2000 год
вторник
…Мерное покачивание вагона напоминало вроде такую недалекую колыбель, которой Дрон не помнил. Колеса на стыках рельсов отбивали монотонный ритм, гипнотический и опускавший в бездну, откуда не возвращаются по собственной воле. Однообразие снежных декораций, яркого белого фона за двойными стеклами обедняло и без того опустошенный рассудок. Как-будто он выполнил самое главное задание в своей жизни, достиг главной цели, а новая миссия еще не была обозначена.
Позади раздалось неожиданное детское пение. Полусонный Дрон обернулся, по наполовину пустому вагону электрички брел пацан лет десяти, держа перед собой шапку. На цыган Дрон сполна насмотрелся в столичном метро и на вокзале, потому его интерес к «артисту» быстро прошел, и он вновь попытался задремать. Цыганенок прошел мимо, скуля жалобную песню, а вот его мамаша, которая следовала за «чухонцем» и нянчила на руках закутанного в зеленое покрывало младенца вдруг остановилась. Женщина со спящей до того рядом дочей напротив Дрона поежилась, злобно стреляя взглядом в неприятную гостью.
-Хочешь погадаю, солдатик? – бледные губы цыганки растянулись в муторной улыбке, обнажая пожелтевший от табака ряд зубов.
-Отвали, - машинально буркнул Дрон.
-Да, - вмешалась женщина, - Управы на вас нет.
Цыганка хмыкнула с намерением сдаться.
-Андреем тебя зовут, - бросила она через плечо, - Дроном, как ты предпочитаешь слышать.
Сделала шаг прочь, но его голос вновь сработал чисто механически:
-Притормози… Сколько?
-Сотенку, если не пожалеешь, - цыганка вновь улыбнулась.
В кармане кителя он держал целую тысячу - десять купюр по сто номиналом. Дрон достал одну и вложил в тонкую и довольно хрупкую на первый взгляд ладонь. Цыганка сжала ее в кулак, а потом разжала его, демонстрируя чудеса заправского фокусника. Села рядом с Дроном. Тот протянул ей руку.
-Нет, нет, солдатик, - рассмеялась она, - Рука что лапа, грязь на ней и ложь читать только. А я в глаза смотреть умею. Все вижу, солдатик. И злобу твою вижу скрытую, и мертвое сердце, что везешь с собой. И страх. Смерть видел ты, солдатик. Но не ту, что других солдат окружала. Страшную, которой все равно кто перед ней стоит. Потому и счастья не хочешь. Рядом будет ходить, вокруг тебя кружить, но не коснется. Нет руки у тебя, чтобы схватить его.
Цыганка быстро встала и зашагала прочь.
-Да не слушай ты ее, - внезапный голос женщины напротив показался излишне громким и резким, от чего он даже вздрогнул, все же убаюканный волей цыганки, всего на секунду вонзившей взгляд в его глаза, - Понаехали черномазые со всего света. Спасу никакого нет.
Но Дрон только провожал цыганку взглядом до самого тамбура со смешанным чувством, которому не мог дать определение.
-А ты на войне был? – вдруг спросила женщина.
-В Чечне, под Гудермесом, - кивнул он и прижался головой к стеклу.
Всю проходящую неделю Дрон старался стереть из памяти этот промежуток времени. Сумел побороть свою зависимость за два последних, в своей годичной службе, месяца, пройдя обследование в психиатрической лечебнице. Наверное эти месяцы показались ему самыми лучшими из всех двенадцати. Где можно было скрыться от самого себя среди настоящих психов и изображавших себя таковыми солдат, не желающих подчиниться законам прогнившей армейской машины. В том, что машина действительно сопрела мало кто сомневался, в том числе и сам Дрон. По этой причине он относился к желавшим получить «волчий» билет с пониманием, но все же винил их в отсутствии патриотизма…
-Здорово, служивый.
Он с головой вернулся ко всем событиям совсем близкого прошлого, от которого совсем не хотелось избавляться. Потому не заметил очередной остановки электрички на очередной крошечной станции.
-И вам не болеть, - без тени улыбки ответствовал Дрон парню в кожане, судя по всему, явно преуспевающему в финансах.
Молодая жена (солдат успел разглядеть обручальные кольца на пальцах обеих супругов), в шикарной шубе и меховой шапочке, поставила между лавками большую сумку после чего расположилась напротив благоверного. Дрон сиюминутно охладел к парочке, отвернулся к окну, вернув в памяти образ цыганки. Он со всей серьезностью воспринял ее слова…
-Как там, в армии? – услышал Дрон голос своего соседа.
-Хочешь туда, что ли? – проворчал первый.
-Да я уже погостил в войсках, - улыбнулся молодой супруг.
-Поздравляю.
-Пойдем покурим, что ли, - вдруг предложил он через молчаливую паузу.
В тамбуре стоял сильный холод. Супруг вскрыл целую пачку. Позволил Дрону первому вытащить сигарету. Такое ровное поведение явно успокаивало внезапную волну срыва, неожиданно набиравшую силу внутри солдата. Сейчас он и сам не мог понять, что так раздражало некоторое время назад. Видимо, настойчивое любопытство к своей персоне: сначала цыганка, потом эта женщина (не все ли равно ей было, с войны ли он ехал или откуда еще?), наконец, супружеская чета. Он и правда вез с собой злобу.
Щелкнула зажигалка.
-Антон, - представился парень, поднес пламя к сигарете солдата.
-Дрон, - тот сделал несколько быстрых затяжек.
Антон облокотился спиной к стенке, встав напротив Дрона.
-Где служил?
-Под Москвой, в пехотных. А ты?
-На юге, в десантных. От звонка до звонка полных два года оттарабанил. Дембель?
Снаружи загрохотали вагоны товарника. Стук колес слился в один общий грохот, растворявшийся в голове под воздействием никотина.
-Досрочный. Полгода в части, четыре месяца в Чечне. Еще два в психушке на рассудок проверяли, - вместе с окончанием этой фразы грохот снаружи внезапно оборвался.
-У меня брат в Грозном остался в 96-ом, - поделился Антон через паузу, - Снайпер третий глаз в башке открыл.
-Бывает, - и Дрон стряхнул пепел себе под ноги.
…Перрон встретил ночным запустением. Кроме Дрона на платформу высыпали еще несколько человек. И сразу устремились к пятку легковых частных такси, уже ожидавших свою клиентуру.
Ступив на заскрипевший снег перрона, Дрон осмотрелся. Никто не ждал его, чтобы охотно встретить. Никто не знал о его прибытии, Дрон сам так хотел. Три пары пустых путей за спиной и здание вокзала с приколоченными под самую крышу буквами названия станции (город Эрск) на фасаде. От остальной части города перрон отделяли бетонные плиты, возведенные еще лет пять назад. В одном месте они разрывались высоченными воротами, распахнутыми и днем и ночью. Сейчас за ними проносились нередкие огни фар автомобилей, мчавшихся туда-сюда на высоких скоростях. Город еще не спал, как и всегда в это время. Чертов Эрск…
-Чего на месте стоишь,командир? – один из водителей вылез на мороз.
Пока Дрон озирался по сторонам (ничего не изменилось за прошедший год) остальные авто с пассажирами уже разъехались по адресам, растворившись среди других машин. Осталась одна.
Без особых чувств радости от возвращения «на родину» солдат сел в автомобиль, рядом с бородатым дядькой лет сорока, а то и моложе. Кожаная куртка таксиста лежала сзади. Как он еще не запарился в жарком салоне в своем плотном свитере?
-Куда? – дядька завел двигатель на прогревку.
Дрон назвал свой адрес, дорога до которого стоила ровно полтинник. В бардачке таксиста пестрело целое конфетти купюр. Водитель отдал сдачу, после чего тронулся с места, увозя солдата еще дальше от прошлого, еще ближе к прошлому.
-Че там, в армии? – дядька попытался завязать беседу только оказавшись на городском шоссе.
-Плац и солдаты, - Дрону не хотелось слушать одни и те же вопросы и такие же примитивные ответы на них.
-А я тоже пехотинец, - вдруг повернул разговор таксист, внимательно следя за дорогой, - Ефрейтор по званию.
-У пехотинца одно звание – чистильщик, мусорщик, как не назови – смысл один: лезть в помойную яму и вычищать все до блеска.
Дрон даже сжал губы от приступа внезапной злости.
-Суд по совести, - добавил он.
-Это ты круто сказал, - усмехнулся таксист, - Наверное ты прав. Там где танки не пройдут, пехота проскочит. А чего тебя никто не встретил?
-Сюрприз хочу сделать…
…В подъезде стоял запах курева. Этот же запах пропитал стены в тот день, когда мать, тетя Клава, Игорюха с Иркой вчетвером провожали его до автобусной станции, откуда Дрон, и еще пара пацанов, добрался до областного центра на сборный пункт. За год ничего не изменилось. Только гадких надписей на стенах стало больше. И еще окурков в углах прибавилось. Само время выплюнуло недожеванный, но смоченный своеобразной слюной кусок обратно, и все то же прошлое царило вокруг, пока он подымался по ступенькам. Шаг за шагом вниз, в пропасть.
Дрон на секунду остановился и прикоснулся к стене пальцами. Кожа сразу же ощутила неприятную слизь недавних слюней.
-****ь, - выругался Дрон и вытер пальцы о кирзу сапога.
Нет, ничего не изменилось за прошедший год. Он даже не соскучился по родному дому. Даже по собственной матери.
Какая-то опустошенность сопровождала всю дорогу, начиная с первых дней психушки, не покинула и сейчас. Под Гудермесом Дрон практически не считался с ней, совсем не замечал, переключившись на постоянную опасность вокруг. Но вместе с тем, угодив пальцами в слюну, оставленную кем-то недавно, в нем что-то проснулось. Когда-то Дрон был непрочь похулиганить (при этом всегда стыдился раздраженности соседей, готовых даже на милицию), но никогда не плевал на стены. Харчок, скорее всего, остался в этом месте совершенно случайно. Но ему он показался наивысшей степенью наглости…
А вот и дверь. Все та же черная обивка. Дрон сам обивал. Раньше было все не так; после несчастного случая с отцом, мать захотела поменять в квартире все, в том числе и внешний вид входной двери. «Вбухала» в ремонт огромные деньги, в результате получился почти евростандарт.
Он вдавил квадратную клавишу звонка. Тишину внутри разорвала приятная трель. Мать, поди, десятый сон видит, а тут сынок приперся в двенадцатом часу ночи. Дал бы поспать матери, завтра рабочий день. Но такова судьба, доставившая Дрона в родной Эрск.
Он еще не успел прокрутить в голове возможные варианты ночевки, остановив выбор на квартире Игорюхи. Но за дверью раздались долгожданные шаги.
-Кто там? – это не был голос матери, но то же довольно знакомый и почти родной.
В деталях представлял Дрон эту встречу. Меньше всего он хотел видеть материнские слезы, пусть и слезы радости. Но не ожидал, что откликнется тетя Клава.
Прошли всего лишь мгновения, прежде чем дверь отворилась, и мать, чуть помедлив, чтобы убедиться в реальности происходящего, бросилась сыну на шею. Не смогла сдержать плач, (слезы брызнули из глаз сами собой), крепко обняла его, по-матерински прижала к груди. Дрон успокаивал ее, будто ничего и не было, никакой отправки в горячую точку, о которой они узнали в самую последнюю очередь. Не знали, только, что их сын пробыл там всего четыре месяца, а из лечебницы он не писал. Тетя Клава, почти точная копия Леночки (или наоборот), стояла в прихожей, с трудом сдерживая свои слезы, чтобы не напускать излишней нервозности от счастливой встречи. В свете лампочки ее глаза блестели так, словно это ее сын вернулся с войны… живым… и здоровым.
Он, наконец, смог войти внутрь, но только для того, чтобы из объятий матери попасть в объятья тети Клавы. Она так и не смогла больше сдержать рвущуюся силу внутри. Тоже прижала к себе, так же крепко, так же по-матерински…
-Все нормально, ма, - еще раз повторил Дрон, когда мать вновь обняла его, все еще не веря в его реальность, - Я теперь рядовой пехотинец.
Бывший солдат получил-таки возможность снять ставшие его неотъемлемой частью за последний год сапоги и бушлат. Темно-синие, в клетку, тапочки стояли тут же, на полке для обуви у самой двери. Год они ожидали своего единственного владельца. В них Дрон всегда чувствовал себя по-домашнему расслабленно, без какого-либо намека на мрачное настроение. Это был подарок Леночки на его восемнадцатилетие. Она зарядила тапочки какой-то неведомой ему энергией, так он думал, сунув ноги в них, и сразу же ощутив некую легкость во всем теле. В первые дни после гибели Леночки и Вероники Дрон не носил их. Боялся потерять последнее, что напоминало бы о невесте, не успевшей стать ему женой, и их ребенке. Но Дрон удивительно быстро привык к новой реальности.
-А вырос-то как, - меж тем заметила тетя Клава.
-Да, - искренне поддержала мать, еще не успев вытереть слезы радости, - Ты есть-то будешь?
-Вопрос, конечно, риторический, - попытался пошутить Дрон с улыбкой, первой за последнюю неделю или две.
Обе женщины сопроводили его на кухню, в которой так же ничего не менялось за время его отсутствия. Лишь скатерть на столе сменили на узор в полоску. Дрон не сразу увидел (постарался не сразу увидеть) фотографию в цвете, вставленную в рамку на подставке. А когда увидел, мать и тетя Клава уже вошли вслед за ним. Проследили за его взглядом.
-Иди, возьми водки, - рука Дрона выудила из кармана еще один полтинник, протянула матери.
-Андрюша…
-Теть Клав, я бы хотел тет-а-тет с ними, - и он сел на табурет, подвинув фото к себе…
…Оставшись один в кухне, вытащил из-за уха стреляную у таксиста сигарету. Закурил, глядя на фотоснимок. В принципе, курить не хотелось, и не настолько Дрон нервничал (не было повода), чтобы затянуться. Все самое страшное он пережил полтора года назад. Даже Чеченская республика с ее кошмарами и постоянным ожиданием смерти показалась привычной обыденностью навроде соседа-алкоголика этажом выше, на которого быстро перестаешь обращать внимание.
Как-то так получилось, что весь этот день стерся из его памяти, остались лишь некоторые нечеткие его фрагменты, которые Дрон еще помнил. Так бывает, когда внутри есть предчувствие чего-то центрального в определенный день и час, чего-то, что становится главным в целой жизни. Как-будто это и есть задача, поставленная самой Судьбой, и ты просто обязан ее выполнить.
Снимок запечатлел самое красивое личико, которое он когда-либо видел. Личико юной девушки, почти девочки. Это была единственная фотография Лены, она не любила сниматься, считая двумерное измерение искажением реальных форм и черт; но для Дрона сделала небольшое исключение. Не только для одного Дрона, для Вероники, для матери (а вот Веронику Леночка фотографировать запретила). Если бы успела стать ему законной женой, может быть он уговорил бы ее еще на пару-тройку снимков, в том числе и дочери. Да если бы ничего не случилось, он бы, вообще, многое сделал! И не было бы этих трупов на войне.
Дрон выпустил струйку сигаретного дыма вверх, сделав первые ароматные затяжки, но совершенно безучастно глядя в двумерные серо-голубые глаза, замеревшие на снимке. Он не видел, не чувствовал в них прежней любви или романтики, как когда-то год назад, когда смотрел на оставшийся от нее кусочек. Как когда-то, в те минуты, когда смотрел на живое объемное личико «своей девочки» в объектив фотоаппарата. Потом, после проявления пленки, он понимал, что снимок излучает большую нежность, большее очарование по сравнению с живым оригиналом. Леночка отказалась увидеть собственную фотографию, просила, чтобы он спрятал ее подальше. Она бы не стала слушать его признания по поводу каких-то попыток найти превосходство двумерного измерения над трехмерным. Но в этих серо-голубых глазах на двумерном снимке Дрон был укрыт неподдельной преданностью, чистым блеском любви, на какие способна только искренне любящая женщина. Между ними вспыхивала мощная энергия, словно через снимок Леночка была ближе, чем он думал. Чистый ясный взгляд, казалось, наивного человечка (для него она всегда оставалась такой) – именно такая причина заставляла ее отказываться фотографироваться. Разумеется, она не знала и не могла знать, что на фото ее взгляд захватывал у Дрона дух; что в груди его словно весна разливалась теплым, пропитанным цветами весенним воздухом, пением птиц, порханием бабочек, солнцем, придающим живость всем чувствам; что ему хотелось прижать Лену к самому сердцу, бесконечно насыщаться волшебным теплом ее девичьего тела, бесконечно продолжать эту негу, сводящую с ума…
Он сделал новую затяжку, чуть более продолжительную, сдерживая дым во рту, как бы играл им, перекатывал некий мячик.
