Огородная сказка

               

«Хренотень – это тень, отбрасываемая огородным
растением хрен  на другие    огородные растения».
 
                (Народная мудрость.)

 - В некоторых огородах порядки вовсе не такие как на нашей грядке.
Начал старый хрен свое обычное весеннее поучение, приурочивая его к тому времени, когда редиска уже  научилась краснеть, но еще ни чего не соображала в суровых законах огородного устроения.
Этот факт был запечатлен в памяти «матушки бузины» и многих других долгожителей огорода. Именно тогда, когда редиска вступала в тот интересный возраст, когда каждое незнакомое слово содержало для неё многосмысленную значимость, когда краска стыдливости выступала на редиске особенно отчетливо и ярко, именно в это время  в старом хрене  наступал прилив ораторского красноречия!
Знающие огородное дело связывают этот прилив красноречия с  временным заходом десятого кольца Сатурна под кольцо девятое, а так же с тем, что в созвездие «Пса» появляется по утрам Венера.  Впрочем это мнение не окончательное поскольку есть академики, которые это огородное явление связывают с наступлением климаксного периода островов Шпицбергена и  Гренландии.
Впрочем те, кто живет на этом огороде знают, что дело тут в обычном недогляде  работницы Дарьи, которая вовремя не облила старый хрен кипятком и тем самым дала ему возможность вырасти до размеров хорошего хрена. Ну, а когда хрен вырастает до хороших размеров, то даже у Дарьи руки не поднимают ушат с кипятком, чтобы его обварить – жалко! Конечно будь на месте Дарьи какой-нибудь мужик, то у него рука бы не дрогнула, но женская рука ни когда не поднимется на погибель хорошему хрену! Так он и доживает до осени, укореняясь еще сильнее на  своем огороде.
 "На своем", - так считал хрен и даже крутой кипяток не мог изменить этого мнения, хотя сваривал начисто все, что вылезало наружу, но в глубине, в сердцевине своей, старый хрен стоял на своем:
– Мой огород и баста!       
И так, старый хрен продолжил «гнуть» свою, такую же как и он, «старую хреновую линию».
-  Там,  - с пафосом в голосе говорил хрен, указывая листьями в сторону заходящего солнца, - развивается плюрализм и демократия не то что у нас! А мы всё живем по старинке, на особицу, не ведая ни чаяний, ни ветров, идущих с других огородов. А между тем стоит прислушаться и уловить какие такие запахи и какие такие идеи несут нам эти ветры!   
На этом месте старый хрен прервал свою вступительную речь и настороженно огляделся. Жизненный опыт приучил его к осторожности. Уже не раз в его жизни, именно в этот момент  работница Дарья окатывала его крутым кипятком в надежде извести старого смутьяна. Но ни что в огороде не намекало на коварные замыслы относительно старого хрена. Только молодой укропчик,  как примерный ученик вытянул свою пахучую веточку насколько смог и робко, но настойчиво спросил:
- Нельзя ли уважаемый хрен перевести Вашу не нормативную лексику на обычный огородный язык?
- Можно, - важно ответил хрен, -  только эти слова иностранные и к не нормативной лексике отношения не имею. Тебе бы, как начинающему поэту это нужно знать, а то, понимаешь...
- И тем не менее, я попрошу...
Властно и настойчиво заявил чеснок, ведь и он на грядке был не новичок и сидел в ней с прошлого года, так что право имел и потребовать.
– Так вот и, тем не менее, во избежание травмирующих психику факторов рекомендую, впредь излагать свои мысли, так сказать, пусть и остро, но кратко и понятно. Конечно, вы как старый хрен имеете перед огородом неоценимые заслуги и разного, всякого на своем веку перевидали, еще больше услышали, но должны помнить, что перед вами молодежь весеннего, нынешнего посева!
Такая длинная речь утомила чеснок настолько, что он впал во временное коматозное состояние, из которого  вышел только тогда, когда на небе замерцали звезды и на его стрельчатые листочки выпала  холодная роса и привела, тем самым  в чувство. Помниться, уже среди ночи под звездным небом, когда все огородные жители спали, он закончил свою мысль:
- Похабщина, она и на иностранном языке все равно похабно звучит, может быть еще более похабно чем родное, матерное слово, сказанное в сердцах. Так что ненужно прятать свою нравственную порочность за иностранные слова! Ненужно!
Поскольку все спали, то никто ни чего на это не ответил, да и сам чеснок тут же и уснул, так, что сам вряд ли помнил утром, что сказал этой звездной ночью под воздействием капли росы.
А раньше, днем, старый хрен принял во внимание замечание чеснока:
- Ладно, - согласился старый хрен.  Пусть по вашему будет, хотя приходится каждую весну повторять то, да потому, а когда к сути дела перейдешь, то уже многие овощи для первых салатов-винегретов поспеют.  А меня снова за дурной характер и смутьянство примутся выкорчевывать. Так вот и на этот раз говорю всем своим недругам, а в особенности хозяину огорода Корнею Корнеечу, и на особицу работнице Дарье:
– Хрен ребята, что у вас выйдет! А потому "хрен что выйдет" - корни мои в глубине земной, а все вы мелко сидите передо мной, а сам хозяин огорода, так и вовсе, по земле ходит и что он в земле-то понимать может? Я - от природы! Я - от земли расту!
