Георгий Асланов Месть Амазонок

Эти  ублюдки остановили  меня на улице и насильно запихнули в машину. Когда я попыталась закричать, то один из бугаев ударил по голове чем-то тяжелым и я отключилась. А когда открыла глаза, то увидела, что  лежу в комнате, обнаженной, на кожаном  диване прикованной тонкими цепями за  руки и ноги к наручникам. Над головой ярко горит дорогая хрустальная люстра, играет негромкая музыка. В соседней комнате слышатся голоса мужчин. Медленно повернув голову влево, вижу зеркала. Полно зеркал, даже потолок – одно большое зеркало. Окна занавешены плотными гардинами. Посредине стоит накрытый стол с множеством выпивки. Огромный телевизор, или как его называют «домашний кинотеатр», видеокамера на треножнике направленная на диван, полка с видеокассетами, ковры, по стенам иконы, картины, хрусталь… 

Я пытаюсь приподняться, и застонав, опять бессильно падаю на атласные подушки.

-О, наша крошка кажется, очухалась, - слышу  голос одного из тех трех подонков, которые  втаскивали меня в машину. И тут же в комнату вваливается  мужчина с мощными плечами и крепкой шеей. Он  в шелковом халате на голое тело. С ним входят еще двое таких же накаченных.

Вошедший небрежно садится на край дивана, и схватив меня за лицо, кривит рот в усмешке:

 -Ну  что, подруга, оклемалась? Ну, ничего, сейчас тебе будет хорошо, – и он как-то неестественно громко гогочет, –  Как ты относишься к групповухе? Что ты дергаешься, расслабься, сейчас мы будем любить тебя всеми известными  и неизвестными тебе способами. Кстати, мужики, вы обратили внимание на тело дамы - он больно сжал мою грудь - А какие божественные перси, а какие стройные ножки и этот умопомрачительный пушок на лобке, и вообще фигурка, просто отпад...

- Не трогайте меня подонки, не подходите, буду кричать! – предупредила я.
Продолжая бесцеремонно лапать меня, он самодовольно продолжал - Бесполезно, мадам, тебе никто не поможет. Правда, мужики…

-Да чего с ней говорить, трубы горят, давай накатим, и за дело, ей же видимо тоже не терпится покувыркаться с нами. А, по глазам вижу, что хочется. Ножками дрыгает, а сама, небось, думает, ну и долго я тут буду без дела валяться? – второй распахнул халат и навалился всей тушей на меня.

- Не гони волну, Маркиз, мы еще не разыграли, кому будет принадлежать право первой ночи.
Тот, кого назвали Маркизом, нехотя встал.

-Ладно, давайте по коньячку и разыграем, – согласился он, запахивая халат.    

- Я на вас в милицию заявлю…

- Ой, как нам страшно, аж поджилки трясутся. Маркиз ты испугался?
Маркиз противно захихикал.

 Ну, во-первых, дорогуша, а кто тебе сказал, что вообще отсюда живой уйдешь. Ты вещь, которую нам проиграл твой кавалер, и мы вправе теперь сделать с этой вещью все что хотим. Запомни, глупышка, ты отсюда никогда не выйдешь сама.   

- Если только ногами вперед, - добавил другой, на груди которого был  огромный золотой крест, а на животе большой шов от аппендицита.

- Во – вторых, - продолжал мой мучитель, твои менты у меня с ладони кушают. И искать, тебя, шалава, никто не будет, и он с размаху ударил меня по лицу - Ну и в –третьих, много слов, пора к делу...

Все трое скинули халаты и оказались обнаженными, - знакомься крошка это Славик по прозвищу Маркиз, он большой специалист по садо-мазохистской любви, от страсти он свои жертвы рвет на куски.

Этого жеребца зовут Рома-Чмошник, ты видишь, какой у него «мальчик», - горилоподобный схватил член Ромы, невероятных размеров и игриво потряс перед лицом, - он страсть как обожает анально-оральный секс. И терпеть не может, когда его «мальчика» кусают или грубо с ним обращаются. Он просто звереет и пассатижами вырывает зубки. Ты, надеюсь,  будешь умненькой, и не рассердишь Рому, и умрешь со своими зубами.
А меня зовут Жоржик, а еще называют Палач, потому как  обожаю душить в своих объятьях. Ну что ты дрожишь, глупенькая, расслабься и постарайся перед смертью получить удовлетворение, - и они опять загоготали, - ну что ребятки, понеслась душа в рай. Рома, коньяк, Маркиз, включай видак, мы сейчас будем трапезничать…
Тот, которого назвали Рома, подошел ко мне и с силой разжав  рот, влил почти половину бутылки виски, потом, откинув за волосы голову, заставил выпить еще стакан джина и я провалилась в бездну…

… Я не знаю, сколько времени продолжались эти издевательства, потому что пришла в себя глубокой ночью. Открыла глаза и увидела звездное небо, а еще высокую траву, которая от ветерка колыхалась. Я смотрела на звезды и слышала как сверчок  стрекочет почти у самого уха.

- Странно, - думала я, - где я, почему ничего не чувствую? Может быть  умерла? Да нет, вроде бы, живая, раз вижу звезды, слышу пение сверчка... А-а, я на пустыре, да, на пустыре, за городом, тут где-то рядом со свалкой.

 Я  попыталась привстать, но сил не было это сделать. Перевернувшись на живот и поджав колени, тихонько завыла. Выла от бессилия и злобы. Царапала землю, что-то беззвучно кричала, кого-то проклинала, кого-то просила помочь…
Когда обессиленная,  я опять пришла в себя, заметила, что  уже рассвело. В голове стоял колокольный звон. Я видела, ярко голубое небо, бегущие облака. Вдруг чья-то тень упала на мое лицо.

- Эй, ты жива? – меня кто-то тряс за плечо.

- Эй, ты меня слышишь?

Повернув голову, я увидела невзрачного мужичонку, который, склонившись,  рассматривал меня. Взгляд его был испуганный.

- Кто это тебя так?..
Постепенно набат стал стихать, я видела, как шевелятся его губы, понимала, что он меня о чем - то спрашивает, но все равно  ничего не слышала и не понимала. Разбитые губы, на которых спеклась кровь, не размыкались, ком в горле не давал говорить. Только слезы застили мне глаза. Я попыталась приподняться, но руки мои тоже отказывались мне подчиниться. Потом волоком потащил куда-то. Мне было абсолютно все равно, что со мной будет дальше. Я не сопротивлялась, силы снова покинули меня.   

…И виделось мне, что иду я по дороге, светит яркое солнце, на встречу идет мама с коромыслами, в ведрах плещется и искрится вода, я удивленно спрашиваю у нее, разве она жива? Она гладит меня по голове своей шершавой ладонью и отвечает, «что ты, доченька, глупости говоришь, конечно, жива. Хочешь колодезной воды, на, пей.» И будто бы я с жадностью начинаю пить эту воду и никак напиться не могу. А мама смеется, «горлышко будет болеть, говорит. Тебе жарко, остудись, умойся, я тебе сейчас полью.»
Она ставит коромысло на землю, берет ведро с водой и начинает лить мне на руки. Потом молча вновь берет коромысло и уходит, я кричу, чтобы она подождала меня, но она идет не останавливаясь, а я же наоборот, теряю силы и чувствую, как мои ноги все больше прирастают к земле. Из последних сил я кричу, мама, и, просыпаюсь. Первое, что я вижу, прокопченный потолок, на меня наброшена какая-то серая простынь, напротив, на колченогом стульчике  сидит мужичонка и печальными глазами глядит на меня. На глазах его слезы. Он плачет.

- Голуба ты моя, как же ты меня напугала. Бредила, кричала, звала маму. Все время хотела пить, и я смачивая  ватку  протирал тебе губы. А потом, вдруг дышать перестала. Ну, думаю, отмучилась сердешная, стал читать молитву за упокой, а ты опять задышала. Значит, рано тебе еще покидать этот мир. Значит, дела свои на этой грешной земле еще не все сделала.  – Он еще раз перекрестился, - отдыхай милая.
  -  Кто вы? - еле слышно прошептала я.
-  Федор…

- А как я здесь оказалась?
- Не знаю, милая, я на тебя на пустыре наткнулся. Ты вся в крови лежала. Видимо в  беспамятстве была. Тебя ночью какие то типы привезли и бросили тут  еще для верности пару раз пнули. Один говорит другому, мол давай для верности, контрольный в голову. Второй на него цыкнул, мол, команды не было.  И они  уехали. Подошел к тебе, ты лежишь вся в крови. Я пока до своей каморки добежал, чтобы тряпок каких ни будь взять, прихожу, а ты  калачиком свернулась и скулишь. И опять, значит сознание потеряла. Ну, укрыл я тебя стареньким одеяльцем, чтобы, значит, согрелась, сам рядышком лег, стал ждать, когда ты опять глаза откроешь. А дальше ты как бы очухалась. Но, идти ты не могла, пришлось тащить тебя  до своей берлоги волоком.

- А тебя как зовут?

- Зинаида…

- Красивое имя.  Кто тебя так, Зинаида?

- Не знаю…

- А за что?

- Не знаю…

- Тебя ограбили?

- Да…

- А ты кто? Работаешь, или путанишь?

- Я учительница, в школе физкультуру преподаю.

- Тебя изнасиловали?

- Да…

- Изверги. Моли бога, что еще жива осталась. Сколько я тут вашего брата повидал. Одна другой краше. А жизнь свою заканчивают на свалке.
Я облизнула потрескавшиеся губы.

- Пить хочешь?

- Да…

Он зачерпнул из ведра деревянным черпаком и дал мне. Вода была холодной   и удивительно вкусной. Как будто прочитав мои мысли, он продолжил:

- Это я из святого источника ношу воду. Правда, удивительный вкус.
Я кивнула. Вода была из моего сна. Слезы вновь навернулись на глаза.

- Сырость разводить ты прекращай. Ты полежи тут, я тебе еще водички принесу, умоешься, приведешь себя в порядок. Может, какую тебе одежонку сыщу. Я сейчас, ты погоди…
И он, ссутулившись, вышел из землянки. Господи, что эти звери со мной сделали. Все тело было в синяках. Запекшаяся кровь была на ногах, на лице, Мне было больно лежать, так как болела поясница.

- Ну  вот, я тут кое-что принес тебе, - в землянку опять вернулся Федя, в руках у него был пакет -  на, примерь, а то, хочешь, когда приведешь себя в порядок, переоденешься. В моей берлоге, правда, нет ни ванной, ни душа, но помыться в тазике можно. Хочешь, я тебе согрею воду?
Я кивнула.

- Ну, ты, прямо, как китайский болванчик, - он широко улыбнулся своей беззубой улыбкой,
- ладно, пойду в казане воду согрею. А ты набирайся сил…
И он вновь вышел на улицу. Я  стала осматриваться.
То, что он называл «берлогой» на самом деле была клетушка, вырытая в земле и оббитая  дощечками. Небольшой топчан, пара стульев, груда грязного белья, которая служила ему постелью, два  граненных стакана и прекрасный витой серебряный подсвечник в виде амазонки.

- Все, вода греется, - Федор вошел в землянку и, увидев мой взгляд направленный на подсвечник, - с гордостью произнес, - Эту красоту я на свалке подобрал, мне за него большие деньги сулили, да я не согласился, она мне самому нравиться. А вечерами, мы с Маней, я ее так назвал, очень даже интересно проводим время. Я ей всякие книжки вслух читаю, а она меня внимательно слушает…

Господи, никак сумасшедший, или блаженный, - думала я, вполуха слушая его монотонный рассказ. Значит, он принял меня за путану. А за кого же он должен был тебя принять? Голая, вся в крови, лежишь в траве. Конечно,  путана. А ведь я не  раз читала о том, что на свалке находили растерзанные тела молодых девушек, как в последствии оказывалось, путан. Меня это как-то не волновало. Сами виноваты, думала я,  по греху и кара. И вот теперь сама в таком же положении, голая в крови, блаженный бомж что-то говорит.

- Слышишь, Зина, ты, что делать думаешь дальше? Заявлять будешь? Лица–то их запомнила?
Его вопрос вывел меня из задумчивости.

- Что вы спросили?..

- Я говорю, заявлять на насильников будешь?  Слышишь, ты меня в это дело не впутывай, договорились? Не потому - что я боюсь, мне нельзя нигде светиться. Я, как бы тебе объяснить, по документам, труп. Я умер пять лет назад. Так что ты меня не впутывай в эти дела, хорошо?

- Хорошо…

- Вот и ладненько. Пойду, посмотрю, согрелась вода.
Через минуту он вошел обратно с ведром и бронзовым тазиком. Помог мне встать. Меня от слабости качало, ноги подкашивались.

- Ничего, милая, потерпи, сейчас легче станет. Только ты не стесняйся меня,  и не бойся. Ничего плохого я тебе не сделаю. Становись в тазик, а я тебя буду поливать водой.
В  этот момент о стыде я не думала, мне скорее хотелось очиститься от прикосновений этих ублюдков.

Вода была прохладная. Но мне не было холодно. Федя очень аккуратно лил на меня воду из деревянного черпака и осторожно, боясь причинить дополнительную боль,  какой-то марлей  стирал грязь и кровь со спины. Потом он помог мне вымыть голову.
Я давно заметила, что вода имеет чудодейственную силу. Сколько раз было так, что от усталости ни рук, ни ног не чувствуешь, а примешь прохладный душ, и от нее  следа не остается. Вода смывает всю грязь, накопившуюся за день  не только с тела, но и с души. Она очищает тебя, и ты  как бы заново рождаешься. У тебя будто открывается второе дыхание. Вот и сейчас,  чувствовала, как слабость уходит, и боль отпускает меня. Та Зинаида, которая была раньше, умерла там, на пустыре, где меня подобрал Федя,  вместо нее сейчас в этой неухоженной землянке, под струями святой родниковой воды появилась новая.

Я подумала, как странно устроена наша жизнь, побитый жизнью, несчастный, затравленный человек, который сам достоин жалости и сострадания, не смотря ни на что, не озлобился на весь белый свет, не ожесточился, согрел меня теплом, вернул меня к жизни.
Федя осторожно укрыл меня чистой простынею.

- Тебе надо еще  отдохнуть, набраться сил. Так что ты ложись, а я займусь своими делами…  Он встал, подошел к тюку с тряпьем, достал оттуда еще две белоснежные простыни и постелил на свой хлам и, улыбаясь своим беззубым  ртом,  помог мне лечь. И я провалилась в бездну…

…-  Слышишь, Зина, уже вечереет,… может, поешь чего… - меня опять кто-то легонько трогал за плечо. Открыв глаза, испуганно стала озираться по сторонам. Он увидел мой испуг и отошел к двери.

- Слышишь, ты меня не бойся... Это я Федя. Помнишь меня? Помнишь, как ты сюда попала?   
Я кивнула.

-Вот умница, ты меня, главное, не бойся.

- Я не боюсь. Спасибо вам Федя, за все,  - еле слышно прошептала я.

- Да ладно, чего уж там, свои люди, сочтемся.  Слышишь, тут сегодня утром на то место где вчера я тебя нашел, опять эти приезжали, искали, кого-то. Наверно  тебя. Я в траве затаился и слышал, как они очень ругались, что не проверили, сдохла она или нет.

- Как вчера?

- Так ты же проспала почти сутки.… Это хорошо, значит, ты поправляешься. Вот я и думаю, может, перекусишь, чего ни будь, а?

- Нет, спасибо, не хочется.  Ой, Федя, простите меня, я вам столько причинила неудобств.

- Не говори глупостей, - он махнул рукой, - Ты лучше скажи, у тебя есть, где схорониться?

- Есть…  Я сейчас уйду.

- Я тебя что, гоню? Куда ты сейчас, глядя  на ночь, пойдешь?

- Домой…

- Ага, прямо в руки к ним…

- Позвоню подругам.

- Ты лучше давай, скажи, кому позвонить, я это сделаю, мне все равно в город надо. 

- Позвоните по  телефону мне домой и попросите Женю, скажите, что Зина, ждет его срочно. Расскажите ему,  где меня можно найти. Начнет о чем ни будь еще  расспрашивать, ничего не говорите, скажите только, пусть срочно приедет и заберет меня отсюда. Пожалуйста, позвоните.

- Ну, конечно, Зина, конечно. Я мигом в город и обратно. В этом пакете, думаю тебе что ни будь подойдет, если надумаешь встать. А сейчас, диктуй телефон...

… Когда Федя ушел, я вновь прилегла. От слабости кружилась голова. Я закрыла глаза.

- …Зин, ты что, одна пойдешь? Может, все же дождешься Женю?– закричала в след мне Людмила, когда я незаметно вышла из ресторанчика, где она отмечала свое день рождение, - А может тебя проводить? А то я сейчас Андрюшу попрошу.
Я махнула рукой, не нужно, мол, сама доберусь.

- Ну, смотри, - услыхала я и она скрылась за стеклянной дверью. Мы с ней работаем вместе в школе. Она музыкальный работник, а я преподаватель  физкультуры.  О том,  что у нее скоро день рождение, Людка начала напоминать за неделю.

