Ересь? Или единственно верный путь?..

Но знаю я, что лживо, а что свято, –
Я это понял все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята, –
Мне выбора, по счастью, не дано.

                В.Высоцкий



Сколько же на мне заклепок! Раз, два. Четыре, шесть… Металла со всех сторон понавешано... Откуда столько всего? Кожаная куртка осталась на плечах с поры подражания одному рокеру, и все, как будто намертво приросла. Когда говорю, пришепетываю – манера одного известно поэта. Косичка с одной стороны головы – много лет назад равнялся на итальянского футболиста. Выстриг с другой… забыл… а, хотел походить на чемпиона по боксу. Брюки с дырками на коленях, – похожие были на парне из моего двора. Походка – героя-супермена из боевика.

Окружающим я кажусь пугалом. Не знаю как других, меня это не забавляет давно. Это же не развлечение, это – работа. Мое неуемное профессиональное рвение, оно виновато. Что поделаешь, нелегко быть Дон Кихотом своей профессии. Тем более, если она именуется “социальная психология”, а тема исследования – подражание социальных групп своим лидерам.

Тема занимательная и правдивая: тот или иной социум всегда выбирал себе предмет для поклонения. И вот представьте, что я, как этого социума представитель, стал пробовать на себе подражание литературным героям, “звездам” кино и политическим деятелям. Чего я только ни делал: цитировал их через слово, использовал характерные обороты речи, одевался как предмет моего восхищения, копировал жесты. Бывало, доходил даже до крайностей: какие бы глупости ни творил предмет обожания, согласен был повторить все, вставляя кольца в ноздри и бреясь наголо.

Так я экспериментировал, думал... Опять думал и экспериментировал. И пришел к тому, что не шутки это все и не проявление плебейства, низших инстинктов или же животной стадности. А смешное и детское выражение самых высоких, как ни странно, человеческих устремлений. Таков был мой вывод – уж извините...

Тема моего научного исследования не давала мне покоя до тех пор, пока я не докопался до самых корней явления. И вот каким оказался вывод: когда мы друг другу в чем-то подражаем, дает о себе знать наше самое высокое происхождение. На примитивном уровне следование за авторитетом – это простое “обезьянничанье”, внешнее копирование. На более высоком – это стремление уподобиться внутренним качествам и действиям идеала. Оно заставляет устремляться по стопам известных общественных деятелей, героев романов и кинофильмов. А в идеальном варианте – это подражание человека своим богам. Вот корни. Не осознавая того, человек со всей искренностью и пылом всегда пытался стать похожим на своего Первого. Очевидней всего это проявляется в религии – тут пример осознанно берется с Лучшего. Генетическая клетка “уподобляется” человеку, человек – Создателю.

Это мне понятно. Но, придя к такому выводу, я озадачил себя новым вопросом: какому такому “Создателю” мы уподобляемся? Кто Он, если вообще есть, этот наш Первый? Бедняга-исследователь совсем запутался: Первых и “самых-самых” оказалось не меньше, чем самих религий, которые предлагают самые различные Образы в качестве примера.

Со всей своей неискушенностью в сих делах и недоумевая, я пытался понять: как может существовать одна Истина, коли каждый считает, что она заключена только в его религии и нигде больше? Всякий верит на свой лад, кому же прикажете подражать? Получается, истин много. Или что – ни одной нет? Для того, кто глядит со стороны, как все эти фанатики друг с другом переругиваются, последнее предположение кажется наиболее вероятным.

Представители православного духовенства отвечать на мои недоумения не желают, заявляя: мы – “правые” (от слова “прав”, не “правый”). И все, без объяснений.

Один из них, вопреки общей привычке высокомерия, искал в других религиях искру правды, а не заблуждения. Но за это благодеяние, которое, как известно, не может оставаться безнаказанным, того, о ком мы с вами ведем речь, многие считали и во всеуслышание объявляли “еретиком”. Мне было обидно это слышать. Ведь  о н  ответил на мой вопрос экспериментально. Правда, как я, цепями  о н   себя не обвешивал, но так искренно стремился походить на своего Лидера, что вызывал самое искреннее желание   е м у  подражать. К тому же становилось просто интересно, с кого же  о н  сам брал пример... А мне: “еретик”!

