Чайка по имени Нюша

14 октября 2010 года.
С днем рождения, милая Нюша!
Тебе посвящаю эту импровизацию...


ЧАЙКА ПО ИМЕНИ НЮША

Импровизация на тему повести-притчи
ЧАЙКА ПО ИМЕНИ ДЖОНАТАН ЛИВИНГСТОН Ричарда Баха


Нюша была еще очень молодой чайкой, но она уже знала, что не было на свете птицы, которой пришлось бы терпеть такое несправедливое обращение со стороны родителей и всей Большой Семьи!
"Мне все равно, что они говорят, - думала она, направляясь к Дальним Африканским Скалам; она кипела от негодования, у нее потемнело в глазах. - Летать - это вовсе не значит махать крыльями, чтобы перемещаться с места на место. Это умеет даже... даже комар. Какой-то один самостоятельный полет без ведома   Чайки-Мамы, а она так рассердилась! И вот я - Странница! И почему все против меня? Что они, слепы? Неужели они не видят? Неужели они не понимают, как будет хорошо, если в самом деле я научусь летать?
Мне все равно, что они обо мне думают. Я покажу им, что значит летать. Пусть я буду одинокой Странницей, если им так хочется. Но он пожалеют об этом, еще как пожалеют..."
Вдруг она услышала голос, и, хотя это был очень тихий голос, Нюша так испугалась, что вздрогнула и застыла в воздухе. Кто-то назвал ее по имени! Кто-то на чужбине обратился к ней по-русски!
- Нюша, не сердись на них! Обидев тебя, они сделали плохо только самим себе, и когда-нибудь они увидят то, что видишь ты. Прости их и помоги им понять тебя.
На расстоянии метра от конца его правого крыла летела белая-белая чайка, она скользила рядом с Нюшей без малейших усилий, не шевеля ни перышком, хотя Нюша прилагала большие усилия и летела почти на предельной скорости.
На мгновенье у Нюши все смешалось в голове.
"Что со мной происходит? Я сошла с ума? Что это значит?"
Негромкий спокойный голос вторгался в ее мысли и требовал ответа.
- Нюша, ты хочешь летать? Летать самостоятельно?
- ДА, Я ХОЧУ ЛЕТАТЬ! Летать сама! – твердо и тромко ответила Нюша, собрав все свои силы.
- Нюша, так ли ты сильно хочешь летать, что готова учиться и учиться, и однажды вернуться в Семью  и постараться помочь чайке-Мама и чайке-Папа узнать то, что узнаешь сама?
Такому голосу, который, казалось, раздавался изнутри,  нельзя было солгать, какой бы гордой птицей ни была Нюша и как бы сильно ее не оскорбили.
- Да, - сказала она едва слышно.
- Тогда, Нюша, - обратилась к ней белая чайка с ласковым голосом, - давай начнем с Горизонтального Полета...
* * *
Чайка Николай, а это был именно он, медленно кружил над Дальними Африканскими Скалами; он наблюдал. Эта упрямая молодая Нюша оказалась идеальной ученицей. В воздухе она была сильной, ловкой и подвижной, но главное - она горела желанием научиться летать красиво, лучше всех.
Только что она мелькнула рядом - с оглушительным шумом взъерошенный серый комок вынырнул из пике и пронесся мимо наставника со скоростью 150 километров в час. Внезапный рывок, и вот она уже выполняет другое упражнение - шестнадцативитковую вертикальную замедленную бочку - и сама считает витки вслух:
- ...восемь... девять... десять... ой, я выхожу за пределы скорости... одиннадцать... я хочу останавливаться так же красиво и точно, как ты, двенадцать... я никак не могу сделать... тринадцать... эти последние три витка... а-а-а!
Очередная неудача - Нюша "села на хвост" - вызвала особенно бурный взрыв гнева. Нюша  опрокинулась на спину, и ее безжалостно закрутило и завертело в обратном штопоре, а когда она наконец выровнялась, жадно хватая ртом воздух, оказалось, что она летит на сто метров ниже своего наставника.
- Николай, ты попусту тратишь время! Я тупица! Я дура! Я зря стараюсь, у меня все равно ничего не получится!
Николай взглянул вниз и кивнул.
- Конечно, не получится, пока ты будешь все делать так резко. Нужно делать то же самое, только плавно! Уверенно, но плавно, понимаешь, Нюша?
Николай снизился и подлетел к молодой чайке.
- Попробуем еще раз вместе, крыло к крылу. Обрати внимание на окончание полета. Останавливайся плавно,  а начинай фигуру без рывков. .