…и, разумеется, взгляд ее был основой, самой яркой, отчетливо заметной деталью на единственно сохранившем ее снимке. Ее взгляд превратил лицо Лены в личико, закрывшее весь кадр.
Снимок был сделан в спальне Дрона, потому носил некоторый интимный оттенок. Дрон сделал просто блестящий снимок (к данной мысли он приходил не одиножды). Ему пришлось проявить способности профессионала, которым он никогда до того не был. Свои темные волосы Леночка припустила на грудь, чего никогда не сделала бы в другом случае, всегда зачесывая их назад, стараясь сделать лоб повыше. Но в обоих случаях она оставалась достаточно привлекательной, с неизменным шармом, прекрасно сохранившемся на фото. Подкрашенные, для этого случая, губки почти девочки замерли в воздушной откровенной улыбке, такой же чистой как и взгляд. Прелестная головка была слегка склонена в левую сторону.
Остальные детали его почти не интересовали. Они просто утонули где-то на заднем плане, почти незаметные на фоне ясных глаз, роскошных волос и чистой улыбки…
Только через какое-то время Дрон открыл рот, выпуская жгучий дым на волю, но тут же втягивая его обратно через нос. Продолжил игру, но в следующий миг послал вверх новую струйку.
…и это создание досталось ему, предназначалось только ему. Это она нашла его. Ворвалась в жизнь Дрона совсем нежданно, именно когда он меньше всего готов был к подобному повороту событий. Сама Судьба (он и теперь не верил ни в Бога ни в Дьявола) испытала его на прочность, испытала на прочность его сердце. Не было больше Лены, не было больше Вероники. Осталась одна фотография с магически очаровательным личиком. Ее душа раздвоилась в момент вспышки объектива, одна из ее половин осталась в замеревших двумерных глазах. Она обрела новую жизнь на этом фото. Воскресла при жизни. Затаив дыхание смотрела на него сейчас.
В глазах Дрона защипало, слишком долго он немигая смотрел на снимок. Вновь затянулся. Все это было год назад, в первые дни после трагедии. Сердце болело при мысли, что теперь все будет по-другому.
Дрон отодвинул фотографию от себя. Сощурился. А все-таки на глазах проступили слезы. Но слезы от продолжительного напряжения глаз. Позволил себе встать с табурета. Свернул ремень, положил на стол. Вынул из кителя все документы и справки…
Когда в дверь осторожно постучали, он еще стоял перед столом, зажав в пальцах окурок.
-Вы выпейте вместе за мое возвращение, - попросил Дрон обеих вошедших женщин, - Я весь день ехал, спать хочу…
…Дрон открыл глаза. Сердце бешено колотилось, перед глазами продолжал стоять пейзаж залитого ярким солнечным светом парка. Леночка все еще держала свою руку протянутой к нему, желая, чтобы он сжал ее. Девушка чуть покачивалась на белоснежных, с золотым сиянием, качелях. Ее монолог получился достаточно долгим. Наверное потому, что со дня смерти и до сей ночи, она ни разу еще не пришла к нему во сне. И сейчас он воспринял ее появление за нечто дурное. Впрочем, до этого момента
среда
Дрон не принимал и суеверия. Нет, были случаи, когда приходилось всерьез считаться с черными котами, разбитыми зеркалами, рассыпанной солью.
Как бы то ни было, а встреча с давно умершим, таким родным человеком, которому принадлежало его сердце, почему-то не принесла ничего, кроме неприятных переживаний. Чуть помедлив, Дрон сел на кровати. Растер лицо, мокрое от пота. В тишине слышалось еле слышимое тиканье будильника. Дрон сбросил, наконец, одеяло, решился встать на ноги. Тапочки уняли дрожь внутри. Щелкнула кнопка настольной лампы. На циферблате стояла половина пятого утра. Не будь встречи с Леночкой, Дрон наверняка бы проспал до полудня, хотя четыре месяца в горячей точке научили его вставать и в пять, и даже в четыре утра…
На кухне были слышны голоса. Сквозь пластиковое узорчатое стекло он различил две фигуры. Усмехнулся. Открыл дверь.
-Доброе утро, - вполголоса поприветствовал Дрон.
На столе уже была разложена закуска. Похоже, женщины вообще не ложились спать, колдуя над предстоящим застольем.
-Я покурю, - с оправданием своего вторжения замялся он.
Он чувствовал их общую нервозность с первых секунд наступившего молчания. Они ждали его рассказа.
-Убивают там, - Дрон не стал затягивать, сбросил первый пепел в раковину.
Он не собирался как-то оправдывать свое намерение поехать в Чечню. Спокойно возвращался к тем событиям. Но не смотрел на близких ему людей, направил взгляд в кафель пола.
-Мы их, они нас. Нет, мне не удалось никого там подстрелить. Не знаю, смог бы.
-Зачем ты вообще полез в эту Чечню? – с нескрываемым раздражением опередила тетя Клава, - Ты знаешь, что мы все испытали, когда узнали? Ты подумал о матери?
-Я так хотел, - он спокойно пожал плечами, - Захотелось, понимаете?
-А ты понимал, что там могут руки-ноги поотрывать, убить, наконец? – не унималась тетя Клава, даже набирала обороты.
-Клавдия…, - попыталась остановить мать.
-Что, Клавдия? Ведь сын твой, Саша. Единственный, понимаешь? Ремнем по жопе надавать бы тебе, Андрей. Родную мать до инфаркта довел своей самодеятельностью, засранец. Всыпала бы тебе по первое число, будь моя воля.
Дрон ничего не ответил, безмолвно выслушав крепкий пробор. Только стряхнул новую горстку пепла, наросшего на наполовину выкуренной сигарете в раковину. Затем открыл воду, смывая за собой, затушил окурок и отправил его в мусорку.
-Я возьму фотографию к себе, - только сказал Дрон перед тем, как вернуться в спальню, - Не хочу вам мешать_______________
_Как бы не банально это звучало, но они познакомились на улице. Однажды в выходной «забурился» Игорюха: старшего брата через неделю забирали на флот. Сам Игорюха «не прошел» по зрению – без очков видел хуже старика девяносто лет, не дальше собственного носа. Игорюха пришел с деньгами, намеревался отметить получение повестки на имя Максима. Дрон пить не собирался, а Игорь и не предлагал. Просто не хватало компании разделить эту радость – уж очень надоел Макс младшему брату.
В магазине друзья еще со школьной скамьи столкнулись с молодыми барышнями. Еще не успев взять любимого им пивка, Игорь предложил увеличить компанию до четырех человек. Такого шанса, по его мнению, могло больше не представиться, потому что радость Игорюхи оказалась так высока, что ему буквально требовалось «покутить» с какой-нибудь «телухой». Да и погода выдалась на редкость великолепной в этот солнечный майский день. Что же касается Дрона, для него компания из двух нежданных гостий была не совсем желанной. В свои семнадцать контактировать с противоположным полом ему не приходилось. В отличие от вальяжного и резвого другана, Дрон вел себя с ними более чем скромно. Он практически не признавал лишнего флирта, по наставлениям родителей, полагая, что игры подобного рода ничему другому, кроме разврата не учат. И потому заметил, что Игорь излишне поспешен в своих намерениях. Как-никак, а поворот событий был непредсказуем. Сам Дрон не собирался гнать телегу вперед лошади. Но разошедшийся не на шутку Игорюха моментально угомонил его, заверив, что все держал под железным контролем. Дрон, хотя и с неохотой, но поверил в благоразумие Игоря и целиком поддался его инициативе.
Пацаны догнали подружек. Игорь взял беспрекословное лидерство в попытках уговорить «Ирку и Ленку» доставить ему и его товарищу радость пожелать Максиму счастливого пути в морфлот. Дрон сразу сообразил, что попытки Игорюхи более чем тщетны, но благоразумно помалкивал, ожидая окончания пустых уговоров.
Но еще ему было искренне жаль Игоря, понимавшего в тот момент, что пивко придется глотать только ему одному, под моральную поддержку Дрона. Во время монолога Игоря он старался не глядеть на девушек, подсознательно переводя взгляд на посторонние декорации. Но когда Дрон открыл рот, пересиливая собственную робость, не решаясь перешагнуть через давнишнего товарища, взгляд парня сам собой пополз в глаза темненькой Лены. Дрон до сих пор помнил свои слова, не в силах оторваться от ее лица и зацепившись за некий спасательный круг:
-Простите нас с Игорем за нашу излишнюю настойчивость. Игорь очень продолжительное время не увидит своего старшего брата. Он пока еще не разобрался в собственных эмоциях, не знает, что ему делать – радоваться или горевать по данному поводу. Эмоции льются через край. Ему просто необходимо помочь направить их в правильном направлении. Если Игорь будет с пивом наедине, он наверняка напьется, поэтому его обязательно развезет и потянет на подвиги. Игорь совсем не злой молодой человек, но в данной ситуации за себя не отвечает нисколько.
Дрон не отвечал ни за одно из высказанных в речи слов. Впоследствии он и сам удивлялся неожиданной смелости. В тот момент Дрон нервничал больше остальных, и абсолютно не был готов что-нибудь добавить, если бы кто-нибудь из девушек обратился к нему в ответ. Но его ровная спокойная интонация сделала свое дело: Лена пожала плечами в знак капитуляции, чем призвала Ирену сделать то же самое. Только в знак признательности краткого, но приятного на слух монолога из уст более скромного Дрона девушки согласились принять предложение Игорюхи.
А дальше был большой сквер, в десяти минутах ходьбы от места встречи. Компания уединилась в самой его глубине, рядом с прудом, где в тот день посторонних почти не было. Девушки поздравили Максима с полученной повесткой. Пожелали будущему моряку удачи. Игорь сделал всего пару затяжных глотков из пластикового стакана, не больше. После чего отставил «полторашку» под скамейку. И занялся шатенкой Иреной, совершенно забыв про остальных участников, тем более, что и она как-то слегка приняла его флирт.
Остальным пришлось оставить внезапно возникшую молодую парочку и уединиться самим. Дрон понемногу раскрепощался, принимая реальность как есть. Это была его идея побродить по аллеям сквера, чтобы потом вернуться к повеселевшему Игорю и «плененной» им Ирене. С Леной он провел часа полтора, а может и больше, но все равно долго. В основном, она только слушала. Получалось вполне хорошо и весело. Он и сам не заметил как легко разговорился с неожиданной знакомой.
Она нравилась ему. Понравилась с первого взгляда. Дрон не сразу пришел к такой мысли, только вечером, когда размышлял над ее предложением встретиться еще раз в следующий выходной. Чего скрывать, он ждал того дня. Всю неделю волновался. И с удивлением вопрошал у самого себя – как такое могло случиться с ним? Почему именно так? Почему именно она? Почему она позволила ему так легко говорить? Что случилось в тот день, в том месте?
Тогда у Дрона и в мыслях не было намерения выстроить какую-нибудь логическую цепочку всех тех событий. Он чувствовал, что она существует, что просто так в мире ничего не происходит, только в результате определенной закономерности. Но был слишком далеко от этого мира, буквально витая далеко от земли напару с новой подружкой. Ее образ преследовал постоянно. Дрон все больше хотел быть рядом с Леночкой. Все больше хотел вживую видеть стройную фигурку, идти рядом с ней, слышать ее голос, встречать магически чистый взгляд, направленный только в его глаза. Она была уготована именно для Дрона. Оставалось поймать нужное место, угадать время, создать идеальное стечение обстоятельств. Судьба продумала практически беспроигрышную комбинацию, где от него мало что зависело. Их отношениям было суждено перерасти в более чем дружеские. Еще четырежды молодые проводили в том самом сквере часа по три-четыре каждый выходной день, прежде чем он решился привести Леночку к себе домой. Мать, конечно, не была в восторге от неожиданной подружки, нарушившей размерное течение юности своего сына. Правда, позже, когда он тем же вечером вернулся домой, проводив Леночку до ее дома, откровенно признала девушку «очень даже ничего». Однако, не отказала себе в намерении предостеречь Дрона от возможных глупостей. Но он и сам понимал, что далеко в их с Леночкой отношениях пока не стоит заходить, ведь все могло закончиться так же внезапно как и началось. Не обошлось и без упреков: тетя Клава, узнав о переменах в личной жизни единственной дочери, пришла просто в ужас. А пообщавшись с Дроном пару раз, быстренько смягчила свою позицию, а побывав «с официальным визитом» у него дома обе вдовы еще быстрее нашли общий язык и стали сообща наблюдать за растущей «более чем дружбой» любимых чад_______________
_Она бы обязательно дождалась Дрона из армии, даже с войны, если бы пришел приказ его туда отправить. Она не была той обычной девчонкой, которых полно в любом городе, даже таком среднем как Эрск. Они оба подарили друг другу свои сердца, накрепко связав судьбы, и так просто оборвать их роман не представлялось возможным.
-Но вот явился кто-то третий, - прошептал Дрон, глядя на фотографию, - Оставил их на парапете. Они прижались тело к телу, под ними пропасть, сбоку ветер.
Всплывавшие в голове строчки он воспроизвел чисто механически, будто знал весь текст наизусть, хотя никогда не слышал его и не читал.
Дрон не оплакивал их. Ни одна слезинка не проступила на его глазах, ни в день трагедии, ни в день похорон, ни после. Нет, не потому, что должен был как любящее существо оплакивать невосполнимую утрату, проявлять слабость рыданиями и ничего не решающей болью от того, что не сумел спасти хотя бы одну из них, хотя спасти было невозможно. Удар получился неимоверно сильным, чтобы мгновенно растереть по асфальту коляску с крохотным малышом, чтобы отбросить молодую маму на несколько метров, не оставив ей никаких шансов до приезда «скорой».
Не дал он волю слезам и сейчас…
…Игорюха оглядывал его с явным девяностопроцентным сомнением в подлинности давнего друга. Только после этого протянул руку, чтобы убедиться в материальности утреннего гостя.
-Ну пощупай, пощупай, - с улыбкой закивал Дрон, узнавая прежнего Игоря, за весь год ничуть не изменившегося внешне, разве что «мешки» под глазами свидетельствовали о недавней пьянке.
Опрятные пальцы мощной руки Игоря коснулись пятнистого рукава бушлата. Это было целиком театральное представление, выраженное нескрываемой радостью от возвращения Дрона живым. Но, наконец, оба приятеля крепко обнялись, словно не виделись лет десять.
-Здорово, Дроныч!
-Здорово, Игоряндия!
Он был ниже Дрона на полголовы… А Ирена на столько же уступала в росте Игорю… Но это совсем не мешало ему получить гордое, на взгляд самого Игоря, звание «подкаблучника». Характер этого плотного, физически развитого очкарика в отношениях с любимой лишний раз доказывал, что никем другим Игорюха в собственной семье быть не может и быть не намерен. Дружба и авторитет постоянно перевешивали друг друга в зависимости от отношений. Например, с Дроном Игорюха чувствовал и вел себя беспрекословным лидером (он был всего на год старше своего друга), особенно если дело касалось какой-нибудь выгоды. Как в случае со знакомством с Иреной и Леночкой, если это, конечно, можно назвать одним из примеров выгоды; с Ирой Игорюха зашел далеко достаточно быстро, не так как у Дрона и Лены. Вообще, поведение Игоря с противоположным полом, до той встречи, можно было смело назвать даже дерзким, дай только волю.
Но случай с Иреной мгновенно переменил все взгляды любителя девичьего общества. Это он приглянулся ей с самого начала. Как признавалась сама Ирена, если бы Игорюха убавил в своих уговорах стальной твердости, искажавшей его речь, девушки сдались бы намного быстрее. Это она нашла в Игоре свой «косметический» набор. Это она пошла ему навстречу, позволив Игорюхе взять инициативу в свои руки. Ну не мог быть Игорь лидером в их отношениях. Ирене больше требовался друг, нежели любовник. Игорь предпочел уступить место своей возлюбленной, старше его на два года, кстати, позволяя ей немного власти.
Если бы Лена не погибла, обе пары в один день встали бы под венец.
-Ну пойдем, пойдем, нечего тут «светиться», - Игорь сам запихал Дрона в прихожую, закрыл за собой дверь и сразу перешел на шепот, - Только тише – Андрюшка спит.
-Андрюшка? – так же шепотом переспросил Дрон.
-У меня сын родился три месяца назад, - довольно разулыбался Игорь.
-Поздравляю.
После крепкого рукопожатия хозяин и гость на цыпочках добрались до кухни, минуя детскую комнату. Дрон отметил про себя, что Игорь вполне обеспечен материально. В богато обставленной и облицованной белоснежным кафелем кухне царила королевская чистота. За столом, рядом с занавешенным жалюзи окном, сидела Ирена. Но Дрон не сразу узнал ее, некогда пленившую сердце самоуверенного Игорюхи. В глаза сразу бросался черный, вороньего крыла цвет ухоженных ровными локонами волос. Они спадали по спине, на плечи синего, махрового домашнего халата. У Дрона на миг перехватило дыхание. Он замер, не в силах оторвать взгляда от хозяйки домашнего уюта. Заныло под сердцем, оно сбилось на миг, вызвав перед глазами мимолетную пелену. Ирена пила чай вприкуску с печеньем, в первую секунду даже не обратив внимания на вошедшего бывшего солдата. Она была повернута к нему боком, от того через Дрона словно горячая волна прошла.