Иерархи православной церкви, видимо, полагают, что мы, люди от религии далекие, ничего в ней не смыслим и потому с их обвинениями сразу же согласимся. Но они не учитывают только того, что, во всяком случае, мы способны логически рассуждать.

Так вот, я начал говорить про ересь (вернее начал не я). Думаю: “надо срочно узнать, что это такое”. И поинтересовался. Оказалось: ересь – “искажение христианского учения”. Так что, тот о ком я говорю, виновен в “дружбе с еретиками”? Как говорится “с кем поведешься”?..

Подождите, но ведь религии, о которых  о н  так много писал, Христа не знали и, следовательно, Ему не подражали! Какое же “искажение” может быть там, где нет “учения”?! Исповедники этих религий следовали за своими богами, руководствуясь таким представлением о Высшем, какое на свой, дохристианский период истории, имели.

Если же сегодня тех, кто оказался на пике христианского знания, преследует неудержимое желание высокомерно пнуть ногой религиозные ценности “духовно не прозревших”, не задержать ли им мысок сапога? И не спросить ли себя: какой чудовищный грех совершали представители не православных вероисповеданий по отношению к своему Высшему?

Да, было время: человек без зазрения совести творил ужасные дела и этим похвалялся. Но надо помнить, что и его боги, языческие кумиры, известные всем своими весьма непристойными похождениями, вели себя не лучше, подавая соответствующий пример.

Потом человек решил, что ему плевать на собственную индивидуальность и все равно кем быть: собакой, птицей или королем. Перевоплощаться в этих трех или вовсе во что попало человеку хотелось бесконечное количество раз. И что ж тут удивляться?.. Боги религий, включавшие в себя учение о перевоплощении, будь то Брахман или Кришна сами показывали пример неоднократных рождений на земле в различных причудливых обликах.

Потом человеку понравилось успокаиваться монастырским уединением. И все пытался он полностью раствориться в некоей высшей Пустоте, в Нирване, и все спасал себя от всего сущего... Ну и?.. В этом ведь он тоже честно следовал за своим обоготворенным принцем – за Буддой.

Дальше человек оправдал воинственную жестокость своего народа по отношению к другим некоей Высшей справедливостью и достижением божественной цели. Его религиозные вожди требовали себе безропотного послушания, превращая религию в выполнение правил и законов под страхом воздаяния. Но и этому были объяснения: происходило так потому, что во времена Ветхого Завета и последовавшего за ним Ислама, его исповедникам представлялся таковым Сам Бог – суровым, строгим, справедливым Отцом, требующим безоговорочного послушания от неразумных детей.

…Конечно, все это – прошлое. А теперь говорят, что духовная жизнь в христианскую эпоху стала богаче, что мы мудреем, прозрели, старые верования переросли, что в начале летоисчисления Бог Сам открыл Себя людям. И нечего, мол, держаться за старое, религии, для своего времени бывшие прогрессивными, застыли на ходу и точно каменные реки, в чуть измененном от временных наслоений виде, “перетекли” через нулевую отметку истории, где больше вовсе не нужны.

Хорошо. Пусть современные вероисповедания устарели, допустим. Однако и теперь они честны перед собой и этим, вечно недостижимым, Примером. В чем они лгут? Они Христа “не заметили”? Да. Но они Его и не считают своим Богом, а на того, кого видят, все так же честно пытаются походить. И каждый, кто не может сразу прыгнуть на небо, имеет возможность взбираться по ступеням. Услуги этих ступеней-религий сегодня для всех предоставлены – пожалуйста, поднимайтесь.

Но, вероятно, настолько неожиданной для привыкших “почивать на лаврах” оказалась открытость и веротерпимость, внезапно обличившая скудость и серость возомнивших о себе, что последовала защитная реакция. ...Чего голову ломать, правило известное, простое: “сам дурак”. Стараясь жить соответственно ему, “еретик, еретик”, – громко и задыхаясь от страсти, перебивая друг друга, заголосили еретики.