- Это я из вредности делаю, - язвила она, - чтобы вы могли подарок достойный приготовить и обязательно, прийти, поздравить. Тридцать,  все, же... Хочу, чтобы, вы надолго запомнили этот день.

С Людмилой я познакомилась три года назад, когда она пришла работать в нашу школу. Веселая, смешливая, она быстро завоевала симпатии коллектива. Одни считали ее вертихвосткой, другие, просто легким человеком, третьи называли  кокеткой. На ее уроки пения  дети ходили с удовольствием. Старшеклассники влюблялись в нее. Она заигрывала с ними, но никогда не переступала черту. Правда, злые языки утверждали, что ее как-то видели страстно целующейся  с учителем физики, молодым мужчиной, проходившим практику у нас в школе.   

Когда приходил в учительскую Женя, она и ему строила глазки, томно вздыхала и фальшиво изображая страсть, грозила мне пальчиком, обещая отбить его у меня, если Карнаухов, муж ее,  бросит однажды.

Мы хотя и были с ней одногодки, я ей завидовала. Я не умела, так как она кокетничать, строить глазки.

Я улыбнулась, вспомнив, какие были  счастливые глаза у Людмилы, когда поздравить  ее пришли все сотрудники нашей школы. Цветами  и различными подарками  стол был завален. Мы с Женей  подарила ей шикарный набор турецкой косметики…
Посмотрев на часы, а время было уже половина десятого, поняла, что Женя уже не придет, засобиралась домой. Хотя Людмила  и возражала, но я все же ушла.

…Едва за ней закрылась стеклянная дверь, заметила, как за угол метнулась чья-то тень. Я не придала этому особого  значения, мало ли чудиков, которые любят подсматривать в окна,  мои мысли были заняты другим.

Пойти с Женей на Людкино день рождение, мы сговорились давно, и он клятвенно обещал после работы сразу же переодевшись, примчаться в ресторанчик, если будет себя хорошо чувствовать. И вообще, в последнее время он стал каким то нервным, вечерами где-то задерживался, говорил, работы много. А с утра у него  разболелась голова и даже была небольшая температура. Раз не пришел, значит, к вечеру она у него подскочила  и теперь, небось, лежит в постели и ждет, когда я приду и буду его лечить.
Давно замечено, мужчины страшные паникеры, чуть-чуть поднялась температура, все, они становятся капризными, нудными, все должны перед ними на задних лапках ходить и гладить по шерстке. И в тоже время норовят сжульничать. Даешь таблетку, говоришь, проглоти, так они ее под язык, ты только отвернулся, а она уже в мусорном ведре. Теперь я не отхожу от него до тех пор, пока он ее не проглотит.

Посмотрела на часы, половина десятого. Подошла к светофору у перекрестка, чтобы перейти на другую сторону, где была моя автобусная остановка, и  в ту же минуту около меня затормозила большая, импортная, черная машина, на которой так любят кататься новые русские.  В машине сидело трое мужчин.

- Девушка, вы не подскажите, на улицу Макаренко мы правильно едем, - обратился  ко мне тот, кто сидел на переднем сиденье.

-Какая улица?

- Макаренко.

- Да нет, это в другую сторону надо ехать.

- Как в другую сторону? -  Распахнулась дверь, у парня на коленях лежала раскрытая карта города.

- Улица Макаренко, в противоположной стороне.

- Не может быть! По карте мы вроде бы едем правильно. Вот посмотрите сами…               
И когда я наклонилась, чтобы показать им, где они находятся, они стали затаскивать меня в машину, я закричала, тогда один из сидящих сзади ударил меня чем-то твердым по голове. Теряя сознание, я ощутила, как в нос мне ударил приторно-сладкий запах хлороформа.

- Порядок, - готова девочка. А теперь  быстро ее в машину, и дергаем отсюда.
Видимо из-за того, что в машине размахнуться сильно не получилось, своим ударом он меня на какое то время только оглушил, потому что я чувствовала, как меня втаскивают в машину.

- Слушай, а это точно та баба?

- Точнее некуда. Клиент только что сам показал нам ее.

- Что нам дозволяется с ней делать?

- Все что угодно.  Это тело нам проиграли и  теперь оно наша собственность.  Как всегда поразвлекаемся от души. А потом…- я не расслышала, что они сказали, так как хлороформ начал действовать, и я провалилась в сон… 
Что было дальше? Комната, я прикованная к кровати. Эти нелюди в халатах. Потом этот пустырь, бомж Федя. Вернувшиеся за мной подонки. Они видимо решили убедиться, что я мертва. Кто меня проиграл, кому я помешала. Кто хотел моей смерти, кто? 

Мысли клубились в голове, словно пчелиный рой. Лежать  больше не было сил, превозмогая боль и тошноту встала, зажгла керосинку, достав из пакета довольно симпатичные джинсы и футболку, с рисунком оскалившегося пса на спине, оделась и  вышла на улицу, встречать Федора. Вечернее небо было усыпано звездами. Полная луна, еле пробивалась сквозь облака и как тусклый фонарик,  освещала пустырь. Стрекотали сверчки, теплый ветерок ласкал лицо. Я не заметила, как появился Федор, только услыхала где-то рядом его сердитый голос: 

- Ты зачем вышла, а если тебя кто увидит? - он появился неожиданно, откуда-то из темноты со свертком в руке, оглядев меня со всех сторон, удовлетворенно хмыкнул,

- Ну вот, теперь, можно сказать, другой коленкор. А то думал никогда мне эти тряпки не сгодятся.  Как будто твой размер.  Есть хочешь?
Я  отрицательно покачала головой, хотя голод чувствовала.

- Ну что, Федя? Дозвонились?

- Да. Он, правда, очень удивился моему звонку. А потом стал расспрашивать, где я тебя спрятал, как ты себя чувствуешь, как ко мне можно проехать. Ну, я успокоил его, с тобой мол, все в порядке, ты жива и здорова, и ждешь его. Он сказал, что сегодня он сам не сможет, так как  у него работа, но вот утром друзей пришлет. Они тебя и заберут.

-Так и сказал,  друзей? А каких - ни будь  имен он не называл?

- Нет… - искренне удивился Федя - Я ему объяснил, где мы  будем ждать его друзей. Ты уж извини, не хотелось бы мне, чтобы кто-нибудь из посторонних  знал о моем жилище, поэтому, мы с тобой утром выйдем к трассе, тут недалеко. Там ты с ними и встретишься. Он говорит, что  они тебя хорошо знают.

- Друзья… - странно, я никого не помнила из наших общих друзей, у кого бы была машина.

- А сейчас пойдем ужинать, я тут кое-что поесть  купил…


Всю ночь мы с Федей проговорили. До того как стать бомжем, он был довольно преуспевающим бизнесменом Федором Александровичем Кузнецовым. Даже три года учился в химико-технологическом институте. Когда началась великая перестройка, с головой окунулся в торговлю. Первый капитал скопил на мытье машин. Потом на вырученные деньги покупал с приятелем сигареты, на перекладных добирался в областной город, сдавал их частникам, потом на эти деньги опять покупал еще больше сигарет и вновь сдавал частникам.

Занимался он этим делом около года. Потом познакомился с ребятами из автомобильного завода, они ему доставали запасные части, а он им табак и водку. Институт пришлось бросить. Торговля затягивала. Случайный попутчик соблазнил заняться бензиновым бизнесом. Природная сметка и прекрасная интуиция, позволили ему очень быстро обойти конкурентов. Улыбчивый и обаятельный, трудолюбивый, как черт, он и  здесь добился успеха. Через два года он купил себе двухкомнатную квартиру в центре, машину, женился. Потом у него родился сын.  Вроде бы живи и радуйся.

И он радовался. После каждой удачной сделки он устраивал грандиозные попойки. Приятель его поставлял девочек, с которыми Федя мог до утра проговорить, а потом щедро отблагодарить.

Фуршеты, банкеты стали проходить все чаще, и запои порой продолжались  неделями. На его загулы компаньоны смотрели сквозь пальцы, дело то он свое делал отлично. А однажды его друг, а он считал его таковым,  подсунул ему какой то договор и Федя не читая, подмахнул. 

А утром выяснилось, что он разрешил отпуск несколько тысяч тонн бензина без оплаты. Попросту говоря, бензин этот украли при содействии его друга. Тот, конечно, открестился от этой операции, мол, «я не я и лошадь не моя».

Перед Федей поставили вопрос, или деньги верни, а это около двухсот тысяч долларов или копай себе могилу сам. А для острастки, крутые ребята и избили его так, что он двое суток пролежал в реанимации. Тогда он и зубов лишился. Он попытался после больницы снять  деньги со своего счета, да не смог это сделать, так как жена его аннулировала  все его накопления. Деньги исчезли. Более того, когда он попытался поговорить с ней, она вызвала милицию и его упрятали  в психушку.

Через две недели, подкупив санитара, он все же сбежал. От несправедливости и бессилия что-либо исправить хотел даже руки на себя наложить. Но и тут судьба смилостивилась над ним. Он стал невольным  свидетелем, как какой то бедолага свалился под поезд. Когда Федя выскочил на пути, надеясь, что тому чудом удалось остаться живым, то увидел лишь куски человечины, разбросанные вокруг. И тут он вытащил свой паспорт, ключи от квартиры и машины и бросил на путях. На следующий день в криминальной хронике местной газеты, он прочитал заметку о своей смерти…

Он уехал из того города, обосновался здесь. Сам своими руками  вырыл эту землянку, обустроил ее и уже пять лет живет в ней. О прошлой жизни старается забыть, только иногда, когда становится невмоготу, возвращается он в свой город, подходит к дому прячется, в кустах и тайком наблюдает, как его бывший друг теперь  играет с его сыном, слышит, как  Дениска, называет его папой. Видит, как жена ласково льнет к человеку, который вычеркнул его из списка живых. Зла и обиды он не держит ни на кого, Говорит, получил по заслугам, за свою гордыню, за то, что тешил свое самолюбие. «Бог меня проверял на вшивость, - сделал он заключение,  -  и я не выдержал испытания».  Сейчас он чувствует себя счастливым человеком, так как считает, что живет по совести…

- Ладно, давай хоть немного поспим, а то утром будем разбитыми. Надеюсь, твои мучения наконец-то закончатся завтра.

- Уже сегодня.

- Что?

- Утро уже. 

- Ну, все равно, хоть часик надо вздремнуть.

- Вы, Федя, спите, а мне что-то не хочется…

- Ладно, я, как Штирлиц, мне и часа  хватит, чтобы нормально себя чувствовать, а в девять…

Дальше я не разобрала, так как он уже крепко спал. Я лежала с открытыми глазами и думала, какие друзья у Жени приедут за мной. Он что, на работе кого-то попросил? И почему, друзья, а не друг? Они что, будут мимо проезжать и прихватят меня попутно? Ничего не понимаю… Незаметно, я тоже засыпаю. 

И снится мне сон, будто я стою под стеклянным колпаком в огромном залитом небесным светом зале.

Откуда-то появляется Людмила, на ней ярко голубое прозрачное платье, шляпка со страусинно-павлиньими перьями, туфли на высоком каблуке и огромный китайских веер, вернее чуть ли не мини-опахало. Она жеманно поджимает губки, закатывает глазки, все время слащаво хихикает. Людка так ведет себя, когда кого ни будь надо закадрить. Вокруг нее словно мухи, вьются мужики, кто-то ее обнимает, кто-то целует. Она вроде бы отбивается от них, но делает это нехотя, с ленцой. Ей нравятся эти ухаживания.
Вот появляется Женя. На нем мой свитер и… нелепый ярко-пестрый галстук.  На лице у него полуулыбка. Сложив свои ладони лодочкой, он дурашливо приближается ко мне. Он говорит о любви, о том, что  уже ужасно соскучился, что всюду меня искал. Но говорит это как- то странно. Смотрит как бы сквозь меня.

Появляются мои мучители. Они громко хохочут, увидев меня под колпаком, начинают неизвестно откуда взявшимися молотками бить по стеклянному куполу и весело кричать, «сейчас мы тебя достанем, ты от нас не спрячешься». Колпак начинает давать трещину. Я кричу, зову на помощь Люду, Женю, но они почему-то меня не слышат. Они смотрят мимо и улыбаются… Еще мгновение и мои мучители вот-вот схватят меня, и я из последних сил делаю рывок и… просыпаюсь. Напортив сидит Федя и с удивлением смотрит на меня.

- Сон страшный?

- Да…  А  который час?

- Скоро десять.

- Ой, пора идти.

- Сейчас попьем кофе и пойдем.

- Нет, спасибо, я не хочу, пейте один.

- Не дури, Зина, успеем. Я вот даже стаканы отмыл, как новые. Садись.

Пока пили кофе, Федя старался меня развлечь, рассказывал какие-то смешные истории. Я его почти не слушала, лишь изредка кивала головой, а сама тайком посматривала на старинный будильник, который тикал словно метроном.

-… Ну, присядем. Перед дорожкой. Так положено, - Федя взял меня за руку и усадил на свою лежанку, а сам примостился на стуле.
Мы присели, через секунду,  встали.

- С богом, в добрый путь, – мы вышли на улицу. Солнышко светило во всю мощь.

- …Идти - то ты можешь? – спросил меня неожиданно Федя, -  а то давай я тебя на тележке довезу.

- Спасибо Федя, сама дойду.

-Ну, тогда, пошли?

- Пошли…

Когда до трассы осталось метров 10-15, Федя  усадил меня на камень за кустами и сел рядом.

- Машина будет ждать тебя  у 22 километра.

- А какая машина?

- Какая - то черная, большая, «Таета» называется.

И действительно, у километрового указателя остановился большой черный автомобиль, из которого вышел… Жоржик  а с ним два качка. Сердце у меня остановилось. Я от страха чуть сознание не потеряла. Не уж то Федя решил на мне заработать. Наверняка, они посулили ему денег, а я дура поверила ему. Я попыталась вырваться и броситься бежать, да Федя крепко сжал мой плечи и громко прошипел: - Сиди не высовывайся, они нас не видят. Это же те, кто тебя утром искал.

Мне стало стыдно, что я могла плохо подумать о Феде. Он словно бы прочитал мои мысли и вслух сказал: -  Ладно, я бы тоже так подумал.
Мы пригнулись и стали наблюдать за  парнями. Было заметно, что они нервничали, часто курили и о чем-то спорили. Из-за поворота показалась милицейская машина. И они дружно сев в автомобиль, тронулись с места. Проехав метров 300,  развернувшись, вернулись обратно.  Прошло еще полчаса, когда они окончательно уехали.

- Вот это я лоханулся, - досадливо произнес Федор, - хорошо еще к дому их не пригласил,

- он с интересом посмотрел на меня, - а кто такой этот Женя?

От увиденного, я была в шоке и ничего не  понимала.

- Слышь,  Зинаида, а кто такой этот Женя? Ты что ему должна, что ли?

- Что вы сказали?

- Кто такой этот Женя?

- Мой… - сказать, что он мой любовник, язык не поворачивался, так как мы жили с ним как муж и жена почти три года, -  мой гражданский муж.

- Как это, «гражданский муж», - не понял Федор.

- Мы не расписаны, так как он никак не может разойтись со своей женой. Но живем мы вместе.

- И чем ты ему насолила, что он тебя заказал?

- Не знаю, - нервы мои не выдержали, и я опять разревелась, уткнувшись в грудь к Федору, ближе которого в тот момент,  не было.

- Ну, е-мое, опять сырость разводишь. Перестань, слышишь.  Перестань.
Он очень нежно гладил мне волосы и все чего-то шептал, шептал, шептал…

Была уже середина дня, когда мы с Федором вернулись в каморку.
Прошло еще две недели, ссадины и болячки мои зажили благодаря мазям и настойкам Феди.

-Ты, знаешь, Зинаида, тебе пожалуй, надо какое-то время пожить в другом месте. Недавно какие-то типы приезжали на свалку, что-то разнюхивали, деньги большие сулили, спрашивали, не слыхал ли кто чего интересного про девушку на пустыре, не видал ли чего подозрительного. Ох, не ровен час и до моей коморки доберутся. Так что собирайся…
А на следующее утро он привел своего знакомого, которому помогал собирать на свалке какие-то железяки. Посекретничав, о чем-то Виктор, так он представился, пообещал отвезти меня к себе на дачу под Москвой.

Надо отдать должное Виктору Ивановичу. За всю дорогу, пока мы ехали к нему на дачу, он не проронил ни слова. Вцепившись в руль своей бежевой, видавшей виды «копейки», он молча глядел  на дорогу и изредка бросал взгляды в небольшое зеркальце перед ним. Я видела его серо-зеленные глаза, испытывающе оглядывающие меня. Он словно хотел меня о чем-то спросить, но не решался. И только когда приехали на дачу, он показал  на небольшое строение и сказал: -Ну вот, приехали.