Конечно, после такой эмоциональной речи старый хрен сделал длинную паузу, да такую, что все подумали, что он по стариковской привычке уснул средь бела дня, но не тут-то было!
- Ладно, – желчно протянул старых хрен, да так, что запашок специфический по огороду прошел.
-  Поясняю: демократия  - это когда на нашей грядке имеет право произрастать все, что имеет корни и, говоря научным языком, имеет отношение к фотосинтезу!
-  Это что? – Пискнула молодая морковина, - и мокрец имеет право произрастать и осот?
- Именно так, - важно сказал хрен, - иначе плюрализма не получается, а сплошной тоталитаризм, то есть засилье одной культуры, одной идеологии!
-   Ужас! – Ахнула репка, а редиска покрылась красными пятнами, от стыда..
- Значит нам не дадут досидеть до осени? – Спросила репка.
-  Дура ты, репка! Как была ты дурой деревенской, необразованной так и осталась. Ну, по суди сама, при чем здесь сроки созревания и прочая огородная премудрость, если мы речь ведем об огородной  политике? Люди такой закон вывели, чтобы выживал только сильнейший, а у кого силенок маловато, или еще что не так, пусть дохнут! А что можно против закона сделать? Ежели закон такой, то ложись и помирай и вся тут недолга! Ежели это не закон, а придумка, то конечно, тогда еще можно чем дрыгнуть, перед тем как дух испустить, а так – совершенно нельзя!
Редиска совсем пунцовой  стала, только укропчик этаким бодрым, не без наглеца голоском, откликнулся на слова старого хрена.
- Все ясно! Раздевать средь бела дня станут! Кого по частям, а кого сразу, вот как, к примеру, редиску. Такую сладенькую не скушать сразу, кто же выдержит? К тому же весенний авитаминоз... Солнечное сияние...
И тут укропчик забормотал и вовсе мало вразумительное, что с ним случалось в минуты сильного волнения, как это случается со всяким молодым поэтом.
- Вот и в прошлом году точно так же все было и в позапрошлом.
Теперь уже совершенно старческим голосом произнес хрен и вздохнул:
- Я, о самом важном хотел вопрос обсудить, о демократии, а у одного поэтический удар случился, у другой не понять с чего стыд в лицо ударил, а кое-кто только собственной выживаемостью озабочен! Эх! Пошли бы вы все  хозяину в засол! 
Сердито выплеснул хрен свою обиду на весь огород. 
- А ты как хотел, старый хрен? Это тебя ни одна зловредная химикалия не берет, а меня так простой мокрец задушить может! - Выкрикнула морковка.
Она была хоть и этого, весеннего посева, но страшно боялась быть задушенной мокрецом, или осотом и этот страх придавал ей отчаянную смелость и даже дерзость в разговоре с таким авторитетом, как старых хрен.
- А ты должна силы найти в себе и его силу превозмочь своей!
Посоветовал, почти прокричал старый хрен молоденькой морковке.
– Ты укореняйся на всю глубину грядки! - Кричал он, - души тех, кто рядом и не забывай про тех, кто вдали от тебя! Перехватывай свет солнечный, словом, ботвой-то не шелести попусту, а борись! В борьбе и обретешь себя!
- Ага, найди. Ага обрети, - проворчал лук-сеянка, – когда тебя грызут и сверху, и снизу.  Все ведь с весной проснулись, все голодные!  Без хозяйского глазу и догляду, так только ты один и можешь процветать на нашей грядке. Потому и советуешь всем выживать, кто как может. Хитер, да и я не прост, чтобы тебе поверить.
- Ну, почему же,   - откликнулся малиновый куст, хотя страшно не любил влезать в огородные споры.   
Кстати сказать и его, хозяин, время от времени нещадно подрубал и подкапывал, чтобы дальше ограды - ни на шаг! 
- Да, я говорю, почему же только один хрен? Отнюдь и я бы мог... - и тут малиновый куст застенчиво, ну почти как укропчик, процитировал несколько строк, услышанных случайно из уст девочки, когда она собирала с этого куста ягоды:  «И я бы мог в стране отцов быть не последним удальцом».
Но его поэтический этюд не был оценен огородным сообществом, что и не удивительно, ведь большинство из них жило от весны до осени, а многие так и вовсе по три месяца! Когда же было им  впитать в себя перлы поэтической, да не только этой, культуры?
-Цепко за землю держится и крапива, но надо сказать прямо, поверхностно и не глубоко! - Заметил хрен, хотя недолюбливал её за жгучий и настырный характер.
Да кто это любит конкурентов, даже из тех, кто с утра до ночи твердит о благе конкуренции?      
