожидал от себя такой реакции. Признав свою измену, Альбина поставила окончательную точку во всем.  Ему звонила уже посторонняя женщина, женщина, которая, как оказалось, всегда была ему чужой, только он не понимал этого. Она была не плохая и не хорошая и была ему не нужна. Да и он едва ли ей нужен. Просто она, поспешив, села не в тот поезд и поняв это, сошла на ближайшей станции, взяв всего лишь себе небольшую передышку… 
  Лаврик почувствовал неприятную пустоту, как будто внутри что-то оборвалось. Он теперь не знал, что ему дальше делать. Хуже всего, когда не знаешь, что делать дальше. Разврата ему больше не хотелось однозначно.
- Зачем я сюда ехал? А может быть, пойти поохотиться в джунглях. Глядишь – хищник окажется проворнее и удача ему улыбнется. Все проблемы разом разрешатся…
      Лаврик смотрел на море. В воду заходила, держась за руки, молодая пара. У них, наверное, все только начиналось, и будущее виделось необыкновенно  радужным и  совершенно безоблачным. Их лица сияли радостью и счастьем. Когда они вошли в воду, парень подхватил свою подругу и закружил над водой. Они никого не замечали вокруг себя, им было хорошо вдвоем. Потом они поплыли, держась рядышком и о чем-то переговариваясь.
- Так приятно осознавать, что ты кому ни будь по-настоящему нужен.
   
           Лаврику вдруг пришло на память далекое детство. Оно не было безумно счастливым. Отчим никогда не питал к Лаврику нежных чувств и старался его не замечать. Ему так было удобно. Мама была слишком занята собой, потом его детьми и часто Лаврик ощущал, что он лишний. Всем было безразлично, когда он приходит домой, когда уходит. Никто не проверял его дневник.  Занимался он хорошо, но до этого никому не было дела. Никто не радовался его успехам и не огорчался неудачам. Наверное, так нельзя с людьми, а тем более – с маленькими. Они видят мир без купюр и понимают все буквально. Вначале маленький Лаврик думал, что так и должно быть, но,  видя, как относятся к его сверстникам их родители, начинал понимать – что-то тут не так и его забирала тоска. Ему тоже хотелось, чтобы его пороли за двойки, чтобы по воскресеньям водили в зоопарк и хоть изредка спрашивали – ну как ты? Лаврик ненавидел одиночество всеми фибрами своей души. Ненавидел и боялся…
         Все наши проблемы родом из детства… 
   Когда проходит время и начинаешь смотреть на мир несколько иными глазами, многое  видится иначе. Лаврик вспоминал моменты из своей недавней жизни и все больше убеждался в том, что кое-чего не замечал. Не замечал того, что им было с Альбиной просто удобно рядом друг с другом и, будучи совершенно чужими, они находились вместе. Им так не казалось до тех пор, пока не появилась «лакмусовая бумажка». Этот нехитрый индикатор проясняет многое, важно только это понять.  Женя, сам того не ведая, оказался этой «бумажкой». Не было бы его – был бы кто-то другой и рано или поздно произошло бы то, что произошло.
   А ведь она была единственным человеком в моей жизни.
…Не слишком ли я усложняю. Нет. Я думаю о том, о чем думается. Я был одинок, даже будучи не один. Нужно закончить все поскорее ведь она чего-то ждет и наверняка на что-то надеется.
Лаврик включил телефон и набрал знакомый номер.
- Альбина, я искренне желаю тебе счастья. Ты – такая, какая ты есть, другой не будешь и пожалуй не мне судить хорошая или плохая. Но такая ты мне не нужна. Понимаешь? Будет лучше, если мы не будем с тобой вместе и вообще, давай постараемся друг друга забыть. Лично я со своей стороны это уже сделал, хотя, признаться, это было ох как нелегко.  Прощай !
На том конце началась истерика, но Лаврик не стал утруждать себя выслушиванием. Он замахнулся и швырнул трубку в кусты. Потом неспешно допил коктейль и направился к отелю.
- Кажется теперь, я абсолютно свободен, черт бы побрал эту свободу. Почему свобода часто бывает синонимом одиночества, которое я так ненавижу?
          Он часто проходил мимо навеса, где две Тайки делали массаж. Одна из них была мало похожа на своих землячек. Такая же смуглая, однако, черты лица были европейские. Миндалевидные глаза смотрели весело и в то же время, в них виделась доброта. У нее была белоснежная улыбка.
- Мистер не хочет сделать массаж? – обратилась она к Лаврику.
- Если вы не замужем, то почему бы и нет.
- Не замужем, но на качество массажа это не влияет.
Она растерла Лаврика ароматными маслами. От их запаха и её нежных рук Лаврик расслабился и ощутил приятную истому. Тайка массировала все тело, аккуратно избегая касаться запрещённых мест. Это у неё получалось. Час пролетел незаметно.
- Все. Мистеру понравилось?
- Мистеру понравилось очень. Что девушка делает сегодня вечером?
- Если то, что вы думаете, то нет, для этого у нас есть много других.
- Как бы это ни казалось странным, я имел в виду совершенно другое. Просто я здесь совсем один, я вообще совсем один.
Лаврик сказал это с такой горечью, что невозможно было усомниться в правдивости его слов. Он сказал это, не преследуя никаких целей, сам не зная для чего.
     Женское сердце. Оно, не зависимо от национальности всегда чувствует больше, чем иногда видят глаза. Оно читает мысли, видит душу, слышит даже неслышимые звуки, чутко улавливает полутона. Его не обманешь, как не пытайся. Оно шире, чем вселенная и горячее, чем солнце. Часто женское сердце управляет её разумом и крайне редко ошибается. В этом уникальность женщины и её непостижимость. 
Тайка внимательно посмотрела на Лаврика. Тот протянул ей деньги за массаж.
- Не нужно. Вот мой телефон. Я заканчиваю в девять.
   


