Эхо войны

Мой папа в Великую Отечественную войну воевал на Дальнем Востоке,  стоял на охране  границы с милитаристкой Японией, был командиром роты, работал с   прибывающими со всех  концов страны молодыми бойцами. Это были люди  нерусской национальности : узбеки, таджики, татары, калмыки,  башкиры, азербайджане, тунгусы, эвены  и другие (по внешнему облику похожие на японцев), большинство из которых говорили на своем родном языке,  почти не владели русским , поэтому, думаю,  и на действующий  фронт их  нельзя было отправлять.

Все они в своем большинстве прибывали  с теплых краев нашего тогда большого государства, очень мерзли в суровом климате  тайги, работая на свалке леса  в тонкой шинели при  50-ти градусных морозах, полуголодные,  они не выдерживали этих трудностей, заболевали и  косяками умирали и требовали, чтобы их отправили  на фронт, где тоже, не понимая  языка,   попросту умирали, среди них были и такие русские с  дальних деревень, тоже не понимающие по - русски простейших команд.  Приходилось,  завязав на правую руку  клок соломы, командовать  не «На право!» , а «На солому!». 

Среди  таких бойцов был и казах, боец - Кенжебулатов . Когда его спросили откуда он, он все твердил «Казаншункыр», а какой области или хотя бы района он не знал.    Долгое время он  не мог отличить В.Ленина от К.Маркса или  Ф.Энгельса.  Бойцы, часто  шутя , показывая на висящие портреты, спрашивали какой из них Ленин? Он, расстерянно смотря на портрет,   говорил : «Мынау шыгар...» (новерное , этот). Несмотря на его безграмотность, он был  метким стрелком,  отлично владел оружием, завязав глаза платком  или стреляя со спины, он попадал точно в цель. За это его очень уважали товарищи. 

Почему я это вам  рассказываю? Все эти люди  не знали русского языка, а говорили и мыслили на своем родном языке, им, как сейчас  и нам , только наоборот, было трудно  с родного  переходить на русский. Были  строгие времена, каждый день  проходили политзанятия, партийные собрания или просто боевые учения, и все на  чуждом им русском языке. 

Многие из них часто твердили  одно и то же, в том числе и  боец Кенжебулатов: «Согыстан  аман – есен келсем, барлык бала – шагамды орыс мектебіне берем,  сол орысша білмегендіктен  осы  ж;рген  барлыгымыз  канша киналды;...» (Если  возвращусь с войны живым, то всех детей  отдам в русскую школу, а то столько натерпелся от незнания русского языка...)
   
Алишер.

Прошли годы, выросли  их дети, переходя из ясель в русский детсад, а оттуда в русскую школу.  У этих детей появились свои дети, в т.ч. и мой племянник Алишерка. Прошло менее 50 лет, и как по волшебству пришли новые времена, с новыми, абсолютно противоположными бывшим, требованиями и стремлениями,  когда  каждая республика получила свою независимость и каждый народ заговорил на своем родном языке. Вот и Алишерка,  повторяя папины слова, бегло говорит по - казахски.

Уже  в три  года, показывая в закругления ножниц он говорил «это о», в четыре года он  знал алфавит, в пять  читал детские книжки, которые я в самые трудные годы перестройки долго искала по всему рынку и  торжественно приносила ему тонкие черно – белые дешевые  книжонки русских авторов ( детских книг казахских авторов  просто не было) .
Бывало,  сама прочитаю ему разок текст  рассказа или сказки, он внимательно слушает и просит еще один раз  повторить, затем  громко и водя по тексту пальцем , как бы читая,   быстро все повторяет назубок, при этом показывая на какое –нибудь слово, например «медведь», и водя по нему пальцем, спрашивает: это буква «м», а это «д»?
 
В пять лет он  знал таблицу умножения,   когда вместе с аташкой  просто из баловства  изучали «математику», папа рассказывал ему о  космонавтах, в т.ч. американских астронавтах, о  Абае, о  казахском борце Кажымукане Мунайтпасове и о многом другом. Его бесконечные  истории о артистах, о театре, о тех дорогих для каждого казаха местах захоронения батыров, биев,  известных людей  -  все  это вызывало  интерес у мальчика, он все запоминал быстро, поражая нас своей феноменальной памятью. 

Также папа, стуча пальцами о стол, проверял его  ритмику, музыкальные способности, подарил ему свою домбру. «Маленький нагашы» (нагаши –братишка матери),  так Алишерка  называл Амантая, занимался музыкой , у нас дома стояли музыкальные инструменты, и среди них  были большие барабаны, которые  так завлекли мальчика, что  впоследствии,когда стал  взрослым,     его жизненно важным увлечением были барабаны, он стал отличным барабанщиком,  виртуозно играя на различных ударных инструментах в школе,  в институте, а затем, живя в далекой Москве и зарабатывая этим себе на жизнь.   

В семье у нас все умеют , например,  фотографировать или    пользоваться  кинокамерой. Всему этому нас научил наш изумительный папа-      отличный фотограф и  кинолюбитель. До сих пор хранятся дома   фильмы, снятые на узкопленочную ленту , где  есть  события, люди  еще того, советского, времени и, когда к нам приезжают папины дети и внуки, мы  обязательно просматриваем эти старые  фильмы из нашего детства.