* * *

К концу первого года Нюшиной эмиграции у Николая, в дополнение к Нюше , появилось еще шесть учениц - все шестеро - Странницы, девушки, увлеченные странной идеей: летать ради радости полета и из-за этого поссорившиеся со своим родителями и улетевшие к Дальним Африканским скалам.
Но им легче было выполнить самую сложную фигуру, чем понять, в чем заключается сокровенный смысл всех этих  упражнений.
- На самом деле каждая из вас воплощает собой чеховскую Идею Великой Чайки – идею свободы, - говорил Николай по вечерам, на берегу Средиземного моря, обращаясь к  сидящим на песке чайкам, - и умение летать - это еще один шаг, приближающий каждую из вас  к пониманию своего призвания. Для вас не должно существовать никаких преград. Вот почему вы стремитесь учиться и учиться, чтобы овладеть  и высокими скоростями, и малыми, и фигурами высшего пилотажа...
...А его ученицы, измученные дневными полетами, буквально засыпали. Им нравились практические занятия, потому что свобода полета и высокая скорость пьянила и потому что тренировки помогали утолять жажду знаний, которая становилась все сильнее  и сильнее после каждого занятия. Но ни одна из них, даже Нюша, не могла себе представить, что знание  Добрых Идей - такая же реальность, как ветер, как полет птицы.
- Все ваше тело от кончика одного крыла до кончика другого, - снова и снова повторял Николай, - это не что иное, как ваша мысль, выраженная в форме, доступной вашему зрению. Разбейте цепи, сковывающие вашу мысль, и вы разобьете цепи, сковывающие ваше тело... Познавайте мир – и вы познаете себя!
Но какие бы примеры он ни приводил,  в основном из Великой Русской Литературы, ученицы воспринимали его слова как занятную выдумку, а им больше всего хотелось просто спать.

* * *

Хотя прошло только два года, Николай неожиданно сказал чайкам, что им пора вернуться в домой, в Семью.
- Мы еще не готовы! - воскликнула чайка по имени Регина. – Родители  не желают меня видеть!И другие родители тоже. Мы Странницы! Разве можно навязывать свое присутствие тем, кто не желает тебя видеть?
- Вы вправе летать, куда хотите, быть такими, какими вы созданы, но уважать тех, кем вы рождены,  ваш долг,  - ответил ей Николай. Он поднялся в воздух, сделал круг, приглашая учениц в полет,  и повернул на северо-восток, к далеким родным русским берегам, где жила Семья.
Несколько минут чайки в растерянности не знали, что делать, потому что Закон Семьи  в далекой России гласил: "Странницы никогда не возвращаются!" И за десять тысяч лет этот Закон ни разу не был нарушен. Закон говорил: оставайтесь в изгнании, раз выбрали его!
А Николай сказал: полетим!  Полетим домой, в Россию!
И он уже летел над морем далеко от них. Если они задержатся еще немного, он исчезнет совсем и...
И встретится с Семьей один на один. И будет наказан жестоко за все годы эмиграции.
- Почему мы должны подчиняться Закону, если он ссорит нас  с родителями? - растерянно спросила Нюша, смотря в сторону России. - Но если уж начнется перепалка, от нас будет гораздо больше пользы там,  на родных берегах, чем здесь.

