Воспоминание о детстве

  07.06.08.г.
ВОСПОМИНАНИЯ О ДЕТСТВЕ
               


       Трудно писать о том, что было очень давно и чему, как правило, не придавал раньше значения. Так, обычные дни, всегда почему-то теплые и солнечные. Беззаботное детство. Страхи школьные за невыученные уроки, вдруг спросят! Двойки – неприятно, да и родители не погладят.
 Мы жили на ул.  Кришьяна Барона 36, напротив кинотеатра «Дайле». Я не знал кто такой Кришьян Барон и не очень удивлялся когда приходили письма из России с адресом на ул. Красного Барона.
На море, по причине малого возраста, попадали не часто. Обычно в субботу, воскресенье родители брали меня с сестренкой и мы ехали на электричке в Булдури, Лиелупе полежать на песочке, позагорать и поплескаться у берега в теплых морских лужах.
 Когда я уже ходил в 5 -6 класс, мы с ребятами стали бегать на берег Двины. По другую сторону Горбатого моста, сооруженного из огромных бревен, в виде больших арок, он находился сразу за дворцом пионеров. Там была длинная полоска мола тянущаяся далеко вдоль берега. Она отделяла большую воду реки от небольшого песчаного заливчика, расположенного сразу справа за мостом. Отделенная не высокой оградой, там располагалась городская  водная станция « Динамо» с уютным пляжиком серого песочка и сараями, где хранились спортивные лодки, каное и байдарки.
Как–то так вышло, что мы с моим школьным товарищем Юрой Екимовым стали посещать спортивную секцию байдарок. Байдарка вызывала особое чувство, что–то  вроде гордости, как нам казалось, за принадлежность к особому элитному виду спорта.
Она красива, легка, на воде готовая подчиниться любому твоему движению и оттого начальные уроки давались не просто. Неуклюжее движение и лодка готова была перевернуться.
Кто–то из нас уже пробовал и каноэ. Там вообще, казалось, нужно выполнять чуть ли не цирковой номер. Стоя на одном колене, отчего центр тяжести становился выше, a, значит, еще более неустойчивым. Спортсмен коротким веслом за счет поступательного движения держал равновесие.
 Славное было время! Мы были горды и беззаботны.
 Мало что осталось в памяти, но, помню, начались какие–то преобразования на этой базе. Мы вроде уже прекратили занятия, но все еще бегали на этот пляжик покупаться…
 Потом появился сторож, собака. И, однажды, удирая от собаки, махнули через забор, но она все же заработала похвалу от своего хозяина, так как успела выдрать у   меня с задницы кусок штанов, о чем я долго помнил.
Со стороны Юры у меня было еще несколько товарищей, с которыми у меня былa не то, чтобы дружбa, но мы тепло общались. Один из них не рослый, по виду еврейский мальчик, уже не помню имени, запомнился тем, что в разговоре признался: его мама работает в поликлинике, а поскольку я часто страдал головными болями, то она может мне помочь, т. к. у нее бывают пациенты с аналогичным диагнозом. Она работала в нашей 4 поликлинике, где мы все лечились. Так я попал к ней.
Очень милая, небольшая, черненьная, очень похожая на своего сына, а может, точнее он на нее похож. Итак, я в процедурном кабинете, до пояса раздет. На спину и плечи  ложатся мокрые марлевые повязки, а сверху справа и слева - свинцовые пластины с электрическими проводами… Минут на 5 – 10 включается аппарат и ток легкими покалываниями начинает щипать мое тело. По-моему я был у нее раза 3, хотя должен был ходить 6 – 10. Но голова болеть перестала, я и бросил процедуры.
 Но много лет после этого случая я даже представить не мог, как это болит голова. Эти ощущения боли я забыл. Поэтому эту  женщину я вспоминаю с чувством глубокой благодарности. Потом, то ли ребята разъехались, то ли интересы  наши разошлись, но они как-то незаметно ушли из памяти.
 Примерно в эти же годы мой одноклассник Лева Паршин увлек нас музыкой. Сам он играл и довольно прилично на балалайке, посещал один из народных оркестров. Так мы с Юрой, а затем и Толик, его младший брат, оказались в оркестре русских народных инструментов, которым руководил большой любитель музыки, он играл в профессиональном оркестре на альтe у Красноперова – мэтра народной музыки.
Смирнов Константин Лонгинович, наш дирижер, был и художником, и большим педагогом, работал воспитателем в одном из ремесленных училищ.  Там он подбирал людей для своего оркестра.
