Ветер с кладбища. Рассказ

1
 Аня шла по улице, никого не замечая. Был обычный субботний вечер… Четырнадцатое февраля. Этот день по идее должен был быть самым прекрасным Днём Святого Валентина в её жизни.
Но не стал. «Что же не так?» - этот и только этот вопрос занимал сейчас мысли Ани. Ей всегда казалось, что дело в ней, что она сама – «ходячая проблема», что всё в её жизни наперекосяк, что жизнь никогда не будет другой…
Вот хотя бы День Влюблённых. По своей еще детской простоте и наивности Ане нравился этот праздник, хотя она ещё ни разу не влюблялась по-настоящему. Просто по-детски подсознательно девочке всё ещё верилось в какое-то микроскопическое чудо, в мимолётный взгляд, в вечную волшебную любовь, пришедшую так внезапно. Но Аня уже осознавала, что всё в жизни не так, и плюшевых медведей с букетами роз ждать от кого бы то ни было не стоило.
Аня шла домой. Она уже сходила прогуляться с подругами, и теперь было время возвращаться. Хотя нет. Времени в запасе ещё два часа, просто девочке наскучило сидеть в компании, не раскрывая рта из-за своей застенчивости, и она неслышно ушла, так, что этого никто и не заметил.
Остановившись на перекрёстке, чтобы пропустить проезжающую красную иномарку, из которой доносились звуки популярного клубного хита, девочка пристально вгляделась в темноту справа, которой заканчивалась плохо освещённая узкая улочка, упиравшаяся прямо в сельское кладбище. Вдруг как-то необъяснимо её потянуло туда, где среди голых кустов, жухлой прошлогодней травы и мёртвых деревьев возвышались ржавые надгробия ещё советских времён, потемневшие от непогоды деревянные кресты, увешанные венками и лентами, и новенькие гранитные памятники с улыбающимися портретами людей, которые ещё совсем недавно были живее всех живых.
Аня не стала противиться своему мимолётному, странному, даже пугающему, желанию и, внимательно оглядевшись вокруг, быстрым шагом направилась к кладбищу… Тихонько скрипнула калитка  оградки, когда девочка протискивалась мимо неё через один из многочисленных узких, заросших кустами сирени проходов между могил. Аня вздрогнула. Время было уже не раннее, и любой звук в таком зловещем месте как кладбище настораживал и заставлял сердце тринадцатилетней девчонки колотиться о грудную клетку подобно дикой птичке в неволе. Но ничто не заставило бы Аню свернуть и побежать что есть сил домой – что-то двигало ей, и девочка ловко петляла между надгробиями, как будто шла по уже давно изученному маршруту к одной определённой могиле.
На самом же деле девочка просто шла, куда глаза глядят и просто размышляла о бессмысленности своего существования на этой тупой, грязной и мерзкой холодной планетке. В школе её не то что не любили, а часто просто не замечали. Мальчикам Аня тоже не особо нравилась, раз, познакомившись с ней, через пару дней ни один не здоровался с ней и даже просто не мог вспомнить её имени. Родителей интересовали только её успехи в школе, а ещё то, не научилась ли она пить, курить, ругаться матом, и не дай Бог, не появился ли у Ани мальчик. Душевные переживания девочки, её проблемы и вопросы, накопившиеся за всю её недолгую жизнь, волновали разве что двух самых близких подруг – Алёну и Гелю, которые всегда были готовы поддержать, что бы с Аней ни приключилось. Но раны, душевные переживания всё равно никто не понял, никто и слышать о них не хотел никогда и ни за что.
Зачем же именно на кладбище так захотелось Ане предаться раздумьям? Она сама не смогла бы найти точного ответа на этот вопрос. Скорей всего, что именно здесь ей бы никто не помешал любоваться собственными страданиями, а атмосфера мистики, животный страх перед которой прививается нам с детства, впрыскивала в кровь какую-то долю адреналина, и от него слегка кружилась голова маленькой одинокой посетительницы полузаброшенного  сельского кладбища. Внезапно она поняла, для чего пришла. Аня стояла перед ещё довольно свежей могилой, на которую падал прямой неяркий свет ущербной луны. Эта могила была довольно странной, если учесть то, что холмик на ней был совсем не высок и весь порос молодой зелёной травкой, несмотря на то, что стоял февраль, и земля вокруг была чёрной и голой, исключая редкие островки мокрого грязного снега. Именно эта могила заинтересовала девочку больше всех остальных, и она даже поднесла к фотографии, прикреплённой на свежем деревянном кресте, дрожащий огонёк зажигалки, которую всегда носила с собой. Сначала удалось разглядеть лишь полуразмытую надпись на табличке: «Кристофер Вайберг». «Старый толстый немец, и чего он забыл в нашем краю?..» - усмехнулась Аня. Но улыбка быстро сошла с её лица – на сыроватой, немного поблёкшей фотографии было задумчивое лицо паренька лет четырнадцати, с русой чёлкой, почти закрывающей добрые зелёные глаза. «Как рано смерть забрала его… И не жил почти…» - горько вздохнула девочка и погрустнела ещё больше. Ей самой вдруг так захотелось жить, радоваться жизни, любить, дружить, смеяться…
Свет зажигалки угас. Аня чиркнула ей снова и еще раз осветила фото и надпись. Как ни странно, ни даты рождения, ни даты смерти не было. Зато возникло ощущение, что по лицу загадочного мальчика на фотографии промелькнула тень грустной полуулыбки. По спине девочки пробежал противный холодок. Она вздрогнула, отдёрнула руку с зажигалкой от креста и слегка попятилась. Однако, уходить ей совсем не хотелось. Аня села на лавочку неподалёку и закурила. Конечно, в её возрасте это выглядело, по крайней мере, глупо, вульгарно и нелепо, но ей было на это глубоко плевать. Хотелось, вот и курила.  От скуки, наверно. Аня курила и думала об этом юноше с фотографии, и её собственные проблемы забылись, не казались больше такими уж значительными. «Жалко мне тебя, Крис, очень жалко… Тебе наверняка хотелось жить, и ещё как. Ты такой красивый… И глаза добрые… Наверняка у тебя была куча верных, весёлых и просто хороших друзей. У меня вот только две подруги. Они хорошие, даже очень, только мне всё равно одиноко до чёртиков… Был бы ты моим другом, всё было бы не так. Может быть, ты был бы жив и мне так не хотелось бы умереть от своей никчёмности… Жаль, мы не встретились, и не встретимся уже никогда…»
Аня затоптала уже докуренную сигарету, положила в рот мятную жвачку, и повернулась, чтоб уйти. Но прежде, чем сделала хоть шаг, она просто прошептала зачем-то «до свидания» и побрела домой. На душе было немного неспокойно.