“Искажать учение” – это, кажется, очевидно – может тот, кто, по крайней мере, имеет к нему отношение. В истории этого искажения не произошло, множество лжеучений не смогли расчленить, как ни пытались, известный христианам Образ. И что же? “Строили мы, строили”, отстаивали-отстаивали, боролись за чистоту... Смотрю я на тех, кто говорил, что  о н  что-то искажал, и в толк не возьму: они-то сами кому подражают, на кого они стараются походить?!

Те, что сделали христианство религией бегства от мира, монашеским орденом отшельников, спасающихся от всего, о чем только можно помыслить, кто они – последователи Будды или Платона?

Христиане, старающиеся доказать непосвященным, что самое святое в их вере – традиции, обратившие ее в “культ предков”, кто – последователи Конфуция, духовные наследники первобытных племен? Воспринимают обряды как магическое действо, обожествляют букву церковного устава и Писания, превращают святых в “пантеон богов”. Вера их полна каких-то дремучих, полу-колдовских суеверий... Во время проповедей забывают упоминать само имя своего Бога, наставляя прихожан от имени “Матери Церкви” (уж очень похоже на богиню-Мать)... Кто они, служители Перуна, законные язычники?

Те, кто превращают православие в договор и “торговлю” с Божеством, обещая Ему выполнение правил и обрядов за “мзду” загробного спасения, в пособие для несамостоятельных существ, коих надо наказывать за непослушание, расписывая им поведение до минуты... Эти кто, исповедники Ислама?

Учения о переселении душ хором порицающие, но принижающие значение личности вообще, ее духовное право на свободу и творческое призвание. Кто это, брахманисты или буддисты? И причем тут Тот, кто был свободной и творческой Личностью? 

Отождествляющие Церковь с праздниками и воздержанием от еды по средам и пятницам, превратившие ее из явления духовного в нарочито приземленное, кому подражают, Нестору? Это же он придумал ересь, признающую только одну, человеческую ипостась Бога.

Нестандартные человеческие способности и таланты – парапсихологию, предвидение, настоящее целительство, профессионализм в искусстве, называют греховными. Видимо, потому что те, кто так поступают – по призванию не христиане, а монофизиты. Вторую, земную природу Бога, который был в полном смысле человеком и всеми лучшими из человеческих талантов обладал, отрицают. Было бы неплохо, если бы они при этом сами себя отлучили за это от церкви.

…Чего это я так разошелся? “Ну и что”, – скажут. Да это все даже забавно, невинно, никакой трагедии…

Это было бы забавно, если бы называлось своим именем! Но беда в том, что верования, которые когда-то помо-гали всем увидеть Первого, пробравшись внутри христианства, уже никуда не стремятся и ничего не ищут. И вся эта религиозная каша возвышается на  гордом постаменте “самой совершенной и прогрессивной религии в мире”. А внутри христианства, разные и не похожие на него религии “доразвиться” до него, как в истории, уже не имеют возможности. Потому что не собираются осознавать себя ни ветхозаветным иудаизмом, ни язычеством, ни буддизмом, ни тем более ересью. А называются одним, давно уже трескающимся по швам от такого “расширительного понимания”, словом: “христианство”. Сами же христиане, приближаясь к этому странному синтезу, примыкают к когорте не подражателей, а пародистов, потому как, подражая чужим богам, они становятся пародией на своего.

Вот она – причина обвинений. Не похожим на Христа стыдно было показывать другим совершенный портрет. Все, что осталось – наспех замалевать то, что было дано в Откровении. Кого они показывают теперь нам, непосвященным? В кого предлагают верить, в это жуткое замалеванное страшилище?!

Этот полу-Шива, полу-Зевс, полу-Будда, полу-Вишну, полу неизвестно кто еще, поставленный на место Лучшего, не только не способен изменить дурные характеры, а годится только для того, чтобы отпугивать залетевших в православие – как стайка любопытных ворон – не приученных думать бывших атеистов. Ни этим “бывшим”, ни “теперешним” верить в это пугало не хочется, да и вряд ли когда-нибудь удастся. Хотя человек и желает подражать всей душой, но ни кому попало, а только самому лучшему. Если это не “самое” и не “лучшее”, склонять колени перед кем бы то ни было унижает его достоинство!