Когда он вошел и замер на месте, Ира откусила маленький кусочек квадратной плитки, зажатой в изящных тонких пальчиках с ухоженными нелакированными ноготками. Но что-то почувствовав, вдруг повернула голову на вошедшего вперед Дрона, так и осталась на секунду с открытым ртом. Все же перед ним была Ирена. Наваждение рассыпалось в прах за долю секунды.
-Привет, - губы его растянулись в доброй улыбке сами собой.
-Привет, - чуть слышно ответила она, проглотив непрожеванный кусочек.
Дрон не сопротивлялся внезапным теплым ее объятьям, на какие она была способна для Игоря. Она обняла его словно родного, как если бы на его месте был ее настоящий возлюбленный. Они и правда были настоящими друзьями – два закадычных друга с детства, две не разлей вода подружки. Каждый ощущал на себе переживания другого. Именно Игорь с Ирой больше других были рядом с ним в первое время после трагедии (не считая, конечно, матери и тети Клавы). А Ира вообще почти стала ему родной сестрой. И сейчас она долго не отпускала его. Игорь только молчаливо руками развел без тени неприятных эмоций на лице.
-Зачем на смерть пошел? – Ирена подняла на Дрона блестевшие от слез бирюзового оттенка глаза, он не мог выдержать ее взгляда.
-Ира…
-Ты что вздумал? – она старалась не повышать голоса, - Да если бы тебя там…
-Ирк, ну успокойся, - попытался влезть Игорь.
-Цыц, - резко повернулась она на него, но вновь быстро переключилась на солдата, - Если бы тебя там с дыркой в голове оставили… Да мы все на ушах стояли, когда твое письмо пришло… Был бы ты мне… давно схлопотал бы…
Ирена всхлипнула. В противовес спокойной сдержанной Леночке она оказалась требовательной боевой девушкой, способной при случае и ударить. В семье Ирены главенствовал отец – капитан милиции. От него девочка приобрела упрямство и строгость, нередко приводящие к достижению поставленных целей. Игоря, слава Богу, пока что миновал ее хрупкий на вид кулачок, который мог бы выбить пару зубов при случае, за все время проведенное с ней вместе.
-Ира, - Дрон попытался обнять ее за плечи, - Ира, я прошу тебя, хватит. Все хорошо. Я жив-здоров, цел и невредим, стою перед тобой. Ты не переживай за меня.
Он отпустил девушку в руки Игоря.
-Все хорошо, солнышко мое, - ласково обратился тот к ней, - Дроныч вот он, здесь. Живой. Что ты, в самом деле?
-Не покрывай, ботаник, - глухо пробубнила Ирена, - Одного поля ягоды.
-Ты садись, - Игорь кивком указал на один из мягких табуретов у стола, - Делай себе чай, кофе. Ты насовсем?
-«Желтый» дом и дом родной, - усмехнулся Дрон, - Пойду сегодня оформляться. У вас-то что нового?
Ирена, тем временем, утерла рукой слезы, вернулась на свое место за недопитый чай. Игорь сел рядом с ней.
-Послезавтра свадьба. Приходи самым первым… Через две недели Максим вернется. Предки на отдых в Грецию отправились, но обещались на церемонии быть… Мы с Иркой хотели сегодня сходить к Лене и Веронике. Пойдешь?
Возникла неприятная для него пауза. Дрон опустил взгляд в пол, стараясь различить в нечетком отражении плитки свое лицо. Он ни разу не был на могиле Леночки и их общей дочери. Даже похороны прошли без его участия. В тот день он вообще не отрывался от телевизора.
-Нет. Не вижу смысла, - наконец решился на ответ Дрон, опасаясь обидеть их обоих.
-Ты ни разу не пришел к ним. Так нельзя, Андрюша, - миролюбиво укорила Ирена, - Они же были совсем не чужие для тебя люди. Почему ты так с ними?
Из детской послышался плач. Ирена мгновенно сорвалась с места, так и не прикоснувшись больше к чаю с печеньем.
-Ей тяжело не меньше чем тебе, - прокомментировал Игорь, оставшись с Дроном наедине, - Как-никак, а близкими подругами были. А ты тоже хорош. Решил на все забить?
-Только ты не начинай, - окрысился Дрон, - Ничуть не жалею о том, что сделал. Была бы возможность – сунулся бы еще разок.
Игорь усмехнулся. Достал из кармана своего халата пачку сигарет.
-Это ненормально, и ты об этом знаешь, Дроныч.
-Ненормально что? – ухмыльнулся тот, - Я должен был на стенку кидаться, биться головой в кровь?
…-Вернулся, герой? – с нескрываемым удовольствием майор Буров оглядел его со всех сторон, - Поздравляю.
Дрон бесцеремонно плюхнулся на свободный стул, заложил ногу за ногу. Его нисколько не тронул этот тон. Даже на лице не дрогнул ни один мускул.
-Мы уже наслышаны о твоей службе, - продолжил майор с тем же восторгом, - Жаль только, что она так быстро закончилась. Может быть, успел бы каких-нибудь наград заслужить.
-У меня уже есть одна, - хладнокровно пожал плечами бывший солдат пехотных войск, - Убийца.
Буров поднял голову, не успев как следует заняться доставленными с военным билетом Дрона бумажками. Из-под круглых немодных очков Георгия Алексеевича на Дрона уставился сбитый с толку взор потерявшегося на миг после внезапного удара боксера. Буров замер, вопросительно и непонимающе ожидая продолжения. Вся его дружелюбность могла легко соскочить с круглого мясистого лица, стоило только дернуть за ниточку посильнее.
-Не понял, - сказал майор.
-Я разрядил в чеченскую снайпершу всю обойму, - пояснил Дрон, будто проводил хирургическую операцию, - Потому меня так и прозвали в роте, потому меня отправили в дурдом.
Майор еще какое-то время продолжал смотреть на сидевшего перед ним бывшего солдата, не решаясь что-либо сказать в ответ. Они не знали об этом случае. В официальном отчете о той операции было сказано, что снайперша была ликвидирована при попытке сопротивления двумя выстрелами. На самом деле не было никакого сопротивления. Дрон расстрелял уже безоружного человека, всадив в ее тело два десятка пуль. Он до сего дня не мог дать четкого ответа своему деянию, своей неудержимой ярости, внезапно овладевшей им в тот момент. Это был второй застреленный им собственноручно чеченский боевик (первого он убил при патрулировании зоны, выстрелив убегавшему бандиту в спину) за четыре месяца, проведенные в зоне боевых действий.
-Не желаешь рассказать как это было? – вдруг решился на реакцию майор Буров.
-Медкомиссия уже освободила меня от дальнейшего прохождения воинской службы, - категорично отверг Дрон.
И вообще ему крупно повезло, что военная прокуратура так и не предоставила ни одного доказательства подтверждения его вины. Все списали на неустойчивую психику, благо Дрон был свидетелем смертей «Трактора» и Черникова, ставших «клиентами» этой сучки. «-Не смог сдержать эмоций,» - рассказывали сослуживцы, на глазах которых и произошла расправа. Психушка и досрочный «дембель» оказались для него самым приемлемым исходом событий. Дрон не сопротивлялся, спокойно приняв самотек. Как-никак, а в дурдоме тоже позволительно здраво мыслить. Можно немного прийти в себя после бурного периода жизни длиной в четыре месяца.
-Я и не собирался оспаривать ее решение, - настала очередь Бурова пожать плечами, - Простое любопытство.
-Вам лучше об этом забыть, товарищ майор, - посоветовал Дрон тоном, будто на равных со старшим офицером говорил.
Георгий Алексеевич хмыкнул, после чего вернулся к документам на имя Дрона.
-Чем рассчитываешь заняться? – спустя некоторые мгновения услышал бывший пехотинец.
-Я подумаю еще с недельку-другую, - вслух решил он, - Здесь нечего делать. Возможно, в стольный град уберусь…
…Дома включил телевизор. Бесцельно пощелкал пультом, «пробежав» почти по всем каналам в поисках чего-нибудь дельного. Но кроме дури больше ничего по ТВ не крутили.
Наступившая тишина надавила на уши плотной массой. Кажется, Дрон наговорил лишнего некоторое время назад. По большей части, в кабинете Георгия Алексеевича. Он ляпнул про свое полученное перед самой отправкой в дурдом прозвище. Зачем-то пустился в какие-то объяснения, рассказав об этом убийстве несчастной снайперши.
Но до того был Игорь… Ирена. Она сказала ему, что покрасилась неделю назад, будто знала, что Дрон скоро вернется, так скоро. Это было целиком ее дело. Просто все происходило в нем самом. Кажется, Ирена поняла его реакцию, когда он увидел ее через год. Она ничего не сказала Дрону на этот счет, хотя могла.
Почему Ирена досталась Игорю? Возможно, все бы пошло не так, если бы вместо Дрона Леночка предпочла именно его корефана. Родила бы дочь Игорю, а может быть и сына, а Козыренко никогда бы не появился пьяным за рулем «Волги» в тот день, в тот час, в том месте.
-А может стоит выгнать страх?
Улыбка у обоих на губах.
И оба сердца бьются ровно,
Еще не рано, но уже не поздно.
Его глаза горят безумством,
В Ее глазах почти что пусто,
Так бесконечность под ногами
Несет Ей мощными волнами
То боль, то мир, то невесомость.
Но Он умнее, Он – Жестокость, - медленно бубнил Дрон про себя, водя взглядом по узорчатому ковру под ногами.
Достал из нагрудного кармана фотографию…
Звонок в дверь застал Дрона в довольной ухмылке. Лена ожила, улыбалась ему со снимка, но совсем не была двумерной. В ее милых глазах отражался он сам. Еще мгновенье, и она заговорила бы с ним. Как раньше, как в те дни, когда они гуляли в сквере вдвоем. Лена многого еще не успела сказать ему.
Звонок повторился еще дважды.
Только после четвертой трели Дрон пришел в себя. Прямо в губы чмокнул фотографию двумерной «почти девочки» перед тем как снова опустить ее в карман.
Отворил дверь, получилось очень резко, как-будто знал кто там и совсем не хотел видеть непрошенных гостей.
-Привет, - после заминки от неожиданного появления хозяина квартиры осторожно сказала она.
-Аналогично, - Дрон так же оказался сбит с толку действительно неожиданной гостьей, которую, однако, знал в лицо.
Не так хорошо, конечно, но одной встречи на суде хватило. Тогда Юле было семнадцать. И она ничуть не изменилась внешне за прошедший год. Все та же хорошенькая фигурка, все тот же вечно сочувствующий взгляд голубых глаз. Типичная наивная простота (а может и маска) на круглом лице.
Она ни разу не пришла к нему после того дня. Ни она, ни кто-либо другой из их поганой семейки. А если бы и пришел, стало бы только хуже.
-Чем могу быть полезен? – Дрон первее Юли взял себя в руки, незаметно окинув взглядом всю лестничную площадку, не желая посторонних глаз.
-Андрей? – негромко и настороженно сказала Юля.
Она тоже успела рассмотреть его так близко, смерив глазами высокую плотную, чуть-чуть полную фигуру в х/б и синих домашних тапочках, вставшую в дверном проеме. Юля как-будто пожалела, что пришла к нему. Как-будто не ожидала того, кого хотела увидеть в этой оболочке, именуемой Дроном – именем, более привычным для него одного.
-Он самый, - кивнул он, ожидая разумного продолжения.
-Я…
-Да знаю кто ты, - сразу же оборвал Дрон, сморщившись от неправильного варианта, - Так чем могу быть полезен?
Ему не хотелось ее видеть с первой же секунды ее появления на пороге. С каждой новой секундой неприязнь к Юле набирала обороты. Но он сдерживался, чтобы не послать ее ко всем чертям без права на возвращение.
Она стояла перед ним, прижав к груди черный пакет, в котором могли находиться только тетради и учебники. На его настойчивость Юля виновато, оттого глупо, улыбнулась и пожала плечами.
-Если честно, не знаю. Извини, я понимаю, что ты не хочешь меня видеть…
-Тебя послал отец? – а все же Юля чем-то поймала его, раз он не захлопнул перед самым ее носом дверь, полностью потеряв интерес к продолжению этого визита.
-Нет, - к такому вопросу она была подготовлена, - Он не знает, что я ушла с лекций.
-Все с тобой понятно, - Дрон не мог не улыбнуться такому ответу, - Что ж, проходи.
Он посторонился, пропуская гостью внутрь квартиры. Юля остановилась в прихожей, совсем растерявшись. Она не имела четкого плана действий когда шла сюда. А Дрон, закрыв дверь, сейчас облокотился на нее спиной и скрестил на груди руки, полностью овладев контролем над последними минутами.
-Я слышала, отец говорил, что ты появишься на этой неделе, но не знала день твоего приезда, - Юля смотрела прямо в его глаза, ей не имело смысла лгать сейчас, - Я думала расспросить твою маму. Сейчас, ведь, обеденный перерыв.
-Никто не знал, когда я приеду. Я не писал домой последние два месяца. Что ты от меня хочешь?
-Поговорить с тобой, Дрон, - Юля даже закусила губу от сильного стеснения, - Мой отец виноват перед тобой. Я хочу просить за него прощения.
Это было полной неожиданностью для него. Дрон на какое-то время даже растерялся. Но лицо его по-прежнему оставалось беспристрастным. Дрон не имел права показать, что застигнут врасплох.
-Хм, - хозяин квартиры только взял короткую передышку, бросил короткий взгляд под ноги, - А ты очень смелая, Юля. Я бы на твоем месте не рисковал.
-Я в курсе твоей службы, Дрон. Знаю и про Гудермес и про психушку. Если быть до конца честной, мне боязно быть здесь сейчас: на твоей территории, в твоем доме, один на один с тобой. Я надеялась, что ты просто захлопнешь перед моим носом дверь в тот же момент. Ты можешь сделать со мной сейчас все что угодно, чтобы только рассчитаться с моим отцом.
Что ж, Юле надо было отдать должное за столь откровенное признание. Все обстояло именно так: другой бы на его месте наверняка выплеснул агрессию на гостью жестким матом в три этажа, захлопнул бы дверь, не дав ей даже открыть рот, чтобы знала, кто она такая и какие ассоциации вызывает в памяти. Такие считаются слишком предсказуемыми: только непрошибаемая агрессия при приближении, постоянный оскал, ярко выраженная ненависть. Но Юля увидела иное поведение, даже улыбку в ее сторону. Не только она одна. И не только теперь. Он вел себя вполне адекватно для всех до момента ухода в армию. И это не могло не тревожить. Да, Дрон должен был биться головой в стену до крови, проклиная всех и каждого в том что случилось. Должен был замкнуться на какое-то время и срываться на любую попытку помощи со стороны. Он проглотил этот кусок неразжеванным, проглотил с удивительной для окружающих легкостью.
-Это совсем неплохая идея, - он позволил себе почесать в затылке, - Например, изнасиловать дочь подполковника Козыренко, сняв весь процесс на видео, а потом вручить ему посылку с расчлененным телом лично в руки. Как тебе такой вариант? Много ума не требуется, к тому же все участники в сборе.
Она готова была принести себя в жертву в тот момент. Не боялась смотреть Дрону в глаза. Он видел этот страх, нутром чувствовал ее дикое волнение, панику, буквально витавшую вокруг Юли в воздухе. Она ждала от Дрона всего что угодно, и готова была принять любую участь. Она была в его власти.
-Тебе не надо меня бояться, - ослабил напряжение Дрон, - Ты, конечно, зря пришла, я не одобрю твоей попытки лезть на рожон. Еще меньше мне доставляет удовольствие вообще говорить с тобой. Но поскольку ты нанесла мне этот визит, я не могу отпустить тебя просто так. Раздевайся, проходи, раз в гости зашла.
Он с неподдельным интересом наблюдал за тем как его гостья, сначала, повесила на крючок вешалки пакет с учебными атрибутами. Сняла серую дубленку, такого же цвета меховую шапочку, выпуская наружу широкий хвост светлых волос, серый шарфик с простеньким темным узором (похоже, Юля предпочитала нейтралитет даже в цвете одежды). Дрон не подгонял ее. Даже подал Юле красные тапочки матери, отставил на полку для обуви ее полусапоги.
-Ты была здесь за время моего отсутствия? – на всякий случай поинтересовался он, проводя Юлю на кухню.