Повозившись со своим замком, он отворил скрипучую калитку, приглашая войти. Затем также долго колдовал с замком в дверях и пропустив меня вперед бросив какой-то мешок с железками на пол, буркнул:

- Вот тут будешь жить, извини, что тут не убрано, это чисто холостяцкая берлога. Вот тут холодильник, еды хватит дня на два-три, потом я привезу тебе еще. Вот тут постель, там душ, туалет и все такое прочее. В этом шкафу ты найдешь кое-что из шмоток моей бывшей благоверной. Отдыхай, через пару дней заеду. 
Не дав мне и слова сказать, он тут же вышел из дома, и я услыхала, как затарахтела его машина, и … он укатил, оставив меня одну  в сарайчике, которую он гордо именовал дачей.   

Сев на раздрызганный диван  и обхватив голову руками, пыталась понять, что же происходит вокруг меня? Какая связь между Женей и этими в машине? Почему  пытались меня убить,  кому я  помешала? Я искала ответы на свои вопросы  и не находила их. Мне все казалось диким и неправдоподобным. Я смотрела на убогую обстановку, на чужую одежду, которая была на мне и никак не могла поверить, что все это творится  со мной.

Ведь еще три недели назад, у меня была другая жизнь, а сегодня вынуждена скрываться. А человек, которого я любила, просто-напросто, сегодня предал меня. Человек, которому  доверяла, ради которого готова была жизнь отдать. А что если  меня хотели выкрасть, чтобы получить с него выкуп. Я хмыкнула, какой с меня прок, вроде бы Женя наследство от богатой тетушки не получал, да и самородков не находил, значит этот вариант с выкупом отпадает. Что же тогда? И вообще  почему эти типы сказали, что клиент сам ее показал? Что значит, «тело принадлежит нам», меня что, проиграли в карты? Кто это мог сделать? Женя?  Почему, на встречу приехал не он сам. Почему?..

Я поняла одно – надо  выпутываться из этой истории самой. Но как? Кому звонить? Наверняка, Женя обзвонил всех моих подруг, сочинил им какую-нибудь жуткую историю, и всех предупредил, чтобы они тут же сообщили ему, если я у кого - то из них объявлюсь.
Я стала лихорадочно вспоминать телефоны подруг, которых Женя не знает. Странное дело, получалось так, что он был знаком со всеми моими подругами.

Я вышла на улицу Где-то рядышком прогромыхала пригородная электричка. Значит, станция рядом.

Яркое летнее солнце пробивалось через листву. Чуть в сторонке от домика стояло еще одно строение. Посреди двора возвышалась небольшая беседка и прокопченный мангал с недогорешими угольями. За домом начинался небольшой огородик: росли морковь и лук, укроп и петрушка. Чуть в сторонке хороводились смородина и малина, крыжовник и кусты китайской вишни. С веток яблони свисали яблоки и… груши. На вишне были привиты слива и абрикос. Я сорвала по одному плоду. Вкус у сливы и абрикоса был какой-то особенный. Он, видимо увлекается селекционированием, -подумала я про Виктора. В отличие от дома, участок был идеально и с любовью ухожен. Я Между сосен был натянут гамак. Плюхнувшись в него, минут десять, закрыв глаза просто лежала. Вдруг я поймала себя на мысли, что на меня кто-то смотрит. Подойдя к невысокой изгороди, отделяющий один участок от другого, в глубине двора, у прекрасного особняка в кресле качалке сидела девушка и делала вид что читает книгу, но я видела, что она внимательно за мной наблюдает.      

- Эй, простите, - можно Вас, - громко крикнула я

 Девушка, оторвавшись от книги, нехотя встала, и подошла к изгороди.

- Вы меня?- недоуменно посмотрела в мою сторону.

-А что там кроме вас еще кто-нибудь есть?

Она посмотрела по сторонам- Нет…

-Тогда вас. Я бы хотела с вами поговорить

- Слушаю Вас.

- Простите за беспокойство, у меня к вам небольшая просьба, есть ли у  вас есть телефон, не позволите мне позвонить??

-Тут на станции есть телефон - автоматы, а если у вас нет жетонов, могу одолжить – девушка дерзко, с вызовом смотрела на меня.

А дамочка серьезная, - подумала я, но не обращая внимание на ее дерзость, приветливо улыбнувшись, продолжаю разговор:

- Простите, как вас зовут?

- Настя, а что?

- А меня Зинаида, вот и познакомились. Видите ли, Настенька, какое дело, так вышло, что я попала в беду, поэтому мне надо сообщить друзьям, где  нахожусь. А по поводу станции и телефона, спасибо, вы сообщили мне ценную информацию. Думаю, я так и сделаю. А жетоны мне ваши не нужны, обойдусь без них. Мир ведь не без добрых людей. И еще, Настенька, запомните одну простую истину, «относись к людям так, как если бы ты хотел чтобы люди относились к тебе», и еще « не судите, да не судимы будете». Всего доброго,  простите, что я вас отвлекла от столь интересного чтива.

Я повернулась и пошла в дом.

- Постойте. – Услыхала я виноватый голос Насти, - я не хотела вас обидеть. Ну, пожалуйста. Простите меня. – Голос ее задрожал, -  не уходите. А лучше всего, зайдите к нам, мы чаю попьем, поговорим. Мне тут одной скучно. Договорились, Зина?

- Хорошо, сейчас буду…

-… Но ведь это ужасно, то, что с вами произошло. Надо срочно что-то делать. Надо, в конце концов, заявить в милицию. 

- Видите ли, Настенька, у меня нет гарантии, что я доберусь до милиции. И потом у меня нет никаких доказательств того, что меня хотели убить по просьбе Жени. У меня даже документов нет, они остались там, в том доме.

- Документы, это ерунда, можно новые получить.

- Понимаешь, Настенька, я думаю можно на «ты»?

-Ой, конечно, - обрадовалась она.

-Я боюсь...

- Я знаю, что такое страх. Однажды, я вечером пошла одна от станции, надеясь, что меня, будет встречать папа. Он что-то замешкался, и на станцию вовремя не пришел. Ну, я пошла одна. Вначале народу было много, а потом оказалось, что по темной, чуть освещенной аллее, я иду одна. На встречу мне идет парень, в темном плаще. Поравнялся со мной, и… хвать меня за горло и потащил в кусты. Представляешь, от страха, я даже забыла, что у меня в кармане баллончик со слезоточивым газом. А он сдавливает мне горло и тащит  все глубже в заросли. Я уже почти задохнулась. И тут он вдруг как бросит меня и деру. Потом, когда я открыла глаза, увидела что я  у себя в комнате. Мне позже, папа рассказывал, что он шел за этим парнем, а когда отца окликнули, он на секундочку потерял его из виду. Он побежал к станции и заметил, как в кусты мелькнула чья-то тень. Он закричал и напугал того  ненормального.

Потом была милиция, допрос. Я описала его приметы. Через неделю его задержали, оказался обколотый наркоша. После этого я позже пяти часов не выхожу на улицу. Боюсь… 

- А здесь ты почему  одна?

- Я не одна, мама и папа сегодня приедут… И Егор…

-А родители чем занимаются?

- Папа в университете, он преподает химию, мама преподаватель технологического института.

- Настя, а ты работаешь?

-Да. Я закончила медицинский институт, работаю в хирургическом отделении в горбольнице.

- Ты замужем?

- Нет обручена. У меня есть жених, он тоже там работает анестезиологом. Через два года распишемся.

- А почему, через два года?

- Мы с Егором так решили.  Мне и ему сейчас 23, а 25 лет, это как бы пора зрелости. Наши родители уже познакомились. 

- А ты его любишь?

- Очень… Ой, я придумала, я сейчас позвоню Егору, он умный, придумает что вам дальше делать.

- Нет, Настенька, не следует никого вмешивать в это дело. Опасно!.. Эти подонки, к сожалению не сопливые наркоманы, а матерые преступники. Ты, наверное, не раз читала в газете, про то, как  на свалке найдено растерзанное тело молодой девушки. Так это, наверняка, их работа. Они маньяки-насильники и доказать их вину будет крайне сложно.

- Скажите, Зина, а какое отношение к ним имеет ваш, - она запнулась, - Женя. Он как-то связан с ними?

- Не знаю, Настенька, не знаю.

- А Виктор Иванович Гусаков вам помочь не сможет?

-А кто это?
Настя звонко засмеялась, -Вы же у него на даче.

- Самое смешное, Настенька, что его вообще не знаю. Сегодня впервые увидела. Это Федин знакомый. Федя попросил его на пару дней спрятать меня у себя. Виктор Иванович любезно согласился.

-Чудной он этот Виктор Иванович, вы знаете какое  у него здесь прозвище, «Кулибин-мичуринец».

-Почему?

-А он вечно с какими-то железяками возится. Вот в прошлом году он например аэросани придумал. Из запчастей собрал. А еще у него страсть скрещивать разные породы. Вот у него на одном дереве и яблоки растут и груши и слива и черешня. А какие у него помидоры… Вот только с женой не повезло. Ольга Викторовна не выдержала его увлечений и ушла. Надоело, говорит, жить как на пороховой бочке. Ну, Виктор Иванович немножко попереживал-попереживал, и опять за свое. Сейчас он собирает в паре с каким-то мужиком вертолет. Он мне рассказывал, что как-то в музее он видел вертолет сделанный умельцами из бензопилы…

-Теперь понятно, что сдружило Федю и Виктора Ивановича. Федя ему со свалки разные запчасти приносит.

- А он тоже изобретатель?

- Нет, Настя, он скорее недоучившийся химик…

- Как интересно…

-Да, очень. Ведь только благодаря усилиям Федора я осталась жива. Он в своей каморке целую лабораторию устроил и все что-то с чем-то смешивал и поил меня. Скажу честно, гадость жуткая, а вот, поди ты, через две недели, все мои болячки затянулись, кровоподтеки рассосались.

- Он ваш друг?

- Он больше, чем друг.

- А у вас есть, как бы это выразиться, еще друзья. Ну, человек, которому бы вы могли довериться?

- Был…

- Он что умер?
- Да нет, Настя, просто я в свое время очень скверно с ним обошлась…

…Ваня Липаткин, был моим вечным ухажером. Мы вместе с ним ходили в детский сад. Уже тогда из всех девчонок почему-то выбрал меня. Я помню, с какой нежностью и трогательностью он приносил мне свои игрушки, как оберегал меня  от хулиганствующих пацанов.

Его тощая долговязая фигура с вечно торчащими непокорными вихрами была рядом и в школе, куда мы попали в один класс. Он приносил мне цветы, таскал мой портфель, пытался писать какие-то стихи. А я его почему-то не воспринимала как ухажера. Так, мальчишка, с которым было интересно поболтать. Учился он основным предметам неважно, но все учителя в один голос утверждали, что он себя еще не раскрыл. Особенно восторгалась  им учительница по истории, это был ее любимчик. Ваня любил историю и массу времени проводил в библиотеках.   

После школы он пошел работать на стройку, а потом была армия. Служил во флоте. Вернулся возмужавшим, но таким же ушастым, смешливым. Для многих стало откровением, когда он поступил в историко-архивный. Закончив его с отличием, его остался работать на кафедре. Наши дорожки разошлись. Я успела почти сразу же после школы через год выйти замуж, через три  года разойтись. Потом опять два года жить одной, сойтись с Женей.

Очень редко, но мы встречались с Ваней то в метро, то на улице. Он почти не изменился, на мой вопрос, почему он не жениться, Ваня всегда с улыбкой отвечал, что, мол, ждет меня. А однажды мы с Женей встретили Ваню в парке. Постояли, поговорили, и Ваня побежал дальше. Женя  обозвал его юродивым. Я стала защищать Ваню, и мы поругались...
Последний раз  увидела Ваню в метро, на эскалаторе. Я торопилась на работу. Не знаю, что на меня нашло, но я на его  приветствие не ответила и даже наоборот, демонстративно отвернулась, сделав вид, что не заметила. Обычно, при встречах, мы перекидывались парой слов и… опять разбегались. Я обещала ему позвонить, но никогда не делала этого.

И вот сегодня я хотела  искать защиты у него. Это был единственный человек, которому я могла довериться полностью.

- …Ну, если он настоящий друг, то должен вас простить. Звоните.

- Легко сказать, звоните, а вдруг его нет дома, а вдруг он уже женился…

- Ну и что, ни от вас, ни от него не убудет. Нет дома, перезвоним позже, жена дома, скажите, что вы его школьная подруга. Делов – то… Звоните- и Настя решительно пододвинула ко мне телефон.

Я набрала его номер телефона. В трубки раздались длинные гудки. Трубку никто не брал. Только я хотела положить трубку на рычаг, как услышала его коронное: -  Алле, говорите.

Я растерялась, и не знала, как начать разговор.

- Алле, я слушаю вас.

- Ваня, это Зина.

- Зина, какая Зина?.. Ой, ушам не верю, Зина, ты? Не узнал, богатой будешь…

- Спасибо, Ваня.

- Каким ветром тебя занесло в наши края.

- Ваня, ты сегодня свободен?

- А что случилось, у тебя такой голос печальный.
У меня ком к горлу, господи, он же меня до сих пор любит. Сколько нежности и сострадания в его голосе. Почему ни разу не спросил меня Женя, как я себя чувствую, какие у меня проблемы? Наоборот, я всегда интересовалась его делами, поддерживала  его во всех  начинаниях.

- Алле, Зина, ты куда пропала, ты что плачешь?

- Нет, Ваня, тебе показалось. Так ты не ответил, свободен ты или нет

- Для тебя - всегда. Говори куда надо приехать.
Закрыв трубку рукой, я спросила у  Насти, как называется эта станция.

- Весновка, по Горьковской дороге, - прошептала Настя.

- Ты знаешь, где находится Весновка?

- Конечно, там моя дача. Ты что оттуда звонишь?

- Да...  Приедешь на станцию. Я буду ждать тебя у табло с расписанием. Надеюсь, ты не забыл, как я выгляжу.

- Зинуля, много слов, выезжаю. Жди. Буду через два часа, - и короткие гудки.
Я положила трубку.

- Ну, что он сказал?

- Через два часа будет здесь…

- Ну и замечательно. Пока он едет, мы с вами попьем кофейку и слегка перекусим. А потом, потом устроим шикарный ужин. Вы не возражаете?
Я, улыбнулась, все же мир не без добрых людей…

…Ваня приехал точно  в назначенное время. Мы с Настей  увидели его одновременно. Подойдя к нам, Ваня очень удивился, увидев рядом со мной… Настю.

- Привет, Настеха, все хорошеешь?

- Ой, Иван Васильевич, так это вы ?

 - Я, Зина, а ты что раньше не сказала, что знаешь Настю?

-Подожди, Ваня, я тебе сейчас все объясню.

- Что прямо здесь и будешь объяснять? Может, уже поедем куда-нибудь?

- Поедем, - сказала Настя, и мы направились к машине Вани.
Я села рядом с ним, Настя на заднее сидение.

- Куда поедем? К тебе, Настюха,  или ко мне?

- К нам, конечно.

- А Анатолий Сергеевич дома?

- Должен приехать вечером.

- Вот и славненько.
Пока он разговаривал с Настей, я молча смотрела в окно. В первое мгновение я пожалела, что позвонила Ивану. Странно все в этом мире. Я и знать не знала ни Настю, ни Виктора Ивановича, ни Федю, а сейчас через совершенно незнакомых для меня людей я вышла на своего школьного товарища, который меня до сих пор любит, и готов ради меня на все. 

- Ну, вот, приехали.  Машину я загонять не буду, оставлю здесь. Кстати, Зина, через три дома и моя фазенда. Потом сходим, посмотрим, там сейчас мама живет, хорошо?

- Хорошо…

- Ну, барышня, веди в дом.
И Ваня, взяв какие-то пакеты, согнул руку в локте, чтобы я взялась, пошел за Настей. Как потом оказалось, в пакетах были различные деликатесы, в том числе и крабовые палочки, которые, я обожала. Надо же, Ваня и это помнил.

- Ты, Настена, давай колдуй, а мы пока с Зинаидой поговорим, хорошо? Пойдем, Зина на улицу, там есть замечательная беседка. Там и побеседуем.
Мы вышли. Он повел меня в глубь дачи. Действительно, в тени деревьев стояло замечательное строение, увитое плющем.

- Сделано Николай Николаевичем по эскизам его жены. У нее талант художника. Тебе Настя что-нибудь рассказывала  о своих родителях?

- Ваня, мы об этом поговорим потом, хорошо? Выслушай меня, пожалуйста.

- Зина, если тебе неприятно что-то рассказывать, то может быть не надо?

- Подожди, Ваня, не перебивай. Мне надо выговориться, получить совет. За эти три дня я столько пережила, что не дай тебе бог и тысячную долю испытать того, что досталось мне.

- Прости, я внимательно слушаю…

…Я рассказала Ване все, что со мной произошло. Мне было очень нелегко это сделать, но я рассказывала со всеми подробностями. И про Людкино день рождение, и про неожиданно заболевшего Женю, и про наручники, и про издевательства этих подонков, и про то, как меня нашел бомж Федя, и про вторичное предательство Жени… Ваня  слушал меня, затаив дыхание. Когда он пытался что-то сказать. Я просила его не перебивать.