- * * *


Так они все вместе прилетели в то утро с Запада - восемь чаек в строю, двойным ромбом, почти касаясь крыльями друг друга. Они пересекли Берег Совета Семьи со скоростью сто тридцать пять километров в час: Николай впереди, Нюша плавно скользила у его правого крыла, а Регина отважно боролась с ветром у левого. Потом, сохраняя строй, они все вместе медленно накренились вправо... выровнялись... перевернулись вверх лапками... выровнялись, а ветер со снегом так безжалостно хлестал всех восьмерых, -  и приземлились.
На земле будничные  и вечные громкие ссоры и споры между родителями и детьми  сразу стихли, восемь тысяч глаз уставились, не мигая, на стаю  Николая. Восемь птиц одна за другой опять взмыли вверх, сделали мертвую петлю и, сбавив скорость до предела, не качнувшись, опустились на песок. Затем Николай как ни в чем не бывало приступил к разбору ошибок, зная, что его голос доносится до родителей. И именно к ним была обращена его речь.
- Начнем с того, - сказал он с усмешкой в адрес учениц, - что вы все заняли свое место в строю с некоторым опозданием...
Одна и та же мысль молнией облетела Семью. Все эти девчонки - Странницы! И они вернулись!  И сам Николай тоже! Но это... этого не может быть!
Нюша напрасно опасалась перепалки: Большая Семья просто оцепенела. Прошли уже Старые Времена, когда улетевшая чайка вычеркивалась навсегда из Семьи. Пришли времена Новые, когда Семья поняла, что где бы ни была чайка, она всегда остается чайкой.
Чайка-Мама и чайка-Папа были рады возвращению Нюши, но старались не показывать свою радость. Их лица были равнодушными. Но как они исстрадались, думая о ней постоянно, изо дня в день. И как они мечтали теперь обнять Нюшу.
- Подумаешь, Странницы, ну и пусть Странницы! - сказал кто-то из молодых чаек. - Интересно, где они научились так летать? И чему они еще научились?
Понадобился почти день, чтобы все члены Семьи узнали о новом Приказе Большой Чайки-Отца: НЕ ОБРАЩАТЬ НА НИХ ВНИМАНИЯ! Чайка, которая заговорит со Странницей, сама неизбежно станет Странницей и забудет Семью.
С этой минуты Николай видел только серые спины чаек,отвернувшихся от него, но он, казалось, не замечал того, что происходит. Он проводил занятия над Берегом Совета, его еще по-прежнему называли просто Советским,  и впервые старался выжать из своих учениц все, на что они были способны.
- Регина! - разносился по небу его голос.-  Ты говоришь, что умеешь летать на малой скорости? Говорить мало, это надо еще доказать. Лети!
Маленькая Регина так боялась разочаровать своего наставника, что, к собственному изумлению, научилась делать чудеса  и на малой скорости.
Она распахивала перья таким образом, что при малейшем ветерке поднималась до облаков и опускалась на землю без единого взмаха крыльев.
А чайка Марина поднялась на Великую Гору Ветров на высоту двадцать четыре тысячи метров и спустилась, посиневшая от холодного разреженного воздуха, удивленная, счастливая и полная решимости завтра же подняться еще выше.
Нюша, которая больше всех увлекалась фигурами высшего пилотажа, одолела шестнадцативитковую вертикальную замедленную бочку, а на следующий день превзошла саму себя: сделала тройной переворот через крыло, и ослепительные солнечные зайчики разбежались по всему берегу, откуда за ней украдкой наблюдала не одна пара глаз. И особенно порадовались успехам своей дочери чайка-Мама и чайка-Папа, которые неотрывно смотрели в сторону Нюши.
Николай ни на минуту не разлучался со своими ученицами, каждой успевал что-то показать, подсказать, каждую старался подстегнуть и сделать невозможное. Он летал вместе с ними  и ночью,  и днем, и при облачном небе, и в бурю - летал из любви к полетам и свободе, а чайки на берегу тоскливо жались друг к другу, не осмеливаясь делать то, что делал Николай и его ученицы.


