На крючке

       Мы сидим с ней на крыше высокоэтажного здания, свесив ноги и болтая ими так, что голые пятки наши стукаются об кирпичную стену этого сырого дома. Он весь отсырел от проклятого дождя, этот дом. Над нами небо – черное от грозовых туч, которым не видно конца и края. Тучи слишком низко – так низко, что становится не по себе. А может, это мы слишком высоко… И все настолько банально и как всегда… скучно, нет интереса во всем этом – так мы с ней считаем. Вот если бы можно было поднять руку и дотронуться до заманчивой тучи, погладить ее или сжать в ладони хоть краешек этой сине-черной подушки… Так, чтобы выжать хоть каплю дождя самим. Но чудес не бывает, поэтому мы сидим, и все осточертело. Над нами самостоятельные тучи, под нами кипит жизнь самостоятельных людей. По крайней мере, им так кажется, что они ни от чего не зависят. Снуют, спешат куда-то, важничают, думают, что знают почти все, и постепенно умирают. Чтобы не бояться смерти, эти люди придумали целую кучу всяких глупостей про бога, рай, загробную жизнь и все такое. Верят в бред и продолжают бояться умирать. Такие смешные… отсюда сверху. Точно муравьи. Мы болтаем ногами, бьем пятками по стене, и совсем маленькие кирпичные осколки, подхваченные бурным потоком ветра, летят вниз и падают на зонты людей, на автомобили, хлебный ларек и иногда просто на дорогу. Мы знаем, там – в самом низу – в ларьке с хлебом толстая женщина сидит на гнутом стуле и читает засаленную газетку. Она, как и все здесь, на крючке. Она читает, держа газету одной рукой, статью с броским заголовком: «Как похудеть без диеты». Другой своей толстой рукой она держит огромную булку с сахарной пудрой, откусывает сразу полбатона и запивает чаем, крошки падают на пол, а пудра остается на безразличном скучающем и раздутом лице. Мы знаем все это. И даже больше. Мы уверены, что под нами, совсем рядом, в доме – тысяча без малого квартир, и в них люди тратят свою дерьмовую жизнь на всякие дерьмовые пустяки. Они на крючке. Они смотрят в цветной ящик – им оттуда говорят, что надо бояться, и чего им надо бояться. И люди лежат на своих диванах, охают и все равно смотрят в цветной ящик. Некоторые занимаются другими делами, например, сидят в сети. Нет, плохой пример, это – то же самое, что и цветной ящик. Правда, с некоторым нюансом… В сети людям еще страшнее. И часто они уходят от реальности в другой искусственный мир. Мы знаем те миры. Мы знаем почти все. И даже больше. Мы видим того парня, который стремглав вылетел из подъезда нашего дома, на ходу набрасывая на себя куртку. Он злой, этот молодой парень. Мы знаем, что сегодня он поругался со своей молодой женой и все такое. Как обычно, из-за сущего пустяка. Он садится в машину и сильно хлопает за собой дверцу. Сейчас он заведет двигатель и умчится по скользким дорогам этого мрачного города. Мы знаем, сегодня парень будет искусственно уходить в другой мир, подальше от своей надоевшей жены. Он боится всего на свете, этот парень. Он, как и все здесь, на крючке. Скучно так… однообразно и бестолково. Мы сидим молча, болтаем голыми ногами. Синие от промозглого холода губы наши плотно сжаты в тонкие ниточки. Мы знаем, что чувствуем одно и то же с ней, мы знаем, что нам одинаково тоскливо и страшно. Мы, как и все здесь, на крючке. Мы не желаем больше мириться с безысходностью. И от этого становимся одним целым. Так нам кажется. Мы знаем, что с небес на нас льет дождь, а не что-то иное. Мы знаем многое. И даже больше. Мы справимся с ней вместе. Здесь и сейчас больше не будет для нас существовать, как и миры, придуманные нами искусственно. Мы оставляем все для других и забираем с собой лишь знания. Ниточка моих губ рвется. Я говорю: «Пора». Она сжимает своей ладонью мою ладонь, она согласна и кивает головой, с сырых волос дождевые капли беззаботно падают вниз, а следом за ними и мы, свободные от страха, от безысходной тоски и от бесконечной скуки. Мы сорвались с крючка самостоятельно.