- Я должна все рассказать, пока ничего не забыла, пожалуйста, не перебивай.
И он молча слушал. Я видела, как его губы его были крепко сомкнуты, в глазах горело негодование, казалось, еще мгновение и он бросится с кулаками на моих обидчиков…

- … А потом  Федя привел Виктора Ивановича, тот привез меня сюда, на свою дачу. Тут я и познакомилась с Настей. Это произошло чисто случайно. Мне надо было кому-то позвонить, с кем - то  поделиться. Я вспомнила о тебе. Я поняла, что ближе тебя у меня никого нет. Но я боюсь тебя втравливать в это дело. Ваня, это страшные люди, они ни перед чем не остановятся. Тем более, что за мою смерть им уже заплатили. Посоветуй, Ваня, что мне делать? 

- Все, ты закончила? – он взял мои руки в свои, - в первую очередь, не-па-ни-ко - ва-ть! Понятно я выражаюсь?

- Но ведь я не могу вечно прятаться по дачам. Мне надо как-то сообщить на работу.

- Зина, о чем ты говоришь? Какая работа? О ней забудь. Перво-наперво, ты переберешься ко мне на дачу, где тебя никто искать не будет.

- Кстати, Ваня, тебе никто не звонил, не спрашивал про меня?

- Нет. После той последней встречи, мы ведь еще раз виделись с Евгением. Он остановил меня на улице, и довольно резко предупредил, если я не оставлю тебя в покое, то он со мной разберется.

- Да, странно, а он мне об это не говорил. И что ты ответил ему?

- Я сказал, что он говорит глупости, и что мы с тобой старые детсадовские друзья и только.

- Ваня, будь осторожен, он может и до тебя добраться.

- Пусть попробует. Ладно, хватит обо мне. Ты лучше вспомни номер машины, марку, приметы этих подонков.

- Номера не помню, хотя, последние две цифры я заметила, это были то ли две восьмерки, то ли  две тройки. Машина черная большая. «Таета» или типа того. А этих троих я запомнила на всю жизнь. Одного звали Рома, кличка у него Чмошник,  другого Славик - Маркиз, он страстный поклонник садо-мазохизма, третий назвал себя Жоржиком, а еще его зовут Палач.

- Ну, имена могут быть вымышленными.

- Не знаю. Еще я запомнила комнату, красиво обставленную. И все… 

- Не густо, но уже что-то есть. Будем работать…
Его спокойствие вселило в меня уверенность, я прижалась к нему. Он нежно меня обнял и нежно поцеловал в губы. Поцелуй этот был робкий, несмелый, чистый. Я опять посмотрела на него, он улыбнулся, еще крепче прижал меня к себе.   

- Иван Васильевич, Зинаида, где вы? Все готово,  идите в дом.

- Пошли?..
 Я кивнула. У меня вдруг разыгрался сумасшедший аппетит…

Буквально через пару часов после приезда Вани, на дачу приехала и мать Насти, Нэлли Викторовна. В строгом черном платье, в туфлях на высоком каблуке и в очках в золотистой оправе, она производила впечатление очень серьезной женщины. 

Увидев Ивана, она обрадовалась ему, поцеловала в щеку, тепло пожала мне руку. Улыбка не сходила с ее лица. Живые, сине-голубые глаза излучали тепло и доброту,  светились любовью к Насте.

- Вот не чаяла вас тут встретить Иван Васильевич, случилось что? Мне звонит Настя и просит срочно приехать сюда, говорит у Ивана Васильевича к тебе срочное дело.

- Честно говоря, Настю я не просил звонить вам… 

- Я сама решила позвонить, - так как уверена, мама рада будет помочь. Правда, мама?

- В чем помочь-то, что случилось? – в голосе  Нэлли Викторовны прозвучали нотки раздражительности.

- Нэлли Викторовна, разрешите представить вам мою одноклассницу Зинаида Владимировна, она работает в школе учительницей физкультуры, бывшая чемпионка области по художественной гимнастике.

- Очень приятно, Нэлли Викторовна.

- Зинаида…

- Так вот, тут такая ситуация сложилась. У Зинаиды неприятности.

- О господи, какие? Что – нибудь серьезное.

- Да,  какие-то подонки ее выкрали прямо на улице и почти сутки над ней издевались в самой изощренной форме, а потом, решив, что она мертва, выбросили на свалке. Там ее подобрал бомж,  выходил ее и спрятал на даче у своего друга, Виктора Ивановича Гусакова. Тут случайно Зина познакомилась с Настей. А когда я приехал, то  все стало, как бы на свои места. Так вот, Нэлли Викторовна, могли бы вы по устным описаниям, нарисовать портреты этих подонков.

-Иван Васильевич, я право не знаю. Никогда не занималась этим делом.

- А может быть, попробуем? Кстати, Зина, ты знаешь, что Нэлли Викторовна прекрасный пейзажист и портретист. Ее работы висят даже в нашей картинной областной галерее.

- Иван Васильевич, ну право, вы меня начинаете смущать перед гостьей. Не слушайте его, Зиночка, вы же знаете мужиков, их хлебом не корми, дай только польстить женщине. Они в этом отношении очень похожи с моим мужем. Когда им что, то надо он прямо начинает расточать елей. Умом понимаешь, что делает он это специально, когда ему что-то надо, а чертовски приятно, правда?
Я, улыбаясь, кивнула.

- Я знал, что существует женская солидарность, но не мог догадаться, что она так быстро происходит.

- Право, даже не знаю с чего начать, я ведь никогда не занималась этим раньше, - стала вновь оправдываться Нэлли Викторовна.

- Важно, начать, - подмигнул мне Иван, сделав ударение на «а» начале слова, - там сама пойдет.   

- Вы уверены, Иван Васильевич?

- Абсолютно.

-  И все же, не проще было бы заявить в милицию, и там фоторобот выполнит эту работу гораздо быстрее и качественнее?

- В том то и дело, что милиция не помощник. Один из мучителей хвастался, что менты у него с ладони кушают.

- Наверняка, блефует

- А если нет?

- Попытка не пытка, рискнем?
Нэлли Викторовна проводила нас в свою мастерскую, на стенах которой висели пейзажи и портреты мужчин и женщин.

- С кого начнем?

И тут я растерялась. А как это делать?  Я же недолго видела их лица. Как описать их губы, нос, глаза, прическу?

- Так с кого начнем? – переспросила Нэлли Викторовна?

- Со Славика…

Чтобы мне легче было описывать лица, Настя принесла  несколько альбомов с репродукциями известных художников. Моя задача была находить в работах портретистов знакомые черты. За три часа нам удалось создать портреты. Мне кажется, они удались и были похожи на оригиналы.

- Завтра на работе сделаю ксерокопии и по своим каналам попытаюсь узнать, кто есть ху, - сказал Иван и стал пристально рассматривать рисунки, - у меня такое ощущение, что лицо одного мне знакомо. Я его где - то видел. Вот этот, - Ваня ткнул пальцем на Славу – Маркиза.  – Ей богу!..

- Ну-ка, ну-ка, дайте-ка взглянуть, Вы знаете, Иван Васильевич, мне это лицо тоже показалось знакомым, но я бы чуть чуть кое-что добавила, - Нэлли взяла нарисованный ей портрет, долго на него смотрела, потом карандашом, нарисовала ему пиджак, галстук и …депутатский значек.   

- Господи, это же… Не может быть! – Ваня посмотрел на меня, на портрет, - Зина ты знаешь кто это такой?

- Нет, - я недоуменно посмотрела вначале на Ваню, затем на Нэлли Викторовну, - а кто это?

- Депутат областной думы, председатель комитета по контролю над правоохранительными органами Вячеслав Николаевич Почечуй.

Тут уже у меня округлились глаза. Наступила пауза.

- Да нет, тут видимо, какая то ошибка, - Ваня встал и начал нервно ходить по мастерской,

- Зина, ты точно помнишь, что этот человек, - он опять ткнул пальцем в портрет, - и есть Слава – Маркиз?

- Я не знаю, но он очень похож на того, кто был тогда в комнате.

-  Так похож или все же он? – допытывался Иван.

- Не знаю. Если я его увижу в близи, тогда скажу.

- Значит надо устроить эту встречу, - вставила свое слово Настя.

- А как? Приехать к нему и сказать, Вячеслав Николаевич,  вы узнаете эту даму? Он побледнеет и скажет, да!

- Не обязательно с ним встречаться, можно на него и издалека посмотреть, - продолжала  Настя.


- Это какой то бред. Ну не верю я в то, что Почечуй, он же  Славик-Маркиз, душитель, садист. А почему, собственно не обязательно, очень даже обязательно. У меня идея. Я знаю, что надо делать…

- Что ты придумал, Ваня? – мне стало, почему - то, тревожно на душе.

- Успокойся, Зина, я тебе потом расскажу, - он попытался улыбнуться

- Иван Васильевич, успокойтесь, ведь Зинаида не сказала, что да, это определенно он - вступилась за меня Нэлли Викторовна, - а Настя права, надо как- то устроить такую встречу. На языке милиции это, по-моему, называется очная ставка. Надо подумать, как это можно устроить.

- Ладно, Нэлли Викторовна, Настена, мы с Зинаидой сейчас пойдем ко мне, обдумаем все, а когда приедет Анатолий Сергеевич, мы все сообща обсудим, что делать дальше, идет?..

В последний раз я видела мать Вани Ираиду Константиновну на выпускном. Никто не верил, что эта красивая, статная женщина, с гордой осанкой, его мать. У Вани были только ее глаза, большие, серые. Отец Вани погиб, когда ему было три годика. После его смерти Ираида Константиновна всю свою ласку и любовь перенесла на Ваню, чтобы она ни в чем не знал недостатка... На личную жизнь она поставила крест, хотя сватались к ней многие.
«Я сама росла с отчимом и знаю что это такое, - говорила она моей маме – и я не хочу, чтобы Ваня испытал то же самое.  Пусть я лучше буду растить его одна, но зато буду уверена, что ни один гад не поднимет на него руку.

- А вы знаете, Клавдия Васильевна, - сказала она моей маме там на выпускном, - мой сын влюблен в вашу дочь с детского садика, может быть когда - нибудь породнимся? – и она озорно улыбнулась.

Вот эту улыбку я и вспомнила, когда шла к Ване. Честно говоря, я этой встречи боялась, ведь прошло около тринадцати лет, как она меня встретит? Но мои страхи были напрасными.
Ираида Константиновна почти не изменилась. Все такая же красивая, с легкой сединой на висках. В легком ситцевом платьице, она лежала в гамаке, (видимо, гамак – самый распространенный вид отдыха в этих местах), и читала. Ваня осторожно подошел к ней и закрыл ей ладонями глаза.

- Смотри, ма, кого я привез! – с гордостью сообщил Ваня

- Кого это?

-  Сейчас увидишь. Раз… Два… Три… А теперь –смотри!
Ираида Константиновна увидев меня, всплеснула руками:

- Ой, Зинушка, здравствуй! Как я рада тебя видеть! Ваня, а что же ты не предупредил, что будешь с Зинаидой. 

- Прости, мама, не успел, да и потом сюрприз хотел сделать…

- У, шалопут, - она полотенцем замахнулась на Ваню, тот со смехом отскочил от нее, - а ты, Зиночка, умничка, что приехала к нам.

- Знаешь, мама,  я предложил Зине несколько дней пожить у нас на даче, ты возражать не будешь?

- Что ты, Ванюша, наоборот, буду только рада. Наконец то у меня будет подруга, с которой можно будет посекретничать, поговорить о своем, о женском. А вечерами будем  пасьянс раскладывать. Ты умеешь играть в пасьянс?

- Умею.

- Ну, вот и славненько. Сейчас  устроим грандиозный пир, Ваня, принеси стулья, мы будет пить кофе прямо на улице…

Проснулась я оттого, что кто-то в комнате то начинал петь мужским голосом, то мяукал, то женским голосом кого-то звал. Повернув голову на звук, увидела в огромной клетке попугая, раскачивающегося на качельках. Заметив, что проснулась, он повернул голову набок, перестал  раскачиваться, и внятно сказал: - «Доброе утро, милочка» Потом наклонив голову в другую сторону добавил: - «Пора вставать, пора завтракать». Я засмеялась. Господи, он же говорил голосом Вани и Ираиды Константиновны.   

Выглянув в окно, увидела, как Ираида Константиновна на садовом участке обрабатывает ярко-красные гладиолусы. Попугай опять стал раскачиваться  и все время голосом Вани повторять одну и туже фразу:  -  гори- гори, моя звезда…
Услышав громкий голос Кузи, так Ираида Константиновна назвала попугая, она вошла в комнату.

-Доброе утро, милочка. Вас уже разбудил этот старый горбоносый  болтун. Хотите, я вынесу клетку, а вы поспите еще. Время то еще ранее.

-А который час?

- Восемь.

- Спасибо, но я, пожалуй, встану.

- Ну, хорошо, тогда вставайте, примите душ и  за стол. Будем завтракать.

- А  Ваня где?

- Он уже в семь утра уехал, у него какая-то встреча намечается. Обещал к обеду приехать.

- А он не сказал с кем встреча?

- Нет.
Мне стало тревожно на душе.

- Ираида Константиновна, вспомните, что он сказал, когда уехал.

- Ваня сказал, что он договорился о встрече с каким-то приятелем. Он надеется на его помощь. Обещал в четыре часа вернуться. Просил меня, чтобы я вас не будила, чтобы вы могли, как следует отдохнуть, набраться сил…

Легко сказать, «отдохнуть, набраться сил». Дура, какая же я дура, ругала я себя, вот и его втравила в неприятную историю. Господи, что делать? Паника охватила меня. Сидеть и ждать? До четырех часов я сойду с ума. Сердце мое бешено колотилось. Быстро одевшись, я вышла во двор.

- Ну, уж если вы все же встали, тогда помогите мне немного, а потом будем завтракать. Хорошо?

Я попыталась улыбнуться, и улыбка у меня получилась жалкой.

- Да вы успокойтесь, Зиночка, тут вы в безопасности. О том, что вы здесь не знает ни одна живая душа. А Ваня, он только поговорит со своим приятелем, посоветуется, как вам помочь и вернется. Да вы его тоже знаете. Я сейчас вам его фотографию принесу. 
Ираида Константиновна ушла в комнату и через минуту вернулась с альбомом для фотографий в коленкоровом переплете.

- Ваня любит иногда эти фотографии пересматривать. Тут есть и ваша. Вот, узнаете себя?
С чуть пожелтевшей фотографии широко распахнутыми глазами на мир смотрела наивная девочка с короткой стрижкой, в беленьком фартучке Зинаида Владимировна Мищенко…  Господи, как же давно это было. Наш 10-а. Сколько же лет мы не виделись, 10 или 15 лет. А кажется прошла целая вечность. А вот Галя Баранова, она теперь говорят,  стала величиной, работает где-то в прокуратуре. А это Вика Соколова, преподает в школе химию, раньше она ее терпеть не могла, но наша классная убедила ее, что у Вики талант к химии, и Вика поступила на химфак и стала педагогом. Ой, это Ася Байбакова, вечная троечница, а сейчас она работает вместе с Викой. Надо сказать, умела наша классная вербовать в ряды педагогов. Из 12 девочек шестеро стали педагогами. А это Ваня, он почти не изменился.               

-Вот и Сергей Цапин, Ванин школьный приятель, он, кажется, учился в параллельном классе. Помните его?

-Конечно, помню. Ведь он, как и Ваня был чуточку влюблен в меня.

-Так, вот, Сергей стал большим человеком, все время крутится в верхах.
Сколько раз он бескорыстно помогал Ване в его делах. Ваня про него говорит, что это настоящий друг, и, если получится, то он привезет его к нам на ужин. Это, говорит, будет сюрприз Зине. А я, видите, проболталась. Ой, я же чайник поставила, вы смотрите фотографии, а я сейчас завтрак соображу.

Ираида Константиновна вышла. Я вытащила фотографию Цапина и увидела на обратной стороне его рукой написанное «Другу Ивану  с уважением», а чуть ниже его домашний телефон. Я переписала его на листочек. Положила фотографию на место… Сердце мое колотилось. Беспокойство охватившее меня, не отпускало. Начал бить озноб. Та со мной всегда бывало, когда я чувствовала приближающуюся беду.

- Ираида Контсантиновна, я пройдусь, подышу воздухом…
- Конечно, милочка, только не долго. Я уже накрываю на стол.

Я вышла за калитку и ноги сами понесли меня к станции. Тут как раз подходила электричка.

Я вскочила в открытую дверь, и поезд помчал меня в город. Не знаю, мой безрассудный поступок мог стоить мне жизни, но я об этом не думала. Я чувствовала, что с Ваней случилась беда. Но где его искать? На вокзале зашла в телефонную будку  и позвонила ему домой. Жена Сергея сказала его рабочий телефон.