            Лаврик сидел в кафе и смотрел на часы. Всего лишь семь. Еще целых два часа. Ему хотелось с кем ни будь поговорить, его распирало от эмоций.
Он нередко встречал на пляже этого парня. Иногда он приходил в компании двух людей – девушка, которая была с ними, все время  пряталась в тени. Она была беременна. Часто он приходил сам и тогда  подолгу смотрел вдаль, постоянно о чем-то думая. Пару раз они сталкивались в коридоре и вежливо здоровались друг с другом. В этот раз парень был один, он сидел за барной стойкой, попивая свой коктейль.  Лаврик обратил внимание на слишком раннюю седину незнакомца. Тот задумчиво смотрел впереди себя, казалось, человек был погружен в свои мысли, которые не были веселыми. По крайней мере, впечатление создавалось именно такое. Не зная почему, Лаврик подсел рядом.
- Вы ведь тоже русский?
- Да. Меня зовут Илья.
- Лаврик. Кажется, сегодня я встретил женщину, которую так долго искал.  Мне понадобились многие годы и ещё чуть больше часа, чтобы это понять. В течении этого часа в моем организме и мозге происходили какие-то химические процессы, природу которых я объяснить сейчас не в состоянии. Мы ни о чем не говорили, но всегда ли нужны слова? Порой все понятно и без них. Надо же, встретить женщину, которую, кажется, искал всю жизнь, за тридевять земель, бывает такое!
Илья улыбнулся.
- И не такое бывает. А химические процессы запустили небеса. Пришло такое время. Хочу заметить – они редко ошибаются. Ты ведь думал, что приехал сюда развлечься.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю. И еще знаю, что тебе это не нужно, ты просто еще сильнее загадишь свою душу. Тебе нужна любовь. Ты не можешь без неё, я это тоже знаю. Поверь, только любовь вернет тебе радость бытия. Она снимет с тебя оковы, которыми ты сам себя опутал и поможет оставить в прошлом то, что там должно остаться навсегда.
Лаврик вдруг начал говорить. Он рассказал Илье всю свою историю. Как ни странно, его собеседник внимательно слушал. Совершенно незаметно промелькнули эти два часа.
- Ты можешь опоздать на свидание, дружище.
Лаврик спохватился.
- Да действительно, приятно было познакомиться.
- Взаимно.

               
              Уже отойдя на приличное расстояние, Лаврик боковым зрением увидел, как к Илье подошли четверо. Их разговор мало походил на обмен любезностями. Едва ли это были его знакомые. По всему было видно, что ребята подошли далеко не в мирных целях…
Лаврик растерялся. Он знал этого человека всего ничего и теперь видел, что тому грозят неприятности. Полиции рядом не было, и персонал кафе был явно не расположен участвовать в конфликте.
      Инстинкт самосохранения… Он заставляет нас спасать свою жизнь любыми способами. Но в какие цвета она порой нас окрашивает, заставляя уподобляться самым отвратительным животным. Вспоминая себя потом, мы сами себе становимся противны…
… Я ничего не видел.. Я никому ничего не должен… Я скоро отсюда уеду и никогда больше не встречу этого человека и мне все равно, что он обо мне будет думать…
Лаврик сделал еще несколько шагов, потом развернулся и побежал к Илье.
… Ему нужна моя помощь и все тут. Хватит быть тюфяком. Четыре против одного, и ты это допустишь? Кто ты после этого?
Они дрались спина к спине, и Лаврик не замечал боли. Он преодолел свой эгоистичный страх и будто заново родился. Не нужно думать о том, что рисковать своей жизнью нужно только ради близких людей. В таких ситуациях все люди становятся близкими и это прекрасно, ведь человек – уникальное создание природы и не всегда живет под диктовку её примитивных законов. В этом его высшее предназначение и преимущество перед прочими животными. К черту инстинкт самосохранения, когда кому – то нужно придти на помощь, а ты оказался рядом.
Нападавшие не ожидали подкрепления со стороны своей потенциальной жертвы, и через несколько минут побитые, но живые они спасались позорным бегством, впрочем, их никто и не собирался преследовать.
-Давно я не участвовал в таком махалове  -  сказал, Лаврик вытирая разбитую губу – чего они от тебя хотели?
-Не могу сказать точно, но вероятно их интересовали материальные ценности.
-Не буду скрывать, вначале я сдрейфил.
-Это нормально. Главное что ты не ушел и не оставил меня одного. Спасибо!
-Пустяки. Вид у меня конечно теперь далек от романтичного, но думаю,   девушка, с которой у меня рандеву, отнесется с пониманием! А как хорошо у меня на душе! Я стал себя больше уважать, а это дорогого стоит.
-Это действительно дорогого стоит.
-Ну, до вечера.
-До вечера!