-Пару раз. Общалась с тетей Сашей и с тетей Клавой, - она не имела права лгать в этом доме даже на одну тысячную, - Видела фотографию Лены. Красивая девушка. Мне правда очень жаль, что все так случилось. Погиб ваш с Леной ребенок, это вдвойне печально.
-Время назад не прокрутить, - с равнодушием на ее причитания ответил Дрон, - Незачем махать кулаками после драки.
Он посадил Юлю на первый попавшийся свободный табурет, сам полез в холодильник с оставшейся после утреннего минизастолья едой. Среди прочих закусок, собранных им на стол, Дрон поставил едва начатую бутылку водки, достал половину «Боржома». Юля растерянно и с недоверием следила за всеми его движениями. Он поставил перед ней рюмку, себе выбрал граненый стакан. Дрон наполнил его спиртным до самых краев. Он совсем не хотел пить, желудок наверняка вытолкнул бы алкоголь обратно в ту же секунду.
-Я не пью спиртное, Дрон, - как можно мягче заметила Юля, когда он плеснул водки в рюмку, тоже до краев.
Дрон вонзил отстраненный взгляд ей в лицо. Но только затем, чтобы тут же вновь перевести его на бутылку. Завинтил пробкой горлышко, поставил на стол. Неожиданная идея пришла в голову совершенно спонтанно. Дрон вынул из кармана снимок и безмолвно подложил его под наполненную водкой рюмку. Несколько капель попало на фотографию, но Дрон будто не заметил их, хотя и смотрел на двумерное личико.
-Она тоже не прикасалась к алкоголю, - подумав немного, он стер капли со снимка, - Это очень опасная игра. Даже с пивом лучше не связываться. Ты правильно делаешь, что не употребляешь эту гадость.
-Можно, ты тоже сейчас оставишь свой стакан нетронутым? – попросила Юля с некоторой заминкой, - Я очень опасаюсь пьяных.
-Наверное, тебе крепко доставалось от подвыпившего папашки? Это очень хороший урок для большинства трезвенников, я так считаю. Знаешь, я сейчас очень ясно вижу, нутром чувствую, грань между рассудком и его отсутствием. Я прекрасно понимаю, что если сейчас проглочу эту вонючую гадость, мой мозг прекратит контролировать мое тело, представляешь, насколько все тонко связано между собой внутри? Потому что у меня есть это желание на миг потеряться в пространстве, когда дочь убийцы моих близких находится совсем рядом, достаточно протянуть руку и взять ее мертвой хваткой. Представь себе, в зоне боевых действий я практически не видел такого желания. Но в том и его опасность, что оно может захватить тебя в клещи в любой момент, когда ты не готов к сопротивлению. Это очень похоже на серьезный дефект той же плотины. Давление воды набирает неимоверную силу, «больная» конструкция не способна сдержать колоссальную энергию. В результате следует мощный прорыв, хлынувшая вода сметает на своем пути все, что может стереть с лица земли. Иногда алкоголь может послужить хорошим лекарством для нездорового организма.
-Но если орган дефективен, лекарство ему не поможет, скорее убьет, - поймала его волну Юля, - Почему бы просто не постараться заменить его или, на худой конец, удалить?
-Логично мыслишь, - хмыкнул Дрон, - Боль – самый сильный страх человека. Боль загоняет в угол. Боль толкает на самые непредсказуемые действия. Хочется только одного – чтобы она исчезла, исчезла насовсем и никогда больше не возвращалась. Ты готов отдать все ради достижения этой цели. Но знаешь, в чем ее превосходство? Боль всех уравнивает, ставит на свое место. Кем бы ты не был – ничтожной живой тварью, которую не видишь когда давишь или повелителем рода человеческого, боль всегда прольется на тебя ледяным душем, откроет глаза на истинный порядок вещей. Кому-то он станет противен, кому-то принесет такую же боль, кто-то его даже полюбит. Но его увидит каждый, кого боль коснется. Даже с заменой или удалением дефекта от истины не убежать. А истина пресна, пряма как строгая серая полоса, и так не хватает других цветов, чтобы скрасить унылую линию. Она и есть эта грань между рассудком и безумием. Извини, я просто провалялся в психиатрической лечебнице два месяца, не обращай внимания.
Дрон поспешно выдохнул и одним залпом опустошил свой стакан. От сильной горечи в моментально вспыхнувшем жарким огнем горле, от чего перехватило дыхание и прослезились глаза даже помутилось в голове. Дрон прокашлялся. Схватил что-то с первой попавшейся тарелки, запихал в рот и начал усиленно жевать. Запах колбасы максимально разбавил сражение внутри. Но огонь уже добрался до его желудка. Дрон схватил еще один вареный кружок, сменив «на поле боя» проглоченного предшественника.
-Крепкая, тварь, - попытался сказать Дрон, наверное, в оправдание своему поступку, к последствиям которого оказался совершенно не готов.
Он заметил сморщенную гримасу на лице Юли, прикрывшей даже рот, словно девушку вот-вот должно было вырвать. Жгучее и вонючее пойло отдавалось даже в мозгу, часто застучало в висках. Дрон сел на табурет, сильно стиснув голову. На какое-то время у него отказал слух. Только дико громкий гул окружал со всех сторон. Сердце бешено колотилось, получив мощный выброс в кровь адреналина. Точно такой же гул был в его голове, когда он расстрелял обезоруженную снайпершу, точно так же биение сердца покачивало все тело и дрожь пробивала каждую клеточку. Проведя в психушке первую же неделю, Дрон почти забыл обо всем, что произошло с ним за последние четыре месяца. Зона боевых действий казалась такой далекой и нереальной словно ночной кошмар после пробуждения. И тем же ночным кошмаром он считал теперь, попав в больницу, убийство этой несчастной, даже не помнил всех подробностей. В памяти остался лишь образ ее изрешеченного пулями тела…
-На, выпей воды, - прямо перед собой он увидел все тот же стакан, вновь наполненный прозрачной жидкостью.
Негромкий мягкий голос Юли пробил глухую стену, оградившую его от реальности в последнее секунды. Скорее интуитивно Дрон одним залпом проглотил холодную воду из-под крана, остужая огонь в горле и тепло в желудке. Вроде бы помогло, но гул в голове не проходил. Жгучая сила поднималась к мозгу, изолировала, подчиняла себе. Организм Дрона не был готов к такой большой дозе алкоголя.
-Тебе плохо, да? – меж тем хлопотала вокруг него гостья.
-Уходи и забудь сюда дорогу, - пересилив атаку в теле, сказал Дрон.
Он попытался встать (зачем?). Пространство вокруг размывалось в нечеткую массу. Какая-то сила в ногах ослабляла равновесие, Дрона тянуло вперед, на стол, и он вынужден был опереться в его крышку обеими руками. Его грозило вырубить.
-Тебе нужно лечь, - посоветовала Юля, - Я помогу тебе дойти до твоей комнаты.
Ее голос напоминал уже когда-то знакомый ему. Вероятно, именно этот голос остановил Дрона от любых намерений сорваться на нее. А Юля самостоятельно подхватила его, буквально оторвала его побелевшие от крепкого сжатия руки от стола.
-Что ты делаешь? – он уже где-то чувствовал подобную хватку, когда гулял по скверу в чьей-то прекрасной компании, поэтому ему оставалось сейчас только подчиняться ее воле, - Ты понимаешь что ты делаешь?
-Понимаю, Дрон, - она повела его как прочь из кухни, - Где твоя комната?
-Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, могу дойти сам, - он даже попытался вырваться из-под этой знакомой хватки.
-Ты сейчас ничего на можешь, - давно знакомый голос отнимал любые физические усилия, - Дело не в крепости этой дряни. Ты никогда не пил, Дрон. Если не отключишься по дороге к собственной кровати, то это уже будет чудом.
Дрон перестал сопротивляться ее воле, чувствуя все больше нараставшую слабость внутри от разлившегося по всему телу тепла. Изолированный мозг отказывался нормально функционировать, хотя еще был способен как-то мыслить.
-Здорово я ступил, правда?
-Это моя вина, - ответила Юля и осторожно поддержала его, посадив на кровать, - Наша семья приносит вам одни неприятности.
Он резко схватил девушку за руку, сжал стальной хваткой. Мутный взгляд Дрона какое-то, совсем непродолжительное время рассматривал визитершу так близко. А затем он притянул побледневшую Юлю к себе…
…В половине восьмого вечера пришел Игорь. Приходил еще ранним вечером, часов в пять, Дрон проснулся всего пятнадцать минут назад. Проснулся с иссохшим горлом и жутким синдромом похмелья. О происшедшем днем почти ничего не помнил. Помнил – приходила Юля – дочка отставного полковника Козыренко, год назад по пьяни переехавшего на собственном автомобиле молодую маму и ее трехмесячного ребенка на глазах родного им единственного свидетеля. Приходила просить прощения за папочку. Дрон не рад был ее визиту, но ее хорошенькое тельце послужило одной из причин его приглашения зайти. Юля сама завела его, неосторожным высказыванием о возможном насилии над ней в отместку давнему обидчику. Потом он что-то «грузил» девушке про страх боли. Потом заглотал целый стакан водки. Смутно помнил как Юля вела его до кровати. А дальше – черная бездна, бездонный колодец, принявший его без церемоний. Словно по голове ударили.
Игорь пришел как раз вовремя: Дрон собирался освежиться на вечернем морозном воздухе. Приятели вышли из подъезда и направились в сторону ближайшей торговой точки, где можно было бы пополнить табачный запас.
-Дочь Козыренко приходила, Юля, - проинформировал Дрон, едва оказавшись на улице.
Игорь достал из кармана почти пустую пачку сигарет. Чиркнула его зажигалка.
-Знаю, - сказал Игорь, после затяжки, - Ты помнишь, что случилось? Ты затащил ее в постель.
-А на кровати нет никаких следов, - чуть подумав, улыбнулся Дрон.
Он проверил одеяло в первую очередь после пробуждения. И как был доволен, что оно оказалось чистым.
-Ей просто круто повезло, - кивнул Игорь, - Ты одумался в самый последний момент, благо голова не совсем сломалась. Юля была в истерике. Иришке пришлось дать ей валидола.
-Это ее проблемы…
-Это наши проблемы, - Игорь даже сделал сильный нажим на слове «наши», - Ее, твои, и мои.
-А ты здесь при чем? – удивился Дрон и даже приостановил шаг, - Она же ко мне пришла, со мной так рвалась поговорить. Насколько я понимаю, впервые за весь год. Год, заметь.
-Я бы залепил тебе сейчас в рог, Дрон, если быть честным донельзя, - вновь удивил Игорь, - За что ты так с Юлей? Она совсем не при делах, понимаешь? Она даже не знала о том что случилось до самого ареста Козыренко. Да, она не пришла тогда, не пришла даже извиниться. А ты бы как на ее месте сделал? Ты ни одной слезинки не проронил, ни разу разговора о них не завел, как-будто проглотил и забыл начисто. Все витал где-то в космосе, мы уж думали за тобой хвостом таскаться, как бы не сотворил чего не следует.
-Что-то ты излишне опекаешь эту дурочку, - Дрон никак не среагировал на поспешную атаку друга, - Именно дурочку. Потому что была бы умная, держалась бы от меня подальше, обегала бы за километр.
-Эта дурочка, как ты ее называешь, письма тебе писала в часть, только почему-то они приходили в твоих конвертах даже не распечатанными. Она на кладбище ходит еще чаще нас с Иришкой, в отличие от некоторых, не буду называть поименно. С отцом разорванные отношения.
-Прямо великомученица какая-то. Впору в летопись золотыми буквами на скрижалях ее имя прописывай, - усмехнулся Дрон и пожал плечами, - Не верю в бога, а мучениками сыт по горло.
-Юля придет к тебе завтра, - они остановились у первого же ларька с сигаретами, - Поговоришь с ней, поговоришь без всякой водяры. Спокойно, на низких тонах.
-Ваш приказ будет выполнен, товарищ командир.
-Это не приказ, это просьба Иришки, помнишь еще такую?
…Он проснулся,
четверг
вырвавшись из лап третьего за ночь кошмара. В груди на всю мощь работал маховик, разгоняя кровь до проступившего на лице пота. Хотелось пить, пить много, не останавливаясь на передышки.
Но сердце он видел и во сне. Два первых ужастика поочередно растворялись в памяти, едва Дрон открывал глаза, перемещаясь в жаркую тьму комнаты. Но события третьего он запомнил очень хорошо.
Запомнил цыганку, ту самую, что гадала ему в вагоне электропоезда. Она снова оказалась рядом с ним. Дрон снова ехал в том же самом вагоне к себе домой, и его снова укачивало. Все та же женщина со спящей девочкой (он знал ее имя – Лена) сидела напротив бывшего теперь солдата с презрительным выражением лица. Цыганка теперь не гадала ему. В ее ладонях с грубой смуглой кожей и разбитыми в кровь пальцами вздрагивало живое сердце, «сердечко» карточных червей. Дрон во все глаза наблюдал за равномерным беззвучным его биением. Его даже не смущала и настоящая темная кровь, сочившаяся сквозь пальцы цыганки, плотно прижатые друг к другу. Большие горячие капли забрызгали весь подол ее цветастой юбки, залили пол под ногами.
-Гнать тебя надо! За шкирку и в снег! – с ненавистью кричала женщина по имени Лена.
Но Дрон почти не слышал ее, не в силах оторвать взгляда от живого сердца. Цыганка улыбалась ему, фигура ее была совсем недвижима. Из кармана грязной джинсовки выглядывал уголок сторублевой купюры.
Потом Дрон протянул к живому сердцу руки. Ладони ощутили горячие темные, почти черные, капли; на кончиках пальцев заблестел свинцовый оттенок.
-А ты на войне был? – сказала женщина по имени Лена.
Он отвлекся на нее. Проследил за ее взглядом в окно. Мимо проносились полыхающие ярким оранжевым пламенем дома. Словно опоры ЛЭП через каждую сотню-другую метров мелькали сгоравшие в пепел целые селения. Небо затянуло непроглядно черным толстым слоем дыма.
-Все из-за них, из-за черножопых, - с прежним омерзением ругалась женщина по имени Лена.
-Зло везешь с собой, солдатик, - мудро сказала цыганка, перебив ее голос громким шепотом.
Дрон отвернулся от огненной катастрофы снаружи, до которой можно было дотянуться рукой. Взгляд снова обратился к волшебно очарованию колебаний в ладонях цыганки. Сердце звало его по имени. Он слышал что-то вокруг, не мог разобрать ни единого звука, ни единого голоса, которые буквально проникали в мозг. Но видел свет, лазурное свечение набирало силу с каждым новым вздрагиванием сердца. Будто магнитом тело Дрона притягивало к нему. Так мог бы притягивать только портал, переход в недостижимые для всех остальных реальности, где всегда хорошо.
Он вновь протянул ладони к сердцу. Он должен был прикоснуться к нему. Цыганка сама вложила сердце в ладони бывшего солдата. Дрон затаил дыхание. Он чувствовал почти черную липкую кровь (она на самом деле оказалась черной), закапавшую под рукава кителя. Но это было так приятно!
-В нем столько тепла, солдатик, - шептала цыганка, обнажив в улыбке желтые зубы.
Сердце действительно грело руки. Кровь закапала на пол, просочившись через ткань кителя на локтях.
Что-то заставило Дрона вновь переключить внимание на окно. Мощная волна жара накрыла его лицо. Снаружи творился настоящий огненный спектакль. А через миг его жуткую тишину разорвали частые автоматные очереди, а клубы дыма затянули все окно целиком. Будто электричка вошла в затяжной тоннель, и в вагоне было светло только от света ламп под его крышей.
Несколько пуль пробило окно. Словно зеркало раскрошилось, а за ним улыбалось все то же хитрое лицо цыганки. Она открыла рот, намереваясь что-то сказать, но вместо слов с губ ее сорвался нечеловеческий визг. Визг тормозных колодок прорезал пространство вагона ярким лучом, а вслед за ним едкая жгучая боль ударила по глазам Дрона, пронзила все тело. Инстинктивно он сжал лицо окровавленными ладонями (запах машинного масла получился не менее резким), чтобы унять боль в ее источнике.
Громкий звон разбившегося об пол сердца пронзил уши. В тело Дрона вонзились миллионы мелких осколков, некоторые прошли насквозь. В лицо брызнуло горячее машинное масло…
В следующий момент он проснулся.
-Черножопая сука, - в наступившей тишине его голос казался излишне успокоительным, - Черножопая ****ь.
Дрон выполз из кровати, чуть-чуть еще полежав после жуткого действа, чтобы прийти в себя. Широко зевнул. Свет настольной лампы получился резким, но совсем кратковременным. Дрон взглянул на стрелки часов – 2.38, затем скользнул глазами на фотографию. Вчера вечером, перед тем, как лечь спать, он вставил Леночку в рамку.
Дрон взял снимок с собой и вышел из комнаты.