- У аппарата, - услыхала я чуть хрипловатый голос Сергея.

- Простите, пожалуйста, это из института, вы не скажете, Иван Васильевич у Вас? Он сказал, что будет у Вас.

- Да он бы у меня, но уже уехал, вот уже как час, - и тут же раздались короткие гудки.
Выйдя из телефонной будки я заплакала. Что дальше делать, не знала. И посоветоваться было не с кем. А почему, собственно не с кем? Утерев слезы, успокоившись, решила, для начала навестить свою школьную подругу Галю Баранову, работницу прокуратуры, авось она даст какой  нибудь дельный совет.
Влетев в отъезжающий автобус, я добралась  до центра. А там до прокуратуры рукой подать.

- Галина Николаевна Баранова сегодня не принимает, - ответил мне постовой милиционер.

- Ну, я не на прием, - пыталась втолковать я ему, мы с ней одноклассницы, вместе учились 15 лет назад. И вообще, я приехала из другого города, - еще секунда и слезы бы хлынули из глаз.
- Ну, ладно, - смилостивился постовой, - сейчас я ей позвоню и  спрошу, может ли она принять Вас.

… Через минуту я  уже сидела в просторном кабинете заместителя прокурора Галины Барановой и пила ароматный кофе с печеньками, которые она сама напекала. Мы стали вспоминать  одноклассников, кто кем стал, и вдруг неожиданно Галя, серьезно посмотрев на меня, спросила: - У тебя, что, что-то случилось?

Я растерялась, не зная, что ответить.

-А почему ты решила, что у меня  неприятности?

- Да мне сегодня Иван звонил, говорил, что у тебя какие-то проблемы, просил встретиться, а в это время у меня было совещание, я попросила перезвонить, но он этого не сделал. А потом появилась ты.  Давай подруга без всяких там лирических отступлений, выкладывай свои проблемы.

- Значит, он поехал к Цапину, слушай, а где он работает?

- В областной думе.

-Что? Господи,  Иван в большой опасности.

- Ты говори толком, кто в большой опасности и почему? Какая связь между его визитом  к Цапину и грозящей опасностью?
И в это время зазвонил телефон.

-Ой, Ваня, ты? А  меня тут сидит Зинаида, вся на нервах. Что, ты сейчас подъедешь?

Хорошо, она тебя будет ждать у прокуратуры.
У меня отлегло сердце.

-Ну вот, а ты раскудахталась, Ивану грозит беда, ах его надо спасать. Ну, давай, рассказывай, что случилось.

-Потом, Галя, потом,- и я выскочила на улицу, где меня же ждал Ваня. Я села в машину и мы поехали.

-Ты зачем в городе маячишь? Хочешь, чтобы тебя узнали? - заворчал Иван. И я, не сдержавшись от нахлынувших чувств, обняла его и заревела в голос. Он остановил машину и  бережно гладил меня по голове и шептал нежные слова. А потом мы поехали. Выехав за город, я вдруг в зеркальце увидела, что за нами  едет черная  до боли знакомая машина.

-Ваня, нас, кажется, сопровождают.

Он тоже это заметил и попытался оторваться. Машина прочно сидела у нас на хвосте.  Ваня вдруг резко повернул с проезжей части на проселочную дорогу и отрыв дверь вытолкнул меня. Я полетела в придорожные кусты. И в это время из черной машины раздалась автоматная очередь, и Ванина машина на скорости сорвалась в овраг. Раздался  звук битого стекла и протяжный сигнал. Из черной машины выскочили двое, увидев, что машина горит, быстро сели обратно в машину  и уехали.   

Я бросилась к горящей машине, пытаясь вытащить Ивана. Ваня был еще жив, когда я вытянула
его из искореженного автомобиля и в это время раздался взрыв. Ваня был весь в крови. Положив его на траву, я выскочила на дорогу…

Как назло ни одной машины. Я металась, пытаясь хоть чем-то помочь раненому Ивану. Он стонал. Наконец тормознула какая-то машина их нее высыпали люди. Кто- то побежал звонить в скорую, кто-то вызывать милицию. Я держала голову Ивана и все шептала: - Потерпи миленький, все будет хорошо… Но… У меня на руках Ваня и умер. Первой прибыла  «скорая». Я назвала его фамилию, и пока ждали милицию, незаметно ушла…
… Как установили эксперты, пуля, выпущенная из автомата, пробило заднее стекло, и вошла под левую лопатку в нескольких миллиметрах сердца.
 
…-Ну, давай рассказывай, что случилось, когда вы отъехали от прокуратуры. И вообще, что с тобой случилось, что мне хотел рассказать Ваня?

И я в подробностях рассказала все, что случилось с нами. Как за нами увязалась черная машина, как Ваня меня на повороте вытолкнул из машины, как обстреляли нашу машину из автомата…  Галина слушала молча, только изредка что- то записывая в свой блокнот…

- Галя,  теперь они будут искать меня, - глаза  мои опять налились слезами, я боюсь, Галя помоги мне.

- Ну, вот что подруга, хватит истерики. Вот тебе бумага, напиши все, что ты знаешь. А потому мы с тобой пойдем…

- Никуда мы с тобой не пойдем, ты не представляешь, какие это ублюдки. Один из них, кажется некто Вячеслав  Почечуй, руководит этим комитетом, в котором заседает Цапин. Тебе с ними не справиться.

- Успокойся, что-нибудь придумаем. Подонков этих надо наказать. И я обещаю тебе, что это им с рук не сойдет, а сейчас  поехали…
Но я никуда с ней не поехала.

Я не помню, как ушла оттуда, как вновь оказалась на пустыре… Помню только перепуганные глаза Феди.  И вновь был жар, и я опять почти неделю по ночам бредила, а днем, тупо смотрела в потолок. Я казнила себя за то, что втравила в это дело Ваню, и то что он погиб. Этот удар оказался для меня больнее, чем тот, что я испытала, пережила. Только к концу недели жар спал, но вместе с тем, во мне крепла мысль о мести. - Пока этих извергов не изведу, не будет мне покоя – твердо решила я… 
Да, женщины слабее мужчин физически, но они выносливее их и жестче. И если женщина начинает мстить кому-то то ее уже ничем не остановить, только смерть может это сделать.

И я стала действовать.
Для начала решила через Федю выяснить, а был ли еще кто-нибудь, кому повезло, так же как и мне остаться в живых на этом проклятом пустыре, прозванном  «кладбищем загнанных лошадей»?

-Из восьми, только двоим повезло. Тебе и еще одной. Ей, бедолаге, руки, ноги размолотили, ребра переломали,  да еще и лицо порезали. Хорошо, еще глаза целы остались.  Еле ее отходил. Но ничего, девочка оказалось живучей.

- И где она сейчас?

-Эльвира-то? Да на свалке живет. Спивается потихоньку.

-Федя, я хочу встретиться с ней и поговорить.

-Ты что, чокнулась, всплеснул руками Федя, - она же трезвой никогда не бывает.

-Федечка, ну, пожалуйста, устрой так, чтобы мы встретились.

-Господи, да зачем тебе это надо?

-Потом объясню, Федя, потом.

- Ладно, - махнул он рукой, видимо, поняв, что спорить со мной бесполезно, - облачайся в это тряпье, и пойдем.

То, что я увидела, меня потрясло и повергло в ужас. Над огромной вонючей свалкой кружились тучи ворон и чаек, бегали гигантские крысы и тут же копошились люди. Они длинными палками с крючьями на концах ворошили привезенный хлам, и что-то откладывали в сторону. Возле каждой кучи стояла своя группка  из трех-пяти человек. Это была их территория. И если кто-то пытался  подойти к чужой куче, тут же мог получить по физиономии. Федя говорил, что порой  тут такие баталии  развертывались, что только держись. «Крысы» в человечьем обличье могли убить и тут же схоронить.

-А вот и Эльвира, - Федя кивнул головой в сторону высокой худосочной фигуры, - ты только сейчас ей не мешай, она  занята делом. Пойдем и мы к нашей территории.

Мы отошли к другой группе людей, которые стояли с баграми, ожидая, когда к ним подъедет очередной мусоровоз. Федя со всеми поздоровался, но меня представлять не стал. Тут видимо, было не принято любопытствовать.  Федя закурил, а я стала наблюдать за Эльвирой. Когда-то у нее была броская внешность. И, как мне показалось, я ее уже где-то видела, но где…

- Что ты на меня таращишься, - услышала я грозный хриплый голос Эльвиры, - что тебе от меня надо, - Эльвира  резко рванулась ко мне, Федя преградил ей дорогу.

-Успокойся, Каланча, просто с тобой хотят поговорить.
Эльвира остановилась, узнав Федю, улыбнулась, - Ой, Федя, не признала, быть тебе богатым. Потом зыркнув на меня, добавила, -  И о чем будет базар?

-Отойдем в сторону, - взяв ее под локоток, повел Эльвиру поближе к лесному массиву, я поплелась за ними.

-Вот, на похмелись, - и он достал из кармана чекушку, - а потом Зина задаст тебе несколько вопросов. 

Эльвира смерила меня презрительным взглядом, и, отхлебнув из бутылки, рукавом протерла губы, - на, пей, - протянула она мне недопитую бутылку, или базара не будет, -  ее когда-то красивое лицо,  покрытое глубокими шрамами скривилось.
«Да,  - подумала  я, - эти скоты постарались, - но вслух сказала твердо, - я не пью.   

-А что так? Язвенница трезвенница или брезгуешь?

- Ты, вот что, Каланча, хватит придуриваться, - нахмурился Федя, - Человек хочет с тобой поговорить, а ты тут выкабениваешься.

-Ладно, Федя, не  гунди, - она попыталась изобразить улыбку на лице, - уж и пошутить нельзя, - повернувшись ко мне, - что надо? 

-Скажите, Эльвира, а кто вас так?
Эльвира напряглась, - А тебе то зачем, ты что мент, что ли?

-Тьфу, ты дура, я ее так же как и тебя, на «кладбище загнанных лошадей» подобрал.

- Иди ты! – воскликнула Эльвира и холодок в ее глазах исчез, теперь она  смотрела на меня с нескрываемым интересом, - а ты что тоже путанила? Что  - то я тебя, товарка не припомню, ты что, центровая или вокзальная была?

-Я была учительницей физкультуры…

-Иди ты! – она присвистнула. И за что же тебя туда отправили?

-Ее проиграли. Поразвлекавшись с ней, вывезли на пустырь, решив, что она подохла.

- Понятненько. Почерк знакомый. Небось, опять эта троица расстаралась: Славик, Жоржик, да дебильный Ромик. Они же и меня после «субботника» изуродовали, забрали документы, одежду привезли сюда и прикопали. Да вот хорошо, что Федя порой страдает бессонницей. А то гнить бы мне сейчас где ни будь здесь. Полгода уже на свалке ошиваюсь. Она резко повернулась к Феде и прижав его к себе, чмокнула его в лысинку, - Ух ты моя прелесть. Федя смутился и буркнул: - Да иди ты!   

- Все, все, Федя, ухожу, ухожу, ухожу… Ну какие еще вопросы, гражданин начальник?

–Эльвира с усмешкой, беззлобно посмотрела на меня, - слышишь, труба зовет на ратный подвиг. Да и о хлебе насущном надо подумать. Так что, бай. – Она развернулась, чтобы уйти.

– Эльвира, а вы хотели бы отомстить этим подонкам?

– Что-что? Отомстить?! Ты что, дурочка? Как ты собираешься ЭТО ДЕЛАТЬ? Они же все шишки. У них же все куплено на корню. И милиция, я своими глазами видела, как начальник управления милиции приходил в казино и ему в конвертике выносили пухлую пачку «зелени».

Ты думаешь, за полгода хоть кто-нибудь поинтересовался, моей судьбой. Только в газетенке, в рубрике криминальной хроники было пара строчек, что так, мол, и так, пропала без вести Эльвира  Кулапина, 23 лет отроду. И все.  А думаешь, прокуратура не ведает о том, что менты сидят на крючке у мафиозников? Знают, но ничего поделать не могут, так как их тоже держат на крючке, но другие. Гм, мстить… Ты знаешь, кто такой Слава? Председатель комитета по контролю за правоохранительными органами. Жоржик, председатель правления банка, Ромик, хозяин казино. И как ты им будешь мстить?

- Пока не знаю

- Вот когда узнаешь, дай знать, тогда и поговорим…

-Эльвира, вы должны мне помочь!…

- Чем я тебе помогу,  милая чем? Ты на меня посмотри, на мое лицо, на мои руки. Я теперь не женщина, я нечто! Я жить не хочу, а руки наложить на себя боюсь, грех это. – Эльвира села на землю и горько зарыдала. И от переполнившей меня жалости к ней, к себе, тоже опустилась рядом с ней, прижала ее голову к груди, и, не сдерживая себя, в голос заревела.  Федя стоял рядом, ничего не понимая. Он смотрел на нас изумленными глазами и все повторял: - Девки, вы что, ну, хватит реветь то, ну что вы, в самом деле…

Несколько дней ушло на то, чтобы привести Эльвиру в нормальное состояние. И я с удивлением увидела перед собой довольно симпатичную мордаху, несмотря на ее шрамы и увечья. 

- Ничего, Эльвира, сейчас делают очень даже неплохие  пластические операции. Ты себя узнавать не будешь, - пыталась я вселить уверенность в Элю. Она грустно улыбалась, махала рукой, ладно, мол, травить. Это же дорогущее мероприятие – пластическая операция.

- Ты, знаешь, Зина, сейчас во мне такая злость кипит, что, кажется, попадись они мне, голыми руками бы разорвала их, зубами бы загрызла. Давай, Зина, придумай что-нибудь!

-Всему свое время, Эля. Надо только тщательно все продумать. Нас еще мало, нужны еще люди.

- А где же мы их найдем? Не будем же мы ходить по улицам и вербовать в свою партизанскую армию всех обиженных и униженных. 

- А почему, собственно нет? Федя, надо организовать вылазку на дачу к Виктору Ивановичу. Узнать, как дела у Ираиды Константиновны. И еще мне надо позвонить подруге. Кстати, Эля, у тебя то подруги какие-нибудь остались?

- Какие подруги, ты что не знаешь, что у путанок нет подруг, там действует принцип, “путана путане-волк”

-И все же…

- Да ты знаешь, после того, что случилось со мной, я же, как бы пропала без вести. Никому не звонила, ни с кем не встречалась. Без документов, да с такой рожей….

- Эля, ну вспомни, может быть, все же есть у тебя подруга или друг, который бы мог держать язык за зубами

- Да вроде бы есть одна, но она, правда, не путана.

- А кто?

- Из моей деревни. Спортсменка, комсомолка, красавица, учится в университете на журналистку и занимается, между прочим, восточными единоборствами у одного известного каратиста. Он в нескольких фильмах снимался.

- Вот и славненько. Одевайся, приведи себя в порядок, и поехали искать твою подругу. А ты, Федя, договорись с Виктором Ивановичем на вечер, а сейчас проводи нас до дороги, а там мы уж как ни будь сами.

-Вы, девки, того, будьте осторожны на улицах-то, случайно могут попасться знакомые.

- Ладно, Федя, бог не выдаст, свинья не съест, и потом в таком прикиде, нас родная мама не узнает, - Эльвира тепло обняла Федю и вновь чмокнула его в лобик.

-Ладно, подруга, пошли…

Если посмотреть со стороны на нас с Эльвирой, то наша парочка выглядела весьма экстравагантно и комично. На ней мужской костюм невообразимой расцветки, годов этак шестидесятых, на голове шляпка с вуалью, а в зубах сигарета. На мне длинное черное платье, без пояса, на голове платок туго завязанный, в руках старый ридикюль. Прямо приезжие из наиглухейшей провинции.

Без приключений мы вышли к остановке, сели в автобус и через полчаса были в городе. Первым делом, я решила позвонить Галине Барановой. Но к телефону никто не подходил. Тогда я решила позвонить ей домой.  Детский голос, Галя говорила, что у нее дочь, сказала мне, что мама в больнице, на нее хулиганы напали и избили. На вопрос, когда это произошло, Олеся, так, кажется, ее звали, ответила, что уже почти неделя прошла. Но папа сказал, что маму скоро выпишут. Разговорчивая и общительная Олеся назвала даже адрес больницы, где лежала Галина. И мы с Эльвирой рванули туда…

Мой визит удивил Галину.

- Откуда ты узнала про меня, и потом, куда ты пропала? Я тебя пыталась разыскать, но ты как сквозь землю провалилась.

- А ты кому-нибудь из знакомых звонила? - насторожилась я...

-Да, Жене. А он перепугано ответил мне, что тебя он давно  не видел.

-А еще кому ты звонила?

-Да вроде бы никому.

- А как прошли похороны Вани?

- Ираида Константиновна поседела вся, плачет. Звонит мне иногда, тебя спрашивает.

- Небось, проклинает, что втравила Ваню в это дело?

- Нет, что ты, о тебе постоянно спрашивает.

- Надо будет зайти к ней.  А дальше что было?

