К вопросу об образовании, образованности

      В этой жизни мне удалось избежать дополнительной 'квадратноголовости' через прохождение какого-либо ВУЗа.
      Однако, это никак не помешало мне осознать достаточно большое количество знания, что б 'удостоиться' звания почётного профессора теологии в одном университете.
      Правда, это случилось не на Земле, и вот при каких обстоятельствах.
      Жил я в ту пору в малюсенькой горной деревушке, работал художественным руководителем в сельском доме культуры. Огород моего дома заканчивался каменистым берегом горной речки, а прямо за ней начиналась почти отвесная гора, уходящая в небо почти вертикально.
      На берегу этой речки под названием Булухта, у себя в огороде, был мой любимый валун для медитаций.
      Однажды мне очередной раз стало невыносимо пребывать в этом мире, я поднялся с камня решительно и отправил свою плоть на диван, а сам вскоре оказался в Тонком мире.
      'Материализовался' я в небольшом каменном домике служебного характера, напоминающем раскошную двухкомнатную сторожку. Вся моя семья проживала там, круглосуточно неся со мной службу, не то сторожа, не то смотрителя при одном 'храме', что возвышался близь.
      Чёрный каменный монолит квадратной архитектуры гигантских размеров мрачно уходил в низкое пасмурное небо. Отсутствие окон подчёркивало его суть: никаких намёков на взаимообщение с миром, только монументальное давление на окружающее. Это был храм того, чему я служил на Земле, человеческой культуры.
      Терпение моё подошло к концу. Я решил отправиться на поиск истины.
      Семья была безропотна. Молча положили мне в потрёпанную сумчонку последнюю буханку хлеба, несколько картофелин отваренных - больше ничего не было - и попрощались, молча же.
      С тяжёлым сердцем я шагнул за порог, не знаю куда, не знаю зачем.
      С неделю бродил по разным местам, пока не оказался в портовом городе, много общался с людьми и вскоре что-то проклюнулось. Я примерно уже знал, куда мне надо, а вскоре познакомился с человеком лет шестидесяти, капитаном одного судна. Мы близко сошлись и он согласился взять меня 'зайцем' на борт.
      Плавание длилось с месяц. Кэп отклонился от своего курса и приблизил судно к нужному мне берегу. На шлюпке меня выбросили на каменистую кромку прибоя. Я долго взбирался по крутому склону, а взобравшись, оглянулся на бескрайнюю гладь океана, где в синей дымке между небом и водой парил уходящий от меня белоснежный лайнер. Я чувствовал, что старый добряк капитан смотрит на меня, я помахал ему в ответ, последний раз и обернулся навстречу неизвестности.
      Я тут же опешил, потому как предо мной, вопреки всяческим ожиданиям, стоял человек весьма необычного вида, да ещё и в сопровождении четырёх молодых людей в чёрном.
      Сам он тоже был в чёрном, но в отличии от 'свиты', одетой по европейски, явно был из другой оперы: ниспадающие до земли одежды были перехвачены поясом.
      Росту в нём было не менее двух метров, весь седой, борода - почти до земли.
      Несмотря на неопределённый возраст (то ли в сотню, а то ли в тысячу лет), он держался удивительно стройно, глаза искрились жизнью и он казался в то же время гораздо моложе и сильнее своих провожатых, крепышей лет по двадцать пять.
      Я начал спутанно представляться, но тут же оказался в плену обаяния этого человека, и от моей неловкости не осталось следа. Оказалось, меня ждали, нет ровно никаких проблем. Они знают (!), зачем я здесь, более того, уже всё приготовлено к моему приёму, в оптимальнейшем виде.
      Буду краток.
      Меня познакомили со всеми важнейшими особенностями этого мира, провезли с экскурсией по важнейшим местам, показали всё, что нужно, что б у меня сложилось наиболее полное впечатление.
      Там жили те же самые люди, те же машины, телеграфные столбы, улицы... Позже я заметил кое какие отличия (технологии более продвинуты, но это никак не выпячивалось, не бросалось в глаза).
      
      А вот состояние людей было иным, они были явно дружелюбны, все. В основном, улыбались, не мне лишь, а вообще!
      В конце припасено было самое интригующее для меня: мы прибыли в учебное заведение, самое популярное у них. Огромный студенческий городок вмещал десятки тысяч учащихся, лет от тринадцати до тридцати.
      Меня водили по коридорам, подробно рассказывая обо всём. Здесь прозвенел звонок, началась перемена. Стало шумно, весело даже. Студенты расслаблялись, не стесняясь, но и не переходя грани какого-то неуловимого приличия.
      Я стал останавливать всех подряд, задавать вопросы, пытаясь проверить глубину и суть знаний студентов. Делал это долго, с пристрастием и с очень большим удовольствием, потому как никто из опрошенных меня не разочаровал. Я был чрезвычайно доволен уровнем знаний, о чём тут же восторженно рассказывал моим провожатым. А с нами уже было человек пятнадцать, во главе с ректором. Потом подошла группа старшекурсников, образовалось что-то в роде импровизированного митинга. Ко мне обратились с словом сердечным, что меня тронуло до глубины души, а потом торжественно вручили диплом почётного профессора этого университета.