- Лебеда, к примеру, умеет за себя постоять, тот же осот... - Продолжал хрен, но тут  почувствовал, что зашел слишком далеко в плюрализме. Отнести осот к огородным растениям можно было бы только на том основании, что осоту нравится огородная земля.
- Совсем старый из ума выжил, - пробурчал, только что высаженный в грунт перчик.
Он был из интеллигентов, из городских, так как половину жизни провел в домашних условиях.
– Есть растения культурные, а есть не культурные... - взялся разъяснять перчик.
Собственно говоря, он это делал каждый раз, когда его высаживали в грунт. Так он представлялся огородному сообществу: «Культурное растение».   
Как для хрена, так и для него - это была вечная и неизменная,  весенняя песня.
– Чтобы вы знали, огороды создают для растений культурных, - наставительно говорил перчик, - а для не культурных растений все остальные места отведены. Слушать вас всех, культурному растению невыносимо, что не слово, то уши режет! И старый хрен... фу как это пошло и двусмысленно звучит...
- А ты сопляк помолчал бы!  Вот тоже, овощ нашелся!
Немедленно парировал старый хрен пространную реплику перчика.
– Ишь ты, в простом огородном слове двусмысленности нашел. Не там ищешь!  Твои социалистические, заморские штучки-дрючки нам известны, наслышаны мы от неженок, тепличный растений. Огурец, вот тоже,  сам бог весть откуда, говорят из какой-то Индии, а стал  нас, коренных жителей огорода поучать своими йогическими прибамбасами? Так нет! Я ему сразу рот-то его зеленый и заткнул! Мигом под парниковую пленку его хозяин спрятал! Да и то, вот как морозец утренний чуток прохватит – так всё и спекся! И йога ему не поможет! Нет!
Бушевал хрен на своей грядке.
– Мы, привыкшие к суровости произрастания на родной отеческой земле, а эти - всё думают, что  над ними тепличная крыша! Высадили вас в мой огород, так помалкивайте, пока ваше время не приспело. Ну, а как приспеет, так и пожалуйте к хозяину на стол! Мы коренные, исконные, а вы кто? Десерт! Это даже не еда, а так – приправа к еде!
От этих слов у многих обитателей огорода случился нервный приступ. Это все равно как молодому человеку сказать прямо и ясно, безо всякого шанса на помилование: «Ты рано, или поздно, а умрешь! И скорее всего - рано!»
Все ведь так и поняли, что до поздней осени, вряд ли кто досидит!  Конечно все огородные растения знали, а скорее чувствовали своим природным инстинктом такое окончание своей огородной судьбы, но говорить об этом, вот так, на весь огород, прямо? Конечно, какие нервы это выдержат!  Многие даже от расстройства и огорчения увяли, хотя вечером были обильно политы.
А старый хрен времени даром не тратил и пустил свои корни вширь, и таким образом мог запросто отпочковаться от своего старого ствола, оставив все своих недоброжелателей, известно с чем!
Хрен в прошлую зиму пустил к себе, в старый ствол такую тьму самых зловредных насекомых, что знай про это хозяин огорода, да работница Дарья, то едва бы им спокойно спалось этой весной. Хрен потому и был старожилом, что четко понимал, где его союзники и где его враги, а с кем он мог вступать во временное соглашение, а кого избегать. Вовремя и на время подружится и вовремя предать – великая  наука, чутья природного требует и хренового характера! 
И вдруг над всем этим словно ветерок  легонький прошел, и послышались всеми узнанные слова матушки бузины:
- Все хорошо в меру и особо хорошо то, что тебя не касается.
И на этом, в общем-то, конец огородной истории, потому что после слов матушки бузины все огородные жители замолкают, по крайней мере, до следующего утра.
А мне остается сказать только то, что вот так, каждую весну старый хрен поднимает вопросы демократии, применительно к конкретной грядке, на конкретном огороде и каждую весну все вопросы тонут в мелочах жизни. Впрочем, кому и тысяча – мелочь, а кому и рубль – деньги!
Конечно, идеологические убеждения демократии хороши, но когда дело касается собственной выгоды, то тут уж плюрализмом не пахнет, а пахнет самым крепким хреновым настоем! Ну, в крайнем случае, тертым хреном с брусникой, или с помидорами…
Однако припомнились мне, что говорили огородные острословы на предыдущие выступления старого хрена. И показалось мне, что одно из них, касательно благ плюрализма, стоит привести:   
- Так то оно так и не как то либо как, ну а что касательно, то не обязательно, если применительно, то страсть обременительно. 
Эту фразу сказал синий, почти фиолетовый от зрелости, баклажан. Это случилось в конце лета и потому скороспелые сорта овощей  не могли слышать, столь глубокое философское умозаключение, следовательно,  не могли передать в генетической памяти своим семенам.
Это, только  кажется, что огородные жители просты, да незатейливы, а иной раз такое в трубочку завернут, что неделю будешь раскуривать! 
А сказка что? О сказке давно сказано: «Сказка лож, да в ней намек». Даже если это -  «огородная сказка».
              Прокопьевск      Апрель   2005 год.