- Сразу после похорон Вани я попыталась проверить информацию о причастности Цапина к смерти Ивана, как тут же получила по мозгам, - голос Галины задрожал, - вечером после работы я поехала домой, у подъезда мне перегородили дорогу двое, а третий чем-то ударил по голове, я потеряла сознание. Очнулась в подвале какого-то дома, вся одежда на мне изорвана, голова и лицо в крови.  С меня сняли все мои побрякушки, из сумки пропало удостоверение, документы, ключи от квартиры. То есть все было обставлено как ограбление…

-Тебя, что тоже изнасиловали?

- Да… Правда муж об этом не знает, да я и не хочу, чтобы он знал. А тебе Зина надо срочно уехать из этого города, так как ты в розыске. Тебе грозит большая опасность.

- Нет, Галя, теперь я точно никуда не уеду, и не они будут меня искать, а я их. Эльвира, иди сюда.
В палату бочком вошла Эля.

- Знакомься, Галя, это одна из жертв  троицы: Вячеслава Николаевича Почечуя Председателя комитета, имеет кличку «Маркиз», он специалист садомазохиской любви. Именно он ломал Эльвире руки и ноги, крушил ребра, при этом онанируя.

Роман Александрович Жуков, хозяин казино, по кличке «Рома-чмошник», его страсть, своим жертвам пассатижами выдирать зубы, если  ему сделают плохой минет.

Георгий Васильевич Блошин, Председатель совета директоров коммерческого банка, у него кличка «Палач», Он обычно свои жертвы душит. Над ней, так же как и надо мной, поиздевавшись вволю, перебили ей руки и ноги, сломав ребра, бросили на пустыре исполосовав на последок лицо ножом. Но она выжила. Самое страшное, Галя, что они все свои забавы записывают на видеокамеру. Я таких кассет с десяток видела. Вот бы их каким ни будь способом украсть?

–Как способом?

–Не знаю. Прийти с обыском.

–Никто такой санкции не даст. Против них нет никаких улик.

–И что же, они будут безнаказанно творить, издеваться над людьми, а вы, работники прокуратуры, будете беспомощно разводить руками и говорить, что против них нет никаких улик.
Галина посмотрела на Эльвиру и … заплакала.

– Зина, мне страшно. Страшно не за себя, за Олесю, за семью. Девочки, уезжайте из этого проклятого города, и чем, скорее тем лучше.

– Галя, я тебе уже сказала, что никуда мы не поедем, пока не отомстим этим ублюдкам.

– Что ты городишь, как ты собираешься им мстить? У них вон, какая сила, у них деньги, у них власть.

– Галя помнишь нашего Мирошку, ну того, очкарика. Его любимую поговорку «И комар может укусить льва».  Ты скажи, ты, как женщина, хотела бы отомстить своим обидчикам?

– Да! – не задумываясь, ответила Галина, но тут же добавила, - в рамках закона. 

–Закона! Ты  представитель этого закона, и как они с тобой обошлись. И ты думаешь, что выйдя отсюда ты что-то сможешь сделать? Да ничего. И если ты еще раз попытаешься потревожить их покой, тогда тебя тоже найдут на «кладбище загнанных лошадей», с перебитыми руками и отрезанным языком.

– Зина, что ты городишь, а если все обиженные будут творить самосуд, что будет?

–Порядок будет! Ведь отчего творится беспредел? От того, что отпора нет. А как  дашь сдачи, только тогда эти господа начинают понимать.  Да, у них сегодня деньги, власть. А
у меня достоинство и оно не имеет цены. Я лучше умру, но не смирюсь с тем, что какие-то зажравшиеся подонки возомнили себя судьями, вершителями человеческих судеб… И если ты исповедуешь христианство, подставь свою вторую щеку. Они только на это и надеются. Короче, ты на нашей стороне или нет?

– Ну, допустим, да, что я должна буду делать?

–Поправляться… А я потом с тобой свяжусь и мы решим, как нам действовать дальше. Ну, вот Эльвира, армия амазонок увеличилась на одну единицу. Пока, Галочка, мы с тобой еще увидимся.

Галина, грустно улыбнувшись, помахала нам рукой.

Из ближайшего автомата Эльвира позвонила кому-то, разговор был коротким и деловым.

–Пошли, Зина, через пятнадцать минут Ольга  Сусанина будет в сквере Героев. У нас мало времени.

И мы без приключений добрались до означенного места, сели в укромном уголке и стали ждать. Ровно без одной минуты появилась Элина подруга Ольга, высокая, стройная блондинка. Эльвира тихо свистнула условным сигналом, Ольга посмотрела в нашу сторону и… отвернулась.

– Не узнала, подруга, – почему- то весело заметила Эльвира, – значит жить будем долго богато и счастливо, и еще раз свистнула. Ольга изумленно посмотрела на парочку, которая ей усилено, семафорит, и стала нерешительно подходить к нам. И когда она подошла совсем близко, ее изумленное лицо сияло. Она наконец-то узнала Эльвиру и, завизжав, бросилась ей в объятья.

–Элька, ты куда исчезла, мы же подали на тебя в розыск, через месяц нам ответили, что ты пропала без вести. Мама твоя не перенесла этого известия и свалилась, почти месяц  лежала в больнице без движения, так как была на нервной почве парализована. Мы еле-еле ее откачали.

Эльвира, слушая подругу, побледнела, схватилась за грудь и стала медленно оседать на землю. Мы с Ольгой подхватили ее под руки,  усадив на скамейку, стали приводить ее в чувства. Через несколько минут она пришла в себя. 

– Так мама жива?

–Жива, Эля, жива… Ты расскажи, куда ты пропала,  что у тебя с лицом?

– Это долгая история, подруга. У нас будет время поговорить. А пока познакомься с Зинаидой. Моя подруга.

–Очень приятно, Ольга, - она пожала мне руку, и я ощутила совершенно не девичье пожатие.

–Ты то еще занимаешься своим «балетом»

– А как же, - улыбнулась Ольга.  Спасение утопающих… ну дальше ты знаешь.

–Знаю, и каковы успехи?

–Одного отправила в травматологию, а второго сделала импотентом.

–Как это? –засмеялась Эльвира.

– Да вечером какой-то озабоченный бросился на меня в сквере, ну я ему и врезала в …. Ну понятно, куда, он ойкнул и затих. Я вызвала «скорую», говорю, лежит мужчина без памяти.
Те приехали, пока то, да се, говорят, кранты мужику, кто-то из его гениталий омлет сделал. Ему, говорят, теперь, самое время пол менять и вместо брюк, юбку надо будет носить. А потом так это хитро спрашивают, уж не моя ли это работа?  И его увезли.

Мы с Эльвирой переглянулись и расхохотались. Ольга, сама того не осознавая, подсказала нам идею мести.  Я уже знала, что буду делать. А раз знаешь, значит можешь.

–Нам надо где-то присесть в укромном месте, подальше от любопытных глаз и отвести душу. Ты знаешь, где это можно сделать? – Эльвира обняла подругу за плечи.

–Знаю, пошли ко мне, я тут рядом живу. Квартира пустая, никого нет.

–Ну, что Зинаида, подходит?
Я кивнула.

– Тогда пошли. Ну, Сусанина, веди.

Ольга слушала нас, затаив дыхание.

–Этого не может быть. Девчонки, надо что-то делать, надо в милицию заявить.

–Ольга, какая милиция, - я усмехнулась, -  если эти подонки избили сотрудника прокуратуры. Вся милиция  куплена на корню.

– Ну, всех купить невозможно.

–А всех и не надо покупать, достаточно подкормить самого главного. А остальные, просто возьмут под козырек.

–Что же тогда делать? – спросила, растеряно Ольга.

– Заголившись бегать, - зло бросила Эльвира, - мстить этим козлам.

–А как?

–О, это уже второе. И на этот вопрос тебе ответит Зина. Она  крестная мать амазонок. Ты будешь нам помогать?

– Ой, Эля, конечно, ты скажи, что делать и я все сделаю.

– Слышишь, Зин, нас уже трое…

–Четверо. Еще Галина Баранова.

– О, это уже сила. Кстати, Оля, я тебя прошу, то, что ты меня видела, до поры до времени, никому ни слова, ни полслова. Как говориться, «ни ухом не рылом», понятно? Лишние напряги ни тебе не нужны, ни  мне. А придет время, сама все объясню.

–Да, поняла, поняла, ты говори, что надо делать, – нетерпеливо перебила Эльвиру Ольга.

– Давай, Зинуля, изложи бойцу невидимого фронта, рвущемуся в бой за идеалы добра и справедливости.

–Ты спрашиваешь, как будем мстить? Элементарно, Ватсон. Мы  будем им пол менять. Быть мужиком, это звание надо заслужить. Носить брюки и иметь сардельку в штанах еще не значит, числиться мужиком. Опозорил звание, снимай брюки, надевай юбку. Вот мой план.

–Не поняла, - у Эльвиры вытянулось лицо, мы, что их кастрировать будем?

–А то! Чик скальпелем его гениталии,  под самый корешок его сардельку, и все это на ниточке, ему на шейку повесить, чтобы, значит, смотрел и горючими слезами заливался.
И я так ясно представила, как с удовольствием отсекаю одному из этой троицы его мужское достоинство, что чиркнула по воздуху воображаемым скальпелем и, бросив на землю окровавленный кусок плоти, стала топать его ногами.

– Зин, ты чего? – услыхала я изумленный голос Эльвиры.
На меня с широко распахнутыми глазами смотрели Ольга и Эльвира. В комнате повисла пауза. Молчание длилось несколько секунд.

–Ну, ты подруга, даешь, первая пришла в себя Эльвира, и  вдруг на нас напал истерический хохот. Эльвира передразнила меня, мастерски показав, как я что-то отсекла, как я брезгливо швырнула это на пол, как с остервенением стала топтать нечто ногами…

–Я думал, у тебя уже крыша поехала, - сквозь слезы, пыталась говорить Эльвира, а ты оказывается, уже кастрировала кого-то. Ну и кто был первым этот счастливчик?

–Не знаю…. Да и это не важно. Главное, что мы знаем, что делать.

– Да остался пустяк, привести приговор в исполнение.

– Приведем, Эльвира, приведем, дай срок.

–А как? – не унималась Ольга. К ним же подступиться будет невозможно.

–В нашей жизни нет ничего невозможного. Если женщина чего- то хочет, она всегда добивается своего. Важно не торопиться. Мы должны получить полную информацию о противнике. Где бывают, что любят, как проводят свой досуг, их сильные и слабые стороны. Нам нужно собрать на каждого из них полное досье. А вот когда мы будем все знать, можно будет и действовать

– А где же мы эту информацию соберем? Ни ты, ни я маячить на улице не можем. Засекут.
Тут целая армия частных детективов нужно задействовать, а нас всего четверо… - успокоившись, резонно заметила Эльвира.

–Нас мало,…  а дальше ты знаешь, - я подмигнула Ольге, - Правильно?

– Правильно…

–А сейчас мы разбегаемся, когда надо буде встретиться, мы тебе позвоним. Встреча на том же месте, в тот же час.

–Девчонки, может кофейку, на посошок, - спохватилась Ольга.

– В следующий раз. А сейчас нам пора. Дел еще много.

Мы вышли из Ольгиной квартиры и быстро направились к остановке. И надо же такому случится, что мимо нас на скорости пронеслась большая черная «ТОЕТА», за рулем которой восседал сам Вячеслав Почечуй или Слава-Маркиз. Эльвира вздрогнув, резко отвернулась, я же наоборот встала лицом к машине. Но Маркиз даже не глянул в нашу сторону.


Когда мы вернулись в каморку к Феде, нас уже поджидал Виктор Иванович.

–Ну, что поехали? – тут же с порога предложил он, увидев нас с Эльвирой.

–Да, погоди, ты Витя, дай им дух перевести.

–Некогда, Федя, некогда, - ответил Виктор Иванович, и, встав, направился к двери. Мы за ним. И опять всю дорогу ехали молча. Не доезжая до своей дачи, он высадил нас и, развернувшись, тут же укатил.

–Слушай, он всегда такой разговорчивый, - съязвила Эльвира, - ни тебе здравствуй, ни мне до свидания.

– Ну, такой он человек, зато лишних вопросов не задает и за это ему спасибо.

–Ну, да, если будешь много знать, тебе не дадут состариться.

– Помолчи, Эля.

Эльвира надула губки. Мы еще пару минут постояли в кустах, проверяя, нет ли ничего подозрительного, а потом потихоньку пошли, то и дело, оглядываясь по сторонам.

–Чего это мы идем с оглядками, мы, что кого-то грабить будем, - шепотом, спросила  меня
Эльвира.

–А чего это ты зашептала, - тоже шепотом ответила я, и мы обе прыснули.

– Нет, и все же, куда мы идем?

– А мы уже пришли. Видишь зеленый забор, посмотри, есть ли во дворе кто ни будь?
Эльвира подошла к невысокому заборчику и повертев головой то влево, то вправо, громко крикнула, - тут чисто, никого.

И тут из комнаты на голос Эльвиры вышла Настя, ничуть не смущаясь ее, Эльвира продолжала громко комментировать: – Вон, какая-то деваха появилась на горизонте.

– Эльвира, не кричи, ее зовут Настя, подзови ее к воротам.

–Да она сама сюда идет, - так же громко продолжала свой «репортаж» Эльвира.

–Вы меня? – спросила изумленная Настя?

–Тебя, тебя подруга,  - опять перешла вдруг на шепот Эльвира, - с тобой хочет пообщаться
Зинаида. Знаете такую.
Настя кивнула.

–Тогда быстро отворяйте ворота, дайте нам войти. Зина, заходи, Настя нас приглашает.
Настя, отбросив  щеколду, посторонилась, пропуская меня и Эльвиру во двор.

- Зина, вы? Куда вы пропали? Что с вами случилось? Вы знаете, что Иван Васильевич погиб, то есть его убили бандиты.

-Пойдем, Настя в дом, там все и расскажу. Ты опять одна?

- Да…

Мы вошли в дом. Эльвира плюхнулась в кресло у окна и вытянула ноги, а я с Настей села на диванчик.

-Ой, рассказывайте Зина, рассказывайте, - стала торопить меня Настя.

- Все расскажу, только вначале, я хотела бы знать, что тут было после моего исчезновения.

- В то утро, когда вы неожиданно исчезли из дачи Ираиды Константиновны, она прибежала ко мне, решив, что вы сидите у меня. Потом мы с ней пошли искать вас в поселке, на станции, на почте… Вас нигде не было. А когда вернулись обратно, соседи сказали, что какие-то люди заходили на дачу.

Когда мы с Ираидой Константиновной вошли в дом, то обнаружили, что все в комнатах перевернуто. Главное ничего из вещей не пропало, кроме рисунков мамы, помнишь?  Потом мы пошли к Ираиде Константиновне. У ней то же самое. Все вверх дном. Ну, вызвали милицию, они приехали, поцокали языками и все, списав на грабителей, ушли, сказав, что мы еще хорошо отделались, ведь ничего ценного не пропало.  А вечером… Вечером Ираида Константиновна узнала, что Иван Васильевич погиб…

- Я видела, как это было. Он у меня на руках умер…
Я замолчала, вспомнила весь этот ужас, который мне пришлось пережить. Настя смотрела на меня с распахнутыми глазами и слезы катились у нее из глаз.

- Значит, они украли рисунки…. Это плохо, следовательно, они уже ищут меня. Быстро вышли на след, однако. Ну, ничего, мы временно ляжем на дно… Правильно я говорю, Эля?

-А то…

- Да, кстати, прости, Настя, я тебя не познакомила, это Эльвира, она тоже побывала в лапах у этих садистов. У нее переломаны ноги, руки, ребра, порезано лицо. Посмотри, Настя, опытным глазом, можно ли ей помочь. Может стоит сделать повторную операцию. Ведь ее лечили народными методами, поэтому кости срослись неправильно. И еще, ты  ведь будущий хирург, если мне не изменяет память.
Настя встала и подошла к Эльвире, и стала ощупывать ей руки, ноги.

- Надо сказать, что только в одном месте у нее кость неправильно срослась, вот тут на ноге. Ну, это можно исправить, повторной операцией.

- Але, вы что, с ума сошли, какой повторной операцией? Что опять ноги ломать будут?

- Ага, Эля, а ты что думала. Красота требует жертв.

-Не, я не хочу.

- Ну, ходи кривоногой.

- Да вы, Эльвира не бойтесь, операция будет проводиться под наркозом, вы ничего не почувствуете. А потом через пару недель снимите гипс. За это время в больнице вы отдохнете, наберетесь сил.

-Нет, Настенька, никаких больниц, мы больше не будем рисковать ничьими жизнями. Ты все это должна будешь сделать в полевых условиях, перебила я Настю.

- Как это? – почти хором спросили Эльвира с Настей.

-А так, в конуре у Феди. И вылезать мы оттуда не будем, пока у тебя все не заживет. И еще, Настя, ты никогда не делала пластических операций?