               
               

                * * *




            Тайку звали Нина. В свои двадцать лет она еще не знала мужчин. Родители воспитывали свою единственную дочь в строгих правилах, хотя очень её любили. Или потому, что очень любили…
        Тайский массаж был их семейным бизнесом, и этому бизнесу было несколько сотен лет. Секреты массажа передавались из поколения в поколение и хранились в тайне. Нина была в эту тайну посвящена и, кроме того, имела к этому способность, поэтому отбоя от клиентов у неё не было. Часто благодарные клиенты имели желание продолжить знакомство, но Нина находила нужные слова для вежливого отказа. Еще со времен вьетнамской войны при слове Таиланд у многих на лице появлялась ухмылка. Нине не нравилось то, что всех женщин её страны считают доступными и продажными. Да, таковых было много, но ведь они есть везде.
     Лаврика она заметила давно. Часто Нина видела его в обществе разных девушек, род занятий которых был совершенно определенным.  Может быть, она думала о нем, может быть, он ей даже нравился, но она понимала, что он такой же, как все прочие иностранцы, приехавшие на поиски развлечений. На этом её интерес к незнакомому мужчине заканчивался, хотя все труднее было не думать о нем. Она злилась на себя, на этого развратного самца и иногда фантазировала, придумывая ему наказание. Ей хотелось, чтобы он поскорее уехал.
С каждым днем ей хотелось этого все сильнее…
И вот однажды он пришел один. Нина изредка смотрела в его сторону и ловила себя на мысли что ей приятно наблюдать за незнакомцем. У неё даже поднялось настроение. Ей хотелось, чтобы он к ней подошел.
- Пусть только подойдет, и я обязательно ему откажу. Пусть только подойдет…
А если не подойдет? – при этой мысли сердце сжималось, обдаваемое неприятным холодом.
 Когда незнакомец проходил мимо, Нина пыталась не смотреть на него, но слова как-то сами сорвались с языка. Нина немного растерялась, когда он принял приглашение.
- Лучше бы он прошел мимо. Ну, хорошо, просто сейчас сделаю ему массаж – это ведь моя работа. Буду делать пожестче, чтобы больше у него не возникло желания ко мне приходить.
Вместо этого Нина массировала Лаврика со всей нежностью, на которую только была способна…
- Сейчас я закончу, и ты уйдешь, и попробуй только заговорить со мной о чем бы то ни было, я обязательно тебе откажу. Боже, у меня сейчас сердце выпрыгнет из груди…
Почему ты молчишь, неужели все мужчины такие толстокожие…Я тебе сейчас все твои кости переломаю…Почему так быстро летит время? Осталось несчастных двадцать минут… Десять… Пять… Минута…

               

                *  *  *

         
               У Нины было любимое место. Туристы редко туда приходили. Маленький пляж был скрыт от посторонних глаз зарослями кокосов. Когда солнце уходило на запад, и начинало темнеть, Нина садилась на песок и смотрела вдаль. Ей всегда было интересно, куда уходит солнце, кому оно светит, когда здесь уже темно. Она так мало видела в своей жизни, но её мечты рисовали ей неведомые дали, от которых Нину отделял океан. Корабли проходили, вдалеке сияя яркими огнями. На них тоже происходила, чья то жизнь – неведомая, загадочная и манящая к себе.
      Как любая девушка мечтает о сказочном принце, так и Нина нередко предавалась грёзам.
Он будет добрый, сильный и красивый. Он придет из-за океана и заберет меня с собой. Я буду его ждать и рано или поздно все равно дождусь. Как он найдет меня? Очень просто. Его приведет ко мне Любовь. Быть может он уже в пути…
Когда уже совсем темнело, Нина сбрасывала с себя  всю одежду и заходила в воду. Её обнимал сказочный принц. Она ничего ему не запрещала, ведь он не мог и не хотел её обидеть. Он был с ней ласков и осторожен. У него были нежные, тёплые руки…
Её тело давно уже хотело любви. Иногда она ласкала себя и ей, потом было немножечко стыдно. Но ведь природу не обманешь – рано или поздно она свое возьмет и бесполезно этому противиться. Иногда Нина доводила себя до такого состояния, когда все её существо сотрясало от нахлынувшего восторга…
 Выходя из воды, Нина обтиралась полотенцем и шла домой.
Это был её маленький мирок, в который она не хотела никого пока пускать, кроме сказочного принца, который, быть может, уже недалеко. Нина верила в это. И ждала.
Когда море начинало волноваться, Нина огорчалась, ведь шторм мог помешать любимому найти это место. Принц мог сбиться с пути. Вся надежда была на то, что путеводная звезда- Любовь укажет ему верный путь…
       Она давно решила для себя, что этот маленький пляж сыграет в её жизни большую роль. Нина была убеждена в том, что здесь есть место только для неё и для того, кто рано или поздно появится.
      В тот вечер она решила привести Лаврика именно сюда.
Я сразу почувствую, не тесно ли мне рядом с ним, не лишний ли он здесь. Тот ли он, кого я так ждала. Ведь ему я отдам самое дорогое, что у меня только есть – свою душу.
Нина очень волновалась, идя на эту встречу. Ей не хотелось разочаровываться. Она не хотела боли. Мы всегда боимся боли, которую нам могут причинить те, кому мы открываемся, кого хотим впустить в свой мир, который так бережно охраняем от чужих.
    Так часто она представляла эту встречу. Она, Он и бесконечный океан…   
      