* * *

Когда тренировки кончались, ученицы отдыхали на песке, и со временем они научились слушать Николая более внимательно. Он был одержим какими-то безумными идеями Добра и Любви, которые он черпал из Русской литературы. Идеи, которые они не понимали, но некоторые его мысли были им вполне доступны.
Ночами позади кружка учениц постепенно начал образовываться еще один круг: в темноте другие любопытные чайки долгими часами слушали Николая, и, так как ни одна из них не хотела видеть своих соседок и не хотела, чтобы соседки видели ее, перед восходом солнца все они исчезали.
Прошел месяц после Возвращения, прежде чем первая Чайка из Семьи переступила черту, подошла к Николаю и сказала, что хочет научиться летать. Это была Наталья, которая тут же стала птицей, которую отлучили и назвали  Странницей. Она стала восьмой ученицей  Николая.
На следующую ночь от Семьи отделилась Анна; она проковыляла по песку, волоча левое крыло, и рухнула к ногам Николая.
- Помоги мне, - проговорила она едва слышно. - Я хочу летать больше всего на свете, но у меня больное крыло...
- Что ж, не будем терять время, - сказал Николай, - поднимайся в воздух, и начнем.
- Ты не понимаешь. Мое крыло. Я не могу шевельнуть крылом. Я не свободна.
- Анна, ты свободна, ты вправе жить здесь и сейчас так, как тебе велит твое "я", твое истинное "я", и никто не может тебе помешать. Это Закон Великой Чайки.
- Ты говоришь, что я могу летать?
- Я говорю, что ты свободна. Свободна в своем выборе! Решай сама! И поступай так, как ты решишь!
Так же легко и просто, как это было сказано Николаем, Анна расправила одно крыло, потом осторожно второе, без малейших усилий! - и поднялась в темное ночное небо. Вся Большая Семья проснулась, услышав ее громкий голос. 
С высоты пяти тысяч метров Анна прокричала во всю силу своих легких:
- Я МОГУ ЛЕТАТЬ! СЛУШАЙТЕ! Я МОГУ ЛЕТАТЬ! Я СВОБОДНА!
На восходе солнца почти тысяча чаек толпилась вокруг учениц Николая и с любопытством смотрела на Анну. Им было безразлично, видят их или нет, они слушали и старались понять, чему учит Николай.
Он говорил об очень простых вещах: о том, что чайка имеет право учиться, что она свободна по самой своей природе и ничто и никто не должно стеснять ее свободу - никакие обычаи, предрассудки и запреты.
- Даже если это Закон  Семьи? - раздался голос из толпы чаек.
- Существует только один истинный закон - тот, который позволяет чайке стать свободным, - сказал Николай. - Другого закона нет.
- Разве мы можем научиться летать, как ты? - донесся до Николая другой голос. – Ты непохож на других. Ты особенный!
- Неправда! Посмотрите на Нюшу! На Регину! На Марину! На Лену! Какие они талантливые! Они тоже особенные? Не больше, чем вы, не больше, чем я. Единственное их отличие, одно-единственное отличие состоит в том, что они начали понимать, кто они, и начали вести себя, как подобает чайкам. А чайка - это звучит гордо!
Его ученицы, за исключением Нюши, беспокойно задвигались. Они еще не были уверены, что дело обстоит именно таким образом.

* * *

С каждым днем прилетали новые чайки, чтобы расспросить, высказать восхищение или поиздеваться над Странницами.
- В Семье говорят, что ты Сын Великой Чайки, - сказала Нюша однажды днем разговаривая с Николаем после тренировочных полетов на высоких скоростях. - А если нет, значит, ты не чайка, а ….
Николай вздохнул. "Вот она, цена непонимания, - подумал он. - Тебя называют дьяволом или богом. Другого тебе не дано!"
- Как ты думаешь, Нюша, мы с тобой опередили свое время? Мы с тобой уже все знаем о полетах?
После долгой паузы он услышал ответ Нюши:
- По-моему, такие полеты были возможны всегда, просто кто-нибудь должен был догадаться и попробовать научиться так летать, а время здесь ни при чем. Может, мы опередили, но главное, мы знали, каким путем идти, путем свободы.
- Это уже кое-что, - сказал Николай, перевернулся через крыло и некоторое время скользил по воздуху вверх лапами. - Это все-таки лучше, чем опередить время. Только надо хорошо знать траекторию своего будущего полета.