-Нет! ответила растерянно Настя.

- А это сложный процесс?

- Не знаю…

- Почитай литературу. Нам надо из Эльвиры сделать красавицу писанную.

-Ага, меня уже раз пописали, съязвила Эльвира.

- Значит, будем переписывать.

- Ой, да что вы, Зина, я не смогу. У меня и инструментов то нет никаких.

- А ты позаимствуй временно, как бы возьми на прокат. – Подсказала Эльвира.

- Нет, все равно не смогу, у меня может, не получится. Я не смогу…

- Надо, Настя, надо. Мы хотим отомстить этим подонкам, за наши мучения и унижения. А без тебя, твоих медицинских познаний никак. У нас есть план, и мы тебе его сейчас расскажем…

- А может быть, вначале кофейку попьем, а? – вставила Эльвира, - а то так пить хочется, что от голода живот сводит.

- Сейчас я поставлю чайник, - сказала Настя и ушла на кухню…

За пару дней мы с Эльвирой кое-что переоборудовали в хижине у Феди. Со свалки притащили довольно сносный топчан, раздвижную ширму, несколько машинных аккумуляторов, какую-то лампу, которую Федя приспособил под потолком. Получилась премиленькая мини-операционная. Настя принесла необходимые инструменты для операции и заставила выучить их наизусть, а потом очень придирчиво проэкзаменовала. Я почти без запинки ответила на все ее коварные вопросы. Настя осталась довольна моими познаниями. Назначили день, когда Настя сможет это сделать. Эльвира помогая нам, как-то не врубалась, что все это делается ради нее. А когда настал день, операции, Эльвира не на шутку запаниковала. Пришлось пойти на хитрость, Настя, мол, только посмотрит на ее ногу. Эльвира согласилась. Настя, сказав, что делает ей обезболивающий укол, вкатила ей усыпляющий наркоз. И операция началась. Ассистировала, конечно, я.

Раньше, от одного вида крови я сразу же грохалась в обморок. А тут, Настя разрезает Эльвире ногу, оттуда  фонтанирует кровь, а мне хоть бы что. Ну, правда, вначале было желание закатив глазки свалиться на пол, но потом, потом все прошло, и реакции на кровь больше не было. Со стороны могло показаться, что я всю жизнь только этим и занималась, как ассистировала на операциях…
Три часа Настя колдовала над ногой Эльвиры. Федя  стоял рядом, держал за руку Эльвиру и что-то шептал.

- Все, - сказала Настя, сев на стул и стянув  повязку с лица. Глаза ее светились.

- У меня получилось, получилось, понимаешь? – твердила она радостно, - я смогла это сделать, - и она вдруг заплакала.

-Во, дает, девка, - только и произнес Федя удивленно, - что сейчас-то сырость разводить…

- Ничего, ничего, Федя, я сейчас успокоюсь, это нервы. – Смущенно оправдывалась Настя, - Зина, пойдемте на улицу, на свежий воздух.
Мы вышли. Уже была глубокая ночь. Луна, звезды, приятная прохлада, роса на траве немножко взбодрила нас.

- Вы понимаете, Зина, - продолжила Настя, - я ведь очень боялась делать эту операцию. Но вы так уверенно мне помогали, что все мои сомнения улетучились.

- Ага, уверенно, - созналась я, - когда ты вскрыла Эльке ногу, и оттуда брызнула кровь на халат, я чуть в обморок не грохнулась, но потом, гляжу на тебя, ты держишься молодцом, и я взяла с тебя пример…
Мы рассмеялись

- Девки, девки, - услышали мы тревожный шепот Феди, - Эльвира что-то стонет.

-Это наркоз проходит, - успокоила его Настя, и мы вернулись в землянку.
Когда подошли к топчану, где лежала Эльвира она уже открыла глаза и непонимающе смотрела по сторонам.

- Ну, как вы Эльвира? – участливо спросила Настя.

- Вскрытие покажет, - попыталась  пошутить Эля, и повернувшись к Феде, добавила, -  а ты медведь мне чуть ладонь не раздавил.
Федя улыбался, и на его глазах блестели слезы.

-Ты что, Федя, ты  что? Вот чудик, ты что, за меня так переживал? – Эльвира улыбаясь, вытерла ему слезы. Федя смущенно убрал ее руку и  поспешно вышел на улицу. Мы с Настей переглянулись. До меня только что дошло, что наш спаситель беззаветно влюблен в Эльвиру. Но по каким то причинам не может в этом ей сознаться.

- Эля, ты, что мужика в краску вгоняешь, не видишь, что ли что ему  и так не сладко, -  в шутку сказала я и вдруг увидела, что Эльвира тоже плачет.

- Ну а ты чего ревешь? – я стала гладить ее по волосам.

- Зина, он же хороший мужик, чистый, а на мне негде пробу ставить. Я же была путанкой. Не пара я ему.

- Вот дура- то, вот дура. Ты, свои грехи  уже перед богом искупили. Ты теперь чистая.

- Ну, прямо как непорочная дева, - сквозь слезы съязвила Эливира.

- Нет, скорее всего, кающаяся Мария Магдалина, - смеясь, вставила Настя.

- Ты, вот что, поговори сейчас с Федей, успокой его, ну, сама знаешь, как…. А мы перекурим на улице.

- Нет, Зина, нет, - запротестовала Эльвира, только не сейчас, я очень плохо выгляжу.

- Да, душа моя, да. А выглядишь ты на все сто, даже сейчас,  - и мы с Настей вышли из каморки. Федя сидел на садовой скамеечке и курил, глядя на звезды.

- Иди, Федя, тебя больная требует. Что-то важное тебе сообщить хочет.
Федя, бросив сигарету, быстро вошел в землянку.

От той развязанной Каланчи не осталось и следа. Нога ее заживала быстро. Она с тросточкой порхала по избушке, постоянно прихорашивалась, улыбка не сходила с ее обезображенного лица. Федя рядом с ней тоже изменился. Он стал более разговорчив, стал тоже чаще улыбаться.

Неделя пролетела  незаметно. Пока Эльвира была не у дел, я несколько раз выезжала в город на разведку, до неузнаваемости изменяя свою внешность. Мне это удавалось легко, так как со школьных лет, а потом и в институте я занималась в театральных студиях. Как пользоваться гримом и париками я знала не понаслышке. Самым любимым персонажем была старушка попрошайка, торчащая то у банка, то у казино, то у думы. Интереснейшее, надо сказать, занятие. Ты стоишь, трясешь ручонками, гнусавым голосом бормочешь, что ты, мол, не местная, что ты беженка, и просишь Христа ради денежку. И пока сердобольные граждане бросают свои трудовые копейки, ты наблюдешь за всем происходящим.

Я видела, как Сережа Цапин горда прошествовав мимо меня, зашел в казино. Видела, как с ним обнимался Роман Александрович Жуков, по кличке «Чмошник». Пару раз в казино маячил и сам Почечуй. Однажды стоя недалеко от банка наблюдала как эта троица, Почечуй, Жуков и директор банка Георгий Блошин поехали втроем развлекаться.
Галина Баранова выписалась из больницы. Она вышла на работу. По факту ее избиения было возбуждено уголовное дело, и оно, понятно, зависло. Милиция никого не нашла, ни свидетелей, ни очевидцев.

В укромном месте, в парке Героев мы с Галиной пару раз встретились, обменялись информацией. Я рассказала ей о своем плане, Галина согласилась мне помочь.
Ольга Сусанина привела на квартиру своего приятеля, компьютерщика.

-Он вот такой хакер, - охарактеризовала Ольга своего дружка, - взламывает любые коды.
Через него мы вошли в базу данных милиции, просмотрели досье на каждого из этой троицы. Узнали их домашние телефоны и адреса. Отдельной строчкой была информация об их пристрастиях и привычках. Видимо, все же, не все в милиции были продажные. И чувствовалось, что у некоего следователя по особо важным делам,  майора Завьяловой Екатерины Алексеевны, были давние с ними счеты. Она собрала очень подробную информацию  обо всех пропавших женщинах, которые, так или иначе, были причастны к этой троице.
Ниже давалась характеристика этой самой Завьяловой. Одна фраза меня сразила. В характеристике говорилось, что она раскрыла  несколько крупных преступлений, что она следователь высшей категории, но ни на какие компромиссы не идет. И жиро было подчеркнуто «Неподкупна»…

Наткнулись и на фотографию Эльвиры, что она такого то числа вышла из дома и не вернулась, что в последний раз ее видели в компании трех мужчин, по описаниям, похожим на …. А дальше фамилии были, кем-то вымараны.   

Тут же и информация обо мне.  Моя фотография. Мол, вечером, вышла из кафе и не вернулась Зинаида Владимировна Мищенко». И это меня удивило очень, так как нигде в городе я не видела сообщения о своем розыске.
Информация об опасных преступниках была, а про меня и Эльвиру нет.

- Интересно, кто же дал меня в розыск? Людмила? Женя? Надо выяснить.
Мы переписали всю информацию на дискету, авось, когда-нибудь пригодится, и разошлись. В этот же день, я позвонила Галине и расспросила при майора Завьялову.  Галина охарактеризовала ее как очень толкового следователя, но…  Она была в опале. От нее всячески пытались избавиться.  И я решила встретиться с ней. Галина обещала эту встречу организовать.

А потом я объехала все адреса, и наконец в пригороде, нашла тот дом, который принадлежал Вячеславу Почечуй, куда меня в тот вечер привозили. Вот эти окна. Да и гардины те же самые, прошитые золотом. Около ворот маячит фигура охранника. Высокий забор, сигнализация. Попасть туда будет не легко. Эх, найти бы план этого дома. Только как это сделать? Надо подумать. 

Через день мы встретились с Завьяловой. Женщина 45 лет, хрупкая, очень симпатичная. Даже не верилось, что она отважиться пойти против сильных мира сего.

- Катя, - посмотри на эту женщину внимательно,  - сказала Галина, когда мы сидели в квартире у Ольги,  - это пропавшая без вести Зинаида Мищенко, узнаешь ее?               

- Галя, как только я вошла сюда,  сразу же ее узнала, ты же знаешь мою память - улыбнулась Завьялова. 

- Это точно, у нее феноменальная память, - подтвердила Галина, - ну что, Зина, давай, докладывай, у майора Завьяловой очень мало времени.

Беседа с Екатериной длилась больше двух часов. Она очень подробно расспросила меня обо всем, где это было, как располагались окна, что было на стенах, какого цвета был паркет, какие приметы я заполнила, кто присутствовал при издевательствах, как мне удалось выжить, где я сейчас обитаю, и готова ли я помогать следствию. Я слушала ее сухой, казенный тон, и настроение мое падало. Мне вдруг расхотелось общаться с ней. Завьялова почувствовав это, отложила в сторону блокнот, и, посмотрев  мне в глаза, вдруг  как-то тепло сказала, - Зина, я понимаю, что мой сухой тон смутил тебя, но поверь мне, эмоции к делу не пришьешь. Мне надо знать все.

- У вас же очень много материалов в ваших досье на них, - вырвалось у меня.

- А ты откуда знаешь, - удивилась Завьялова, и выразительно посмотрела на Галину.

- Да причем тут Галина, - мы просмотрели эти досье в компьютере.

- Как это? - еще больше изумилась Екатерина.

- Вы что-нибудь про хакеров слышали? Так вот есть ребята, которых называют хакерами. Один из них охотно согласился помочь мне и взломав код милиции скатал всю информацию на дискету. И она у нас. Кстати, про вас мы узнали именно оттуда.

- Однако, - только и произнесла Завьялова,  - а я терялась в догадках, откуда вы про меня знаете? Ладно, пошли дальше. Зина, Галя говорит, что вы придумали какой-то план мести этим подонкам. Правда ли это?

- Правда.

- Послушайте, Зина, не делайте этого. Это же самосуд. За убийство  вас будут судить. Вы получите большие сроки.

-А кто сказал, что мы хотим их убить? У нас будет гуманное наказание. Кстати, они потом все будут вашими клиентами. Вот тут то вы их и спросите, а за какие такие грехи вас так наказали?

- И все же, что за наказание вы им придумали?
Я посмотрела на Галину, она, улыбнувшись, кивнула, можно, мол, сказать.

- Мы их хотим лишить возможности быть достойными звания мужчин.

- Не поняла…

-Мы их хотим кастрировать…

- Что-что? Кастрировать?…-  и Екатерина Алексеевна задорно засмеялась, - кто это придумал?

- Мы все понемногу, - ответила я скромно.

- Девочки, как же вы до них доберетесь, вы же знаете, какие это люди – сквозь смех спросила Завьялова,  - жаль, что меня не будет вместе с вами, с каким бы удовольствием я понаблюдала, как эти самодовольные рожи будут страдать, когда их будут кастрировать.
Господи, как же я их ненавижу.  – Екатерина Алексеевна вдруг посерьезнела, и с грустью посмотрела на меня, - Зина, я боюсь у вас ничего не получиться. Они практически недоступны для простых смертных.

- Посмотрим, - сказала я. Пока живу, надеюсь.

- Берегите себя, и … рассчитывайте на мою помощь.

- А вы на нашу. Будем помогать друг другу.
И мы обнялись как давние подруги.

А через день от Завьяловой на встречу должна была прийти девица, на которую была попытка изнасилования тремя неизвестными. Звали ее Анжела. Ее спасло то, что она была трезвой и к тому же очень гибкой и пластичной. А еще был у нее  голос громкий. Эльвира про нее сказала, что Анжела любила показывать такой трюк, она брала хрустальный фужер и поднеся его ко рту, своим криком  добивалась того, что он лопался у нее в руках. А еще у Анжелы  была болезнь, которая называлась клептомания. Она тащила все, что плохо лежит. За это ее били, но проходило какое-то время и все повторялось. Ну, подруги свыклись с этой болезнью и если у кого-то что-то пропадало, то молча приходили к ней, открывали ее чемоданчик и забирали свою вещь.

- Ты, что ли Зинаида, - на меня смотрела жгучая брюнетка с пухлыми ярко накрашенными губами и серо-зеленными глазами.

- Ну, я – протянув ей руку, поздоровалась.

- Где будем базарить?

- Вон там, под сиренью.

-Ладно, пошли.
Мы сели на скамеечку, Анжела достала пачку дорогих сигарет и с удовольствием затянулась.

- Ну, что спрашивай, что ты хотела от меня узнать… - она стала пускать дым кольцами.

-Да нет, подруга, ты сама рассказывай, как ты дошла до жизни такой.

-Какой? – переспросила Анжела.

- Ладно, подруга, если не о чем говорить, то извини, мне надо бежать, у меня мало времени.

- А как же я. Что я скажу Екатерине Алексеевне.

- Что хочешь, - я сделала вид, что хочу встать.

- Ну, ладно, - она бросила недокуренную сигарету, - значит, на Чайкиной, у кафе, ну ты знаешь, у перекрестка, тормознула иномарка. Оттуда вышел чувак в прикиде, говорит, плачу баксами, если ты сможешь обслужить троих. Я согласилась. Они меня повезли в пригород. Остановились у какого-то пруда и стали раздеваться. Потом один из них, с золотой цепью начал меня бить. Я стала кричать, укусила его за руку. А в это время с другого берега  были какие-то рыбаки. Они услыхали мой крик и прибежали. Увидев людей, они, побросав одежду в машину, быстро укатили. Вот и все. Я теперь прячусь от них, так как  один из них сказал, что он меня из-под земли достанет, если я открою свою пасть.

- Посмотри, эти мужики были? – я вытащила припасенные фотографии, которые нам передала Екатерина Завьялова.

- Ага. А вот этот меня стал бить и душить, – она ткнула на изображение Георгия Блошина.

- А как ты оказалась у Завьяловой?

- На краже попалась. А потом я рассказала ей про это. Она не стала ничего записывать, а направила к вам. А еще Екатерина Алексеевна посоветовала побыстрее уезжать из этого города, так как мне грозит смертельная опасность.

- Слушая меня, Анжела, мы тебе поможем какое-то время отсидеться, но сейчас нужны твои способности.

- Какие?

- Ты гибкая, пластичная, и еще ты умеешь красть. Это талант.

- Да, а мне говорили болезнь. И что надо украсть?
Я вытащила схему, нарисованную мной от руки. Показала ее Анжеле.
Вот тут и тут, видеокамеры наружного наблюдения. Когда Почечуй

находится дома, то один охранник стоит на улице, другой внутри. Но когда он куда-то уезжает, они оба сопровождают его. И дом ставиться на сигнализацию.

Тебе надо будет проникнуть во внутрь и попасть в спальню. У окна стоит большой диван. Напротив телевизор и видеомагнитофон, на штативе видеокамера.  Под телевизором полка, на которой лежат видеокассеты. Твоя задача, взять эти видеокассеты. Только видеокассеты и ничего больше. Анжела, запомни, ничего, кроме видеокассет, иначе мы все погибнем. Поняла.

- Да, что я дура, что ли?  А когда это надо сделать?