Если бы мы с самого младенчества не обезьянничали, подсматривая друг за другом, ничему не научились бы. Но советую всем быть весьма осторожным с повторениями… Так многим хочется поскорей стать похожими на тех, кто считается “благопристойным”, что некоторые с охотой поступают учиться на пародистов.

 Уж очень не терпится. После бандитских похождений в коммунистических джунглях чувствуется острая необходимость в отдыхе, духовном пристанище. Мы измучены на походных тропах воинствующего атеизма, продрогли в тумане безверия, бездомны. Дом социального счастья, над которым трудились ни один десяток лет, развалился, на дворе – духовная ночь, нервное, неспокойное время. Надо же куда-то упрятаться. До того ли, чтоб выбирать хоромы? Не все ли равно куда плестись. Дойти бы туда, куда сама собой ведет традиция…

И насмешкой в сегодняшних обстоятельствах, где приходится думать в основном только о пропитании, было бы требовать от кого бы то ни было проникновения в тонкости многих религий и выискивания среди них наиболее совершенной. В “своей” (которая под боком) и то разобраться не можем. Просто так уж сложилось: живем в христианском мире, географически ближе к Востоку, значит нам – в православие. Время виновато в том, что христианами становимся автоматически. Это оно повелело разочарованным: “В церковь! Под золотые купола”. И, сформировав собою огромную, бессмысленную толпу, бегущую заполнять пустовавшие дотоле храмы, успокоимся мыслью: “Раз мы в православии, будем считать, что здесь – лучше”.

А если кто-то захочет спросить отчета: “Почему вы именно так верите?”, сошлемся на авторитеты. Ведь на то они и существуют, православные церковные учителя, у которых есть время на то, чтоб быть умными, и которые не устают весьма прозрачно намекать на свое неоспоримое первенство перед иноверными. А если они так уверены в себе, значит, правы. Вот так – не будем думать, и все!

А, отказавшись от столь естественного для человека процесса, можно уже начинать формироваться в толпы “новоразочаровавшихся”, которые с большой оживленностью потекут в скорости из храмов вон...

Если бы в церкви не появился человек, который открыл заново его Лидера, только бы и оставалось, что снова засовывать кольца в нос и старчески шамкать ртом, посвящая свои жизни рок музыкантам и политическим вождям.

Но знаете, все-таки не все  е г о  считали еретиком. Находились такие, которые вопреки общему потоку мнений, признавали, что напротив, “открыл самый надежный и верный путь”.

И вот эти нашедшиеся со всей искренностью сердца и пылом желают оправдать своего священника, очистить от обвинений в ереси в глазах исповедников “религиозного винегрета”. И для того берутся доказать, что ни в чем  о н  от “их православия” не отступал, что “соответствовал”, подчинялся, “был согласен”, “шел в том же направлении” и т.д. и т.п. И, сами не замечая того, пролагают себе широкую дорогу к предательству.

Зачем мне это? Я ведь к ним не принадлежу и, слава Богу, как человек неверующий, могу открыто высказать свои мысли. Я и говорю: нет. Думаю, ничего общего у  н е г о  не было с называющими себя священниками христианского православия, а на деле предавшими и себя, и православие, и христианство, и Христа, и все, что вообще возможно предать. Ничего не было общего, пропасть их разделяла! И нет никакой необходимости впихивать  е г о  изображение в эту кривую занозливую рамку.

Такой человек – не “один из них”, не более талантливый среди не очень способных и не случайно-уникальный среди серой “нормы”.  О н  кардинально отличался от всего, что мы привыкли видеть в религиозной среде.

И потому неважно, будут кричать  е м у  “еретик” или подобострастным голосом превозносить, перерисовывая под свое многорукое Нечто, чтобы представить “благонадежным”. Неважно, одобряют свысока или ругают те, кому  о н  сам считал себя коллегой! Ни то, ни другое не поможет нам ясно увидеть ничем не заслоненный и заново открытый им Образ.

...Да что я в самом деле? Что мне, больше всех надо? Это ведь все – внутренние проблемы православных. Вы думаете, меня самого не гложут сомнения, типа: да, пусть этот священник отличается от других; говорит то, что трогает струны души... Но ведь  о н  же один! А их-то много! Что же, верить одному больше чем всей церкви, чем всей представительной авторитетной иерархии? Это же – бунт, раскол церковный, ведь так? “Так, так!” – подхватят эти самые авторитетные представители, радуясь удобной логике подобных рассуждений.