На кухне включил свет, положил снимок на стол. С первых же затяжек последний кошмар стал забываться, сливаясь с терпким дымом (пора бы бросить курить). Сигарета в пальцах подрагивала, но только от напряжения самой руки, локтем которой Дрон оперся на крышку стола. Фотография лежала прямо пред ним.
-Чего не спишь? – на внезапный голос матери он даже не среагировал, сделав новый глоток освежавшего никотина, капля которого способна убить лошадь.
Дрон хотел быть сейчас один.
-Я когда в поезде ехал, цыганку видел, - все же ответил он, не глядя на мать, - Теперь снится, сука.
-Ты разговаривал с ней? – догадалась она.
-За сотку кое-чего нашептала. Думаю, если бы встретил кого-нибудь из них раньше, вряд ли бы замутил с Ленкой тогда. Оказывается, не все они такая погань, как их рисует наше воображение. Такие же люди, со своими тараканами в голове. Просто платят нам той же монетой за наше омерзение.
-Сходил бы ты на кладбище, - после паузы сказала мать, - Ни разу не был, ведь. Даже на похороны не ходил. А там и ребенок твой.
-Там сопревший кусок истории, - коротко ответил Дрон.
Смял «бычок» в круглой стальной пепельнице. Взял фотографию с собой и направился обратно в комнату…
«…Кругом сплошные стены бездонного и черного колодца
Над той же пропастью голодной,
И лишний шаг как к обжигающему солнцу.
И страх и страсть – спасенье в любящих сердцах –
Играют огненной волной…»
Звонок…
Ирена настоятельно просила (рекомендовала) встретиться с Юлей еще раз. Для какой цели и почему она так хотела, чтобы Дрон выполнил ее просьбу? Игорь, похоже, полностью разделял такой вариант развития событий. Видимо, в их планах связать Дрона с Юлей, чтобы со второй попытки построить для него крепкий любовный союз. А что, вполне приемлемая перспектива. Юля очень даже хороша на вид, характер вполне подходящий. Чем не идеальная жена? Еще пару близняшек – мальчика с девочкой - для полной идиллии. Вот она – дружная семья до крышки гроба.
Звонок…
Шок быстро прошел, будто это случилось отнюдь не в его жизни. Точно так же он чувствовал себя, когда умер отец – сердце сдало. Дрон не впадал в некий ступор, как обычно бывает в подобных случаях. Вообще, само понятие смерти приобретало для него особый смысл, никогда не кололо изнутри. Даже страх собственного небытия становился прозрачным, невидимым.
Это для них – для тети Клавы, для его матери, для Игоря с Ирой, был период траура. Слезы, причитания, переживания в связи с утратой близких, все это было только с ними. А Дрон быстро свыкся с новой реальностью. Лена так неожиданно и легко ворвалась в его жизнь, что не стоило горевать по поводу такого же стремительного ее ухода.
Звонок…
Даже на суде он вел себя излишне невозмутимо. Много молчал, давал разумные ровные ответы на вопросы судьи, прокурора, адвоката. Они осторожничали с ним в общении, так же в общении с Дроном сохраняли мягкую интонацию и близкие ему люди. Сам он отвечал настоящим устойчивым поведением, безо всяких срывов. Дрон понимал, его поведение казалось им более чем странным и потому тревожным. Перед «армадой» он прошел самое строгое наблюдение у психиатра, тот не выявил признаков ненормального состояния и признал его полностью годным к военной службе.
Звонок…
Дрон перевел взгляд на часы – 10. 57 утра.
Звонок… Звонок…
Звонили настойчиво, как-будто знали, что внутри кто-то есть. И совсем не желали уходить, требуя встречи с хозяином квартиры. Он сам сказал вчера Игорю, что до обеда точно никуда не собирается. Наверняка последний передал эту новость Юле. Если она снова решила сбежать с занятий, чтобы еще раз поговорить с Дроном, тогда она просто ненормальная. А может быть это была Ирена, или Игорь, или они вместе. Им бы лучше предстоящими торжествами заниматься, столько нервов, столько форс-мажоров может случиться до обмена кольцами в загсе.
Даже не глядя в глазок, Дрон открыл дверь на лестничную площадку.
-Привет, Дрон.
Он совсем не удивился ее появлению; Игорь, ведь, предупредил, что она обязательно придет завтра. На этот раз Юля пришла без пакета.
-Ты еще глупее, чем я думал, - вместо ответа ухмыльнулся Дрон, - Опять сбежала с лекций?
-Я не ходила на занятия, - теперь ее голос приобрел легкий оттенок твердости, - Я могу позволить себе погулять денек-другой раз в полугодие.
-Не жди моих извинений за вчерашний срыв, - сразу предупредил Дрон, пропустив гостью в дом, - Как ни крути, ты знала, чем может закончиться твой визит ко мне. Ты – дочь убийцы, невзирая на решение суда расценить тот случай как несчастный.
-Ты меня ненавидишь? – Юля скрестила на груди руки с напряженным взглядом, переполненным решительностью.
Дрон даже немного смутился такому быстрому переходу в наступление. Юля подготовилась к новой встрече на его территории.
-Нет, - честно признал он, - Мне нет смысла ненавидеть. Хотя бы потому, что моя ненависть ничего не изменит. Согласись, это странно. А что касается вчерашней попытки силой затащить тебя в постель, спиши это на алкоголь и на собственные опасения вслух. Да и все обошлось, к твоему счастью.
-Я видела тебя на суде, - тон девушки смягчился, хотя категоричности в ее глазах меньше не стало, - Я вижу тебя через год – никакой разницы. Что с тобой случилось?
-Почему я должен отвечать тебе, Юля? Я вижу тебя второй раз в жизни, ладно – с учетом того суда третий, но этого крайне недостаточно, чтобы я перед тобой отчитывался. Или ты просто играешь роль телефона по чьей-нибудь просьбе?
Он даже догадывался, чьей. Юля не имела права требовать от него откровенности. Почему она решила задать вопрос о его состоянии? Почему ей было важно знать, что с ним происходило все это время? Она была первой, кто задал ему подобный прозвучавшему из ее красивых уст вопрос.
-Я не хочу быть первой жертвой, Дрон, - она видела его колебания очень хорошо, - Я знаю, что ты стрелял там в людей. Знаю, что запах смерти тебе знаком. Знаю, боюсь, и хочу сделать хоть что-то, чтобы предотвратить возможную агрессию с твоей стороны. Ирина и Игорь здесь не при чем, поверь.
-Мне ничего от тебя не нужно, - пожал плечами Дрон, - Наоборот, я очень искренне желаю тебе забыть сюда дорогу. Я не хочу ничего о тебе знать, сам постараюсь поскорее забыть о таком интересном экземпляре как ты.
Резкая вспышка боли разлилась в голове с правой стороны (это вчера он зацепил дверной косяк, когда Юля вела его до кровати). Дрон даже застонал, сжав это место ладонью.
-Что с тобой? – быстро спохватилась Юля.
-Ничего, - неприятная ломота чуть утихла, - Все в порядке.
Когда Дрон вновь поднял глаза на нее, перед ним стояла его Леночка. А за ее спиной, навроде светлой дымки, замеревшей в воздухе, стояла улыбающаяся цыганка, которую Дрон видел в поезде. За спиной Леночки виднелись сложенные вместе пернатые белые крылья, какие обычно добавляют ангелам или святым. Леночка стояла прямо перед ним с доброй ласковой улыбкой на все таком же милом личике, у Дрона даже закружилась голова. Новая вспышка боли появилась в том же месте, что и первая. Он опять сжал голову, на этот раз обеими руками. Одновременно с тем Дрона повело назад. Он отступил на шаг, уперся спиной в закрытую дверь. Новая боль не прошла так быстро как несколько секунд назад. Он не знал, что с ним произошло так внезапно и очень резко. Не знал и не хотел знать. Он видел ЕЕ. ЕЕ на месте этой бледной по сравнению с НЕЙ Юлей. Это не могло быть галлюцинацией, психастенический бред проявляется только на определенной почве. К примеру, из-за жуткого стресса, или в результате нервного перенапряжения на протяжении длительного времени.
-Нет, не все в порядке, - он услышал ЕЕ голос совсем рядом с собой.
ЕЕ голос подчинил себе его боль в голове. Она оставалась прежней Юлей, но с теми же сложенными за спиной крыльями.
-У тебя кровь на лице, - указала она.
Не отрывая взгляда от ее глаз, Дрон прикоснулся к коже пальцами. Они мгновенно ощутили липкую теплую массу под самым носом.
-Да кто ты такая, твою-то мать? – полушепотом (на полноценный голос не хватало сил) выругался Дрон, понимая, что ничего не может понять, - Откуда ты взялась?
Юля протянула к нему руку.
-Не прикасайся ко мне, - Дрон отвел ее в сторону, он не хотел, чтобы это существо с крыльями за спиной дотрагивалось до него.
-Успокойся, Дрон. Это всего лишь платок, вытри кровь.
В пальцах девушки действительно был сжат белый лоскут материи. Крылья неожиданно пропали, перед ним стояла прежняя Юля Козыренко. Боль в голове пока больше не возвращалась.
-Мне ничего от тебя не нужно, поняла? – Дрон понемногу приходил в себя, множество разных соображений вертелось в голове, - Уходи.
Он опасался ее сейчас. Вчера было то же самое: он не хотел пить проклятую водку в ее присутствии, однако вымахал полный стакан. Юля провоцировала его, она что-то делала с ним с самого первого близкого знакомства. Уж не была ли она какой-нибудь колдуньей, или ворожеей, или кем-нибудь еще из той же серии? А может, это был своеобразный гипноз той черномазой суки, что за сто рублей чего-то наплела ему, глядя прямо в глаза? Не просто так цыганка появилась всего несколько мгновений назад, переделав его визитершу в давно сожранную червяками «почти девочку».
-Ты весь бледный, - заботливо заметила Юля, - Тебе плохо, да?
-Уходи, слышишь? Катись отсюда, - жестко, даже грубо повторил Дрон, стараясь не повышать голоса.
Затем сам схватил ее за плечи, сжал, чувствуя неожиданную волну физической силы. Он боялся ее, он ненавидел ее сейчас, ненавидел, потому что боялся.
-Ну же, давай, - Юля не сопротивлялась его воле, скорее, ждала этого, - Можешь ударить меня, выбросить тряпичной куклой, чтобы я пропахала носом пол снаружи. Ты, ведь, хотел сделать что-то подобное еще вчера. Ты хотел сделать это в первые дни после той трагедии. Отомстить, наказать любым способом. Я знаю таких людей. Это похоже на потерю целого сердца, внутри больше ничего нет, и никакая сила не сможет повернуть ход времени вспять. Ты все тот же, каким был раньше, даже виду не подашь, что по-прежнему никогда не будет, но все это чистой воды механика…
Она намеренно расшатывала его. Она хотела этой агрессии, чтобы заставить Дрона хотя бы сейчас проявить какие-то чувства. Дрон даже на войне вел себя достаточно сухо, в первый же день своего пребывания в горячей точке феноменально быстро собравшись, подстроившись, переключившись на ту обстановку, которая его окружила и захватила. Не хватало элементарного времени, чтобы думать о чем-то еще, кроме как о собственном самосохранении и сохранении жизней других людей, попавших «под политическую раздачу». Он даже и не чувствовал себя настолько морально и психически устойчивым к каким-то переменам в его судьбе. Про таких обычно говорят – «сильный человек», конечно, не имея ввиду физические данные. Но даже самая прочная стена может и обязательно даст трещину от частых перепадов погодных условий. Дрон сделал это сам того не заметив, когда расстрелял молодую женщину, принявшую сторону врага. Что-то переменилось с того момента, чего никто не заметил, зато заметила Юля. Вполне возможно, неподкрепленные реальными фактами слухи о той расправе над снайпершой (благодаря сослуживцам его деяние оставалось только голословным бахвальством) могли бы докатиться до ушей Козыренко. Авось, одна система, не будет ошибкой сказать «одна семья».
Знала ли о том случае Юля?
-Слушай, ты, - зашипел Дрон, сквозь плотно сжатые зубы проступала слюна, - Не дави мне на мозги, понятно? Катись, катись или именно ты будешь первой.
Он ослабил хватку, но только чтобы распахнуть за ее спиной дверь. Дрон не мог ударить Юлю, не смог бы ее ударить. Какая-то сила сдерживала его желание поступить иначе. И дело было совсем не в его взглядах невозможности ударить представительницу противоположного пола. Дрон никогда не поднимал руку на Леночку, и вряд ли бы поднял, даже если бы была весомая причина.
Где-то на глубине он все же хотел снова увидеть на ее месте «почти девочку», так мило улыбавшуюся на почти неживом снимке. Вчерашняя имитация Юлей чужого/родного голоса, чужих/родных прикосновений, совсем свежее ее перевоплощение в чужого/совсем родного «ангела» - что-то приятное включалось, так яркий свет заливает светом все самые темные углы унылой пустой комнаты. Но его собственный рассудок не принимал собственные слуховые и визуальные сбои за нормальное поведение. Страшился, потому что не мог дать объяснимую оценку.
Захлопнув дверь, Дрон перевел дух. Уперся в нее обеими руками, словно затратил огромные физические усилия, следовало принять отдых.
…Пришла тетя Клава.
В это время Дрон пялился в экран телевизора, где происходило какое-то мельтешение. Перед глазами еще стояла отчетливая картинка припертой к двери Юли. Если бы он смог увидеть себя со стороны, наверное бы, не узнал.
А все-таки она оказалась не робкого десятка. Или чокнутой, на худой конец. Не испугалась после того, что с ней могли сделать вчера (хотя Дрон был не в состоянии контролировать собственное равновесие). Но снова он мог принести ей зло. Попросту избить. Чтобы скрюченная корчилась в своей же крови в прихожей. На этот раз Дрон стоял на самом краю. Ведь кратковременная (пусть и кратковременная, но имевшая место) галлюцинация выполнила роль неправильного сигнала в мозгу. Дикая агрессия была готова вот-вот вырваться на свободу. И второй раз он нервничал в общении с этой девчонкой. И второй раз он был сбит с толку странными, но приятными метаморфозами, происходившими с Юлей.
Кто она? Что с ним?
-Андрей, ты дома?
А может, действительно следовало сходить на могилу «почти девочки» и их дочери? Посидеть часок-другой наедине с обеими. Хотя бы просто помолчать, но рядом с ними. Взять с собой ее фотографию, чтобы… ха, контакт с «небесной канцелярией» наладить бесперебойный. Кладбище – идеальное место для проведения спиритического сеанса. Лучшего места и не найти. Для пущей верности можно и «огненной воды» прихватить.
-Ты дома? – тетя Клава вошла в зал, где на полу, уперевшись спиной в мягкий диван, сидел Дрон, немигая смотрел в телевизор.
Вместе с ее голосом мельтешение на экране перевоплотилось в какую-то погоню с перестрелкой. Крупного телосложения дядька в черном плаще лихо мчался по крышам, периодически делая выстрелы в своего преследователя в штатском.
У тети Клавы тоже имелись ключи. Она считалась общим членом семьи, по крайней мере Дрон не имел к тете Клаве ни одной претензии. Такая же вдова как и его мать, она довольно быстро нашла общий язык на почве отношений между их детьми. Ее алкоголик после очередной пьянки сгорел в доме своего собутыльника когда Леночке только-только исполнилось восемь. Хотя и все остальные годы до того дня она воспитывалась исключительно одной матерью. После знакомства молодых обе женщины вместе держали обоюдный огонь в любящих сердцах под неусыпным надзором. Тетю Клаву Дрон считал второй матерью, она стала бы одной из тех тещ, о которых слагать анекдоты не то что некрасиво, а просто кощунственно. Впрочем, и Леночка была совсем непротив добавить к термину «свекровь» определение «золотая».
-Я – Дрон, теть Клав, - поправил Дрон, даже не повернув головы к ней, - Не люблю имя – Андрей.
-Ну ладно, Дрон так Дрон, - улыбнулась тетя Клава, - Чего передают?
Человек в черном плаще спрыгнул-таки на мостовую, где его уже ожидал автомобиль. Едва впрыгнул внутрь салона, даже не успел на секунду захлопнуть дверцу, машина рванула с места с визгом резины. Его преследователь сделал пару выстрелов вдогонку ускользнувшему беглецу, но уже ничего нельзя было изменить.
-Буржуйский бред, - и Дрон щелкнул кнопкой пульта, переключившись на другой канал.
-Угу, - тетя Клава кивнула, наверное в знак солидарности, - А ты чего на полу сидишь?
-Чай не баре, - улыбнулся Дрон почти сразу.
-Что-то ты какой-то сам не свой, - тем не менее заметила она, - Ты не заболел? Ну-ка, посмотри на меня.