2
Шёл противный холодный дождь, а злой мартовский ветер пронизывал насквозь.
 - Гель, давай быстрей! – Алёна поёжилась и потуже натянула капюшон короткой куртки. Рядом с ней стояла молчаливая Аня и переминалась с ноги на ногу.
 - Ну сейчас, сейчас, не нуди! – Ангелина непослушными замерзшими пальцами завязывала шнурки красно-зелёных скейтерских кроссовок. Еле справившись с этой задачей, она догнала подруг и они двинулись по прямой асфальтированной улице, удаляясь от школы всё дальше.
 - Неохота мне домой, - зло буркнула Аня и запихнула руки поглубже в карманы потёртых джинсов. – Делать там не фиг. Пошли куда-нибудь покурим хоть.
 - Куда? Спалят же, - Алёна недовольно поморщилась. – Вчера чуть не доигрались, когда школу прогуливали.
 - На кладбище можно… Туда почти никто и никогда не ходит, - живо предложила Геля. – Свобода, ё моё.
 - Да ну… Стрёмно как-то, - Алёна теребила длинную прядь волос. – Неуважение к умершим какое-то… А у меня прабабушка недавно умерла…
- Мы же не вандализмом заниматься будем, - наконец Аня вступила в спор. – Просто покурим и пойдём… Я ещё вам могилу одну покажу… Недавно забрела на кладбище, увидела…
 - Ну ты блин сталкер-гот, - хохотнула Алёнка. – Шляешься где ни попадя, да ещё и в одиночестве.
 - А вы тогда даже не заметили, что я ушла, - «сталкер-гот» обиженно отвернулась. – Но пошли покажу всё-таки.
 - Пошли-пошли, - Геля прям загорелась и подхватила подруг под руки, уже силой ведя в сторону кладбища, уже видневшегося в конце переулка. Алёна только пожала плечами, и подруги быстрым шагом, часто оглядываясь по сторонам, пошли туда, где на фоне серого мартовского неба виднелись силуэты крестов и  старых памятников.
 - Ну и где этот твой немецкий принц? – нетерпеливо оглядывалась Ангелина. Аня только недоумённо пожала плечами. Минут десять уже подруги бродили среди могил и оградок, но странного захоронения некоего Кристофера Вайберга всё не было. Даже несмотря на то, Аня отчётливо помнила дорогу к этой могиле.
Все сигареты были выкурены, пора было идти домой.
- Пошли, девчонки. Ну не нашли, так не нашли. Может, тебе всё это приснилось? – Алёна слегка наморщила лоб, и Аня подумала, как идёт её подруге задумчивость. Эта мысль вызвала у неё лёгкую улыбку и она сказала:
 - Ну может. Хотя… Вряд ли бывают такие яркие сны… Всё, пошли. Гель, не тормози, - она схватила подруг за руки, и они пошли домой, шутя друг над другом и весело переговариваясь.
А Аня всю дорогу до дома думала, что всё то, что было с ней тем февральским вечером, просто не могло оказаться сном. Слишком яркие впечатления отпечатались в душе девочки, слишком явственным был тогда запах гнилого дерева и старой краски, который приносил ветер с кладбища.
3
«Ура, наконец-то каникулы!» - ликовала Аня, проснувшись поутру. Было двадцать третье марта, десять часов утра. За окном робкое весеннее солнце пыталось пробиться сквозь небольшие тучки стального цвета, и когда ему это удавалось, всю маленькую комнату девочки освещали радостные золотистые лучики солнца.
Но Ане было радостно не только поэтому. Она радовалась ещё и тому, что закончила четверть без троек. Но и это не было в жизни девочки главным. Вчера наконец-то произошёл её первый поцелуй, и от одного воспоминания о нём так незнакомо, так необычно, но всё же так приятно сжимало сердце.