                ***
         
         
           Лаврик был уверен, что не уснет в эту ночь. После того как он проводил Нину и вернулся в отель, комната показалась ему пустой и холодной. Лаврик не мог и не хотел оставаться один. Несмотря на поздний час, он постучался в дверь напротив. Илья сразу открыл.
-Прости за вторжение.
-Все в порядке, проходи. Наверное, ты хочешь поговорить о чем-то. Даже догадываюсь о чем. Задам наводящий вопрос – как прошло первое рандеву с представительницей незнакомой культуры?
-Великолепно! Мы ужинали в таверне на берегу, потом любовались закатом. Мы гуляли вдоль берега, знаешь, оказывается на воду можно смотреть бесконечно. Я волновался, как школьник на первом свидании.  Мне и в голову не приходила мысль о постели, хотя когда я радом с ней, меня будто окутывает невидимое теплое облако. Мне нравятся её глаза, её едва уловимый запах. Может быть не совсем по-мужски это все тебе рассказывать, но мне нужно об этом поговорить. Если не она, то никто. Эта мысль не выходит из моей головы.
Илья внимал рассказу Лаврика и был несколько удивлён. Довольно взрослый мужчина говорил о таких вещах, и его глаза сияли детским восторгом. Это немного не вязалось со всем его обликом, но говорил он искренне.
-Оказывается, я ещё могу любить, а ведь с некоторых пор, у меня были мысли о том, что этого со мной никогда больше не произойдет. Однажды я уже обжегся, и любовь с тех пор воспринимал не иначе как болезнь, ведь кроме боли она мне ничего не приносила. Это так странно – то, что должно приносить радость, заставляет человека страдать.
-Человек живет так, как он живет и для одного любовь это счастье, для другого – страдание. Главное, чтобы то, что называешь любовью, действительно ею являлось. 
-Отчего же это зависит?
-От самого человека и, пожалуй, от тех, кого нам посылают небеса, ведь случайностей не бывает, бывают обстоятельства, которые мы не в состоянии предсказать.
-В таком случае небеса проявляют иногда недюжинное чувство юмора.
-Нет, иногда они посылают нам испытания, и делают они это, по моему мнению, для того, чтобы сделать нас сильнее. Ведь все, что  с нами происходит – это жизнь и коль мы пришли в этот мир, нам суждено что-то сделать. Сделать то, что подскажет Любовь. В этом и есть смысл жизни.
Илья говорил тихо. Его взгляд был устремлен вдаль. Он был очень спокоен, во всем его облике чувствовалось умиротворение.
- Если ты хоть одного человека в этом мире сделаешь счастливым, стало быть, уже живешь не зря.  Я был вчера в буддистском храме и очень хочу, чтобы мы с тобой отправились туда вместе. Там обитает Душа Мира.
- Я обязательно пойду с тобой! Мне это сейчас просто необходимо. У меня все перевернулось внутри.

