Папирус. 5

-  Мир который любит нас, где он? Где нора в которую так хочется спрятаться?
Где мой дом?
Семён стоял у зеркала и смотрел на своё отражение. В голове был сумбур, и голова своим мышлением была похожа на планету Земля, с бредом от всех людей живущих на ней. Все национальности нашептывали и кричали, и тяжело было Семёну в этом шуме разобраться, узнать, кем он действительно является. К крикам людей прибавились рыки зверей клёкот птиц, шум морей перемешался с шумом дождя и камнепадами гор.
-  Аааа! – Семён закричал, и схватив рядом стоящий зонт ткнул им в зеркало.
И здесь разлетевшееся в мозаику зеркало улетело к небесам, а Семён уже держал в руках не зонт, а длинное копьё с нанизанной на нём зелёной тварью похожей на крокодила, только с пастью большой не в длину, а в ширину. Тварь дёргалась и вскоре затихла, и Семён не понимал, откуда взялись у него силы её удержать, ведь она была метров в пять длинной.
-  Аааа! – Семён только понял, что всё виденное является реальностью и отпустил копьё, но оно не упало к ногам, а чуть прогнулось и встало в рогатину из кости вделанную в хомут животного на котором сидел.
Семён задёргался и здесь увидел что одет в латы и что существо на котором сидел, двуного и похоже на страуса, только без перьев.
-  Молодец Саурз! -  крикнул подъехавший на странном животном человек одетый в латы, как и Семён.
Семён увидел будто себя со стороны, и от этого паника покинула его и он как-то слишком спокойно сказал.
-  А вы где ходите?
Человек спрыгнул со своего «коня» и подойдя к висящему на конце копья Семёна крокодилу, взмахнул мечём и туша двумя половинками упала к его ногам.
-  Где мы были? Да от людей отбивались, давая тебе возможность убить этого зверя!
Семён спрыгнул с животного и стал срывать с себя латы, но у него ничего не получалось, только кровь проступила из под костяных пластин.
-  Да что же это такое?!!  - кричал он, делая вторую попытку освободится от того, что закрыло душу.

Она вернулась и не хочется говорить ей здравствуй…. Она не изменилась, всё такая же страшная и с косой в руках. Пока не замахнулась на меня косой, но её улыбка белых зубов и радужные всплески в глазницах, говорят мне, что она больше от меня не уйдёт. Правда она и так была рядом, жила в моей памяти воспоминаниями от встреч с нею разрушая мою жизнь, но тогда не появлялась во всей своей костистой красе. А сейчас рядом и улыбается….
Ну и ладно, ну и хорошо…. Пусть стоит рядом и завидует моему счастью… Сука!!!!
Точно сука! Это наверняка она нашептала одному из друзей, что мне придёт скоро конец и наверняка плазма которую принес и поставил вместо монитора, не старая, а новая, только из магазина…. Да и друзья толпой ввалились не просто так…. Навязала сука жалость ко мне моим друзьям, боясь, что если поймаю её на том свете то будет ей оправдание, чтобы не уничтожил её в прах.
Семья, друзья, да просто жизнь, это самое лучшее, что есть у человека, а эта сука мазками своей косы, как кистью рисует уже жалость к ним, … как к тому, что теряю.

-  Икота дереву сказала здравствуй, отметок желтенький росток, прекрасен он, но он не всевластен и страсти нету в нём…. Очнись! Умы! Создатели порочности устоев все по напрягли мозги, творить, курить, дышат, и жить всё беспокоясь от том, что в жизни не потребно. Ведь жизнь, лишь дым! Утробе не потребно зубов в душе, от мстительности, властность от искушения возрождена, безбрачьем порождена и от сомнений сломлена на те века, до той поры, пока кнуты в руках. От возвращений нету счастья и в темноте нет ходу от любви, и нету там опять же страсти от круговорота, суеты. Я смерть, и жизнь вокруг меня клубится дымом, разочарования, рутина, всё здесь, с тобой, трубач трубит отбой, а ты же всё же дымом дышишь и на меня глядишь, бросая в жертву богу. Друзья твои пороки исчерпали, от старости не берутся за ружьё, они устали, но и добрей не стали, да и грехи не выбросишь в кусты. Я смерть, не бог, не дьявол, скелета облик дали не они, да и волшебство дарить они не стали, зачем мне то, чем не выстругать гробы.
Ты не в моём прицеле, пришла проведать друга своего…. Да перестань! Не надо канители! Не обнимай! Скажу, что не пришла пора!

А смерть стоит и с кем-то говорит, а тот с кем говорит, душевно, ключицу, позвоночник обнимает. Но ведь это я! Здоров и не умираю! А здесь я таю, и не знаю, когда ждать взмаха и вечной ночи от косы! То мой двойник!!! Его я знаю! Будь проклят смерти сын!