Его звали Вениамин. Ну, или попросту Веник, так называли его все. Но Ане это «как все» не нравилось, и она почти не называла его по имени, хотя в своих душевных монологах она именовала Веника «моим Вениамином». Вениамину было где-то семнадцать, и его внешность полностью отвечала Анькиным «стандартам красоты» - прелестные тёмно-карие смеющиеся глаза, лёгкая полуулыбка, вечно блуждающая на тонких губах, короткие чёрные волосы, крепкое телосложение, невысокий рост и непринуждённая походка – всё это ещё издали сводило её с ума. А теперь этот красавчик принадлежал ей, и Аня улыбалась, каждый раз напоминая себе об этом.
Да, ей было стыдно, что до тринадцати лет у неё не было никого. Она даже поцеловалась в первый раз только вчера. Конечно, сначала получалось как-то неуклюже, но потом Аня даже вошла во вкус, к собственному недоумению и небольшой доле стыда.
 Да, Вениамин безумно нравился Ане… Но не он являлся ей во сне, совсем не он. С некоторых пор в её подростковых сновидениях то и дело появлялся тот странный мёртвый мальчик, чьё лицо так запомнилось ей в один из одиноких февральских вечеров. Каким бы ни был сюжет сновидения, как долго бы ни длился сон, там неизменно появлялся Кристофер. Он подходил к Ане, бормотал что-то по-немецки с умоляющим видом, а то и вовсе молчал, просто заглядывая в её глаза своими, похожими на маленькие озёра с мутной зеленоватой водицей…
Аня всегда вздрагивала и просыпалась… А потом весь день щемящее чувство тоски на отпускало её ни на миг, так хотелось пойти на кладбище, найти эту могилу, погрустить возле неё, просто поговорить как будто бы с ним, а на самом деле самой поразмышлять о бренности бытия…
Но каждый раз девочка останавливала себя, говоря себе, что это желание нездоровое, поразмышлять можно и дома за чашкой крепкого сладкого чая, а тот случай был просто секундным наваждением, и никакого Кристофера Вайберга, ни живого, ни мёртвого, на самом деле никогда не существовало. «Нет никакого Кристофера. Есть я и Вениамин… И то, что зародилось между нами. А Герр Вайберг – просто неудавшийся сон, просто плод моего детского воображения, которое до сих пор не хочет верить, что нет никаких принцев, замков и волшебных существ!» - такой мыслью она всегда успокаивала себя, и тревога понемногу проходила, а в этот прекрасный погожий день оставила Аню совсем.
Это было ни с чем не сравнимое облегчение. С лёгким сердцем девочка встала, быстро заправила постель и пошла умываться, напевая про себя: «How can you see into my eyes, like open doors…», свою любимую песню группы Evanescence. Умывшись, она посмотрела на себя в запотевшее зеркало ванной и осталась не совсем довольна своим внешним видом – ведь в зеркале была не какая-нибудь Скарлетт Йоханссон, а обычная девочка Анна Стрельцова с короткими растрёпанными рыжевато-золотистыми волосами и ясными глазами стального цвета, которые выделялись на бледном личике с веснушками на маленьком носу. На ней был утренний чёрный халатик (в последнее время в Ане проснулась необычная страсть к чёрной одежде, странная в столь юном возрасте) и пушистые оранжевые тапочки в виде лап львёнка. Рассмотрев себя, девочка хмыкнула и побежала в свою комнату одеваться.
Со стены на неё задумчиво смотрел плакат с Вилле Вало. У Ани была дурацкая привычка иногда разговаривать с фотографиями, как с живыми людьми, и тут она не смогла сдержаться и буркнула: «Ну что тебе, Вилька? Ну да, выгляжу как чучело… Сейчас всё нормально будет. Одену юбку новую, накрашусь… Вениамину понравится. Ну ладно, Венику. Не нравится мне называть его Веником, домашней уборкой попахивает. А убирать я ненавижу… Да, я лентяйка. Ну и что. Зато готовить люблю… Всё, уговорил. Буду одеваться,» - и она стала быстро собираться на встречу с Вениамином, который ещё полчаса назад прислал ей на мобильный сообщение с пожеланием доброго утра и предложением встретиться в кафе в половину двенадцатого.
Всё было как в волшебной сказке, а точнее, как в самой сокровенной мечте Ани. Кстати, её полное имя было вовсе не Анна, а Аннабель. Но она стеснялась этого имени, воспринимая его как странное кукольное прозвище.
Да, их встреча была сказкой. Вениамин подарил Ане пять розовых тюльпанов, а когда она призналась, что её имя – Аннабель, он сказал, что это прекрасное имя. Они сидели в кафе примерно два часа, весело болтали, пили ароматный чай с пирожными и трогательно держались за руки. Всё было так прекрасно… Он даже сказал, что любит её… Какое-то наваждение… Всё было практически идеально.
Сейчас Веник рассказывал Ане  какую-то весёлую историю из своей жизни. Она старалась слушать как можно внимательнее, но ей это плохо удавалось. Душа её как будто купалась в счастье, в сознании того, что мечты исполнены.
 - Ань?-  Вениамин внимательно посмотрел ей в глаза. – Ты слушаешь меня?
 - А, да. Конечно, - Аня смущённо улыбнулась. – Очень интересная история…
 -  Я сейчас ещё кое-что расскажу. Летом я был в Германии, у тёти, и познакомился с её приёмным сыном… Такой смешной пацан. Немец. По-русски так смешно болтает, только начал учиться… его Кристофер зовут, но мы с сестрой Катькой прикалывались, Кристинкой его называли. А он и не обижался, не понимал ещё, что мы его бабским именем зовём...