      Покинув университет (а график был очень плотный, поминутный), у меня кружилась голова слегка. Поток полученной информации уже перехлёстывал через край, я о таком приёме в этом мире и подумать не мог.
      Мы расселись по чёрным машинам и тронулись дальше.
      Мой величественный спутник явно был доволен происходящим, улыбался. Он сказал, что мне приготовлен ещё один сюрприз, после чего мне подали несколько листков печатного текста.
      Я стал читать. О, Боже! Это были тексты четырёх моих песен, одна из которых была ещё в работе, стих только принят, аранжировка ещё только в намёке!
      Я бегло читал строки, найдя несколько слов , отличных от моего записывания, согласившись с тем, что 'их' вариант более проработан.
      Поразило и ещё одно, тексты были напечатаны в два столбца, слева по-русски, а справа по-английски! Странно, подумалось мне, зачем, ведь я не работаю английским! Мне не ответили, зачем это.
      Тем временем наш эскорт подкатил к огромному зданию, по служебным дверям которого я без труда опознал заведение культуры, дворец.
      Едва я вышел из машины, ко мне подбежали молодчики деловые в какими-то приборами. Они что-то замеряли около меня, на уровне груди, на уровне головы. Затем протянули мне радиомикрофон, который я тут же опробовал, 'разкнув' в него несколько раз. Я уже как-то слышал звук внутри себя, возможно, на меня одели какое-то оборудование.
      Всё это происходило на ходу, не сбавляя шага. Мы следовали через дверь, по коридорам, поворотам и вот... Открылось огромное пространство. Великолепная сцена и не менее прекрасный овальный зал, с уходящими под потолок рядами многих тысяч зрителей.
      В глаза ударил мощный свет софитов и всё для меня погрузилось в море света, в котором я тут же растворился без остатка.
      'Вернулся' я только, когда мы оказались, в первичном составе, на том же месте, где и встретились, на каменистом уступе, нависшем над океанской гладью.
      Я долго ещё пребывал в созерцательности, не решаясь сказать слова. Да и зачем? Все всё прекрасно понимали. Огромный пласт знания о Пространстве Живом обрушился на 'мою бедную голову', плавно оседая вибрациями совершенно неземных чувств в моём сознании.
      Я теперь ЗНАЛ, что великолепный человечище двухметрового роста и неопределённого возраста - мой Брат По Духу, с которым мы периодически (хоть и не так часто, как хотелось бы) встречаемся на Просторах Вечности. Меня ни сколько не портило осознанное мной сейчас обстоятельство, что МЫ - есть двое РАВНЫХ по духу, а потому удивительно гармоничных Вечных Существа в Вечном Пространстве. Молчание было нашим содержанием.
      Но время, отпущенное мне, текло неумолимо.
      'Теперь я в совершенстве понимаю Ваш мир, помня при этом и Наш в себе!' - сказал я.
      'Одно мне ещё не понятно, как наши миры сосуществуют вместе, относительно друг друга, в пространстве и времени?'
      Старец ударил оземь огромным посохом, с которым не расставался на протяжении всего времени, земля перед ним стала видоизменяться, превращаясь в расширяющееся пятно полупрозрачного тёмно-зелёного состава, напоминая толстый лёд на замёрзшем водоёме.
      Он пригласил меня жестом поближе. Я подошёл и глянул в тёмную зелень этого омута.
      Сначала - ничего. Но постепенно я стал как бы погружаться туда сознанием. 'Лёд' становился всё прозрачнее и вот, я увидел поверхность земли, очень мне знакомую. Пригорки, покрытые березняком, петляющая по ним 'гравийка', справа - крыши немногочисленных домов - двухквартирников, с неровными квадратами огородов. Разглядев перед горой змейку речушки, я вдруг обомлел, узнав собственный дом земной!
      Боже! Как всё просто!
      Я прикинул расстояние на глазок, было километра полтора до моего дома с того МЕСТА, где я находился сейчас.
      Круг познания замкнулся, прочно, навсегда! Пространственное Знание, почерпнутое мной за это путешествие, стало цельным, удобоваримым и совершенно благостным.
      В тот же миг реальность стала перетекать из одного сосуда в другой. Мне было жаль расставаться с друзьями, но это сожаление тонуло в океане неимоверно более великих чувств, которые говорили мне, что МЫ всегда рядом, мы нераздельны в этом Бытии.
      Осаждение в тело шло необычно медленно, минут пятнадцать, дабы не расплескать ни единой капельки этой драгоценности, что я обрёл.
      Поднявшись с дивана, я отправился в свой огород, на берег речки Булухты, сел на
свой любимый камень, поднял голову вверх и чуть вправо, вскользь касаясь взглядом крутого склона горы, что высилась предо мной и, за лёгкими кучками облаков безошибочно ощутил широкую 'точку' пространства, откуда на меня нисходил мощный поток высочайших чувств.
      Я знал, что на меня смотрят!