Об авторе

Грустно, но Петра Павловича Рубцова уже три года как нет с нами.
Передо мною возвышается с десяток толстенных папок, каждая с сотнями листов, исписанных мелким почерком. Это его вечный роман, ни строчки из которого не удостоилось напечатания при жизни.
 
П.П. Рубцов был заслуженный учитель Дагестана, причем педагог особого профиля – по воспитанию несовершеннолетних правонарушителей с асоциальной направленностью развития. Помимо своей основной специальности (преподаватель русского языка, литературы и истории), одним из первых (дай Бог – –не последних!) он взялся за преподавание "несовершеннолетним правонарушителям" таких предметов, как психология и этика. Автор уникальной программы этического воспитания, которая, даст Бог, когда-нибудь еще будет издана. Ввел в своем спец.ПТУ кружки рисования и чеканки по металлу...
     Оформленные ребятами, под его руководством, школьные кабинеты в свое время удостоились даже выставки на ВДНХ. А посетители ходили, ахали и удивлялись, мол: как? все это сделано руками хулиганов? малолетних воров? даже малолетних насильников и даже убийц?..
     И что можно втолковать такому ученику, если мать у него проститутка, а отец – вор? И если всякой грязи он повидал в жизни похлеще тебя?..
     Оказывается, иногда можно. Если научить его элементарно отслеживать, как он мыслит, что говорит, что делает. Что об этом думают и как поступают другие. И делать соответствующие выводы о том, кто ты есть на самом деле и что из тебя может получиться в жизни. Уметь контролировать эмоции, а потом - и поступки...

     Приезжие, из центра психологи не раз советовали ему садиться-ка за диссертацию. Ибо материала  – и учебного, и прикладного, и статистического за многие годы накопилось – выше крыши. Но Рубцову было как-то не до того... И даже тот факт, что Каспийское спец.ПТУ постепенно стало считаться одним из лучших в стране, и что в него иные подростки попадали... по блату, не особенно кружило голову. Это – норма, надо просто добросовестно исполнять работу...
     Впоследствии, когда спец.ПТУ расформировывают, он становится одним из ведущих преподователей местной гимназии. Здесь он организует знаменитый подростковый клуб "Альтаир", члены которого за годы сделали не одну тысячу небольших, но емких научных докладов. Сюда перекочевывают и кабинеты, и его живописные работы, в том числе огромная, во всю стену копия картины "Ледовое побоище". Как художник, он бескорыстно реставрирует иконы для местного храма...
     И все это время, на досуге, он ведет переписку с Москвой и Ленинградом, до поздней ночи копается в своей библиотеке, корпит над символами "ронго", таинственной письменности осторова Пасхи, переписывая, так и этак располагая надписи, пытаясь в нечетких фотографиях и рисунках в доступной литературе и фильмокопиях выглядеть новые детали. Деятельно отлеживает периодику, как научные, так и популярные издания. Его архиву позавидовал бы иной академик...

     В очередной раз наезжая в Каспийск, я каждый раз не пренебрегал возможностью поделиться с Петром Павловичем своими последними разработками, результатами исследований, выводами... Всякий раз зная, что тут же встречу "залп всем бортом" по всем своим научным, а также литературным построениям. Помню, как однажды, на другой день после особенно ожесточенного спора, я признался ему, что теперь уже и сам сомневаюсь, стоит ли теперь публиковать свои результаты.
     – Как это "стоит ли"? –  удивился он. – Конечно стоит!
     Усмехнулся:
      – Ну ладно, приведи возможные возражения, а так... Ты же все доказал!

     За плечами Рубцова,  в прошлом,  и значительный опыт работы журналиста газеты и телевидения. В беседах со мной он не раз признавался, что его частенько коробит от того, как в популярных изданиях подается научный материал.
     – Все в расчете на сенсацию. Ни-че-го по существу! Сплошное скольжение по поверхности. Многозначительное умолчание! Кто-то там, кажется, Анчаров сказал: многозначительность - мудрость идиота! Ясности я жажду, ясности!
    
     Сам Рубцов  – сын русского и украинки. Большую часть своей жизни прожил в Дагестане, где, как говорит легенда, Бог споткнулся и просыпал все языки, которыми засевал землю, где проживают люди более тридцати только коренных национальностей. Для него, пережившего когда-то войну, ненавистна сама идея преобладания одной нации над другой. Помню, как он горевал по поводу гибели от рук террористов муфтия Дагестана, известного правозащитника, порицавшего геноцид и преследование по национальному признаку:
     –  Жаль муфтия. Мудрый человек был муфтий!
     А однажды, 9 мая, в День Победы, в Каспийске бомба рванула возле дома по Ленина 9, в котором он жил. Сам он по чистой случайности не вышел встречать праздничную демонстрацию. Потом в его квартире был штаб по оказания помощи жертвам и родственникам жертв этой трагедии…

Потом мы вместе явились авторами книги «Тайнопись букв и иероглифов»… Изучали, делали опыты по спиритической медитации (см. страницу Имхотеп:http://www.proza.ru/avtor/imhotep). Потом сочиняли вместе «Сказку…», где его перу принадлежит вторая повесть, и которую мы с ним, увы, совместно так и не дописали…
Увы, человеком, в обиходе, он был непростым.
Два упрямца далеко не всегда уживаются. Вот и мы с ним, в конце концов, по дури нашей разругались и ничего не писали друг другу…  и, к сожалению, это произошло всего за год до его кончины.
Тем более, ныне, когда сейчас передо мной лежит его архив, мой долг – предать справедливой гласности труды его жизни.

 Феликс Эльдемуров