Труба трубит! Тревога в шесть утра не радует, опять в поля, вылавливать людей и крокодилов на закуску, за бога, за создателя, творца, за смерть лишь рюмку водки. Покурить! На звёзды глянуть!
Не интересно смотреть на звёзды, на планеты кружащие вокруг них. Кругом только одни предположения и выводы от наших знаний сложенных от нашего места обитания. Смотрим в небо и наблюдаем за процессами во вселенной по цветовой гамме увиденным в радуге. Семь цветов говорят нам что где происходит. Физические процессы обуславливаем в своих научных трудах от своего зрения, разложенного и созданного эволюционным путём в котором нам наши создатели эту гамму цвета предоставили, чтобы видели то, что нам разрешено видеть. Странно как-то раскрывать тайны космоса и считать это великими открытиями, когда верность их никто не может доказать.
А если бы все люди были дальтониками и каждый из нас видел бы мир в чёрно-белом изображении, то на каком бы уровне своего существования мы находились бы?
Кричат, от большого взрыва создалась вселенная и уже миллиарды лет расширяется увеличивает количество химических элементов, но мы то смотрим на мир от своей химии, от таблицы, которая создали себе во благо и ей мы обязаны своим существованием и появлению. И почему считаем, что кругом творится такая же канитель как и у нас? Да и почему физические процессы происходящие у нас, должны происходить и в других местах космоса? Конечно же можно говорить, что всё во вселенной твориться по единой схеме мироздания, но почему мы отторгаем себя от этого процесса возвеличив себя до существа разумного хотя никто не может высказать, что же такое тот самый разум….
Только и слышишь, что какой-то телескоп увидел и запечатлел, хрен знает за сколько световых лет находящиеся от нас, хотя сами не знаем, что там взорвалось и бликнуло и обязательно это что-то, будет тем, что давно пущено в обиход, типа разноцветных карликов, чёрных дыр и съедающих самих себя звёзд, которые функционируют, рождаются и погибают по схеме, которую мы выдвигаем главенствующими по пониманию процессов происходящих в космосе и делаем их основой для нашего мировоззрения в котором мы букашки, болтающиеся в космосе отщипами, которых ждёт отмирание.
Конечно же можно понять стремление человека познать мир, но не выводить же то, что создано воображением, психологическим наитем обусловленным слабостью видеть в чёрно-белом свете, через науку, той её частью, которая выражается творчеством, на показ всем людям, где они просто зрители сериала под названием наука. Наука не творчество и в ней нет места разноцветью в виденье мира, мира в котором живём и который любим. Науки от вдохновения не бывает и материализовав свои фантазии в техническом исполнении человек ничего не создаёт так как всё созданное им является лишь отзывом обезьяньего инстинкта самосохранения, с разумом, вирусом по разрушению истинного пути. Мы всегда всё творим для себя, разрушая чужое! Кричим, всё для человека, не удосужившись задуматься, кто есть человек, кто есть все мы.  Успокаивая себя теорией Дарвина от формы эволюция, мы забываем, что эволюция это проформа любого процесса связанного с появлением и исчезновением, с жизнью и смертью, где каждое из них является продолжением того, что уже когда-то было.
Человек всегда был и будет и сейчас как-то заботится о своих потомках материализуя свои знания в формах улучшения его существования, это лишь в очередной раз загонять его на дерево, создавая от не понимания эволюцию свою, полную противоположность существующей в природе.
Человек по сути зародыш и вообще то, если он в очередной раз влезет в эволюционный процесс, то не только не залезет на дерево, а вообще исчезнет не оставив о себе информации для воссоздания. Будут существовать лишь его подобия, уроды лишь издали напоминающие человека, и не в какую либо сторону не подвергаемые изменениям.
-  Саурз! Шевелись!
Стаей в поля! Я не я и шкура не моя! Одежды нет, и латы кость моя, мозоли жизни от презренья смерти, стучат по холке двуного коня. Нас тыщи! Скачем! И пыль клубится над землёй и тот устой, что был когда-то, там, живой, «за упокой», здесь мёртв и вечен, да просто гной, ведь в вечности не убивают, а лишь съедают, … потом дерьмом по новой возрождают, которых кто-то снова убивает.
Кругом лишь дым, как жизнь, и смерти нет вокруг.  И нет у меня скелета, и нет набросков для её портрета, и нет здесь второго Я, как нет понятия семья!!!
Со злобой дышит человек, пока он жив, он свеж, и будет блюдом на обед. Он дик и слаб, и разума нет в достатке, от дикости он пышет жаром, и быть ему лишь отваром, и дымом от костра, угаром, прощаньем с жизнью, праздником побед, усладой от воспоминаний прошлых бед, всем тем, что в разуме живёт, и тем, что выделяет пот. Соль жизни есть человек, и в смерти он лишь обед, для тех кто воплощая высший разум, даёт двуногого коня, копьё и латы от костей, всем тем, кто не привык принимать гостей, дарить подарки, верить, сидеть на месте и лелеять, способных лишь на одно, любить, ценить и уважать, всё то, что предложила мать, не та что родила, а та что в руки меч дала.

Рассвет! На горизонте алый свет! В долине, с красными шатрами, большими ржавыми котлами, костями, людскими мёртвыми телами, стою и глядя в небеса кричу, «Земля жива!». Земля жива и будет жить, и в вечности и повремённо, её ничем нам не сломать, в романе, «Жизнь и Смерть», одноимённом.