Выход в неизведанное

Выход в неизведанное

11.10.10г.
Он был тщедушен, некрасив собой и страдал от этого. Но незаурядный ум, главное его достоинство, привлекал к нему людей, не чуждых абстрактного мышления.
И многие женщины, надо сказать, не чурались его! Нуждающиеся в мужской ласке и помощи они частенько обращались к нему с просьбами. Кое-кто не прочь был провести с ним и вечерок. Несмотря на тщедушность, он был силён и добр с ними и при всех внешних недостатках мог бы создать и семью. Но тщательно скрываемое от всех непомерное честолюбие мешало этому.
Да и о любви речи не шло! Он и сам не знал, хотел он любви или нет. Крутившиеся в его беспокойной голове мысли не приносили ему удовлетворения так, же как не доставляла удовольствия и текущая рядом с ним жизнь. Всё вокруг казалось ему  злым, срамным и непотребным.
Ему бы быть немного скромнее и не выпячивать свою неординарность, глядишь и сложилась бы жизнь.
Ум бывает, хорош, когда в меру, но невостребованный он разъедает душу человека и с годами, меняет, делая его характер неудовлетворённым и злобным. Так произошло и с нашим героем. 
Сильная сутулость в молодости, с годами превратилась в горб. Ходил он теперь суетливо, мелкими шажками, и как ему, вероятно, казалось, с высоко поднятой головой. Но горб честолюбия увеличивался и всё больше давил его спину, пригибая к земле. Ощущая в себе некую предназначенность и избранность, он не замечал этого, и старательно продолжая вытягивать шею вперёд высоко задирал безвольный подбородок. Ему казалось, что он гордо несёт себя, на зависть другим, но ещё больше вызывал жалость и становился похожим на общипанного гусака.
Со временем на него престали обращать внимание, и он уединился и отторгнул от себя общество уже неинтересное для него.
Однажды с ним произошло необыкновенное событие! Увлёкшись философскими трактатами столетней давности, он соединился с сущностями из другого мира. Оставшиеся знакомые, иногда ещё общавшиеся с ним, и так же изучавшие тонкий мир, предупредили его, что это очень опасное дело и посоветовали любыми средствами прервать эту связь.
Подумав, и решив, что в жизни его уже ничто не держит и не интересует, он перестал кого-либо слушать, и с этого момента, всё своё время, посвящал медитациям.
Превратившись в сгорбленное, неухоженное существо, забывающее мыться, и есть, там он чувствовал себя совершенно иным человеком.

На фоне закатного неба она увидела, идущего прямо на неё необыкновенного красавца. Его белокурые вьющиеся локоны, свободно развевающиеся по ветру, не знали прикосновения расчёски. Легко скользящая походка была грациозна гибкостью сильной и небезопасной пантеры.
  Она же, ощущая себя дурнушкой, пряталась среди кустов и боялась шелохнуться, чтобы не спугнуть идущего в её сторону незнакомца. Тот, остановившись неподалёку на освещённой солнцем опушке, не заметив её начал снимать с себя одежду. Он был так поглощён собой, что и не думал ни о каких неудобствах.
Она замерла, глядя на то, как постепенно прямо перед ней обнажалось атлетически сложённое тело. Неистовое желание вдруг захлестнуло её, а сердце готовое выскочить из груди забилось с сумасшедшей скоростью. Жар, наполняющий тело сжигал её непорочность. Её девственность трещала по швам. Кружилась голова, она еле держалась на ногах. Незнакомец медленно и со вкусом (то ли сам, любуясь собой, то ли почувствовав чьё-то присутствие), продолжал оголяться в стриптизе, показывая себя всему окружающему миру. 
Не выдержав, и она лихорадочно начала сбрасывать с себя платье.
Её худенькое тельце, с едва торчащими маленькими  грудками, от холода, а ещё больше от желания, пошло мелкими пупырышками. Обхватив себя руками за плечи и съёжившись от страха, не соображая, что делает, она вышла из кустов и пошла к нему навстречу.   
Услышав шорох, он резко обернулся и остолбенел. В затухающих лучах ещё пламенеющего вечернего солнца к нему шла сказочная дива. Ему казалось, что с неба спустилась богиня. Сама Афродита снизошла до него. Освещённая лучами  и укутанная в пену слабого тумана, ложащегося на зелёные поляны, почти прозрачная, она словно плыла по воздуху. Налетевший вихрь, внезапно появившийся неизвестно откуда, бросил их в объятия друг друга. Запели птицы.
При виде начавшейся оргии, малые зверюшки смущенно прятали глаза.
Два извивающихся тела, сливаясь в объятиях, сминали траву, приглушающую издаваемые ими стоны. Неистовство соития вызывало удивление у обитателей этого мира, и не было этому конца…

   Соседка, пришедшая к нему утром, увидела его лежащим на полу в обнимку с диванным валиком. Разбросанная одежда валялась по всей комнате, и вокруг всё было перевёрнуто и разбито. Что здесь произошло, теперь уж не узнает никто. 
Но! Слегка приторный запах, витающий в воздухе, вносил лёгкий, едва уловимый штрих, дающий простор неуёмным размышлениям.
      «Зеркало! Оно всегда кривое» – с какой стороны в него не посмотрись.

   А в это время, его душа, витающая над людьми, окружившими его холодное тело, внимательно наблюдала, что же будет происходить дальше. 
Ох, и наслушался он от них всякого! Немало было слов сказано и от тех, кто помнил его молодым и ловким и от тех, кому он в последние годы чем-либо насолил. Было о чём подумать.            
   Ощутив лёгкость в своём теле, и почувствовав свободу в мыслях, закружился он словно в смерче, не успев ещё осознать, что придётся держать ответ за прегрешения, коих было у него немало. Страшновато стало, да путь в один конец, не свернёшь. Сам выбирал когда-то, только в памяти всё выветрилось. Вот и гадай теперь: что хорошо было, а что плохо. Говорили, что здесь всё наоборот! ну да, ну да! Знак-то поменялся. Знать бы какой у него был на земле…
Может скоро и узнает?! сколько у него дней для души то отведено.
«Опять за своё! Подождал бы до высшего суда то, а там бы и размышлял, может и думать, не придётся. Грешник ты или праведник не тебе решать, была дана тебе жизнь там бы и думал. Иш губу раскатал!  А помнишь, как сюда-то попал, так что удумал, уж столько нагреховодничал, что нам, до сих пор, икается.  Ангелы сами не свои ходят».
Притих. И вправду что уж я разошёлся, не к добру. И не встречает его никто, неужели и родных нет? да он их не помнит, как узнаешь.
Покрутился он так дня три, да и полетел по своим делам. Нечего уже было делать на земле, каждый из них будет делать свои выводы.