* * *

Несчастье случилось ровно через неделю. Нюша показывала приемы скоростного полета группе новичков. Она уже выходила из пике, пролетев сверху вниз тысячу метров - длинная серая змейка мелькнула на высоте нескольких метров над берегом, - когда на ее пути оказался птенец, который совершал первый полет и, хныкая, звал свою маму. У Нюши была лишь десятая доля секунды, чтобы попытаться избежать столкновения, она резко отклонилась влево и на скорости более двухсот километров в час врезалась в гранитную скалу.
Ей показалось, что скала - это огромная кованая дверь в другой мир. Удушающий страх, удар и мрак, а потом Нюша поплыла по какому-то странному-странному небу, забываясь, приходя в себя и опять забываясь. Ей было страшно и грустно. И  тоскливо, отчаянно тоскливо.
Голос донесся до нее, как в первый раз, когда она встретила Николая. Но теперь это был знакомый голос.
- Дело в том, Нюша, что мы должны раздвигать границы наших возможностей постепенно, терпеливо. Мы еще не подошли к полетам сквозь Гранитные скалы, по программе нам предстоит заняться этим позже.
- Николай! Ты здесь? Ты рядом? Какая прочная Скала! Неужели я не... разве я не умерла?
- Ох, Нюша, перестань! Подумай сама. Если ты со мной разговариваешь, очевидно, ты жива, так или нет? У тебя просто резко изменился в лучшую сторону уровень сознания, только и всего. Теперь выбирай. Ты можешь остаться здесь и учиться на этом уровне, который, кстати, выше того, на котором ты находилась прежде, а можешь вернуться и продолжать работать с Семьей. Старые чайки надеялись, что случится какое-нибудь несчастье, чтобы обвинить меня, но они не ожидали, что оно произойдет так своевременно.
- Конечно, я  искренне хочу вернуться в Семью. Я ведь только начала заниматься с новой группой! Но причем тут ты? И в чем тебя можно обвинить?
- Прекрасно, Нюша. Ты помнишь, мы говорили, что тело - это не что иное, как мысль?
Нюша покачала головой, расправила крылья и открыла глаза: она лежала у подножия скалы, а вокруг толпилась Семья, и ближе всего к ней стояли удрученные чайка-Мама и чайка-Папа, ч ненавстью смотря на Николая.
Когда чайки увидели, что Нюша пошевелилась, со всех сторон послышались крики:
- Она жива! Она умерла и снова жива!
- Он прикоснулся до нее крылом! Оживил! Он сын Великой Чайки!
- Нет! Он дьявол! Он прилетел, чтобы разрушить Семью!
Четыре тысячи чаек, перепуганные невиданным зрелищем, кричали в адрес Николая: "Уходи!" - и этот крик захлестнул море, как бешеный ветер во время шторма. С сердитыми глазами, с плотно сжатыми клювами, чайки подступали  к нему все ближе и ближе.
- Нюша, не лучше ли нам расстаться с ними? На время? – спокойно спросил Николай.
- Пожалуй, я не возражаю...
В то же мгновенье они оказались в километре от скалы, и клювы рассерженных птиц вонзились в пустоту.
- Почему труднее всего на свете заставить поверить в то, что каждый из нас  свободен? – задал вопрос Николай. - Ведь каждый может убедиться в этом сам, если только захочет взять всю ответственность на себя. Почему это так трудно - быть ответственным за все?
Нюша все еще приходила в себя, она никак не могла освоиться с переменой обстановки.
- Что ты сделал? Как мы здесь очутились?
- Ты сказала, что хочешь избавиться от рассерженных птиц, верно?
- Да! Но как ты смог...
- Как все остальное, Нюша. Только усилием воли...
К утру Семья успокоилась,  и Николай с Нюшей вернулись, но Нюшу мучили вопросы:
- Николай, помнишь, как-то давным-давно ты говорил, что любви к Семье должно  мне хватить на то, чтобы вернуться к своим родителям и помочь им научиться уважать друг друга?
- Конечно.
- Я не понимаю, как можно любить Семью, которая пыталась изгнать тебя.
- Ох, Нюша! Ты вовсе не должна воздавать любовью за несправедливость. Ты должна учиться видеть истинную доброту в каждом из своих близких. Видеть, чтобы понять! Вот что я называю любовью. Я, кстати, вспомнил сейчас об одной вспыльчивой молодой птице по имени... Нюша. Не так давно, когда эту саму Нюшу здорово рассердили, она была готова рассориться со всей Семьей и создать на Дальних Угрюмых Скалах одинокое гнездо для себя. Та же Нюша создает сейчас свои Светлые  Высокие Небеса и зовет туда свою  Семью. Зовет!
Нюша обернулась к Николаю, и в ее глазах промелькнуло недоумение.
- Я зову? Ты это обо мне? Что означают эти слова: я зову? Здесь ты наставник. Ты не можешь нас покинуть!
- Не могу? А ты не думаешь, что существуют другие Семьи и другие Нюши, которые, может быть, нуждаются в наставнике даже больше, чем ты, потому что ты уже увидела в самой себе Свет Любви? Да и родители ждут тебя… Подумай, как они смогут жить без тебя!
- Я обыкновенная чайка, а ты...
- ... Сын Великой Чайки, да? - Николай усмехнулся,  вздохнул и посмотрел на море. -  Нет, я простая чайка, которая многому научилась, прочитав Книгу Одиночества. Пойми, мы так близки с тобой, что я тебе больше не нужен рядом. Где бы мы ни были, мы будем теперь вместе. Продолжать поиски самой себя - вот что тебе нужно! Старайся каждый день хоть на шаг приблизиться к самой себе, к подлинной Нюше. Твое сердце – вот твой главный и добрый наставник. Тебе нужно научиться понимать свое сердце и делать, что оно тебе велит. Учись у себя самой!
Николай улыбнулся, и мгновение спустя его тело засияло призрачным светом и начало таять в воздухе.
- Не позволяй им говорить про меня всякий вздор, не позволяй им делать из меня …. – Нюша не разобрала последнее слово, – хорошо? Я – обыкновенная чайка. Я просто  люблю летать, а  для этого нужно только усилие воли.  Но воля приходит тогда, когда ЛЮБИШЬ, все остальное не имеет никакого значения...
- Николай! А кого же из чаек ты любишь? Как же можно жить одиноким! Я вижу, тебе больно! И ты делаешь больно мне!
- Нюша! Не верь глазам своим! Они видят только преграды. Смотри сердцем!  А смотреть  сердцем - значит понимать! Осознай то, что уже знаешь, и ты научишься летать, даже если тебе не суждено быть с той чайкой, которую ЛЮБИШЬ!
Сияние померкло, и чайка по имени Николай  взяла курс на Юг и навсегда растворилась в просторах Светлых Высоких Небес.