Дрон послушно повернул лицо на «вторую мать». Обычно его раздражала излишняя заботливость с чьей-то стороны (он всегда прощал ее только одному человеку). Он поднял взгляд прямо в глаза сорокалетней женщины, ставшей для него родной за сравнительно короткий срок.
«-Живая», - стремительно мелькнуло в его голове в ту же секунду. И это не была иллюзия, очередная из всех предыдущих, к которым он привык в общении с дочерью отставного старшего офицера. До трагедии Дрон как-то не обращал должного внимания на сильную схожесть Леночки с собственной матерью. Та же осанка, та же стройность фигуры, тот же рост. Почти то же лицо. С некоторыми, однако, отличиями, но в целом, напоминающее личико с фотографии в его нагрудном кармане. Раньше Дрон никогда бы не нашел в тете Клаве ни единого напоминания Леночки, про себя завышенно преувеличивая роль всех искажений конституции тела. Его внимание полностью было уделено ее дочери. Да и после смерти Леночки в памяти еще не померк ее образ.
То ли дело, теперь. То ли дело, после «накруток» в присутствии Юли. То ли дело, всего несколько часов назад, после резкого бзика в голове. Ему даже показалось, что он опять видит эти крылья, в этот раз за спиной тети Клавы. А внутри уже набирало силу нечто, что он испытывал, находясь рядом с Леночкой. Нечто, что двигало его желанием быть с ней рядом неотрывно, каждую секунду, каждый миг его жизни. В груди Дрона загорался целый пожар, по всему телу разливались приятное тепло и слабость. И он хотел тогда прижать Леночку к себе как можно крепче, чтобы никогда не отпускать и не потерять это нечто, чтобы никто не мог и ничто не могло отнять ее у него никакими силами. Он хотел чувствовать ее дыхание рядом, слышать ее сердце, наслаждаться теплом ее тела бесконечно долго, держа ее в своих руках.
-Лицо у тебя бледное, Дрон, - тетя Клава, казалось, совсем не видела его происходящих изменений внутри, - У тебя есть температура?
Да, у него была температура. Кровь мощным напором била в голову, разливая жар в мозгу. Дрон ощущал сильную пульсацию в висках, эхом отдающуюся в ушах.
Тетя Клава прикоснулась к его лбу ладонью, стараясь ощутить этот жар. Кровь с той же силой хлынула обратно, забрав тепло с собой. Ладони тети Клавы оказались теплыми, в отличие от прохладных ладоней Леночки. По всему телу будто ледяная волна прошла, в один момент отрезвляя все возбужденное состояние Дрона, вызвала чуть заметный озноб.
-Я так и думала, - женщина с сочувствием покачала головой, видимо, ожидая поймать все симптомы простуды, - И когда ты только успеваешь подхватить эти болячки?
-Да все нормально, теть Клав, – он даже встал на ноги.
-Ничего нормального я не вижу, - строго заявила она в ответ на его улыбку, - Малый только с армии вернулся, целый и невредимый, слава Богу, за два дня уже успел вирус подцепить. Где это видано? Что они там с вами только делают, что с обычной простудой ребята на гражданке справиться не в силах?
-Да я даже ничего не чувствую, - с улыбкой отмахнулся Дрон и направился в прихожую, намереваясь выйти на свежий воздух.
-Куда это ты собрался с температурой? – тетя Клава проследовала за ним хвостом.
-Как говорится – клин клином вышибают, - он застегнул бушлат на все пуговицы, нахлобучил на голову шапку, - Вернусь через час-полтора, не позже…
…Дрон был на кладбище всего раз в своей жизни, когда хоронили отца. Это случилось за полтора года до встречи с Леной. Тогда тоже было пасмурно, но на улице стояла середина осени, а в тот день даже моросил мелкий-мелкий дождик. Территория погоста находилась на окраине Эрска, в получасе ходьбы от дома Дрона его широким шагом. Он направился туда пешком, хотя можно было с легкостью пересесть на автобус или на такси.
Без приключений Дрон добрался до постоянно раскрытых настежь вовнутрь кладбищенских ворот. Он шел сюда с сильным желанием остановиться и повернуть обратно домой, тем более, что тетя Клава обнаружила у него температуру (чем не повод отступить от необдуманных шагов?). Но еще в его голове мелькала мысль, что он встретит там Юлю. И не менее сильное желание увидеть Юлю соперничало с первым. Потому что здравый рассудок твердил Дрону о совершенной ненужности возникшей идеи посетить зарытые в землю ставшие бесполезными для него останки, когда-то ранее бывшие Дрону возлюбленной и его ребенком. Кроме того, ему не было известно месторасположение могилы, на которую он намеревался прийти.
Но Дрону повезло: остановившись в воротах и растерянно озираясь от бесконечного множества оградок и крестов, он сразу заметил знакомую фигурку в одежде, подобной той, в которой приходила Юля. В принципе, ему бы обязательно помог кладбищенский сторож.
Это и в самом деле была Юля (яркий голубоватый свет сложенных за ее спиной крыльев Дрон заметил еще при входе на территорию погоста). Она сидела на скамейке у самой могилы Леночки. Здесь не было креста, стояла черная плита с выбитыми инициалами и датами непродолжительной и совсем короткой жизнями (их положили в одну могилу). Совсем свежий венок лежал на заметенном снегом холмике.
-Скажу честно, я не ожидала, что ты придешь, - сказала Юля, когда он несмело остановился у ограды снаружи.
Девушка увидела его, когда Дрон, сбив темп своей скорости, направлялся по расчищенной дорожке. Она следила за его приближением, сейчас на ее ухоженном лице играла искренняя улыбка. Будто совсем ничего не случилось сегодня утром.
Дрон осторожно сел рядом с Юлей на обметенную скамейку. Он нутром чувствовал себя гостем, в то время как Юля могла назвать себя хозяйкой положения. И она имела полное право назвать себя именно так.
-Полчаса назад я тоже не ожидал, что окажусь здесь в качестве гостя, - честно пожал плечами Дрон, - За все время после их смерти ни разу не возникло желания прийти сюда.
-А я часто здесь бываю, - она смотрела в покрытый снегом бугорок земли, - Почти каждый день. Иногда мама приходит. Но мне спокойнее здесь одной. Я даже почти всех своих друзей разменяла на Лену и Веронику. Может быть, это и неправильно с моей стороны. Но по крайней мере, я не чувствую себя в одиночестве.
Юля на самом деле была совсем обычной девочкой. Т.е. без каких-либо заморочек, которые могли сбить его с толку. Она не вела никакой игры на хитрость. Она действительно хотела говорить с Дроном открыто, без фальши. Юля и правда чувствовала себя виноватой перед ним, виноватой за содеянное старшим Козыренко. Привычная серая мышь, в данном случае, зарывшаяся в свою отдельную норку, с отличными от остальных интересами. По крайней мере, такой она хотела казаться.
-Давно ты знакома с Игорем и Ирой? – после короткого молчания вдруг задал вопрос Дрон.
-Почти год, - Юля пожала плечами, - Я боялась говорить со всеми ее близкими, хотя молчать тоже оказалось противно и трудно. Больше всего боялась встретиться с тобой, поэтому держалась от всех вас подальше. Мама советовала мне не высовывать носа из дома лишний раз первое время. Тем более, что решение суда не устроило пострадавшую сторону. Это уже когда ты уехал служить, мама решилась пойти к тете Саше и тете Клаве с соболезнованиями и извинениями. А я пошла к Игорю с Ирой. Думала, с ними говорить будет проще. Это была их идея - написать тебе письмо в часть. Второе я послала по собственной инициативе.
-Я не хотел читать их, как только видел адрес, - честно признался Дрон.
-Мне приходила в голову та же самая мысль, - коротко улыбнулась она, - Ты, наверное, тоже назвал меня дурой, получив второе письмо?
Юля неожиданно повернулась к нему. Нет, она не была Леночкой (пока) сейчас. Совсем другое лицо, ничего общего не имеющее с личиком на фотоснимке. Если только плавные очертания розовых тонких губ могли напомнить ему о ней. Но у Леночки не было идеально круглой родинки над левым их уголком. Но даже такое непохожее на то личико лицо Юли светилось каким-то мягким льющимся из добрых голубых глаз светом, как было с Леной.
Юля чуть заметно приоткрыла рот, будто желая сказать что-то еще, но тщательно обдумывая свои будущие слова.
-Мой отец знал о твоем местонахождении, - наконец выдала она, тут же закусила губу, - Он знал куда тебя отправят служить, знал о твоей командировке на войну. О твоих подвигах тоже знал… И об убийстве той снайперши…, - добавила Юля совсем тихо, почти полушепотом.
Ее новое признание пролилось на Дрона неприятным холодным душем.
-Он сам рассказал об этом нам с мамой, - дополнила девушка, вновь обратившись к могиле.
-И что же он рассказал? – теперь уже Дрон впечатал свой взгляд в Юлю.
-То, что ты расстрелял ту девчонку в упор. Выпустил в нее всю обойму. После этого тебя отправили в дурдом. У отца есть кое-какие связи в столице. Он настаивал, чтобы тебя вернули домой как можно скорее. Убеждал этих чиновников в твоей нездоровой психике. Только потому, что не было никаких доказательств преднамеренного убийства снайперши, он добился твоей отправки в психушку на обследование. Сам понимаешь, оттуда одна дорога – домой.
Дрон не хотел, чтобы кто-либо еще (теперь уже кроме Козыренко и Бурова) знал о тех событиях. Убийство в приступе внезапной вспышки ярости. Да, был определенный виновник смерти двух его сослуживцев; да, он хотел свернуть ему башку, это вполне нормальная реакция на агрессию со стороны; да, ее взяли прямо с винтовкой в руках. Но стрелял Дрон в каком-то забытье, когда он даже не помнил как нажимал на курок, и продолжал нажимать даже после того как патроны закончились. Если до того и была ответная агрессия, она мгновенно испарилась вместе с отобранной винтовкой из рук той девки, которой семьей впору обзавестись.
-Я должен благодарить «подпола» за его услуги? – вместо того спросил Дрон так же негромко, - Ты, ведь, потому просила у меня прощения за его «косяк», что была в курсе всех напрягов? Ты не переживай, Юля. Я только хочу знать, чьи интересы ты представляешь, и зачем вообще мне об этом рассказываешь.
-Мне очень жаль тебя, Дрон, - она смотрела прямо ему в глаза, - Ты не должен был вот так глупо и нелепо потерять Лену и Веронику. Ты не должен был попасть туда, чтобы в какой-нибудь момент тоже оказаться жертвой стечения обстоятельств в лице, там, мины, или пули, предназначенной именно для тебя. Так было бы нечестно, понимаешь? Не бывает несчастных случаев, ты и сам прекрасно знаешь, о чем я. Всегда есть чей-то просчет, ошибка, недосмотр, или даже собственное невежество – невозможность предугадать как будет и как быть не должно. Суд списал все на несчастный случай, но все прекрасно знали, что трезвый человек на месте моего отца наверняка бы затормозил. У него была возможность вообще не садиться за руль. У меня была возможность заставить его помочь вытащить тебя из зоны боевых действий… Нет, ты ничем не обязан мне, ты не можешь быть мне обязан. Это они, Лена и Вероника, так хотели.
Юля неожиданно отвернулась, закрыла руками лицо. Дрон воспринял происходящее без каких-либо видимых эмоций. Нет, была одна, неподконтрольная ему. Сложенные крылья на спине девушки вспыхнули мощным светом. Из-за плотных слоев туч нежданно вырвалось солнце, заливая теплом все вокруг.
Он обхватил Юлю одной рукой, чувствуя солнечное тепло, доставшее через рукава бушлата и кителя кожу, когда коснулся белоснежных перьев обеих крыльев.
-Спасибо за то, что сделала для меня, - с хладнокровием на лице поблагодарил Дрон, - И прости за мое поведение вчера и сегодня утром. Знаешь, я решил прийти сюда в надежде увидеть тебя. Игорь сказал мне, ты очень часто приходишь на это место. Вот я и подумал, что должен признать свою вину. Ты действительно ни в чем не виновата. Прошу тебя, успокойся…
Неприятное жжение на груди под бушлатом прервало его. Как-будто что-то загорелось под верхней одеждой слева. Он уже догадывался, что именно так обжигало кожу. Дрон вытащил на свет фотоснимок, который носил с собой в кителе второй день подряд. Он был ярко красным, словно раскаленный кусок железа вытащили из печки. Настоящее огненное пламя бушевало на заднем плане. Сама Лена, по-прежнему, улыбалась ему, но глаза ее блестели на солнце, а по щекам протянулись прозрачные полоски. Именно горячие слезы на личике двумерной Лены так жгли в кармане, промочив х/б кителя и ткань майки под ним.
-Ты носишь ее с собой? – негромко сказала Юля, когда он прикоснулся пальцами к полоскам слез на щеках Леночки.
-Не хочу оставлять фотографию дома, - Дрон даже не повернулся к Юле.
Провел пальцем по прозрачной линии, словно стараясь стереть ненужный элемент, искажавший реальную картинку. На коже осталась теплая жидкость, мгновенно остывшая на прохладном от легкого ветра воздухе.
-Она плачет, - прокомментировал Дрон, растирая слезу в пальцах.
-Я плачу? – переспросила Юля.
Ее вопрос вызвал неприятное покалывание в голове, которое будто вытолкнуло Дрона из очередной иллюзии. Он резко повернулся к девушке, воззрившейся на него. Ее лицо было абсолютно сухим, а в глазах не осталось и намека на совсем недавние слезы. Юля только что что-то сказала ему, но он не понял, что именно она сказала. А еще она ожидала ответа.
-Что? – переспросил Дрон.
-У тебя очень странный взгляд, - вместо напоминания заметила девушка, - Он был и вчера. Он был и тогда, на суде.
-Вполне возможно, - Дрон убрал фотографию обратно, в левый нагрудный карман, - Я, по возможности, игнорирую зеркала. Так что ты у меня спросила?
-Пойдешь завтра на церемонию? – Юля проследила за его движениями, только после его вопроса повторила свой.
-Нет, - категорично отверг Дрон, сам подивившись столь твердому отказу, - Без меня обойдутся.
-Ты боишься? – вдруг спросила Юля.
-Чего?
-Я чувствую этот страх, - призналась она, - Он вокруг тебя, в твоих глазах, в твоем голосе в последнюю минуту. Когда я спросила о завтрашней свадьбе, он сразу дал о себе знать. Я подумала, что ты боишься за них обоих. До момента, когда Игоря с Ирой объявят мужем и женой, может случиться что-то подобное, что случилось с Леной и Вероникой.
-Я искренне желаю им стать полноправной и полноценной семьей завтра. Они заслуживают этого, - перебил Дрон, без какого-либо удовольствия слушая объяснения из уст Юли, - И не должны отвлекаться на всяческие темные пятна, предшествовавшие предстоящему событию. Я не хочу стать для них одним из таких пятен в такой счастливый для них обоих день. А ты, видимо, собираешься быть там, да?
-Честно скажу, всегда хотела посмотреть на такое событие вживую, - она улыбнулась, опустила глаза, - Не поверишь, ни разу не видела свадьбу своими глазами. Это очень здорово, я думаю. Когда меня пригласили, я сперва даже не поверила.
-Желания – штука хитрая, - усмехнулся Дрон, - Они любят, когда о них помнят, ненавидят, когда от них отворачиваются. Желания зависят от нас точно с той же силой с какой мы нуждаемся в них. Достичь цели значит избавиться от желания. Сорваться с его короткого поводка. И бездумно бегать бродячей собакой пока не пристрелят или не накинут новый ошейник. Можешь назвать меня сдвинутым, но у меня как раз сейчас такое состояние. И я даже не знаю, хочется ли мне вновь быть пойманным.
-Наверняка хочется, - с ее оптимистичным настроем даже серая пелена в небе постепенно разрывалась на куски, придавая этому дню веселое расположение, - У человека без желаний нет будущего.
-А мы и есть будущее…
…Эту ночь провел плохо:
пятница
почти не спал. Знобило. Укутался как мог, но все равно не помогало спастись от холода.
«…но и другой таится страх,
Страх больший чем решенный план побега.
И хоть Он уж придумал им обоим шанс,
Уверенности нет – они на самой середине.
Колодец нескончаем вниз,
А с парапета так легко упасть – лишь маленький на то шажок,
Он как соблазн, как шутка Дьявола на раз.
А может, в этом Бог?
Судьбы обоим испытанье? Задача из задач, чей-то каприз.
А чтобы не пропасть одна из двух нужна колодцу жертва.
И вот Его решенье скорее не несет спасенья?
Наоборот: Он Ей желает смерти.
Задача Им уж решена. Она…
Что же Она? Сейчас нет смысла признаваться:
Желания глупы. Величье пустоты под шатким парапетом.
Кто-то сильнее, кто-то слаб,
И по закону неродства один другому смерть подарит…»
Дрон заснул только под самое утро.