У Смирнова был особый дар общения с людьми. Атмосфера оркестра им созданного влекла нас, и мы на многие годы были вместе. Юра не очень долго ходил, но его брат - Толик так увлекся примой – балалайкой, что скоро стал одним из лучших солистов оркестра и, кто знает, не случись его знакомство с девушкой из села, был бы он знаменитым музыкантом. Жизнь заставила Толика заняться сельским трудом. В мир звуков он уже не вернулся. Так просто не загораются звезды.
     В музыкальном мире всегда что–то происходит. Узнаем, что будет  молодежный фестиваль в Риге. Приедут делегации из союзных республик. Мы должны помочь организаторам фестиваля, и как участники, и как добрые хозяева помочь гостям узнать нашу республику.
  Выступления и гулянья проходили в Межапарке, на участке Солнечный парк.  Теперь я не нашел бы это место. Где–то около воды, недалеко от Зоопарка. Там были палатки, какие-то аттракционы, качели. Особенно нам нравилось кататься на веревках вокруг столба. Разбегаешься, одна нога в веревочной петле и ты уже взвился, и тебя вертит и крутит  вокруг столба. Одним из организаторов этого праздника был и Калоныч. Мы с Юрой ему помогали. Наша задача была такова: построить большой плот. Пиротехники заложат в нем пиропатроны. Три плота вечером на закрытие фестиваля, отплывут от берега, загораются ракеты и происходит не забываемый салют. В небо взвиваются  десятки ракет, символизирующих апогей торжества праздника.
Мы с Юрой, как музыканты народники, подружились с казахским мальчиком, превосходно играющим на своем народном инструменте, напоминающим нашу балалайку или домру. Как назывался инструмент - не помню. Три струны из жилы. Длинный гриф. Похожая на нашу манера игры.  Обменялись адресами, но переписки не получилось. В то время произошла со мною небольшая беда. Мы с Юрой и другими ребятами готовили плоты. Пилили бревна.  Пила длинная, сейчас, наверное, таких уже нет.  Пилить дрова тоже не совсем простая задача. Нужен определенный навык.  Не дергать, не давить, чтобы пила не играла, т. е. не гнулась. Так случилось, что во время резкого рывка пила спружинила и оттяпала у меня на ноге приличную полоску.  Кровищa, все растерялись, куда–то потащили меня. Помню толстый слой стрептоцида на ране и потом меня уже не допускали  к  дровaм.
 Наступил финал праздника. Много народу, завечерело. Наши плоты стали выплывать на большую воду.  Посреди плотов горели костры, которые и должны были поджечь заряды.  То ли пиротехники что–то не так сделали, но ракеты не взлетали, а взрывались тут же на плоту. Отчего все три плота превратились в три огромных факела изредкa фыркающих зарядами. Так салюта не получилось, но в памяти эти дни остались надолго.
Калоныч, так любовно мы называли дирижёра оркестра, поощрял коллективные выходы после репетиций, то на купание на  Двину, то на прогулки по городу, то в парковые зоны. Ходили мы и в походы с костром, с песнями.
 Запомнился один из походов, когда уехали далеко вверх по реке и должны были перебраться на другой берег. Как всегда, в таких походах среди сравнительно взрослых, какими мы себя считали, набралось немало мелочи от 5 -10 лет. Река быстрая, местами не глубокая, но лодок нет. Мы рвали береговой тростник, укладывали его крестообразно в большую кoпну, тогда он расползался и на нем, как на плоту можно было переправляться. Так мы сделали несколько ходок, толкая кoпну с ребятишками. Я плаваю только по-собачьи и моя помощь была не столь значительна. Наконец, я выдохся и решил своими силами, используя быстрое течение, добраться до берега. Ноги, порой, цеплялись за дно, но встать было невозможно из-за быстрого течения.  Дыхалка была слабовата, моя грудь, сколько бы я не глотал воздуха, упорно тянула меня вниз. Задранная кверху башка то и дело уходила под воду. Я не всегда успевал глотнуть воздух и вместо него нахлебался воды. Руки ныли от усталости. Наконец, я  поймал дно, еще чуть- чуть прополз и уткнулся головой в песок. Сил не было подняться. Я лежал и смотрел в небо.  Как все же легко не доплыть до берега - cведёт судорога или сердце не выдержит бешеного ритма…
    Но вот теплое дыхание разгорающегося костра, шутки, песни, горячий чай и сердце наполняется восторгом романтического приключения с трудностями и радостями, сопровождающими все походы.
    В такие минуты хочется крикнуть что–нибудь подобное: „Как прекрасна  жизнь!”
 Ты всех любишь. А если рядом девушка, которая тебе нравится!
 Боже мой, какое это упоительно сладостное чувство! Слегка тревожное ощущение счастья и одновременно трагедии. Ведь она не знает… и страх – вдруг догадается! А тебе радостно, что рядом твое божество и ты готов стать его рыцарем.