В ожидании Халка часть 5

Машина неслась по горной дороге на немыслимой скорости. Я даже глаза прикрыла, так страшно было на дорогу смотреть. Водитель, средних лет мужчина, нравом обладал веселым, общительным, всю дорогу мне пытался истории смешные рассказывать. Я головой кивала, улыбаться пыталась, сама о Хазаре думала. Часа не прошло, как расстались, светало, мне же казалось, что вечность прошла.

Мужчина заверил меня, что Хазар исключительно хороший парень, и для него он на многое готов, а потом вдруг заматерился и с заднего сидения автомат схватил. Я на дорогу глянула и в голос запричитала. Перекрыв проезжую часть, там стоял черный «Гелендваген».

Решение пришло в мою глупую голову мгновенно. По краю дороги, такой же лес, как и тот, что мы с Хазаром преодолевали. Машина по самой кромке шла, видно водитель решил попробовать проскочить. Я дверь распахнула и из машины на ходу выпала. Успела услышать, как водитель меня дурой назвал, и вниз полетела. Мозгов и так было не очень, теперь по всему лесу их собирать придется. Это было последнее, что мне на ум пришло. Где-то вверху раздалась автоматная очередь, а я головой в ствол дерева воткнулась.

Очнулась, сколько времени прошло, не имею понятия. Совсем рядом голоса слышались.
Меч со своим народом круто разговаривал. Не каждый нормальный человек повторить слова такие сможет. Поиски велись полным ходом, судя по активному шуршанию, ребятки листики поднимали, за каждую травку заглядывали. Кому же охота на деревьях висеть, так им Леня пообещал, если они халтурить возьмутся. Сам же от меня в трех шагах стоял, но видеть меня никак не мог. Разлом скалы от них надежно скрывал, видно, когда кубарем летела, меня туда отбросило. Трюк конечно акробатический, повторить кому трудно будет, значит, и найти нелегко. Голова у меня болела страшно, но радоваться не разучилась, и я от души порадовалась.

Тут еще какой-то мужик голос подал, а я сразу его узнала. Оказывается Питерский гость, а по совместительству, Генки Стрелочника друг, активное участие в моих  поисках принимал. К чему бы это?
- Не понять мне вас, - хохотнул он. – Из-за бабы такой блудняк упороли.
- Тебя понимать никто не подряжал, - зло сказал Леня. – Свое получишь и сваливай, пока я добрый. Хазарской деляны тебе за глаза хватит. Нос свой дальше сунешь, с головой оторву.
- Меч, да ты любой свисни, твоя будет, - не унимался он.
- Я - не ты, Абвер, мне любая даром не надо. Ты то свою где подобрал, помнишь? Так что рот закрой, про баб он мне советы дает, - хмыкнул Леня. – Гнилой ты мужик, Абвер, и баба твоя - гниль подзаборная. За бабки родную мать продашь. Хазар хоть и враг мне, а уважения больше стоит. Правильный пацан, не тебе чета.
- Ладно Меч, что нам делить, – спохватился тот. – Мне вот что интересно, как ты узнал, что ее в доме нет. Сам я видел, вроде она ходила.
- Дурак я, по-твоему, свою не узнаю, - удивился Леня. – Моя журнальчик в ручку берет по-особенному, залюбуешься. Как королева ходит, спинка струной натянута, - он тяжело вздохнул. – Эта как каракатица. – Мне даже смешно стало от таких речей в мою честь. В жизни бы не подумала, что Меч меня в королевы определил. – Что там? – крикнул он, обращаясь к бойцам, ведущим поиск. Естественно, ничего.
- Куда могла пропасть? – расстроился Абвер. - Третий час лес прочесывают.
- Только здесь выпасть могла, больше негде, - сказал Леня. – Этот участок дороги хреново просматривается из-за скалы. Ты, Абвер, голову водилы к Хазару во двор брось, пусть думает, что Иолу я забрал. – Я от ужаса рот рукой прикрыла. Парня так жалко стало.
- Брошу, - буркнул Абвер. – Поехали, может? Нечего так переживать, сама найдется.
Видно, он Абвера за горло схватил, так тот хрипеть принялся.
- Пасть закрой, - взревел Леня. – Сейчас ты переживать начнешь, как бы раньше Хазара в пекло не отправится.
Я за скалой лежала, боялась шевелиться, чтобы лишний звук не издать. Спина затекла, ноги, будто не мои стали. Даже если повредила чего, осмотреть себя просто нет никакой возможности. Очень надеялась, что скоро уйдут.
- Что внизу, за лесом? – через какое-то время спросил Леня.
- Садовник живет, розы в Никитском саду разводит, - хрипло сказал Абвер.
- Один?
- Вроде один.
- Поехали, посмотрим.