Во сне он видел тот самый бездонный колодец, над самой глоткой которого от края к краю была перекинута тончайшая, всего в одну четверть стопы, линия, в неведомых строчках именуемая парапетом. Он кружил над парапетом подобно зоркому крылатому хищнику, отследившему свою жертву. Но Дрон почему-то представлял себя бездушной видеокамерой, всего лишь выполнявшей функцию наблюдения для некоего шоу, чтобы невидимые зрители восторгались каждой его секундой. Он видел двоих на самой середине переброшенной через огромную бездну линии двоих обнявшихся человек. Они стояли на широком квадратике, под их ногами он медленно обугливался, буквально по миллиметру отдавая в пустоту свою прочность…
Он проснулся в 13.24. За окном сияло неприятное солнце, вливая в комнату возможное для конца января тепло. Скорее всего, именно тепло являлось главной причиной головной боли. А в горле стояла отвратительная горечь, резь, смешанная с отвратительным комом; Дрон поморщился, сглотнув его. Затем растер руками измятое за ночь лицо, протер глаза. Вставать с постели никак не хотелось. Хотелось пить.
-Ма! – громко позвал он, поплотнее укрывшись сырым от пота одеялом.
Ответом послужило молчание. Дрон неожиданно вспомнил о сегодняшнем бракосочетании Игорюхи с Иреной. И сразу сообразил, что находится совершенно один дома. Данное открытие не слишком его обрадовало; в том плане, что ему все же придется вылезти из постели, чтобы утолить обыкновенную жажду. Дрон сглотнул, горло изнутри обожгло. Пару раз крепко выругался вслух, медленно сбросил с себя одеяло. Форма лежала сложенной на стуле. Дрон натянул х/б штаны, несмотря на то, что ему было что носить из гражданского гардероба.
Странно, вчера он чувствовал себя нормально весь вечер. Да и на кладбище пошел без неприятных ощущений температуры или каких-либо других признаков простуды. Тетя Клава мгновенно определила у него нездоровые симптомы. Могли ли они проявиться вместе со вчерашним визитом дочери Козыренко? Могла ли она заразить его? А было бы совсем неплохо, если бы она сейчас пришла к нему, зная, что Дрон будет дома один, да еще во власти инфекции. А все-таки девчонка чудная. Вроде и папа в, некотором роде, авторитет, если сумел пробить все обстоятельства того инцидента с чеченкой, даже уговорил отправить ее убийцу в психушку вместо тюремной камеры. Доченьке бы впору и нос задирать (что ей за дело до каких-то двух гражданских, по воле стечения обстоятельств оказавшихся не в том месте не в то время?). Негоже ей связываться с такой шелупонью как Дрон и его родные-близкие. Давно бы умчалась в Москву на учебу, скажем, в МГУ, или куда еще попрестижнее. Жениха бы солидного где-нибудь подцепила, с ее внешними данными это не проблема. Ведь, прекрасно знает, кто он, и что их связывает. Не боится с огнем играть (это он-то огонь?), кружит птицей над головой нездоровой, ха, даже крылья есть. Сама же призналась – почти всех своих друзей на двух мертвецов разменяла. Это ли не признак чудачества?
-А эта свадьба, свадьба – жрать бы, пить бы, и плясать бы, - полушепотом попытался напеть Дрон, направляясь в кухню.
Он не смог не сдержать задорной улыбки. Мысли Дрона потекли в другом русле, едва он сделал первые шаги прочь из своей комнаты.
До определенного времени Дрон не понимал всего смысла процесса бракосочетания, представлявшегося ему нудным, тягучим бессмысленным действом, опостылевшим (до долгожданного застолья), на взгляд Дрона, всем его участникам. Ему казалось, совместное проживание мужчины и женщины рядом друг с другом и без того ставит все точки над «i». А лишний штамп в паспорте абсолютно необязателен. Если оба члена пары действительно любят друг друга, и все остальное отходит у них на второй план, хотят быть вместе, зачем, тогда, фиксировать их отношения на бумаге? Это все равно что клеймо на теле домашней скотины. Как верный знак принадлежности к своему стаду, а не к соседскому, или чьему-либо еще. Как тут не вспомнить анекдотичное определение «родственников» - определенный круг знакомых друг другу лиц, периодически собирающихся отметить очередное изменение их количества. С матерью Дрон никогда не говорил на эту тему, все равно она бы не смогла понять его настроений, и навряд ли бы ответила на все вопросы, касавшиеся данной тематики.
Это с Леночкой Дрон переменил свои взгляды на этот странный и непонятный ритуал, в котором так и не удалось принять участия. Сама Судьба наказала его за такое отношение к священной древней традиции. Наказала жестоко, без права на прощение. Лишила возможности испытать все то же самое, что испытывают влюбленные друг в друга мужчина в черном, с иголочки, костюме и женщина в роскошном белоснежном наряде, готовые совершить обоюдоприятный шаг в совершенно новый, только ими двоими созданный мир куда нет дороги никому другому. Мир, который не примет земных сокровищ, а будет наполнен только всем небесным великолепием, с золотым с нежно розовым оттенком рассвета и заката солнцем и чистотой лазурного безоблачного небесного океана, безгранично широкого для двух вольных птиц, сердца которых пылают ярчайшим огнем каждого нового дня полета крылом к крылу. А может, оно и к лучшему оказалось, что он не испытал ничего подобного?...
…Дрон поставил чайник на плиту, намереваясь вскипятить чаю, чтобы сбить резь в горле…
…Они не успели построить этот мир. Не успели, чтобы Козыренко не протаранил его на своей «Волге», чтобы не погасил солнце, не разбил на миллионы крошечных осколков лазурное небо, не промчался между парой птиц, навсегда разъединив их. Как говорится, с большой высоты и падать больнее. А может, Судьба, наоборот, оградила его? Пожертвовала Леной, чтобы ее место заняла Юля? Какой он везучий оказался. Любимчик, можно сказать. Если бы, не одно но…
-Кто ты такая и какого хера тебе от меня нужно? – вдруг сказал Дрон, глядя на цветок пламени газовой конфорки под чайником.
Он даже не обернулся на вошедшую сквозь закрытую за собой дверь цыганку, что говорила с ним в поезде три дня назад. Ее шаги оказались практически неслышными для него, но Дрон все равно услышал их, и совсем не удивился ее появлению.
-Зачем так грубо говоришь, солдатик? – цыганка даже погрозила ему пальцем.
-Мой дом – моя крепость, - безразлично пожал Дрон плечами, - Ты приходишь ко мне на правах хозяина и мне это совсем не нравится. Что ты со мной сделала, что у меня начались заскоки? Почему я вижу сны с твоим участием? Почему ко мне в башку лезет какой-то рифмоплетный бред?
-Нет-нет, солдатик, - рассмеялась цыганка, - Сердце потерял – в голове неспокойно? Так это болезнь твоя. Гноится твоя рана, кровь заражает.
-Я не чувствую никаких ран, - ухмыльнулся Дрон, - Горло болит – это факт. И ты – моя галлюцинация, это тоже факт. Ты сказала, в глаза смотреть умеешь, вот и зомбировала, стерва. Я, правда, не знаю, сколько долго продлится твоя порча, но она все равно закончится, потому что нет ничего вечного.
-Есть, солдатик, - вздохнула цыганка, - Не могу теперь оставить тебя без присмотра. Сам так хотел, чтобы в глаза твои заглянула. Прошла бы мимо, если бы не воля твоя. Да ты и сам не отпустишь.
-Да пошла ты, сука, - уже громче повторил Дрон, вырываясь в реальность под свист чайника, - Вот так и сходят с ума. Проклятые черномазые твари…
…Во второй раз проснулся в 18.07.. Дверь спальни была чуть приоткрыта (он не помнил, что мог не запереться), через щель доносился негромкий гул нескольких голосов из кухни. Хотелось поспать еще, тем более, что болела голова. В горле будто не один десяток бутылок раскололи. Дрон чувствовал свой недуг. И только вода или сигаретный дым могли бы слегка убавить неприятных ощущений в теле, освободить горло.
…-Если гора не идет к Магомету – Магомет идет к горе, - с трудом растянулся в предовольной улыбке пьяный Игорь, - Здорово, друг.
Молодожены пришли вместе с матерью и тетей Клавой. На столе была разложены все компоненты к маленькому застолью, что называется, в домашней обстановке. Даже не забыли про вино, к нему почти не притронулись. А вот Игорь, похоже, не отошел от дневного банкета, нализавшись до чертиков, а теперь перед ним стояла распечатанная бутылка пива. Галстук его был распущен, рукава черного костюма расстегнуты. Когда Дрон вышел к ним, Игорь подносил полупустой стакан к губам.
-Про Магомета не надо, - полушепотом ответствовал Дрон с навязавшимся на лицо умилением.
-Не буду, - сильно кивнул Игорь и одним глотком опустошил стакан, - Че-то я совсем не тот. Мне просто необходимо лечь.
-Я постелю тебе в зале, - поспешно среагировала мать, совсем по-хозяйски.
-Спасибо, теть Саш, - пробубнил Игорь, поднявшись из-за стола.
Он почти не шатался, несмотря на сильную дезориентацию в пространстве. Мать подхватила его, как делала это с пьяным отцом раньше, чтобы довести того до кровати.
Дрон сел на освободившийся стул, прямо напротив Ирены. Последняя буквально светилась от счастья. Такой он видел ее три дня назад, когда навестил их на следующее утро после возвращения.
-Ну как ты? – спросила тетя Клава.
-Более или менее, - отмахнулся Дрон, - Сплю весь день. Поздравляю, - он переключился на новоиспеченную, донельзя довольную жену, - Извини, что не был. Как все прошло?
-Все было просто великолепно, - она вытянула ладонь (изящную и такую нежную, совсем как у Леночки), позволив ему лицезреть блеск обручального кольца.
Лично у Дрона не возникло никаких чувств пока он тупо пытался найти в золотом сиянии какую-то ценность.
-Красиво, правда? – меж тем допытывалась Ирена, будто еще не до конца пришла в себя после церемонии.
Дрон для проформы кивнул в знак согласия. Она все-таки успела стать женой Игорю. Хвала Судьбе, хоть здесь она оставила все на своих местах. Не пустила никого, кто мог бы обрушить все надежды в одно мгновение.
-Золотые оковы, - он позволил себе улыбнуться.
-Это самые лучшие из всех остальных, придуманных людьми, - парировала девушка, - Боже мой, что же я сейчас чувствую, - она закрыла глаза на секунду, - С самого утра вся не своя, представляешь? Сердце так и колотится.
-Ну еще бы, - усмехнулась тетя Клава, - Такой муж на дороге не валяется. Если бы еще пил поменьше…
-Я из него эту дурь вышибу раз и навсегда, - уверенно пообещала Ирена, - Хотя, он и сам понимает, что пора остепениться. Ну, пускай, еще раз, последний на воле, отметится.
Все трое рассмеялись. Дрон даже позволил представить себе опускающуюся на голову в легком подпитии Игоря сковородку, с механической хваткой сжатую в этих хрупких девичьих ладонях. После первого удара следует второй, снизу-вверх, настоящим апперкотом. Игорь отлетает тряпичной куклой назад, врезается в дверь. Избитый, окровавленный подобно израненному в тяжелом бою солдату, в один миг протрезвевший, просит пощады, сжавшись калачиком и подняв руки в знак капитуляции. Ирена по-армейски возвышается над бедолагой, расставив ноги и скрестив на груди руки. Следует ее грозная команда (так сержанты рявкают свои приказы), Игорь кое-как встает на ноги. Он уже вымуштрован, выдрессирован цирковой собачкой, целиком сломлен и готов к любому наказанию. Стоит перед женой согнувшись, закрыв руками голову, смотрит на нее исподлобья, ожидая нового приказа.
Что ж, Игорь сам так захотел.
-С ним тебе будет в самый раз, можешь не сомневаться, - заверил Дрон и налил себе немного пива, - Вы хорошо сочетаетесь друг с другом. Только сильно не калечь, лады?
-Игорь у нас всего один, - в свою очередь напомнила Ирена, - Его надо холить и лелеять; будь спокоен – сковородка ему не грозит.
Дрон отхлебнул из стакана. Пена мягко прошла через разбросанные по всему горлу острые осколки.
Вернулась мать.
-Захрапел. Теперь до утра можешь о нем забыть. Но я советую тебе тоже заночевать у нас - мало ли что. Андрюшка все равно под надежным присмотром, кормить есть чем. Пойдем, Клавдия, разберем место в комнате Мишки, одна не справлюсь.
-А я знала, что ты не придешь, - призналась Ирена, когда они остались вдвоем, - Даже немного стыжу себя за приглашение.
-Не имеет смысла, - хмыкнул Дрон, глотнул еще пивной пены, - Я бы вам только помешал. Как бы ты не отрицала, но мое отсутствие пошло вам только на пользу.
Она взяла маленькую паузу. Наверное, понимала, что Дрон был прав. Он старался не смотреть на… теперь уже изменившуюся с этого дня девушку. Словно между ними расширилась невидимая пропасть, она уже была после смерти Леночки и Вероники.
-Я не знаю, Андрюша, - неожиданно сказала она, Дрон не помнил, что она обращалась к нему так раньше, но почему-то его имя из ее уст звучало с приятным спокойствием, - Я честно не знаю, как было бы лучше. Муторно как-то сейчас. Так не должно быть, понимаешь?
-Не бывает случайностей, - вслух вспомнил он, сжимая стакан в ладонях, - Всегда есть что-то, какая-то исходная точка, от которой происходит все остальное. То, что вы с Игорем использовали предоставленный свыше шанс стать полноценной семьей – очередное звено в цепи событий.
Она внимательно смотрела на него, с молчанием выслушав каждое его слово.
-Я вижу огромную дырку у тебя в груди, - в ответ заявила Ирена через новую, но совсем кратковременную паузу, - Жуткую на вид: какие-то железки, залитые маслом.
-Прямо Терминатор какой-то, – усмехнулся Дрон, про себя удивленный неожиданным замечанием, - Ты так обо мне беспокоишься?
-Да, беспокоюсь, - искренне сказала она без тени улыбки, - И беспокоилась еще тогда. Я хочу видеть в твоей груди сердце, а не металлолом, смазанный всяческой химией. Я хочу знать и воочию убедиться, что с тобой все в порядке… Лена умерла и забрала с собой твое сердце, это нечестно. Да, я считаю это несправедливым, - уверенно повторила она, - Знаю, что заменить ее не получится – вы были очень достойной парой…
-Я не намерен никого никем заменять, Ирена. Меня вполне устраивает последний сложившийся порядок вещей. На мой взгляд, тебе следует сконцентрироваться на собственном счастье с Игорем в первую очередь. У тебя своя семья, теперь домашних хлопот прибавится немеряно. Зачем тебе еще и мои проблемы?
Он и сам не ожидал той легкости, с которой шел на разрыв отношений. Мысль об окончательном прерывании каких-либо контактов с ней и давним корешем пришла в голову Дрона еще сегодня днем, перед тем как он уснул во второй раз, до того, облегчив резь в горле сладким горячим чаем. Он не боялся этой мысли. Просто сухо взвешивал все «за» и «против», глядя в потолок.
-Если ты думаешь, что все изменилось в наших отношениях, то ты сильно заблуждаешься, Андрюша. Ты, по-прежнему, мне дорог. Не менее дорог, чем мой ботаник, - иронично уточнила она, - Твои переживания, твои чувства, твои желания – для меня все это важно и сейчас.
-Смотри, а то ненароком займу место Игоря, - предостерег Дрон с сарказмом.
-Пусть не щелкает клювиком. Что же это за муж такой если жена наставляет рога с его лучшим другом?
Она говорила совершенно серьезно, без каких-то сглаживаний. Что называется, в лоб. И требовала того же от Дрона. Он даже немного притрусил от такой прыти.
-Что ты так на меня смотришь? – пожала плечами Ирена, заметив его растерянность, - Если Игорь даст пару осечек, могу ответить ему тем же, чтобы восстановить равновесие. Это как закон сохранения энергии – количество приобретенного равно количеству потерянного. Только так сохраняется баланс в природе. Поэтому я знаю, что и у тебя не все в порядке. Иначе бы не стала слушать Юлю, при виде которой, по ее словам, у тебя глаза загораются. Она была расстроена тем, что ты так и не появился ни на церемонии ни на банкете.
Упоминание о младшей Козыренко словно привело Дрона в чувство. Более того, он даже сумел выразить на лице заинтересованность (если не удивление) смыслом последней информации. Мозг мгновенно поймал нужный сигнал.
-А что она еще говорит кроме того, что у меня глаза разгораются при ее появлении?
-Что ты очень хороший человек, несмотря на тот случай позавчера. А я хочу добавить, что в ее жизни крайне немного очень хороших людей. И было бы правильнее если бы вы почаще общались друг с другом.