Пока Вениамин смеялся над собственной шуткой. Аня крепко задумалась. «Что за дурацкое совпадение? – забеспокоилась она. – Почему я не могу забыть, просто забыть тот странный вечер, эту несуществующую могилу?»
На душе снова скребли кошки. Прекрасный Веник был мгновенно забыт, Аня быстро попрощалась с ним, отделавшись общими фразами. Её снова мучительно тянуло на кладбище, и на сей раз девочка не стала противиться своему странному желанию…
4
И снова она не нашла могилу. Аня уже была уверена в том, что этого Кристофера она сама и придумала, потому что на её пути не было ничего даже похожего на это захоронение. Затхлый запах древесины и слезшей с оградок голубой краски Ане уже порядком поднадоел. Она уже продрогла и повернулась было, чтобы уйти, но зацепилась за куст и порвала колготки. От злости и боли, которую причинила ей оцарапавшая ногу до крови ветка, Аня даже расплакалась. Она недоумевала, какого же её черти принесли в это Богом забытое место, почему она поверила собственной разыгравшейся фантазии и оставила «своего Вениамина» в тёплом кафе совершенно одного.
Слёзы застилали девочке глаза, и она шла, совсем не разбирая дороги, почти на ощупь. Вдруг перед глазами возник силуэт знакомого креста.  Аня вытерла слёзы рукавом, размазав по щекам тушь. Да, это была могила Кристофера Вайберга, никаких сомнений, и в глубине души девочка радовалась, что всё это – не плод её воспалённого воображения, что она реально нашла эту могилу тогда, четырнадцатого февраля...
Фотография была несомненно та же самая. Только вот Кристофер на ней больше не был таким грустным. Его красивые губы тронула почти невидимая улыбка, а глаза как будто пристально осматривали пришедшую, словно он сам приветствовал Аню как старую знакомую, с которой давно не виделся и успел соскучиться.
 - Я тоже рада видеть тебя, Крис, - привычка говорить с портретами дополнилась тем, что девочка почти физически ощущала присутствие своего призрачного собеседника. – Я тоже скучала… Ты почти перестал мне сниться. Да… Был бы жив ты, друг мой, порадовался бы за меня. Я вот счастливица теперь… У меня есть Веник. Да, знаю, имя смешное, - Аня счастливо зажмурилась. – Зато он хороший такой. Цветы мне подарил. Я бы показала их тебе, да вот только оставила их в кафе, забыла забрать, глупая… Надо оставить тебе что-нибудь. Чтоб потом точно вернуться, - она пошарила в карманах куртки, но ничего, кроме собственных перчаток там не нащупала. Поискав получше, она обнаружила там сломанную серёжку в виде чёрной розы.
 - Это не настоящая роза, но пускай останется у тебя. Всё равно красиво. И будет напоминать тебе обо мне… Хотя б немножко… - Аня положила розочку у подножия креста и вновь присела на ту же лавочку, на которой сидела в тот, в первый раз. – Конечно, эта розочка от серёжки не сравнится с твоей красотой… Не вернёт тебя к жизни, Герр Вайберг. Но, может, ты наблюдаешь сейчас с небес… может, ты даже хочешь что-то сказать… Жалко, я немецкого не знаю, а то разгадала бы твою просьбу в моём сне… Может, хоть по-английски в следующий раз скажешь мне… - она криво усмехнулась собственной глупой и неуместной шутке, - вы же, немцы, поголовно владеете английским, и именно его я изучаю в школе…
Аня стыдливо отвернулась, потому что поняла, что сморозила что-то совсем уж не то. Сидела так почти минуту, разглядывая надписи на надгробиях вокруг… Наконец решила обернуться, и не сразу поняла, что что-то изменилось. Потом подошла, пригляделась… На кресте было что-то нацарапано, чего не было раньше. И это были не просто царапины, а отчётливая надпись на английском:
I AM ALIVE 
(я жив)
Аня вздрогнула. По её спине побежали противные липкие волны страха. Нет, не страха, а даже какого-то ужаса – ведь где-то рядом с ней по кладбищу бродил настоящий призрак и оставлял девочке свои послания…
Она не вытерпела накатившую волну ужаса и побежала. Не разбирая дороги, то и дело спотыкаясь… Её единственной мыслью было убежать отсюда как можно скорее, позабыть всё случившееся как страшный сон, страх холодил тело изнутри, а странный кладбищенский ветер – снаружи…
Дома она еле перевела дух. Закрывшись в комнате, Аня быстро переодевалась, пока родители и старшая сестра не увидели её порванные колготки и испачканную неизвестно чем и неизвестно как куртку.
Казалось, портрет Вилле Вало смотрит на девочку с каким-то немым упрёком. Аня посмотрела на него и второй раз за этот день расплакалась, кутаясь в любимый халат.
 - Дура я, Вильчик, и ещё какая. Таскаюсь зачем-то куда ни попадя. Сдался мне этот мёртвый немец… - она сокрушённо вздохнула и покачала головой. – Вся эта мистика – чушь собачья. Шутит кто-то надо мной. Вполне даже может быть, что эти придурки из школы. Покоя им не даёт то, что я стала готом… Ну нравится если мне быть такой… - она упрямо тряхнула короткими золотистыми прядками и плюхнулась на стул перед компьютером.