И Мурат и Амантай, и Ескен и Рустамчик, и Саян,  и все мы с самого раннего детства  держали в руке папин  киноаппарат, затем и видеокамеру, которую, как только  она появились в продаже, с любовью подарила папе его внучка Акыл.   Есть у нас  фильмы, которые переснял с экрана узкопленочного аппарата на  видеокамеру Алишер, который  тогда  учился примерно в 6 классе средней школы.

Про школу я хочу сказать следующее. Пришло время  идти Алішерке  в школу. Вот здесь  встал вопрос, в какую школу он пойдет: в русскую или казахскую. Папа и  Улжанка под влиянием  времени были за казахскую школу, я – за русскую. Я считала, что  ребенок мыслит  по – русски, учеба в русской школе была на уровень выше, чем в казахской,  сами школы  тоже разительно отличались. Но под влиянием  настроя тех времен, когда по телевизору каждый день твердили о  родном языке, он  пошел в первый класс казахской школы .

Здесь просто - напросто целыми днями  просиживал уроки, ведь все буквы алфавита он знал,  умел читать  и писать, быстро  и просто автоматически  читая  казахский текст, он не понимал его смысла, и  ему было неинтересно. А мне было обидно за то, что он не получил  продолжения нашего с папой образования, он,  с его феноменальной памятью и  всепоглощающим интересом ,остался  просто знающим свой  родной язык мальчиком. 

Затем,   уже  в Алма-Ате он   также без  интереса  продолжал  «ходить» во второй и последующие классы. В общем,все окончилось тем, что в 9 класс он пошел в русскую школу, там началась химия,  биология, алгебра -все те сложные предметы. Он просто запутался и закончил школу с большими пробелами в знании, не понимая ни химии,ни физики, только  тяга к  книгам, привитая когда- то в детстве, и  любовь к музыке у него остались навсегда. Еще с детства  он пишет стихи и хорошо рисует. Его  детские рисунки до сих пор хранятся у нас дома.

В свободное время он круглыми сутками   читает  художественные книги, без конца перечитывая  Гоголя, Толстого,  Айтматова, сказки народов мира и многое другое, часто отбивает  бесконечные ритмы пальцами по  любому твердому месту,  иногда, шутя  по головке маленького Ескена, за что тот не обижается. Увидя это,  мама Улжан  покупает ему ударные инструменты.

В школе он играет в ансамбле  и затем  поступает в университет на отделение  «международные отношения», так как отлично знает английский и  сносно казахский и, еще, учась в школе, он закончил  компьютерные курсы.
Закончив 3 курса и   перейдя на заочное отделение , уезжает, играя на ударных инструментах  вместе с известным  ансамблем  в Москву, записывать диск. Занимаясь музыкой, давая концерты,он  побывал   в Питере и в других городах России, сотрудничая со многими звездами российской эстрады и попутно встречаясь с известными людьми , в т.ч. и из казахской диаспоры, проживающей там.

Когда пришло время сдавать госэкзамены в институте, Алишер вернулся  в Алматы  и не один, а вместе с известной  кинозвездой , с которой познакомился в Москве и которая, как оказалось,  была для него первой светлой юношеской  любовью. Любовью, которая как молния ярко сверкнула, и  оставив яркий след в  его душе, быстро угасла...

После его приезда из Москвы, мы долгое время не узнавали нашего Алишера. Он изменился... Изменился во всем: стал  самостоятельным, рассудительным и самое главное, он , живя самостоятельно в Москве,  многое узнал, увидел и  многое  пережил... Он стал  взрослым...
О том,что наш Алишерка стал взрослым , я поняла, когда он , увидев, что я оставляю  93-летнего папу одного дома и ухожу на работу, вдруг сказал озабоченно: «Вот устроюсь на работу, буду  высылать тебе твою зарплату, чтобы  не оставляла аташку одного...»

Сдав экзамены и получив диплом, в поисках подходящей работы Алішер разослал по всем адресам свое резюме. Но тщетно... Везде нужен был пресловутый стаж работы... Но на счастье  нашего Алишера встретился  на его жизненном пути  добрый человек, который  в наше, еще неустроенное, шаткое  время,  уже твердо стоит на своих  ногах и уверенно идет по жизни. Он –то и   протянул  Алишеру свою  руку помощи ,  крепкую руку  старшего брата. Как оказалось, имя , дарованное ему  – Канат, и мы  с папой, окрыленные этой доброй вестью, остались   очень   благодарны   прежде всего Аллаху и ему, в минуту перепутья  взявшего нашего Алишера под свое широкое,  теплое и надежное крыло!

Навещая нас с папой, Алишер  каждый день рассказывал мне увлекательные истории, произошедшие за этот короткий период  его жизни. Я была поражена услышанным и  записала некоторые из них, чтобы в  дальнейшем, если будет время, написать о них.
Быстро пролетело время, вскоре по вызову своего агашки Алишер уехал и мы с папой, как всегда остались одни... Одни,  но уже окрыленные тем,что наш Алишерка – эта верная  и наша опора...