-Я надеюсь, у тебя и в мыслях нет сватать мне кого-либо, чтобы устроить мою личную жизнь? – мрачно подумал он, - Это называется – без меня меня женили.
Дрону совсем не нравился данный оборот дела. Не нравилось, что кто-то (а тем более Ирена) указывал «как надо и как не надо».
-Во-первых, Юля совсем не «кто-либо», - с некоторой жесткостью ответила Ирена, - Уже потому, что понимает, что погибли дорогие нам люди. Во-вторых, ее никто тебе не навязывает, тем более я, как ты наверняка подумал и из-за чего расстраиваешься. Выбор только за тобой. Но только прошу учесть, Юле так же не все равно как и мне, как Игорю, как тете Саше и, особенно, тете Клаве. Она не хочет вносить еще и тебя в этот жуткий список подполковника Козыренко. Юля готова сделать все, чтобы этого не случилось. Она уже помогла тебе однажды и сделает это снова…
суббота
…-Андрюша… Андрюша…
-А? – протянул он, разлепив уставшие за полубессонную от частых приступов кашля ночь глаза.
-Андрюша, там подполковник Козыренко… К тебе пришел, - мать была явно обеспокоена.
Дрон протер лицо, не сразу сообразив какая из реальностей сейчас реальнее – явь или сон. А что снилось? Сначала вновь приходила Лена, говорила с ним, звала к себе. Потом, какое-то разнообразие размытых образов и голоса Игоря, Ирены, и матери. На часах стояла ровно половина одиннадцатого, близился солнечный полдень.
-Первый раз за столько времени, - причитала мать, выжидая когда сын вылезет из кровати, - Уж бы и не приходил совсем. Ты только поаккуратней с ним, ладно?
Только сейчас до него дошло, что происходит. Но Дрон особо не удивился при всей его неприязни к этому персонажу. Не застучало от нахлынувшего адреналина в груди. Не вспомнилась картина на холодном асфальте, залитом кровью его Леночки и совсем крошечной Вероники. Ненависть или злоба не окатила ледяным душем. Только перед глазами всплыл образ Юли.
-Где он? – полежав еще пару секунд, спросил Дрон.
-В зале ждет.
Он, наконец, скинул одеяло, мать подала форму. В его голове что-то гудело, словно маленький генератор бесперебойно подавал электричество.
-Не сказал, чего явился?
-Сказал, хочет поговорить.
Дрон в ответ кивнул. Застегнул китель, широко зевнул.
-Когда ушли молодожены?
-Вместе с Клавдией, в семь, - мать вдруг улыбнулась, - На Игоря прямо жалко смотреть. Ирка с самого утра построила, отчитала за вчерашний перебор с алкоголем.
-Я ему не завидую, - поддержал Дрон, заканчивая с рукавами, - Попал пацан под раздачу. Но он сам этого хотел, пусть теперь не жалуется.
Он сделал пару шагов из комнаты, когда мать окликнула его:
-Подожди… Андрюша, поаккуратнее с ним, ладно?
-Да все нормально, ма, - отмахнулся Дрон, - Я же не чокнутый какой-нибудь.
Козыренко ожидал его на диване, стиснув руки на коленях. Это был высокий человек лет пятидесяти на вид. На худом вытянутом лице уже обозначились четкие неровные линии морщин. Строгая армейская стрижка военного офицера и плавные густые линии бровей составляли единственную растительность на этом лице. От отца Юля и переняла свой сочувствующий нейтральный взгляд, как и цвет глаз, кстати. Если бы не военная униформа, в которой Козыренко пришел к нему, Дрон никогда бы не догадался, что человек перед ним – офицер вооруженных сил. Подполковник чисто выбрился, даже не осталось черной пленки щетины. Но Дрон помнил и другое лицо этого человека. Искаженное алкоголем, изуродовавшем его взгляд до полного отупения, даже омертвения. Опустевшие глаза Козыренко долго смотрели перед собой в одну точку после того как его «Волга» остановилась, откинув молодую девушку с детской коляской на холодный асфальт. Он даже не понимал, что только что убил двух человек. С тем же взглядом вновь надавил на педаль газа и поехал дальше. Козыренко арестовали через два дня. Он не оказывал никакого сопротивления, понимал, наверное, что не стоит гнать телегу вперед лошади. Благо, хороший адвокат попался, свой, как говорится. На суде лицо Козыренко вновь приняло изначально сочувствующее выражение. Тем фальшивее оно становилось. Свое желание сильно разбить его Дрон, казалось, спрятал в самый отдаленный и запыленный от времени уголок рассудка. И никогда после не извлекал на свет божий. Хотя, если соотнести пропорции плотного мощного тела Дрона и стройного, чуть тощего, тела подполковника, первый мог бы попытаться оспорить физическое превосходство над человеком с тридцатилетней разницей в возрасте. Тем более, что рост их был примерно одинаков, но, естественно, Дрон был ниже Козыренко.
-Здравствуй, Андрей, - при виде хозяина дома, подполковник встал с дивана, чтобы протянуть тому руку в знак приветствия.
Дрон задержал взгляд на большой мозолистой ладони с длинными мощными пальцами свой взгляд. Затем сунул руки в карманы и оперся спиной на дверной косяк.
-Здорово, товарищ подполковник, - спокойно ответствовал он, так и не пожав руки гостя, - Честно скажу, не ожидал тебя увидеть на моей территории.
Козыренко опустился обратно на диван. Его явно выбил из колеи этот отказ хотя бы пожать руку.
-Я хочу извиниться перед тобой, Андрей, - негромко сказал подполковник, глядя прямо в глаза первому (он всегда говорил негромко), - Просить твоего прощения за то, что сделал.
-Не было ни гроша, да вдруг алтын, так что ли, товарищ подполковник? – с хладнокровием ответил Дрон, - С чего вдруг?
-Я знаю, ты встречаешься с моей дочерью, с Юлей, - неожиданно повернул Козыренко.
-Дважды она приходила сюда, позавчера мы были с ней на кладбище, - Дрон быстро пришел в себя, словно знал, что разговор будет на эту тему.
А когда услышал о Юле, легкое волнение родилось внутри.
-Юля в больнице. Вчера вечером на нее напали прямо у подъезда, забрали все документы, кое-какие деньги, обчистили все карманы. Ее сильно ударили по голове, Юля впала в кому… Я знаю о твоей непричастности, Андрей, потому что есть свидетели. Я прошу тебя приехать к Юле в больницу.
-А прощения ты у меня решил просить, потому что боишься за нее, да? Или нет никаких свидетелей, товарищ подполковник, и когда я выйду за пределы этой квартиры, меня тут же повезут колоть? – хмыкнул Дрон, - А что, алиби у меня нет, мои друзья и родственники заинтересованные лица, им выгодно меня выгораживать, потому что мотив нападения налицо. А все остальное – документы, деньги – так, для отвода глаз. Все знают, что за тобой долг в две человеческих жизни. Тем более, что я четыре месяца провел в зоне боевых действий, где расстрелял молодую безоружную чеченку, за что меня отправили в дурдом. Кровь пустить мне много ума не требуется. Что такое – человек? Такая же животная тварь, на которую легко поднять руку.
-В том все дело, ты бы обязательно постарался убить, убить жестоко, отплатить мне той же монетой, Андрей. По словам медиков, били целенаправленно, чтобы оставить в живых в конечном итоге. Повторяю, есть свидетели, видевшие нападавших.
-Спасибо, что хотя бы признал свою вину и назвал тот случай убийством, - на Дрона его пояснения не произвели должного эффекта, - Но мне все равно не верится, что ты избегаешь мысли избавиться от меня, имея столько козырей на руках. Чего уж проще воспользоваться таким подходящим стечением обстоятельств. Пара лет за колючкой или столько же в психушке, где из меня можно сделать настоящего долбочеса.
-Боюсь, Юле это не принесет ничего хорошего кроме лишних слез, - отмел Козыренко, - Ты же не знаешь, что с ней было, когда она узнала о твоей командировке. По той же причине я не говорил ей о твоем местонахождении двух последних месяцев. Я не хотел, чтобы ваши с ней отношения имели место, это правда. Но только потому что ни она ни я не знали, что с тобой мог сделать Гудермес. Я сделаю для своей дочери все возможное, чтобы только видеть ее счастливой. У меня с Юлей сейчас неважные отношения, но она всегда была, есть, и будет моей дочерью. Еще раз прошу простить меня за тот случай с твоими женой и ребенком, прошу прийти в больницу к Юле.
-Лена не была мне женой, товарищ подполковник, - напомнил Дрон, подняв вверх палец, - Она не успела поставить этот штампик в свой паспорт. А если я и приду к Юле, то не потому, что ты меня об этом просил. Я не имею никакого отношения к этому вчерашнему нападению на нее, это два. И негоже тебе по званию передо мной распинаться, это три.
Когда Козыренко вышел, он еще некоторое время продолжал стоять на одном месте с закрытыми глазами, и слушая собственное дыхание. Но вот закрылась дверь прихожей. Дрон неспешно сел на диван, где совсем недавно подполковник излагал суть своего визита.
-Что ему было нужно? – услышал он голос матери, она была сильно взволнованна, - Небось, извиняться приходил, козел? Жаль, Клавка не открыла дверь вместо меня.
Дрон взял в руки пульт дистанционного управления, включил телевизор.
-Он всего лишь исполнитель воли Злого Рока, ма. На его месте в тот день мог оказаться кто-либо другой. А Ленке и Веронике была уготована участь умереть именно в тот день, я так думаю.
-А я знаю, что Козыренко убийца, - железно приговорила мать, - И останется убийцей до конца дней своих. Нет никакого Злого Рока, Андрюша. Все это полный бред, чтобы оправдаться при случае. Еще офицером смеет называться, сволочь…
…Черт, как стремительно меняются события. Это и вправду игра. Странная шахматная партия, в которой фигуры «рубят» друг друга безостановочно. Игра жизни, разбитая на бесчисленное множество мелких партеек, одна из которых была и с его участием. Стоило ли теперь удивляться тому, что на его дороге образовался новый поворот?
Он просто обязан был быть в больнице. Почему? Просто потому, что от него уже мало что зависело. Дрон не сомневался, что увидит именно то, что должен будет увидеть. Еще одно тело, теперь уже отчаянно сражающееся за право жизни в силу инстинкта самосохранения. Потому что Леночка еще жила какие-то секунды, и он мог слышать (но не услышал) ослабевавший каждый миг стук умиравшего в ее искалеченном теле сердца. Мог почувствовать (но не почувствовал) ее еле заметный пульс. Леночка была жива всего-то секунд пять-десять после удара, отбросившего ее на несколько метров. Была жива, несмотря на то, что прокатилась по асфальту после приземления и кровь хлынула из разможженой головы при первом же ударе о твердую поверхность дорожного покрытия. Была жива, несмотря на, по словам медэкспертов, несовместимую с жизнью травму головы, многочисленные переломы и ушибы, разорвавшие сердце болевым шоком. Смерть девушки наступила в течение двух-трех секунд. Автомобиль практически снес ее с дороги вместе с коляской, хотя и тормозил в тот момент.
В этот раз Дрон не был свидетелем случившегося, но ему предстояло стать свидетелем другой драмы. Эта мысль слегка тормозила его намерения оказаться у больничной койки Юли. Если он и разволновался в первые секунды после услышанных новостей, то сейчас Дрон находился в некоей самоизоляции от внешнего мира. Он откинулся на спинку дивана, раскинул в сторону руки, вонзив взгляд в экран «ящика» с очередным мельтешением размытых цветных пятен.
-Ты иди к ней, солдатик, - услышал Дрон ее знакомый голос.
Изображение на экране приобрело четкие очертания. Он увидел больничную палату. Там стояла всего одна кровать, рядом возвышалась стойка капельницы. Юля лежала недвижимым манекеном с перебинтованной головой и, казалось, спала. На стуле, рядом с дочерью, сидела ее мать.
-Она обязательно услышит тебя, - гудела цыганка, ее голос звучал изнутри, окружал Дрона со всех сторон, - Она почувствует, что ты рядом. Ты дашь ей силы вернуться, солдатик. Вытащишь из черной бездны, сохранишь память.
Но перед глазами появился еще один образ. Прямо перед ним, закрыв собой телевизор, выросла Лена. В красивом белоснежном свадебном наряде. Личико ее прикрывала тончайшая фата, на нежных руках были длинные белые перчатки. И все те же, светившиеся голубоватым сиянием, крылья виднелись сзади. Она вышла из раскрывшихся в воздухе дверей, откуда полился лазурный с золотисто розовым оттенком свет вечернего солнца, оттуда же он слышал детский смех. Она улыбнулась Дрону, совсем как на фотографии, она была полна новой жизни.
-Нам с Вероникой так не хватает тебя, мой маленький Андрюшка, - почти шепотом сказала Лена и слезинки скатились по ее щекам, - Ты будешь самым лучшим мужем для меня и отцом для нашей девочки. Я же знаю, никому не под силу отдалить нас от тебя, мальчик мой. Я чувствую, ты помнишь о нас каждый миг, каждую секунду…
-Она вернется к тебе Юлей, солдатик, - давила цыганка, заглушая ее голос, - Она в самом сердце Юли…
-Ничего там нет, - услышал собственный голос Дрон, - Это мы хотим так думать, что встретим там всех кого потеряли. Мозг так устроен, что не может смириться с не понятным ему явлением. Не найдя логического объяснения, включает воображение. Мы такие же особи, со своим мышлением, развитием, как, например, кошка или собака. После смерти наши тела будут изъедены червями и прочей подобной живностью, чтобы не прерывалась биологическая цепь…
-Что такое говоришь, Андрюша? – мать с растерянностью взглянула на него.
-…Останутся только кости, - закончил он свою мысль.
Комната больничной палаты размазалась в новое бледное пятно, оно тут же вернуло прежнюю картинку спутникового сигнала ТВ. Лена не успела протянуть к нему свою руку, чтобы он сжал ее. И шагнул вместе с невестой через двери портала в нематериальный, но не менее реальный мир, который они так и не смогли создать.
-Все это полная чушь, - ответил, наконец, Дрон на вопрос матери, - Все эти обряды, ритуалы. Они не более чем маскарад, излишняя нагроможденность, а суть-то не меняется. Взять, хотя бы, ту же свадьбу. Столько глупой мороки, столько оболочек, а все только чтобы официально спать друг с другом. Как это все опротивело, ма, ты бы только знала…
В его горле вырос ком…
…Через час Дрон уже входил в указанную подполковником Козыренко палату реанимации. Вопреки всем опасениям, его никто не собирался арестовывать, даже духом милиции не пахло. Значит, Дрон действительно оставался вне подозрений. Пока добирался до нужного места, нутром чувствовал особое внимание к себе со стороны медперсонала и кое-каких посетителей, ожидавших дообеденного приема. Он даже не снял со своей формы петлиц, хотя обязан был сделать это как можно быстрее, попав на «гражданку». И сейчас Дрон все еще оставался для окружающих солдатом вооруженных сил…
В одиночной палате Юля сейчас оставалась без присмотра. Мелькнула мысль воспользоваться этим, просто благодатным шансом. Но Дрон почти не заметил ее, настолько быстро мысль сверкнула и бесследно погасла в его холодном темном рассудке. Дрон осторожно прошел вглубь палаты, будто боялся разбудить «спящую» девушку. Остановился рядом с ее койкой.
Голова Юли была перебинтована. Лицо больной приобрело бледный неприятный оттенок. Словно сама смерть наложила свою холодную ладонь, целиком прикрыв каждый миллиметр некогда белоснежной кожи. Юный организм явно оказался слаб в борьбе за выживание. Казалось, Дрон мог видеть все происходившие ее этапы внутри этого тела. Будто изучал некое учебное пособие по анатомии на конкретном примере. Будто ему было мало случая с Леночкой, когда он тупо и хладнокровно смотрел на ее изуродованное неподвижное тело. Сейчас все повторялось, с той лишь разницей, что перед ним была совсем не Лена, и она еще продолжала жить. Да, она оставалась Юлей. Пожалуй, именно сей факт полностью отключил в нем все чувства, замерли даже эмоции.
Внезапная сила, вдруг проснулась в его теле, совсем нечто похожее было с ним, когда Дрон расстрелял ту тварь, запрограммированную на убийства других людей. В этот раз он не мог стрелять. Но вместо этого прикоснулся к больничному одеялу, скрывшему тело Юли.
Крылья за спиной девушки почернели, пожухли, завяли. От некогда волшебного источника приятной магической энергии, что изучала голубоватое сияние совсем недавно, ничего не осталась. Только мертвые перья.
Дрон поправил одеяло, …
все события и персонажи предоставленного материала являются вымышленными, любое совпадение имен с реальными лицами является случайным
Тело. часть 3
© Copyright: Сергей Лисс, 2010
Свидетельство о публикации №210101401289
Свидетельство о публикации №210101401289
Рецензии