ДУРА

                ***

Хотя осень и выдалась непривычно сухой и тёплой, но впереди маячила суровая зима и перед баб Тасей встал вопрос о покупке нового пальто для Анютки.

Старое, подаренное соседкой с пятого этажа уже прилично поношенным, почикала невесть откуда взявшаяся моль, и оно приобрело совсем уж сиротский вид.
Тем более, что покупали что-то новое Анютке редко. А пальто - вещь не на один год.
Деньги были - вчера пенсию принесли.

И баб Тася решила - купим.

Тщательно одевшись, обув новые, с чистой белой подошвой кроссовки ADIBAS - всё-таки в люди идём, баб Тася забросила за спину  старый армейский, выгоревший, но ещё крепкий рюкзак - для банок, проверила - все ли пуговицы застегнула на своём куцем пальтишке неуклюжая Анютка, натянула ей на голову голубую шапочку - та тут же, привычно, сдвинула её на макушку, чем сразу стала напоминать подвыпившего десантника, и они пошли.

В магазин.
Покупать новое пальто.

На улице было светло и как-то празднично. Синие, красные, жёлтые краски осени радовали глаз и повышали настроение.

Шли, как обычно, втроём.

Баб Тася, зорко высматривающая алюминиевые банки и любуясь новыми кроссовками - удобная обувка и красивая вон какая - всё-таки, импортное и есть импортное, чего уж там, вела за руку Анютку.

Анютка, преданно косящаяся на баб Тасю снизу, заплетаясь ногами - двадцать лет уже, а всё еле ходит - ноги как ватные - старалась не отставать.

За Анюткой, чуть сбоку, пристроилась псина - Бо. Псина не совсем Анюткина - живёт во дворе, но и Анютка и Бо считают друг друга своими людьми, роднёй.

Имя Бо придумала Анютка. А кого ещё можно считать родным человеком, как не того, кто дал хорошее имя, гладит мягкой ладошкой по голове и угощает домашним?

Баб Тасю Анютка зовёт Ба. Ещё в Анюткином лексиконе есть многозначительное слово Ы.
И всё. Им хватает. Баб Тася понимает Анютку, Анютка понимает баб Тасю.
Живут хорошо, дружно. Не бедствуют. Банки алюминиевые собирают и сдают, дай Бог здоровья добрым людям, что не сдают их сами - а могли бы; бутылки... Две пенсии. Хорошо. Слава Богу.

Пальто вот сейчас купят.

                ***

Закатывая накрашенные глазки и брезгливо отставляя пальчики - клиент, он и есть клиент, конечно...., но уж не эти же..., молоденькая продавщица с надутыми губками, подавала одно пальто за другим.

Баб Тася, испуганно поглядывая на ценники - ничего себе цены, а говорили, что дешёвый магазин, эконом, мол, класса - подсчитывала, сколько банок придётся сдать, чтоб прожить до следующей пенсии. Эта, видать, вся уйдёт на обновку.

Анютка, глядя то на себя, в большое зеркало, то на баб Тасю, радостно смеялась - красивая...

Вдруг, увидев в глубине зеркала подсвеченный стеклянный шкаф-витрину, медленно повернулась и замерла.....

Внутри шкафа что-то ярко блестело.
Завороженная светом и блеском, Анютка прижала локти к бокам, не давая надеть на себя очередное пальто и показала пальцем на шкаф: -Ы!

 - Да, да... - рассеянно проговорила баб Тася, - Шкаф, бусики, у Анютки тоже есть бусики, да? Давай сюда ручку, наденем....

Но Анютка оттолкнула продавщицу и, схватив баб Тасю за руку, потащила её к волшебному шкафу.
 Баб Тася покорно пошла следом за внучкой.

В умело подсвеченной витрине, сияя, и разбрызгивая это сияние во все стороны, лежало невиданное доселе Анюткой богатство - Чешская бижутерия. Колечки, серёжки, кулоны и другие женские штучки, кокетливо сверкая камешками, притягивали взгляд и словно просились на ручки. А также на пальчики, в ушки и на шейку.

Посреди всего этого великолепия лежала заколка, усеянная красными и зелёными камешками.

 - Ы! - восхищённо показала на заколку Анютка.

 - Заколка, - согласилась баб Тася. - Дорогая,  - добавила, взглянув на ценник. - Чуть подешевле пальто. Пойдём отсюда.

 - Ы! - Анютка вцепилась в витрину, витрина покачнулась, продавщица ахнула - уймите свою... девочку..., уронит витрину - вам в жизни не расплатиться....

 - Пойдём, Анютка отсюда, пойдём..., - баб Тася потянула Анютку за руку, та покачнулась - ноги-то слабые, но чудом удержалась, не упала.

 - Ы! - жалобно сказала она опять, показывая пальцем на заколку, - Ы-ы-ы...

По её щекам потекли слёзы. Она смотрела на красавицу заколку и горько, молча, давясь рвущимися изнутри рыданиями, плакала. Ба всегда говорила, что плакать нельзя, плакать плохо.

Продавщица брезгливо смотрела на рыдающую дурочку, а баб Тася....

Баб Тася вдруг расстегнула куртку, полезла куда-то вглубь своих кофточек и, вытащив свёрнутые трубочкой деньги,  сказала - мы её возьмём, заколку эту. И, взглянув на притихшую внучку, подтвердила - возьмём.


Бо, вежливо виляя хвостом, обнюхивал новую Анюткину игрушку, которую та, выйдя из магазина, тут же сунула ему под нос: - Ы!

Заколка плохо пахла, но он улыбнулся и пару раз радостно гавкнул, разделяя счастье хозяйки.

 - Ну и дуры мы с тобою, Анютка, ну и дуры, - ворчала баб Тася, уже жалея о сделанном.
Ладно, ты... А я-то... Ну ладно, чего уж теперь..., пошли домой.... Думать будем, как выкручиваться станем. Пальто-то всё равно нужно покупать.
Глядишь, и постоит сколько-то ещё тепло, нам на счастье.

Дома Анютка проковыляла в свой уголок, где в тумбочке, в специальной коробочке, хранились её богатства - открытка, белые бусы, круглое зеркальце на ручке и красивый душистый флакончик из-под духов. Погладив красные камешки, Анютка осторожно положила заколку в коробку и радостно вздохнула -  красиво...

                ***
 - Алло! Регина Олеговна! Вы не поверите! Знаете, что я продала? Помните, на столике, где всё за 10 рублей, Вы купили заколку? Страшную такую? Со стекляшками красными и зелёными? Подложили её к Чешской бижутерии и сказали - давай цену высокую выставим, какая-нибудь дура да найдётся, купит? Ну? Вспомнили???
Так вот! Всё-таки, умная Вы женщина. Гений!
Её именно дура и купила. Для такой же дуры.
Я до сих пор хохочу, не могу остановиться.