* * *

Прошло немного времени, и  Нюша заставила себя подняться в воздух и предстала перед группой совсем зеленых новичков, которые с нетерпением ждали первого урока.
- Прежде всего, - медленно сказала она, вспоминая слова, которые запомнила,  - вы должны понять, что чайка - это воплощение идеи свободы, воплощение образа вашей матери, Великой Чайки и что ваше тело, от кончика одного крыла до кончика другого, - это не что иное, как ваша мысль.
Молодые чайки насмешливо поглядывали на нее. " Ну, ну, подружка, - думали они, - вряд ли это объяснение поможет нам научиться летать".
Нюша  вздохнула, поняв по глазам чаек,  что они ничего не поняли.
- Так вот, - сказал она и окинула их критическим взглядом. - Давайте начнем с Горизонтального Полета.
Произнеся эти слова, Нюша вдруг неожиданно поняла, что в той чайке, которую она хотела забыть, было столько же необыкновенного и обыкновенного одновременно, сколько в ней самой.
"Предела нет, Николай? - подумала она. - Ну что же, тогда недалек час, когда я вынырну из поднебесья на твоем Высоком Африканском Берегу и покажу тебе кое-какие новые приемы полета! Ты только дождись меня".
И хотя Нюша старалась смотреть на своих учениц с подобающей суровостью, она вдруг увидела их всех такими, какими они были на самом деле, увидела на мгновение, но в это мгновение они не только понравились ей - она полюбила их всех.
"Предела нет!" - подумала она с улыбкой. И устремилась в погоню за знаниями, увлекая  за собой других чаек.
Чайка-Мама и чайка-Папа проводили птиц долгим взглядом, потом посмотрели друг на друга и медленно пошли по песку. Волны моря набегали на берег, смывая следы чаек и приводя пейзаж в тот же порядок, который не изменялся уже десять тысяч лет.

Импровизация  на тему Ричарда Баха
сочинена Николаем Сологубовским
и посвящена  чайке по имени Нюша
в день ее рождения, а также
Нюшиным чайке–Маме и чайке–Папе