               
                * * *


      … Отсутствие желаний и привязанностей. Полная свобода. Свобода от всего. Нирвана….
Эти ценности декларируют люди, и они могут ошибаться. И, скорее всего, ошибаются. Бывает свобода, к которой не нужно стремиться, ведь даже Бог не свободен. Его постоянно о чем ни будь просят, накладывая таким образом обязательства. А если у    Всевышнего есть обязательства, то, как их может не быть у простых смертных? Обязательства составляют огромную часть смысла жизни, если не весь. Это может не нравится ленивым душой, и они будут всячески оспаривать этот постулат. Пожалуй, не стоит доискиваться причин такого недовольства – они бесспорны.
        Отделанный золотом храм стоял на возвышенности и приветливо впускал всех желающих. Люди молились своему божеству в надежде на лучшее. Они доверяли небесам свои самые сокровенные тайны. Когда их молитва заканчивалась, на лицах людей читалось спокойствие и радость. И надежда. Надежда на то, что этот мир станет хотя бы чуточку лучше.
       Илья не собирался менять религию, это было вовсе ни к чему. Бог у всех один, только называют его везде по- разному. И трактуют его предназначение каждый на свой лад.
      Кто-то, веря в свою избранность, заведомо ставит себя выше других и при этом искренне удивляется – почему это нас все так недолюбливают, со всеми вытекающими из этой нелюбви последствиями, ищет причины этой нелюбви в ком угодно, только не в самих себе. Так, безусловно, проще, а вот правильно ли?
      Кто-то с именем своего Всевышнего на устах объявляет войну неверным и проливает реки крови. Крови не только врагов, но и невинных детей, ничего еще не успевших понять в этой жизни. И делают они это почему-то из-под тишка, считая себя при этом невероятными героями. Велика ли доблесть – воевать с детьми? Неужели Всевышнему это может быть угодно? 
      Некоторые протестуют против всего, и навязывают всеми способами, остальным свою веру считая её самой правильной. А остальные, мол, недоразвитые и просто нуждаются в просвещении. Не слишком ли опрометчиво самих себя объявлять умнейшими из умнейших?
 Нехитрое дело обгадить любую идею и использовать имя Господне в своих целях, подрывая при этом у других веру, ибо то, что происходит в мире, даже если оно делается с благими намерениями, нравится далеко не всем. И звучат проклятия потерявших своих детей в адрес того, кто, по их мнению, во всем виноват.
     А ведь Бог – это любовь, это вера в существование духовного мира, где нет насилия и лжи, где нет зависти и предательства, высокомерия и подлости, где нет тех вещей, которые отравляют людям их скоротечное пребывание в этом мире. Любовь не может иметь разные истолкования, это абсолютное понятие и людям едва ли стоит усложнять. Людскому племени свойственно  пытаться приходить к пониманию очевиднейших вещей запутанными стезями, теряя при этом драгоценное время. Бездельники – философы часто им в этом способствуют.
 Ницше со своим Заратустрой создал изумительную почву для взращивания фашизма и всячески пытался доказать, что падающему не нужно протягивать руку помощи, его нужно подтолкнуть. А потом на города посыпались бомбы, расчищая место для представителей высшей расы…
    Шопенгауэр рисовал жизнь только с помощью серых красок, а ведь радуга так красива после дождя. Нужно иногда просто поднять голову и посмотреть…
    Диоген просидел несколько лет в бочке, от которой было бы гораздо больше пользы, если бы в ней заквасили капусту и раздали потом нуждающимся.
     Канту, чем умничать, критикуя чистый разум, стоило, наверное, жениться на красивой женщине, которая родила бы ему  много детей.
И кто знает, может быть, этот мир стал бы намного совершеннее.
      
                Находясь в этом храме, Илья окончательно пришел к пониманию того, зачем он здесь – он оказался в этих краях для того, чтобы его душа успокоилась, чтобы светлое вытеснило тёмное, и жизнь перестала быть в тягость. Это должно было произойти. Это было частью порядка вещей. Это было частью гармонии. И еще Илья понял, что в жизни ничего не происходит просто так. Всему рано или поздно находится свое объяснение.
 Он пришел поблагодарить небеса за то, что приняли его сына, за то, что подарили  умиротворение и понимание исстрадавшейся душе. За то, что Душа мира приняла его, и благословила на дальнейший путь по пустыне дав надежду на то, что эта пустыня когда ни будь закончится.
     Каждый должен пройти свою пустыню. Каждый должен найти в себе силы сделать следующий шаг, несмотря на то, что ноги утопают в обжигающих песках и порой, кажется – все, впереди только тьма и нет никакого смысла истязать свою душу и тело. 

- Спасибо за все. Спасибо. И больше мне ничего не нужно. Пусть и друзьям моим и врагам будет хорошо, это все, чего могу желать, все остальное сделаю сам – Илья склонил голову в легком поклоне.
- Спасибо за то, что помог мне встретить женщину. Все в твоих руках. Сделай так, чтобы она была счастлива со мной и пошли мне столько испытаний, сколько я в состоянии вынести – Лаврик поднялся с колен и направился к выходу следом за Ильёй.
Они шли молча, думая каждый о своем.
- Через неделю мой самолет. Я возвращаюсь не один. Пару дней мы побудем в Банк Коке – нужно уладить кое, какие бумажные дела. Я очень её люблю и хочу, чтобы она подарила мне много детей. У них будет две родины. А ты долго ещё собираешься здесь пробыть?
- Ещё не знаю.
- Мы обязательно ещё встретимся.
- Обязательно. А сейчас иди к своей женщине. Она тебя ждет. А через неделю, если ты не будешь возражать, я вас провожу.


