Катя и Шурочка

Катя и Шурочка познакомились на вступительных экзаменах на юрфак в вуз. Несколько десятков абитуриентов, которым удалось пройти второй круг испытаний, с жаром обсуждали перед деканатом предстоящий, заключительный экзамен по истории. Говорили, что препод – зверь: гоняет по датам и требует творчески мыслить, что он не любит девушек в коротких юбках и уже отсеял несколько медалистов, что конкурс в этом году будет выше, чем обычно, что, по слухам, большая часть мест уже распределена между «блатняками»…  Катя сидела на подоконнике и брезгливо листала наманикюренными пальчиками толстую потрепанную книгу. В школе она училась так себе, и после одиннадцатого класса видела себя кем-нибудь вроде дизайнера или стилиста. Но папа на семейном совете тоном, не терпящим возражений, заявил - юрфак. Глава семьи был человеком военным, и ослушаться его было смерти подобно. Впрочем, все, что требовалось от Кати – придти на экзамен. Родители задействовали все свои многочисленные связи, так что поступление в вуз, казалось всей семье делом решенным. И вот, когда, Катю от студенческого билета, казалось бы отделял всего лишь шаг, «система» дала сбой. Сухонький, интеллигентный профессор истории, которому предстояло принимать у Кати экзамен, наотрез отказался понимать очень прозрачные намеки декана – и девушке пришлось засесть за учебники.               
- Привет! Тут не занято? – прошелестело около Кати. Она подняла глаза и увидела толстушку, указывающую на свободное место на подоконнике. У нее были большие, в тяжелой оправе очки и серая шерстяная шаль, точно такую же Катина бабушка повязала себе на поясницу во время приступов радикулита.
- Я Шура. Какой период отечественной истории у тебя самый любимый?
Катя неприязненно взглянула на нее. Из-за линз, глаза Шуры казались еще больше и круглее, чем на самом деле. «Вылитая сова, - подумала девушка. – Ей и рта на экзамене раскрывать не надо – одного взгляда достаточного, чтобы понять: заучка». В другое время она бы быстро поставила это чучело на место, но сегодня ей предстояло блистать знаниями, которыми она не обладала, и помощь из «зала» ей совсем не помешала бы...
- Угощайся, - Катя протянула «совенку» орехи в шоколаде. – Как, говоришь, тебя зовут?..

=
Катин расчет оправдался на все сто процентов. Шурочке таки подсказала ей на экзамене – видимо, даже не думая о том, что помогает потенциальной конкурентке: конкурс в тот год был и вправду очень приличный. Катя в знак благодарности пригласила Шуру в кафе… Так и завязалась их дружба. Катя беспрестанно смеялась, кокетничала и вообще шла по жизни легко, с гордо поднятой головой. Впрочем, девочкой была далеко неглупой, и сердце у нее, пусть и небольшое, имелось. Разговорившись в тот вечер в кафе с Шурой, Катюша обнаружила, что у «совенка» не только ясный ум, но и хорошее чувство юмора. Конечно, был у Катюши и свой корыстный интерес: неплохо иметь в друзьях на курсе – а в том, что Шура поступит, у нее сразу не возникло никаких сомнений – отличницу. «Да и кавалеров отбивать не будет», - усмехнулась про себя Катя.
Впрочем, дружба с Катей пошла на пользу и Шуре. По настоянию новой подружки она сменила очки на линзы, а бабушкину шаль (с которой, если честно, ей было очень жаль расставаться) на приталенный кардиган и перестала походить на застигнутого врасплох, испуганного совенка. Катя таскала ее за собой повсюду: на дискотеку, в кафе, кино, к друзьям. Шура мало-по-малу начала ориентироваться в чужом, большом и шумном городе. Всю жизнь она прожила в маленьком районном городке – и поначалу ей было неуютно, даже как-то дико в столице.

