Рябинка продолжение 24

           Мы с Нинкой походили по окрестным улицам, а потом Нинка сказала, что нужно ехать на Красную площадь. Это было дельное предложение, но за него мне могли здорово намылить холку мама и бабушка : они считали, что для поездок по городу я еще слишком мала. Запрет был очень строгим после того, как один мальчик из нашего двора попал под трамвай. Но устоять было невозможно, и я, не думая о последствиях, ринулась за Нинкой.
          Вся Красная площадь была запружена людьми. Какой-то старичок, случайно толкнувший Нину, поднял ее на руки, чтобы она при своем крошечном росте могла обозреть происходящее. Меня, хотя я не была такой маленькой, как Нинка, поднял какой-то военный. Сверху площадь напоминала море из смеющихся человеческих лиц, это море шумело, волновалось, местами расступалось, и на свободном пространстве начинали танцевать. Мой военный держал меня на руках и улыбался. Но вдруг к нему подскочили какие-то решительные люди, мужчины и женщины, вырвали меня из его рук, поставили на землю и начали его подбрасывать, крича «Ура! Да здравствует наша армия»! Военный взлетал вверх с таким  беспомощным выражением лица, какого у него, наверняка не было ни в одном самом страшном бою. Я оглянулась кругом – Нинка исчезла.
            Выбраться из громадной толпы было непросто, тем более, что везде происходило что-то интересное : играли на гармошках, пели, обнимались и целовались, и над толпой то там, то тут взлетали люди в военной форме, подбрасываемые вверх многими руками под восторженные крики пристуствующих. Какой-то дядька в промасленной стеганке кричал : «как мы их, гадов, а ? Побили, разгромили, товарищи родные! Ведь победили, мать их за ногу! Сколько народу полегло, а победили!» .Он смеялся и плакал, размазывая по лицу слезы грязной рукой. К нему протолкалась какая-то девушка и стала вытирать ему лицо своим отглаженным платочком. В другом месте пожилая женщина выкрикивала : «Феденька, ты слышишь меня ? Твои товарищи победили! Феденька, ты слышишь меня ? Люди как будто сразу стали друг другу близкими родными, можно было сказать кому угодно, что у тебя на душе, потому что у всех на душе было одно и то же – радость победы. Всю свою жизнь я буду благодарна Нинке за то, что она тогда вытащила меня на Красную площадь.
  В толпе я потеряла свою самодельную обувь, изготовленную бабушкой из старой пряжи и подшитую скрученной веревкой, и я ступала по камням мостовой босыми ногами, но не замечала этого.
                Когда я добралась до дому, был уже вечер. От голода и обилия впечатлений  я была как пьяная, меня пошатывало, и в голове был тонкий звон. Я смело вошла и произнесла вопиющую ложь : « мама, я познакомилась с одной очень хорошей девочкой. Ее зовут Надя Захарова, она умеет играть на рояле. ( Последнее было нужно для того, чтобы у мамы не было никаких сомнений в высоком качестве новой знакомой.) Сначала я была у нее дома, потом мы ходили по улицам»…
- «где твои тапочки? Ты ходишь босая»? – Испугалась мама.
- «Тапочки потерялись, но это ничего. Мы побели, товарищи родные! Как мы их, гадов, а, мать их за ногу»! – сказала я в ответ. 
   Потом мама долго парила мне ноги в целях профилактики и отпаивала меня стрептоцидом. Взбучки не было.
  Осенью в наш класс привели новенькую, рыжую как факел, в вязанной кофте почти до колен.
- Девочки, познакомьтесь, это Надя Захарова – сказал учительница.
            Я остолбенела. Девочку посадили прямо за мною. Я обернулась и уставилась на нее так, как будто увидела говорящую кошку или поющую рыбу. Она заерзала на скамейке и стала ощупывать свое лицо. Не знала же она, что я ее выдумала, а теперь вдруг увидела воочию.
- Шура, сиди как следует, не смущай новенькую! – строго сказала учительница.
- Ее…правда…так зовут ? – с изумлением выдохнула я.
- Конечно. Что же здесь удивительного? Девочки, теперь у нас будет аккомпаниатор : Надя хорошо играет на рояле ! – торжественно сообщила учительница.
  У меня закружилась голова, и я медленно сползла под парту…