             Илья смотрел на стоящую рядом с его новым другом Тайку.  Нина держала Лаврика под руку, и трудно было представить на её месте другую. На лице Нины читались страх перед неизвестностью и в то же время – решимость. Она оставила дом, решив последовать за своей любовью.
     Отец понял, что дочь повзрослела, и не стал её отговаривать. Мама тихо поцеловала Нину на прощанье, оставив слезы на после.   
Лаврик с нетерпением ждал вылета. Самолет должен окончательно и бесповоротно унести его из прошлой жизни. Он был благодарен Илье за нужные слова. Порой они бывают так необходимы человеку, который немного сбился с пути.
- Ты будешь крёстным отцом нашего первенца. Обещаешь?
- Обещаю.
- Чего ты здесь ищешь?
- Скажу когда найду.
- Двери моего дома всегда открыты для тебя. Так редко в моей жизни попадались хорошие люди. Я ехал сюда вовсе за другим. Мне казалось, что жизнь я буду воспринимать теперь только тем, что ниже пояса. Как здорово, что я ошибался! Ты, оказывается, умеешь не только заставлять вновь биться сердца. У тебя есть дар исцелять души. Теперь я не один, у меня есть друг и любимый человек. Жизнь продолжается!
Лаврик на прощанье крепко пожал Илье руку.
- До встречи.
Разбежавшись по взлетной полосе, Боинг лениво начал подниматься в воздух. Вскоре он исчез за облаками.


                * * *
   


 Англичане сидели на веранде за своим неизменным чаепитием.
- У тебя сегодня хорошее настроение.
- Да, я радуюсь за одного человека. Он нашел здесь то, что так долго не мог найти и потерял какое-то время. Но потерянное время ничто по сравнению с тем, что он обрёл. Он будет это понимать и научится многое ценить, а ведь это так важно – ценить то, что имеешь.
- Вы, русские, такие загадочные.
- Мы так же как все хотим гармонии.
- Так нелегко её достичь.
- Все, что дается легко не ценится. Так уж устроен человек. Иногда ему нужна помощь.  Скажи, ты счастлив?
Ричард посмотрел на свою жену.
- О да, я очень счастлив! А ты?
- Я не знаю. Я обрел душевный покой. Мне этого не хватало. Ты просил меня рассказать о том, почему я такой печальный. У тебя есть время?
- У нас масса времени. Сегодня жарко и мы никуда не собираемся.
- Тогда слушай. Линде, пожалуй, этого лучше не знать.
Через час Ричард поставил на стол пиво.
- Ты прошел через многое. Ты очень сильный. Я, наверное, сошел бы с ума после такого.
- Со мной так чуть было и не произошло. Но мне помог мой малыш. Он всегда теперь со мной. Только его не видит никто, кроме меня….
- Что ты собираешься делать дальше?
- Жить.


               











                * * *




      Вода отошла от берега намного дальше обычного. Приходилось преодолевать несколько сотен метров, чтобы искупаться. Никому это не казалось странным. Все шло своим чередом. Тайцы пригнали свои катера и скутеры с целью развлечь отдыхающих и заработать немного денег. Солнце как обычно загнало всех в воду. Над океаном летал парашют, привязанный к катеру. Под его куполом весело размахивал ногами какой-то мальчишка. Рыбаки отправлялись на свой промысел.
С самого утра у  Ильи немного болела голова, и он отказался идти на пляж, предпочтя поход по сувенирным лавкам.
- Я приду позже.
- Мы будем на нашем месте. Захватишь холодненького пива?
- Без проблем.
Ричард отправился с Линдой к морю.
       Илья купил красивую статуэтку слона. К слонам в Таиланде особое отношение. Эти животные символизируют богатство и процветание. Слонов почитают. Их изображения и фигурки продаются везде. Илья выбрал маленького слоника из серебра и даже не стал торговаться, как учил его Санни. Когда продавец уже заворачивал сувенир, со стороны океана послышался шум. Илья почувствовал непонятную тревогу. Он никак не мог понять, почему его что-то заставляет нервничать. Шум нарастал. Илья спешно вышел из магазинчика, и увиденное заставило его остолбенеть – со стороны океана к берегу неслась чудовищных размеров волна.
Он стоял на возвышенности и видел все очень хорошо. Внизу начался кошмар.
      
Цунами…

Тысячи мегатонн воды, придя из океана, захлестнули берег, сметая все на своем пути. Дома, как спичечные коробки разваливались прямо на глазах. Бессильные перед стихией люди пытались спасти свои жизни бегством, но их настигала вода, поглощая, смешивая с обломками зданий, навесами и всем тем, что ей попадалось. Из источника жизни, вода превратилась в смертоносного монстра. Несчастные пытались цепляться за деревья, но монстр вырывал эти деревья как травинки и несся дальше. Машины переворачивались и исчезали под водой. Все это месиво мало походило на действительность. Илья на секунду зажмурил глаза. Когда он их открыл, ничего не изменилось. Стихия продолжала свое дело. На глазах некогда райский уголок превратился в страшную могилу для тысяч людей.
Стихия ничтожила. Она будто бы желала продемонстрировать человеку то, насколько он слаб и беззащитен перед силами природы, как он зависим от неё. Она швыряла потерявших рассудок от страха людей как игрушечных и поглощала подобно голодному зверю. У тех, кто попадался на её пути, было мало шансов на спасение и им оставалось только молить небеса о пощаде. Пустыня Вечность собирала свою дань…
 Отель, в котором жил Илья, снесло одним из первых, ведь он был ближе остальных к берегу. Он это видел, и как бы ему не хотелось, чтобы это было только наваждением, увы…
- Ричард, Линда. Боже праведный! – Илья бросился вниз.



            Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Стало вдруг тихо. Вода отошла подобно хищнику, который насытился и вернулся в свою берлогу. На её месте остались развалины, грязь и останки людей. В это трудно было, поверить и многие еще не до конца осознали ужаса происшедшего.   
Илья бродил среди поваленных деревьев и перевернутых машин. Немного пришедшие в себя тайцы помогали раненым, искали оставшихся в живых под обломками строений. Опустевшая гостиница встретила Илью выбитыми окнами. Части сорванной крыши валялись в ста метрах от полуразрушенного здания. В бассейне плавали стулья и ветки деревьев.
Глазами Илья искал своих друзей. Среди оставшихся в живых их не было. Оставалась одна надежда на то, что их подхватило водой и унесло вглубь острова.
- Нужно найти их, во что бы то ни стало.
Илья набрал номер Санни.
- Ты как, жив?
- Не понял.
- Так ты ещё не знаешь ничего?
- Я сейчас в Банк Коке, в аэропорту. Через два часа буду. Что-то случилось?
- Случилось. Быстро не смогу объяснить. Мне нужна машина.
- Прилечу, позвоню.
- Хорошо.



         Илья весь день объезжал госпиталя. Нигде его англичан не было. Следующий день поисков тоже не принёс никаких результатов. Везде сновали люди, в поисках своих близких. Остров наводнился спасателями. На стендах успели появиться фотографии пропавших без вести.
… Может быть, спаслись. Пусть так и будет. Дай Бог, чтобы так оно и было. Нельзя же всю жизнь кого-то терять...
Илья чувствовал, как сильно он успел привязаться к этим людям и старался гнать от себя мысли об их возможной гибели. Ему очень хотелось убедиться в ошибочности своих предчувствий. Он решил вернуться к гостинице и ещё раз обследовать пляж.
      То, что было когда-то респектабельным отелем, теперь представляло жалкое зрелище. Кое- где валялись помятые чемоданы. Из одного такого виднелись детские вещи – маленькая рубашечка голубого цвета и такие же брючки с якорем на кармане.  Стихия не пощадила никого. Пред нею были все равны. Рядом валялась коляска. Илья помнил эту коляску. Малышу было не больше восьми месяцев. Он любил подремать возле бассейна. Иногда папа заносил его в воду, и мальчишка шумно плескался, повизгивая от удовольствия. Наверное, вода для него была источником услады, и он вовсе её не боялся… 
       Тайцы продолжали находить новые трупы. На жаре они быстро разлагались, и воздух наполнился сладковатым запахом смерти, который подхватывал ветер и разносил по всему острову.  Илье этот запах был знаком, но он был уверен в том, что никогда в жизни к нему не привыкнет.
         Вдалеке виднелась большая поваленная  пальма. Илья прибавил  шаг. Ему показалось, что ветви чуть шевелятся.
- Там кто-то есть. И ему еще можно помочь. И это нужно сделать.
  Илья побежал.
От увиденного у него подкосились ноги, и пересохло во рту. Все слова застряли в горле. Сбылись самые нехорошие опасения.
….Ну почему всегда так?   
Под ветками лежала Линда. Она не двигалась, но ещё дышала. Рядом было тело Ричарда. Он как будто хотел закрыть своим телом любимую жену, спасая от надвигающейся опасности. Илья попытался вытащить их из под дерева, но оно было тяжелое и одному ему это сделать было не под силу. Он позвал на помощь. Подоспевшие Тайцы помогли приподнять ветки, и Линду удалось вытянуть из страшного плена. Она смотрела на Илью. Конечно же, она его узнала. Обследовав её повреждения, Илья понял, что у нее сломан позвоночник. Илья с горечью осознал, что она не выкарабкается. Тайцы растерянно смотрели на ещё живую женщину. Илья положил руку на её живот. Там что-то шевельнулось. Маленький жив! Он чудом не пострадал. Линда смотрела на Илью умоляющими глазами. Порой слова совершенно не нужны…
…Его послал нам сам Господь Бог…Иногда женщины видят сердцем…
-Есть, у кого ни будь скальпель?
Хирургического инструмента ни у кого не нашлось.
- Дайте нож, быстрее. Любой, какой есть.
Когда нож оказался в его руках, Илья сосредоточился. То, что ему предстояло сделать. требовало большой точности.
….Сейчас я проведу свою лучшую операцию. Прости, Линда, иначе нельзя…
Смазав нож и руки спиртом, Илья попросил всех отойти подальше и склонился над умирающей женщиной.
По лицу градом бежал пот, щипая глаза. Илья не обращал на это никакого внимания. Он старался не делать лишних движений. Дорога каждая секунда. Все вокруг затихли в ожидании. Илья резал по живому. Руки предательски дрожали. Линда застонала.  Илье было еще больнее, но он не должен был замечать ни своей, ни чужой боли. Он делал то, что умел. То, что должен был сделать по велению свыше.
Через двадцать минут все было кончено. Маленький, запачканный кровью комочек долго молчал, а когда Илья шлепнул его по попке тишину разорвал удивленно-возмущенный крик человека, пришедшего в этот мир. Ребенок беспомощно двигал ручками и ножками. Илья бережно повернул ребенка к себе, аккуратно поддерживая детскую головку.
-Девочка. Линда, у тебя девочка! – он поднес младенца к лицу роженицы – посмотри какая красавица. Невеста!
Линда его уже не слышала. На её лице застыла улыбка, глаза неподвижно смотрели в небо.
 Сорвав с себя рубашку, Илья бережно завернул ребенка и передал подошедшей Тайке.
- Подержите, только осторожно, очень вас прошу.
Потом присел возле Линды.
- Я сделал все, что мог – по его щеке побежала слеза – не переживай за свою дочь. С ней все будет в порядке. Обещаю. А ты присмотри там за моим Сенечкой, он ещё такой маленький–   Илья, протянув руку, закрыл её глаза. Потом он увидел в её зажатой руке тоненькую золотую цепочку с крестиком. Она не носила её, когда была жива, значит, эта вещь предназначалась для другого человека…
Забрав у Тайки малышку, Илья  пошел к своей машине. Держа в одной руке драгоценный сверток, он ловко вел джип свободной рукой, стараясь не попадать колесами в ухабы. Когда это ему не удавалось, он приподнимался на сиденье, чтобы смягчить тряску. В его руке было самое дорогое в мире сокровище, которое нужно оберегать.
    