Вокруг Кати постоянно вились парни – развлекали, покупали шоколад и конфеты, покупали билеты в кино… Понятно, что, знакомясь с девушками, оба кавалера желали заполучить Катю. Впрочем, парень оставшийся с Шурой, скоро с удивлением обнаруживал, что ему нисколько не скучно с такой невзрачной на вид девушкой. Со многими из них она расставалась друзьями – некоторые из них потом с удовольствием ходили к ней в гости на плюшки с малиновым варением и жаловались на капризы взбалмошной Кати.
- Ты такая классная девчонка, такая классная, - как-то раз рыдал на ее плече пьяный вдрызг Вадик, когда Катя в очередной раз отвергла его ухаживания. – Почему же она такая стерва?! Почему?
 А Шура согласно кивала, подливала ему горячий чай с мятой и с тоской смотрела на беспросветную ночь за окном – не было видно ни одного огонька.


Катя же на мышиную вокруг нее взирала с царственным спокойствием. Ее не трогали ни большие плюшевые косоглазые зайцы, ни слезливые СМС-ки, ни полуночные пьяные звонки, которыми ее буквально терроризировали сверстники.
- Вчера опять Андрей звонил. Пять раз, - громко шептала на первой лекции Катюша. – Чтобы отвязался, согласилась сегодня пойти с ним на каток.
- Ты же сегодня с Игорем в кино собиралась, - Шура на миг от удивления даже перестала писать.
- Так я и пойду. А этот пусть мерзнет около моего дома. Может тогда до него что-нибудь дойдет, - беспечно отмахнулась Катя. – Знаешь, куда Андрей меня по началу звал? На берег реки любоваться зимним закатом? В следующий раз умнее будет – кафе, кино, на худой конец. А если денег нет, так надо думать, как их зарабатывать, а не за девушками ухлестывать…
Шура вздохнула. Они с Катей познакомились с Андреем в прошлое воскресенье, когда катались с горок. Катя в тот день была необыкновенно хороша в своей белой курточке из норки и пушистых унтах с помпонами. Шура же искренне не понимала, как в минус пятнадцать можно носить такую короткую верхнюю одежду, что того и гляди оголится полоска кожи над ремнем брюк. Сама же она каталась с горок в старой темно-синей синтетической шубе – по правде сказать, ей просто нечего было надеть. Серый пуховик, в котором она ходила в университет, Шура берегла – родители ей высылали деньги крайне редко, и она знала, каких усилий им стоит оплачивать ее жизнь в городе.   
Через час черные ресницы Кати покрылись на кончиках инеем и от того стали казаться еще длиннее, а щеки от мороза стали ярко-розовыми. Катя то и дело прыскала со смеху, громко разговаривала, и быстро стреляла, нет, сверкала по сторонам своими ярко-синими глазами. Один из таких синий молний ударила в Андрея и он, как заколдованный, пошел к ним. Как обычно бывало в таких случаях, он едва взглянул на Шуру. Ей же парень понравился – высокий, ладный... Шутливый тон и прыгающие, озорные чертики в карих глазах. Впрочем, Шура тот час себя одернула: такие, как он, не интересуются невзрачными девушками из района в синтетических шубах и маминых валенках.
- На кого учился, кем работаешь? – Кате оценивающим взглядом окинула добротную, но уже сильно поношенную дубленку парня.
- Мои родители совсем недавно перебрались сюда. Так что пока я в поиске, - рассмеялся Андрей.
- А-а-а… - протянула Катя, даже не пытаясь скрыть разочарования. – Ладно, пойдем  согреемся чем-нибудь горячим: я замерзла…
 