Делать было нечего, и она зашла в программу ICQ. Там сразу посыпались приветствия от друзей с различных концов страны, вместе с ней обожавших группу «H.I.M.»…
Авторизацию запросил какой-то странный пользователь. Странность была даже не в том, что его номер состоял из шести цифр – это вовсе не странно, такой номер «аськи» запросто можно купить через интернет. Просто странное чувство снова возникло где-то в желудке и поползло по позвоночнику вверх, к мозгу, посылая тревожные сигналы, которые, между прочим, скоро прекратились.
Ник пользователя был CoreyAngel, в информации значилось, что родился (именно родился, пол был указан мужской) тридцатого ноября 1991 года, имя – Крисси Тейлор, естественно, ненастоящее, просто смесь чего-то с именем солиста группы Slipknot Кори Тейлора. «Фанат группы, ну а как иначе,» - подумала Аня и добавила его, так как, в принципе, симпатизировала музыке этих монстров в масках.
Но Крисси ничего не писал, чему девочка удивилась, а самой ей писать не хотелось. Но всё же, выждав пару минут, она напечатала:
 - Хай!
Ответом было молчание. Через минуту Аня не вытерпела:
 - Привет, ты кто такой, почему не отвечаешь? – и тут она сама пожалела, что написала, потому что до неё внезапно дошло, что имя Крисси может быть сокращённым от Кристофер. По спине вновь пробежал неприятный холодок, и Ане показалось, что в воздухе появился запах гнилой древесины и краски…
Она тряхнула головой и наваждение тут же исчезло. К тому же, звуковой сигнал оповестил, что пришло сообщение. Между прочим, от CoreyAngel. Аня тут же подумала, что смешно парню в своём нике называть себя ангелом, это как-то по-девчоночьи. Но эта мысль ушла, не оставив и следа, когда она прочла сообщение:
 - Hi, Annabel. It is me. Trust me. I am alive. (Привет, Аннабель. Это я. Верь мне. Я жив.)
Аня затряслась в истерике. Глупый розыгрыш слишком затянулся… Ей было совсем не до смеха. Она трясущимися пальцами попыталась напечатать что-то в ответ, но это было уже бесполезно – пользователь уже был в офф-лайне. Девочка выключила «аську» и отдышалась. Всё происходящее уже не казалось ей ни затянувшейся злой шуткой, и даже просто абсурдом не было. Что-то сверхъестественное во всём этом было…
Да, Аня уже воспринимала Кристофера, как будто он был живой. И одна эта мысль приводила её к тому, что она сходит с ума. Девочке казалось, что если она расскажет кому-либо всю эту историю, её упекут в психушку на ближайшие лет десять. Но ничего не поделать, «это» происходило, и происходило не с какой-нибудь грудастой блондинкой из посредственного фильма ужасов, а с ней, Аней Стрельцовой, обычной ученицей восьмого класса обычной сельской школы.   
Чтоб хоть немного отвлечься, девочка снова зашла в ICQ. CoreyAngel по-прежнему был не в сети, хотя снова пришло то же сообщение: «It is me. Trust me. I am alive. (Это я. Верь мне. Я жив.)» На этот раз Аня отнеслась к нему спокойно и продолжала как ни в чём ни бывало переписываться с друзьями.
Примерно через час она выключила компьютер, потом сходила в ванную и легла спать. И несмотря на то, что девочка много пережила за этот день, заснула она быстро и спала без снов, как будто призрак загадочного юноши отпустил на время ту, с которой так настойчиво пытался наладить контакт весь последний месяц.
5
Апрель радовал, лаская своими лучами бледные щёки Аннабель. Она даже немного расстегнула курточку, чтобы лёгкий весенний ветерок беспрепятственно гладил уставшее от долгой зимы тело. Стоя на пороге школы, она ждала Вениамина, слегка теребя серебряный анкх, висевший у неё на шее. Он должен был уже приехать из техникума и встретить Аню, чтобы проводить домой. Но Веника не было видно даже на горизонте, И девочке уже лезли в голову плохие мысли.
Ей часто снился один и тот же сон. Как будто они с Вениамином наконец остались наедине в его городской квартире. Тихо играла какая-то попсовая музыка, которую так ненавидела Аня, и вкус к которой так пытался привить ей он, не одобряя её любовь к тяжёлому року и к готике в общем. Девочка терпела это только ради него, ведь им было так хорошо вместе.
Так вот, они лежали вдвоём на его кровати и дурачились, прикалывались друг над другом, целовались…  Вениамин заглядывал ей прямо в глаза, не отрывая взгляда, ей это так нравилось, нравилось, как «смешивается» серый цвет её глаз с его тёмно-карим. Но в этот момент происходило что-то невообразимое – тёмно-карие глаза превращались в зелёные, волосы удлинялись и осветлялись до светло-русых, и всё лицо Веника становилось лицом Кристофера, уютная комната превращалась в серый и затхлый склеп, в котором так знакомо распространялся запах старой краски и гнилого дерева…
Через секунду Аня просыпалась, но отвратительное чувство тоски и осознания того, что она что-то должна сделать срочно, правда, не зная точно, что, преследовали девочку всё снова и снова.