-Через пару дней. Почечуй должен уехать на какое-то совещание в Москву. Мы отключим свет в поселке на 10-15 минут, ты за это время должна успеть все сделать. Я тебя буду подстраховывать.… У тебя два дня. Тебе есть, где эти два дня схорониться?

- Есть.

- Значит, договорились, через два дня в 8 вечера встречаемся здесь и едем. Смотри, не опаздывай.

Устроить короткое замыкание в электрощитовой Феде не составила особого труда. Ровно в оговоренного время поселок погрузился во мглу. Анжела как кошка метнулась к дереву, стоящему у забора, секунда, другая, и ее нет. В некоторых домах зажгли свечи. Из нескольких домов вышли люди и направились к электрощитовой.   

-Господи, хоть бы Анжела успела, хоть бы у нее получилось, - молила я про себя  бога. Посмотрела на часы, прошло семь минут. От Анжелы ни слуху, ни духу. Прошло еще пять минут. К электрощитовой подъехали две машины, милицейская и машина для ремонта линий передач. 
- Зина, лови, - услыхала я голос Анжелы и рядом со мной плюхнулся ее рюкзачок с кассетами, а через минуту мы, с ней скрываясь в кустах, быстро вышли из поселка и направились к условленному месту, где нас ждали Федя и Галина Баранова. А еще через пару минут свет в поселке горел опять.

- Ну, что, получилось?

- А как же! – я гордо потрясла рюкзачком. Тут все, что ты просила.

Просмотр кассет решили устроить на даче у Насти. Приехала Галина Баранова и Екатерина Завьялова.   То, что мы увидели на кассете потрясло. Эти жеребцы любовались собой, демонстрируя в камеру свои причиндалы. Больше всех упивался своим членом Ромик. Вот он размахивая своей штуковиной бьет жертву по лицу, а с каким остервенением он насилует девчушку…

Откровенно и цинично издеваются они над женщинами, попавшими в их лапы. Я во все глаза глазами смотрела, как они измывались и надо мной. Как с упоением пинают они меня ногами, мочатся на меня. А потом бездыханную и всю в крови завернув в какую-то тряпку и выносят из комнаты. Это была последняя запись. На других кассетах зрелище было пострашней. Если меня они  просто истоптали, то другой девушке  «повезло» меньше.  Жоржик-Палач вначале задушил ее своми ручищами, а Славик скальпелем исполосовал ей лицо. Потом эти уроды, раздвинув уже мертвой  жертве ноги,  вырезали ей половые органы и груди. Как сказал  Славик в видеокамеру, на память…

- Таких надо стрелять, как бешеных собак, - гневно буркнул Федя, - это нелюди…
Настя, прижав кулачки к груди, молча плакала. Эльвира нервно курила и, прижавшись к Феде, дрожала от страха и отвращения.

Галина, сцепив пальцы, немигающими глазами смотрела на экран. Екатерина Завьялова ходила по комнате и изредка бросала гневные взгляды на телевизор.

-Хватит, хватит, хватит!!! -  она нервно подошла к телевизору и выключила его,  - не могу больше видеть это.

- Катя, ты что, успокойся, - Галина встала и подойдя к Завьяловой обняла ее за плечи, - успокойся, сядь. Ты сколько лет в органах, пора бы привыкнуть к грязи.

-Не могу, Галя, не могу. Никак не привыкну к крови. Вот ты скажи, Галя, откуда у них такая жестокость? У них, что притупились, что ли человеческие чувства? Почему никто из них не подумал о том, что причиняют боль?

- У них, Катя, не притупились, а атрофировались эти чувства. И это все от безнаказанности и вседозволенности. Такие понятия как сострадание, совесть, стыд, заплыло толстым, толстым слоем жира. Ну, ничего подруга, таких кобелей надо наказывать и беспощадно. С кого начнем…

- О том, что у Почечуя украли видеокассеты со всеми записями пыток узнали  все трое. В казино у Ромы решено было собрать экстренное совещание, - Галина нервно ходила по кабинету, - мои информаторы доложили мне, что на розыск вора брошены самые лучшие оперативники. Так что, Зинуля, пусть Анжела носа не кажет, а еще лучше, на какое то время исчезнет из города.

- Да ты успокойся Галя, Анжела сработала профессионально, и никаких следов и тем более отпечатков она не оставила, так что ее не найдут. Пусть теперь они понервничают, побесятся.

- Ты, знаешь, Зина, у меня прямо руки чешутся упечь их в тюрьму.

- Ты Галя не торопись, мы еще своего дела не сделали. Вот когда накажем  подонков, тогда их и сажай. А на зоне они сами узнают, что такое быть петухами.

- Зина, ты где набралась такой информации?

- Учителя хорошие у меня, Галя. И ты их знаешь. Ну, ладно, я испаряюсь. Надо дела делать.
И нацепив дурацкий парик и напялив на нос очки в толстой роговой оправе, я ушла от Барановой.

Еще раз обсудив с девчонками план дальнейших действий, решили начать с Ромы, хозяина казино.

 -Надо узнать, где он отдыхает, что любит, где проводит свободное время. Мы должны все знать про него, все его сильные и слабые стороны. Только кто это сможет сделать?
–Баранова посмотрела на нас.

-Я знаю кто. У меня есть подруга, Машка - вспомнила Анжела,- она давно имеет зуб на мужиков. Классная девчонка, молдаванка. Актриса. Ей бы на сцене играть, да, дура, поверила  к одному козлу. Он ей посулил ей золотые горы, а когда приехала к нему, то забрал ее документы, избил и заставил путанить. Подкладывал ее в постель разным шишкам.

Она пару раз делала ноги, да ее отлавливали менты. Ну, сейчас она как бы не при деле, ее сутенера недавно замочили.

- Козловского, что ли?

-Ага, -  Анжела кивнула, - она подозрения ни у кого не вызовет. Да и лицо незнакомое. 

- Ну, что ж, зови свою Марию. Анжела козырнула по военному «есть».
Мария оказалась девушкой обаятельной и с чувством юмора. И еще она мастерски умела перевоплощаться. Секунду назад перед тобой этакая разбитная деваха стояла, а сейчас дама из высшего общества.

-Ну, что Маша задача понятна. Никакой самодеятельности и инициативы. Сделай так, чтобы тебя невозможно было узнать. Твое дело наблюдать и фиксировать – инструктировала ее Галина Баранова, - а когда мы будем знать его расписание и привычки, будем действовать, поняла?
Маша кивнула и одарила нас голливудской улыбкой.
-Действуй, Маня,- и мы дружно расхохотались.

Изображая богатую бездельницу, она стала появляться в казино. Так мы узнали, что Рома часто любил выйти в зал и покрасоваться перед публикой. И пока он дефилировал среди гостей, Маша смогла привлечь к себе его внимание.

Еще бы, попробуй не обратить внимание на статную блондинку с изумрудно-зеленными глазами и в плотно облегающей водолазке, которая специально подчеркивала высокую Машину грудь. Рома, когда  видел ее, то пожирал глазами, мысленно он уже давно обладал ею. Но Машка молодец, она играла свою роль скучающей богатой недотороги. Она при встрече с ним улыбалась ему приветливо и смущенно отводила глазки. Так продолжалось пару тройку дней, пока наконец Рома не дошел до полной кондиции. Он подошел сам к ней, стал осыпать комплиментами, и по ходу интересоваться, кто она и откуда, где остановилась, чем занимается… 

Маша своими сказками о богатьм спонсоре, который ее содержит, еще больше его подзадорила. Томно выдыхая, она говорила ему, что дружок,  якобы сейчас в отъезде, и должен со дня на день приехать, а ей так скучно и одиноко, что вынуждена убивать вечера в этом казино. А вообще-то она хотела бы просто посидеть в ресторане и приятно провести вечер с интересным человеком.  И Рома  клюнул на приманку, и Маша тогда предложила ему встретиться после работы в уютном ресторанчике, где были бы только он и она. Рома сиял от удовольствия и обещал на следующий день сводить ее в самый дорогой и престижный ресторан в городе, где были кабинеты с диванчиками, на которых после сытной еды можно было бы откинувших в кресле или лежа на диванчике, отдохнуть. Он облобызал ее руку и обещал завтра вечером заехать за ней в гостиницу.

Машка убедила его не делать этого, так как она не будет сидеть в номере, пойдет гулять по городу. Договорились встретиться в казино в 10 вечера.
На следующий вечер они пошли в ресторан, столик в кабинете –номере уже был заказан. Стол ломился от всяческих вин и деликатесов. А когда с ним вошли его охранники, Маша надула губки и изобразила недовольство присутствием посторонних.

-А вы разве куда то торопитесь, - кокетливо поинтересовалась Маша, я думала эта ночь будет принадлежать мне. Пусть они утром за вами заедут, а сейчас отпустите их, я соскучилась по сильному мужчине, и обещаю вам безумную ночь.

 Рома сделал знак рукой и мордовороты молча удалились из зала. Подошел официант, разлил в фужеры шампанское, и когда они собирались поднять бокалы, Маша как бы случайно уронила свою сумочку с косметичкой, Рома бросился поднимать, и пока он собирал с пола ее помаду, тени, тушь, Маша плеснула Роме лошадиную долю снотворного. Когда все было собрано, Маша предложила тост, выпить с ним на брудершафт. Ромик радостно согласился. Разом, осушив бокал он впился в губы Машины.

А она умышленно долго позволяла ему мусолить ей губы. И вот, наконец, он, оторвавшись от Маши, сел на стул и глаза его стали закрываться. Еще секунда и Роман был готов. Маша стала бегать вокруг него, трясти его за плечи, пытаясь разбудить. Но Рома спал богатырским сном. Тогда она обратилась к вышибалам ресторана, чтобы они помогли ей погрузить Рому в машину. И те радостно согласились, так как им, видимо, было не в первой, заниматься этим делом. Когда грузное тело Рому плюхнулось на заднее сиденье, Маша отъехала от ресторана и в укромном месте подобрала меня, Настю и Галину, Эльвиру. За руль села Галина и мы поехали к Феде.

Вчетвером мы еле внесли холеное тело Ромы-садиста на топчан. Эльвира профессиональным движением стянула  с него  брюки и плавки. Огромная сарделька лежала зарывшись в густую шерсть на паху.

-Ишь ты, спрятался, боится Эльвира взяла руками член Ромы и давясь от смеха произнесла,
- казался львом, а на самом деле - котенок. Пусть знает, как обижать амазонок. Настя,
режь под самый корешок.

-Девки. Вы что с ума сошли, он же в туалет ходить не сможет, - попытался, было заступиться за Ромино достоинство Федя, но Эльвира блеснув глазками осадила его, - молчи, Федя, а то и тебя кастрируем, и прыснув, добавила, если найдем что.

А насчет того, что он не сможет  справлять нужду, глупости, просто он больше стоя это делать, не сможет, ну ничего, будет  делать как мы, на корточках...-Эльвира прекрати зубоскалить. Настя, давай.

И Настя профессиональным движением рассекла Роме вначале одну половинку мошонки а потом  другую и вынув яички, стала аккуратно зашивать их. Кровь, почему-то не останавливалась. Испарина выступила на лбу у нее. –Ой, девочки, он может от потери крови умереть. Так, дайте свет повыше, так, готово, сейчас все вытрем. Еще один укольчик с наркозом, чтобы крепче спалось. Готово. Эльвира, одевай его. И вновь Эльвира продемонстрировала чудеса сноровки. Она Ловко нацепила на Рому плавки. А потом брюки. Мы стащили его с топчана и Федя на тачке вывез обмякшее тело Ромика к машине, за рулем которой сидела Галина Баранова, пом. прокурора. Усадив его в машину, с двух сторон его подпирали я и Эльвира. Мы приехали к саду, подождали, пока никого не будет, и тихонько выскользнули из автомобиля, и хотя мы все были в перчатках, но на всякий случай, протерли спиртом все, к чему случайно могли прикоснуться.

-Ну, что евнух, приятных тебе снов -  съязвила Эльвира……

-Ой, девки, что в городе творится, - давясь от смеха, рассказывала Галина. Представьте себе ситуацию, утром этот Рома просыпается на лавочке, вначале ничего не соображает, лезет в ширинку, а там… Он от страха брык и в обморок. Его замечают какие-то собачники, вызывают скорую. Ну, привезли в больницу, суют нашатырь в нос, он глаза открывает и опять хвать себя за  свои причиндалы, а там пшик. Ему становится дурно, вызывают милицию, так как он закатил истерику. Приезжаю я, спрашиваю, в чем дело, а он еле слышно говорит, что его кастрировали, и что он никаких бабок не пожалеет, лишь бы найти эту сучку, которая напоила его клофелином.

Требовал у врачей, чтобы ему пришили новые яйца, и т.д. Ну, я выслушала его, сняла показания, даже возбудила уголовное дело по факту «кастрации без согласия господина Жукова Романа Александровича». Кстати он абсолютно ничего не помнит. Бубнит только про ресторан, да про приезжую  девицу, с которой он в тот вечер был. Охранники в ресторане тоже ничего конкретного про Машу не смогли сказать. Так, общие фразы. Я думаю, Рома,  как бизнесмен и как мужчина кончился. И он это тоже понимал.  На него жалко было смотреть. От того лощенного самодовольного типа ничего не осталось.

 Весь город только о том и говорил, что какие то отморозки кастрировали директора казино. Известие это конечно, одних порадовала, зато другие готовы заплатить любые деньги, чтобы найти, тех, кто это сделал. Так что девочки на недельку другую ложимся на дно и никуда не высовываемся. А с тобой Зина я буду держать связь постоянно, договорились…

- Так этому козлу и надо, - подвела итог Эльвира…



На Жоржика вышли через одного афериста. Он был гастролером, и кидал банки мастерски. На него вышла Элина подруга, путанка. Она познакомила его со мной, и мы сговорились, что его интересы будет представлять одна из наших амазонок.

То есть на встречу с липовыми документами пойдет Ольга. Она должна будет его очаровать, уложить в постель. Он получает деньги, а мы … Надо отдать ему должное, он оказался совсем не любопытным. Так и сделали.

Ольга пришла в кабинет к Георгий Александровичу на прием на предмет открытия счета в банке. Жора, увидев длинноногую блондинку с ярко накрашенными губами, томными глазами, да еще и  высокой грудью без лифчика, уже ни о чем не думал, он, не глядя на документы, быстро подмахнул их, вызвал своего бухгалтера и распорядился все оформить, а сам стал намекать Ольге, на предмет попить кофейку. Ольга кокетливо улыбнулась и дала согласие. Закрывшись в кабинете, он отпустил секретаршу, и тут же набросился на нее, но Ольга остудила его пыл, мол, надо бы выпить. Рома достал из бара коньяк. Ольга потребовала шампанского. Он достал шампанского и пока откупоривал бутылку, плеснула в свой бокал снотворное, а потом незаметно поменяла бокалы. Жора уснул мгновенно.

Через черный вход, имея на руках фальшивые пропуска, я, Эльвира, Настя незаметно просочились в кабинет. Только мы вошли, как в дверь постучали, и тут Ольга застонала, заохала. Стук моментально прекратился и более того, двери в кабинет были плотно закрыты. Настя вколола укол и операция началась. Пока Настя колдовала над Ромой, Ольга изображала бурный секс: она кричала, охала, стонала. Сделав все, Настя дала знать, и мы стали потихоньку выбираться из кабинета.  Последней вышла Ольга, предупредив охранника, чтобы к шефу  около часа никто не заходил, так как он устал и уже спит. Охранник хмыкнул и понимающе кивнул.

 Славик оказался самым крепким орешком. Выманить его оказалось очень сложно, тем более, что его охраняли и бандиты и милиция. Он понимал, что ему рано или поздно придется отвечать за свои деяния.  И поэтому он стал затворником, примерным семьянином, любящим отцом. Но была у него одна страстишка. Охота. Узнали, где и с кем он собирается на очередную вылазку на лоно природы. Галина достала ружье с усыпляющими патронами…  Возмездие свершилось, все трое были наказаны. Остался только Женя.

-Ну, здравствуй, Женя, не ожидал меня увидеть-то живой.
Было заметно, как человек, которого я любила, побледнел.

-Ой, Зина, как я рад тебя видеть. Где ты все время пропадала, я уже и не знал, что думать…- в голосе его было столько фальши, что я закрыла уши.

-Замолчи, - крикнула я, замолчи. За что ты Женя меня так возненавидел, за что. Ведь я же тебя любила, ведь я ради тебя готова была на все…

-Зина, прости, - он стал плакать, - я проигрался в казино. А потом поставил на тебя, и опять проиграл. Они  сказали мне, что только переспят с тобой, и отпустят.

-Врешь, ты отлично знал, от них никто живыми не возвращался. Ты трус и подлец.

-Зина, не убивай меня, не убивай, я… я… я…

-Утри свои сопли, слизняк, я не буду марать об тебя руки, но отблагодарить тебя хочу по-своему. Девочки, входите, он ваш…
На утро нашли Женю связанным в кровати с перетянутой мошонкой, всего искусанного и перемазанного спермой…