= = =
После лекции Шура еще раз попыталась образумить Катю.      
- Слушай, так же нельзя… - начала Шура неуверенно, - Это, конечно, не мое дело, но ты же обнадежила человека…
- Тебе надо, ты и иди! – огрызнулась Катя. 
Чем темнее и холоднее становилось за окном, тем больше Шура нервничала. В конце концов она вскочила из-за письменного стола и, кутаясь в бабушкину шаль, начала мереть шагами комнату. Мать отца, Зинаида Федоровна, была женщиной строгой, но справедливой. «Всегда поступай по совести, - учила она Шуру, - И помни: судить тебя только Бог может». «Пойду, - решила Шура. – От меня не убудет». Уже одевшись, она последний раз взглянула на себя в зеркало. «Как бы я хотела быть выше, красивее, смелее… Счастливее, одним словом»… - подумала она. Еще несколько секунд поколебавшись, потянулась за косметичкой. Шура обычно не красилась, но сегодня ей захотелось выглядеть хоть немного симпатичнее.
Андрея она увидела уже издалека. Он стоял у Катиного подъезда, хмурился и вертел в руках сотовый телефон. «Привет!» - Шура старалась выглядеть как можно беззаботнее. Как она и думала, Андрей ее не узнал.
- Я Шура, подружка Кати. Помнишь, я была там, на площади? Она просила передать, что сегодня не сможет с тобой встретиться, у нее заболела м-м-м… – Шура никогда не умела толком врать. Когда ей приходилось говорить неправду, она так краснела, что на глазах выступали слезы, – подруга. Не я, а другая подруга и Кате срочно пришлось бежать за лекарствами в аптеку, а потом… - под пристальным взглядом Андрея она окончательно смешалась.
- Понятно, - усмехнулся парень… - Не знаешь, где здесь можно поблизости сесть на «тройку»? Я еще плохо ориентируюсь в маршрутах ваших автобусов…
- Конечно, пойдем! – выдохнула с облегчением Шура, - Пойдем я провожу!
И потом, осмелев, неожиданно для себя добавила: «Если хочешь, я могу показать тебе город»…
Они шли до остановки минут двадцать. Шуре еще ни с кем не было так легко – ей казалось, что она знает Андрея уже тысячу лет. Они уже стояли на остановке, когда, смеясь над очередной шуткой Шуры, Андрей неожиданно спросил: «А ты умеешь кататься на коньках?» - «Если честно – не очень…» - «Не хочешь сегодня сходить со мной на каток?» - «С удовольствием!».
Четыре часа с Андреем пролетели незаметно. «Во сколько у вас с Катей заканчиваются занятия?» - спросил Андрей на прощание. Шура печально улыбнулась: «В два часа». «Ничего, если я завтра встречу?» - Андрей взял Шуру за руку и заглянул в глаза. - «Здорово! Катя тоже будет рада тебя видеть!» - девушка печально улыбнулась. Придя домой, она прямо в одежде бросилась на кровать и уставилась в потолок. Слезы покатились сами собой.

=
Первым, кого увидела Шура, выходя из университета на следующий день, был Андрей. Он выходил из дорогой, блестящей иномарки, увидев, Катю и Шуру он улыбнулся и махнул рукой. Курящие на крыльца девчонки захихикали.   
- Ничего машинка, - заметила одна из них, - Это БМВ?
- Да и парень ничего, - улыбнулась другая.
- Девочки, это за мной! – Катя эффектно откинула назад густые, темные волосы, и неспеша пошла навстречу Андрею. Шура уныло поплелась за ней: воспитанность не позволяла ей разойтись с новым знакомым, не поздоровавшись. На самом же деле ей хотелось бежать, чтобы бы не видеть, как сейчас Андрей обнимет и поцелует ее подругу.
- Привет, Катя, - юноша широко улыбнулся. – Шура, помнишь, ты вчера обещала мне показать город? Думаю, на машине это сделать удобнее. Садись. Ну, мы поехали! Бывай! – Андрей махнул на прощание оторопевшей Кате рукой.    
- Красивая машина, - протянула еще не пришедшая в себя Шура.
- Вообще-то это не моя – отцовская. Разочарована?
- Ничуть. – Шура счастливо улыбнулась, – Ничуть.