Она уже успела прокрутить в голове уже как будто заученный сценарий дурацкого сна, а её парень так и не появлялся. Девочка уже достала из кармана телефон, чтоб позвонить ему, как сзади кто-то дотронулся до её плеча. Она уже было обрадовано вздохнула: «Веня!». Но это был не он. Сзади стояла толпа насмешливых старшеклассниц и несколько незнакомых ей парней.
 - Это она? – спросил один из парней, который на самом деле вовсе не был незнакомым, а учился с Аней в одном классе. – Она ж со мной в одном классе учится.  Панк ё…ный.
 - Я не панк, - тихо и сквозь зубы произнесла Анна. – Я гот вообще-то.
 - Ведьма, что ли? – визгливо засмеялась одна старшеклассница в чрезмерно короткой юбке и длинными мелированными волосами, похожими на безжизненную солому из-за частых перекрашиваний. – Ты на себя в зеркало смотрела, чудо глазастое? – после этой фразы смеялись все. Аня так жалела, что не пошла домой вместе с девчонками. Вениамин всё не появлялся.
 - А ты смотрела на себя, шлюха с  мёртвыми волосами и рисованной улыбкой? – девочка говорила по-прежнему тихо, но её голос почти срывался.
 - Ты кого шлюхой назвала, тварь малолетняя? – вспыхнула девушка с соломенными волосами. Но Аня её не слушала. Рядом с ней неожиданно появился Веник и схватил её за руку.
 - Кать, отвали от моей девушки. Чем она тебе не угодила? – в его голосе звучал металл.
 - И это твоя девушка? - язвительным тоном, как будто пытаясь унизить, прошипела другая девушка в плащике цвета фуксии и с блестящими волосами шоколадного цвета. – Вень, ты что, она же чмо натуральное, да ещё и панкуха вонючая. Тоже мне девушка, не смеши.  Какая она тебе девушка, если ты со мной спишь?!!
Вениамин покраснел. Это был удар ниже пояса, несомненно. И так бледная Аня стала совсем серой, ноги её подкосились, на глаза навернулись слёзы. Такого поворота событий она не ожидала, и ей всё ещё казалось, что девушка в плащике врёт, пытаясь ещё больше унизить и так оторопевшую малолетку.
 - Это правда, Вениамин?..  – как будто чужим голосом спросила она, хотя была уверена, что получит твёрдое опровержение слов наглой брюнетки. Но ответ последовал уж совсем неожиданный:
 - Да. И я считаю, нам надо расстаться, потому что ты слишком отличаешься от нас и ещё подрасти должна.
От неожиданности Аня громко выругалась. Любимый парень не только не защищал её, он предал её, унизил, изменив ей и прилюдно бросив. Она резко повернулась к нему, причём лицо её при этом покрылось пунцовыми пятнами, и ударила Веню. Кулаком прямо в нос, из которого тут же побежала струйка крови.
Толпа вокруг на миг оторопела. Но не на неё сейчас обращала внимание девочка. Она видела, как изменилось лицо её теперь уже бывшего парня. Оно исказилось гримасой ненависти, обиды и одновременно отвращения. И, вопреки всем ожиданиям Ани и окружающих, последовал ответный удар.
Аня лежала на земле и корчилась от боли, причинённой ей ударом под рёбра. Вениамин не стал бить её дальше, и уже просто стоял рядом, бесстрастно глядя, как его работу завершают те две девушки, которые так жестоко попытались вначале словами «опустить» её. Старшеклассницы злобно пинали её, то и дело отмачивая идиотские шуточки и призывая окружающих снимать происходящее на камеры мобильных телефонов.
Её казалось, этот ад будет длиться вечно. Но всё прекратилось так же неожиданно, как и началось. Незнакомый девочке до этого голос властно произнёс:
 - Всё, разошлись все, цирк окончен. И вы отвалите от Ани, стервы пустоголовые.
От удивления девушки даже замерли, и Аня наконец-то смогла увидеть, кто говорил всё это. Посередине круга, образованного пришедшими поглазеть на разборки, стоял высокий худощавый светловолосый юноша в чёрной толстовке и косухе.
 - А ты ещё кто такой, супергерой-заступник? – заржал Анин одноклассник, начавший всю эту кутерьму.
 - Не твоё собачье дело, комик хренов, - спокойно ответил пришедший и подошёл к девочке, помогая ей встать. Сквозь пелену слёз и крови, струившейся из её лба, по которому одна из девушек нарочно попала каблуком, Аня узнала… Кристофера. И тут же отчётливо уловила, что он говорит с явным немецким акцентом. Только Крис взял её за руку, чтобы помочь встать, как к нему подбежал разъярённый одиннадцатиклассник с очень внушительной мускулатурой и попытался ударить наклонившегося Аниного спасителя ногой в лицо. Но это ему не удалось. Мало того, Кристофер рукой отбил удар и сам толкнул наглого парня в грудь, резко при этом встав и не выпуская руку Ани из своей, которой тоже пришлось резко встать на ноги, от чего ещё больше закружилась голова, и глаза застлала розоватая пелена.