         Все необходимое Илья купил в городе. Он торопился – его больше ничто не держало в этой стране. Малышка почти все время спала, завернутая в мягкую пеленку. Трудно было пока сказать, на кого она будет похожа. В одном Илья был твердо убежден – она будет самой счастливой на Земле, ибо теперь это стало смыслом его жизни.
- Пора возвращаться домой. Я понял, сыночек, зачем ты меня сюда позвал. Спасибо тебе. Я должен был оказаться там, где оказался, и спасти эту маленькую, еще не начавшуюся жизнь. Все благодаря тебе. Приходи ко мне почаще, хотя бы в снах. Теперь у тебя есть сестра. Очень красивая. Мы назовем её Линдой в честь мамы. У нее была замечательная, добрая мама, упокой Господи, её бессмертную душу…




               
                Эпилог.



      Путник продолжал свой путь. Пустыня постепенно превратилась в огромный цветущий сад. Воздух был наполнен свежестью, и хотелось дышать полной грудью, наслаждаясь чудесными ароматами. Путник даже не мог себе раньше представить, что в мире столько цветов. Они росли на плодородной земле, они летали в воздухе. Сладкоголосые птицы пели свои песни, радуясь солнцу. Зеленая трава покрывала землю бархатным ковром. Деревья склонили ветви под тяжестью сочных плодов. Ручей с чистой, как слеза водой убегал куда-то вдаль. Из воды иногда выпрыгивали разноцветные рыбки. Ныряя обратно, они распространяли прохладные брызги, которые освежали лицо путника.
Решив немного отдохнуть, путник склонился над водой,  зачерпнул ладонями живительную влагу и умыл лицо. Потом зачерпнул ещё и немного отпил. Все его существо наполнилось необыкновенной силой. Он выпрямился и устремил свой взор к небу. Солнце не пекло, оно ласкало тело путника своими лучами, как будто невидимые руки гладили его по щекам, ласкали плечи, нежно перебирали длинные волосы на голове.
Путник снял обувь. Шелковистая трава покладисто стелилась под его босыми ногами.
Его окликнули. Путник обернулся.
- Папа, папа, я нарвала для нас с тобой фруктов. Они такие вкусные. Хочешь, я тебе почищу банан?
- Хочу.
- Папа, ты у меня самый лучший в мире папа!
- А ты самая лучшая в мире дочь.
Илья взял маленькую Линду на руки. Маленький крестик блеснул на солнце. В свои три годика девочка была очень смышленой, и почти никогда не капризничала. Даже на руки просилась редко. Ей больше нравилось ходить с папой, держа его за руку. При этом она с гордостью смотрела по сторонам – вот, мол, какой у меня папа, ни у кого больше такого нет!
- Дядя Лаврик сказал, что у них с женой тоже скоро будет маленькая девочка. Они её очень ждут. Она пока живет в домике, а домик у неё – мамин животик. Скоро выйдет, наверное, ей же там тесно!
Губы Ильи тронула улыбка.
- Значит, скоро у тебя появится подружка.
- Папа, куда мы идем?
- Мы идем туда, где свет, где стоит наш маленький домик с белоснежными стенами и окнами на океан, где счастье поселилось навсегда, и где мы найдем ответы на все вопросы, или почти на все. Нам все время придется идти вверх, и это не всегда будет легко, ты готова?
- Да !
Поставив дочь на землю, Илья взял её за руку, и они продолжили свой путь. Им предстояла дальняя дорога. Вместе.
Пустыня осталась далеко позади...