Приученным к коммунистической вышколенности, примерещился им Бог – предводитель масс... В своих туманных сумерках, впопыхах вбежав и выбежав из христианства, не успеваешь понять, что религиозный и идеальный Пример для подражания – не политический вождь. И скорей всего для Него совершенно, ну просто абсолютно ничего не значит принцип “демократического централизма”. И, значит, меньшинство может быть право больше, чем вся планета.

Меня всегда удивляла “немасштабность” времени зарождения их религии. Когда на нескольких людях держалось все новозаветное откровение, тогда как им противостояло многотысячное религиозное множество. От временного одиночества правда быть правдой не перестанет!

Просто трудно с нашими, по привычке коммунистическими, мозгами привыкнуть к мысли, что Бог хоть и огромнее всего, но не страдает гигантоманией. Что Он согласен, не презирая с высокомерием заблуждающихся, со своей истиной оставаться иногда и в меньшинстве. Кажется, что Он только и делает, что сталкивает группы, движения, поколения. Но я сам хоть и привык исчислять людей в миллионах и делить на группы и подгруппы, в толпу не хочу. Снова быть элементом таблицы Менделеева в химически опасных экспериментах? Быть сначала составляющим толп коммунистических, затем – модно-православных, потом – из православия бегущих?..

Нет, не желаю бегать за недостойными примерами. Вот и ищу себе замену, вешая на себя металл. Ведь лучше других понимаю, что от духовного естества не уйти, значит, придется снова искать богов в атеистических учениях, множа причудливые общественные обряды. Снова строить дом на кровавых социалистических облаках? Нет уж, лучше остаться на улице!.. Неважно, в какой стройке кирпичиком, цементом или глиной ты станешь, а важно, что снова угрожает не самостоятельный выбор, а беспрерывные “движения”, “партии”, “направления” эти бесконечные...

А может, отвернувшись от набивших оскомину религиозных грехов влепиться в какое-нибудь новое массовое движение с более привлекательным названием? В коллективную ответственность, а значит, в безответственность? Может, вступить теперь в какое-нибудь “движение Меня”?!.. Я же понял, что  о н  прав больше чем другие. Движения и массы призваны сталкиваться между собою. Примкнув к одному, становишься борцом с другими…

Но слава Всевышнему, что после  н е г о  не осталось последователя, равного  е м у  по силе, который сегодня мог бы возглавить такое “движение имени...”! Счастье, что нет партии Меня, а есть только христианство, которое  о н  очистил и “не христианство”, в тине которого завязают не только верующие. Не существует течения, секты, направления. А есть вера в Христа и то, что не имеет к ней отношения. Идеальный Лик – с одной стороны, и с другой – обвинения, трусливые и неосновательные, как всякая клевета. Что ж! Мне нравится простота выбора, которая, правда, стоила мне нелегких трудов копания во всей этой неразберихе, как в чужой недоеденной каше.

Движения, массы, множество будущих последователей истинного христианства и того, кто возвратил ему Имя, единственно достойное подражания – об этом  жизнь позаботится. Тогда, когда существовало только несколько десятков христиан, кто думал, что за этим “явлением” – будущее? “Несколько” не мечтали о масштабах. Они просто верили... Что Истина – одна, что Путь – один.

Говорят, что Бог, которого я еще не видел, создал нас по Своему “образу и подобию”… Значит, верно и обратное, значит, Бог похож на  н е г о. Если это так, то в такого Бога я поверю охотно.

Каждая социальная группа подражает Своему. Зачем? Зачем, спрашиваю, так мелко дробиться? В конце концов, все группы составляют одну, называемую “человечество”.

И если Истина все-таки одна, и если я за ней последую, то не бегущей толпой, не увлекаемый модными течениями, не под рукоплескания и одобрения, а через поиск и ошибки, подражая старому для мира и новому для меня, Идеалу.



(Часть 1. Глава 3. Из книги о протоиерее Александре Мене "И вот, Я с вами...";
фото Сергея Бессмертного)