Что было дальше, она запомнила так, как будто это происходило вовсе не с ней, а было частью мистического боевика, просмотренного в полубредовом состоянии. Вся толпа кинулась защищать своего побитого друга, но безрезультатно – все они были похожи на стаю уличных шавок, осмелившихся напасть на льва – Анин спаситель так легко отражал их выпады, что вскоре часть этого убогого сборища уже корчилась от боли, лёжа на сыром асфальте, а часть поспешно ретировалась, осыпая при этом своего обидчика нелестными эпитетами.
Аннабель не переставала удивляться. Кристофер был живой, во плоти, он держал её за руку, мало того, он защитил её от обидчиков, хотя она сама до сих пор понять не могла, как он сделал это, потому что на вид он завидной силой не отличался, будучи худым, как щепка при росте примерно метр восемьдесят пять.
Вскоре они остались  совершенно одни. Кристофер практически нёс избитую и измученную Аню. Он молчал, молчала и она, боясь первой заговорить со своим сверхъестественным заступником. Лишь любовалась им, почти не дыша, как будто боялась спугнуть прекрасное видение. Наконец, не вытерпела:
 - Значит, ты всё-таки живой? И ты действительно писал мне?.. Зачем же вся эта таинственность?
Герр Вайберг по-прежнему молчал и вёл её домой, как будто прекрасно знал к ней дорогу, держа за плечи, чтоб у девочки снова не закружилась голова. Аня снова спросила:
 - Значит, ты на самом деле живой, здесь, со мной? – на сей раз Кристофер не ограничился молчанием, а отрицательно покачал головой в знак протеста. По спине девочки пробежал уже давно знакомый липкий холодок. «Не жив… Не мёртв… Ну и чертовщина…» - подумала она, однако сказать ещё что-либо не осмелилась. Молча они дошли до её дома, молча Аня впустила Криса к себе, почему-то доверяя своему странному мёртвому другу, от которого уже знакомо пахло рассохшейся древесиной и облупившейся краской.
Они прошли на кухню, где он по-хозяйски жестом заставил девочку сесть, и она повиновалась, заворожено глядя на него своими большими глазами. Быстрыми движениями он промыл ей рану на лбу, прижёг её и аккуратно заклеил пластырем. Всё это он достал из Аниной домашней аптечки.
Всё это время она ни разу не шелохнулась. Аня думала о том, как же нелепа и сказочна вся эта ситуация, а ещё о том, что осознала прямо сейчас. Она осознала, что этот странный парень, на чью фотографию она так любила смотреть, к чьей, как ни странно, могиле приходила поплакаться и порадоваться, именно он занимает в её сердце особое место, заставляя его биться чаще, гореть пламенем любви… Да, любви. Только что девочка поняла, что с самого первого момента, когда нашла на кладбище его могилу, или нет, даже просто с самого своего рождения подозревая о существовании предназначенного именно ей мальчика-мечты, она любила именно его, такого призрачного и необъяснимого Кристофера Вайберга, она любила в нём всё, начиная от смешливых глаз, прикрытых светлой чёлкой и заканчивая кончиками массивных ботинок, которые гулко стучали по полу комнаты, когда он задумчиво ходил по ней взад-вперёд…
И снова ей на глаза навернулись слёзы. Ане так не хотелось, чтоб Кристофер исчез сейчас так же внезапно, как появился. А он должен был исчезнуть, она знала это точно… Не в силах больше сдерживать себя, девочка встала и подошла к нему.
 - Не уходи, - только два слова сорвались с пересохших от волнения губ. Аня внезапно обняла Кристофера и прижалась к нему как можно крепче. Но щека, которую девочка прислонила к груди любимого, не ощутила биения сердца. Но это уже не удивляло её и не отпугивало. Тело Криса было холодным, но охотно согревалось под Аниными прикосновениями.
Она почувствовала, что он тоже обнял её.
 - Не уходи… - она почти рыдала, предчувствуя скорую разлуку…
 - Видишь, я с тобой, я никуда не ухожу, - шептал Кристофер, приглаживая рукой её непослушные рыжие пряди. – Но я должен буду вернуться на кладбище. Там лежит моё настоящее тело. Это же я материализовал из лунного света, твоей розы и, что самое главное, из твоих любви и горя. Я должен уйти, исчезнуть, а ты живи, радуйся жизни, люби достойного. Тебя больше не побеспокоит призрак несчастного самоубийцы…
Острый приступ отчаяния охватил всё её тело, которое тут же затряслось от безудержных всхлипов. Аня плакала отчаянно, по-детски, задыхаясь от собственных рыданий.
 - Не уходи… Не уходи… Не уходи…
 Крис властным движением заставил Аню посмотреть ему в глаза. В них тоже дрожали маленькие прозрачные слезинки.
 - Я люблю тебя, дурочка. Но ничто не изменить… я больше не смогу радоваться жизни. Моё тело под землёй, в гробу, спит летаргическим сном коматозника…
Аня совсем не слушала его.  Она запуталась в собственных мыслях, в сиюминутных ощущениях… И просто сделала то, что в данный момент было для неё самым желанным – она просто поцеловала Кристофера, прижавшись к его холодным губам своими, такими страстными, жаждущими любви и понимания… И он ответил на её поцелуй, хотя его губы так и не стали тёплыми, даже наоборот – по телу самой Ани расползлись холодные волны, от которых стыли руки и ноги, но это вовсе не отпугнуло её, и они продолжали целоваться…
Дома ещё сутки не должно было быть никого, кроме Ани. Поэтому никто не знал, что за странный гость лежал сейчас на кровати рядом с девочкой и безмолвно смотрел на неё любящими глазами. На неё, безмятежно спящую, как была, в помятой школьной форме с расстёгнутой наполовину блузкой, с пластырем, которым было заклеено пол-лба, с щеками, запачканными комочками туши для ресниц…
А Аня безмятежно улыбалась во сне. Первый раз в жизни она была абсолютно счастлива.
6
Её разбудило острое чувство беспокойства. На часах было три ночи, Аня лежала одетая в собственной постели, рана на лбу ужасно саднила. Кристофера и след простыл. Нехотя она поплелась в ванную, чтобы принять душ. Переоделась, расчесала спутанные комки волос на затылке. Посмотрела в зеркало на своё бледное осунувшееся лицо и тяжело вздохнула, от чего тут же заныли рёбра с правой стороны, там как раз красовался огромный синяк.
Несмотря на то, что всё тело болело от побоев, причинённых девочке днём, она не стала бы заявлять в милицию – она видела, что сделал призрак Кристофера с её недавними обидчиками, им сейчас было не лучше, а может быть и даже хуже, чем ей. Поэтому Аня злорадно улыбалась, хотя в её сегодняшнем состоянии это было довольно странно. Но очень скоро улыбка сошла с её лица.
 - Кристофер Вайберг… - сдавленно прошептала девочка. По щекам снова побежали солёные слёзы. Она больше никогда не увидит даже его призрак, сотканный из её собственных горестных мыслей.
В голове мелькнула одна-единственная мысль, и она прожгла ей мозг, словно молния. Аня вспомнила его слова: «Моё тело под землёй, в гробу, спит летаргическим сном коматозника…»
Он жив! Всё это время Крис был жив, спал летаргическим сном, а родственники и врачи приняли его за мёртвого… И похоронили… А всё это время его душа взывала к ней, просила откопать его тело, пока он не проснулся, не задохнулся в собственной могиле…
Аня сорвалась с места, как ошпаренная. «Может, уже поздно, и он умер, ведь первые «сигналы» он слал уже тогда, в феврале, два месяца назад… Не прощу себе, если опоздала…»
Она быстро накинула на себя старый плащ матери, обула ботинки прямо на босу ногу, схватила во дворе лопату и понеслась прямиком на кладбище. Как обычно, могилу Кристофера Аня нашла не сразу, хотя очень спешила. Фотографию намочил внезапно хлынувший дождь, но надпись «I am alive» сохранилась превосходно, именно по ней девочка узнала нужное захоронение. И она начала копать…
Руки закоченели от холода, мокрые волосы сосульками свисали на лицо, а она копала с непонятным рвением, и со стороны её точно можно было принять за сумасшедшую, хотя бы потому что нормальные люди не раскапывают остервенело  чьи-то могилы, тем более в грозовую ночь. Но Ане было плевать, как всё выглядело со стороны, она продолжала копать, не зная, откуда же у неё берётся столько сил, и копала, пока лопата не звякнула о крышку гроба. Тогда она отбросила инструмент и стала разгребать землю руками, пока гроб не показался полностью. Усилием невероятной мощи она сорвала крышку, так опасаясь увидеть мёртвое, полуразложившееся тело…
Крышку гроба на самом деле сорвала не Аня. Её изнутри выдавил бледный тощий подросток, в котором она с трудом узнала Кристофера. На нём был поблёкший чёрный костюм, который тут же промок под дождём, его зубы выбивали дробь от холода и страха, худые руки тянулись к девочке, прося помочь встать, но это ей оказалось не под силу, и Аня просто сорвала с себя плащ и укутала им своего ненаглядного, который сейчас очень напоминал мертвеца.
Его тело было очень холодным, но он точно был жив, потому что сердце Кристофера бешено билось о грудную клетку, и Аня чувствовала это, обнимая его, пытаясь согреть обоих.
Но он не узнавал девочку, лишь что-то лопотал по-немецки, благодарил за спасение, ведь он чуть не задохнулся в гробу…
 - Заткнись, просто заткнись, - счастливо буркнула Аня.
 - Аннабель… - Кристофер наконец узнал её. Их губы слились в поцелуе, и оба потеряли сознание – она от того, что всё тело ныло от усталости и боли, а он от того, что наконец-то глотнул свежего воздуха, пусть и пахнущего трухлявой древесиной и старой краской.
А наутро были похороны. И многочисленная родня какого-то покойного была очень удивлена, увидев, что соседнюю могилу раскопали, и возле неё лежат, обнявшись, полумёртвые подростки, парень и девушка, закутанные в чей-то старый плащ…
Приехали «Скорая», милиция, детей отвезли в больницу с диагнозом «переохлаждение», приехали Анины родители, неизвестно откуда взявшаяся бабушка Кристофера, Клавдия Рудольфовна, все плакали, обнимались, бабушка благодарила Аню за спасение внука…
Потом все ушли, кроме бабушки Криса. Она задержалась на миг, сказав:
 - А что было бы, если б не ветер с кладбища… - и тихо ушла.
А правда, что было бы?
THE END
Уважаемые читатели! Все совпадения внешности, имён героев и мест, в которых происходит действие, совершенно случайны и не имеют к реальной жизни ни малейшего отношения. Так что имейте это в виду, читая рассказ. С уважением,
Автор