Ребяткам временно отбой дали. Все стали к дороге подниматься, а я Бога благодарить.
Вроде в лесу тишина наступила, только с дороги шум двигателей доносился. Вдруг опять шаги раздались, и Леня позвал:
- Иола, брось дурить. Слышишь? Выходи, все по-хорошему будет, - никак поверить не мог, что нет меня здесь. С минуту помолчал, прислушивался. – На себя наплевать, хоть о ребенке подумай! – Я губу закусила, рыдание подавить пыталась. Хитрый мерзавец знал, про что напомнить.

Голова от напряжения могла лопнуть, все пыталась угадать, ушел или нет. Вроде ушел. Села и чуть не вскрикнула, такая боль в костях, но ничего не сломано, значит, опять повезло. По скале спускалась, еще ссадин себе добавила, руки в кровь изодрала, торопилась очень. К садовнику засветло явиться хотелось, а близко ли, далеко он, не знала. Леня сейчас там все прочешет и уедет. Вряд ли к ночи возвращаться станет.

Долго по лесу шла, а ему ни конца, ни края. Жара просто замучила, хоть и лес вокруг, а духота, как в бане. Когда ограду увидела, счастью своему поверить не могла. В траву неподалеку села и прислушалась. Вроде нет никого. Леня себя тихо вести не умеет. Без угроз, как без рук, вряд ли обойдется. Встала и к калитке направилась. Будь, что будет. Если в доме кого-то присматривать оставили, значит судьба такая. Без помощи долго не побегаю, хоть и денег полно. Сумка Хазара при мне была. Когда с ним прощались, он мне ее через плечо перекинул, чтобы не потеряла. Мудро поступил.
Собачка пушистенькая на встречу бросилась, хвостиком виляет, подпрыгивает. Уже приятно, что хоть кто-то гостье рад. На веранду поднялась, все настежь открыто, а в доме никого. Что делать? В ванную сходила, вид свой, убогий подправила и в дальней комнате на кровать прилегла. Сбитые в кровь руки очень болели, но все равно быстро уснула. Как глаза открыла, сразу поняла, что в доме кто-то есть. Неужели меня никто не заметил. Быть такого не может.

В соседней комнате горел свет, за столом сидел мужчина лет пятидесяти и пил чай. Я у дверного косяка помаялась немного и в центр комнаты вышла. С хозяином знакомиться все-таки надо.
Он на меня по-доброму взглянул.
- Выспались? – с улыбкой спросил. Я кивнула. – Садитесь чай пить, - он вторую чашку поставил, а я напротив,  на стул присела. Начало мне нравилось. Чай вообще чудесным оказался. – На розовых лепестках заварен, - сказал садовник.
- Меня Иола зовут, - посчитала я нужным представиться. Врать доброму человеку не хотелось.
- Красивое имя, - опять улыбнулся он. – Меня Юрий Ильич, - он с минуту подумал, а потом спросил: - Вас все утро грозны молодцы разыскивали?
- Меня, - решила человека в заблуждение не вводить и в трех словах правду, как есть, сказать. – Замуж хотели насильно выдать, мужа моего убить собираются.
Юрий Ильич нахмурился, и головой покачал.
- Что творится на белом свете стало. Совсем совесть потеряли. Жених, как я понимаю,  тип со шрамами на лице.
- Он, правильно подметили.
- Суровый мужик. Опасный. Ребятки вокруг него как дрессированные бегают. От такого подальше держаться надо.
 - Вот и держусь, как могу, - вздохнула я. – Что делать, не знаю. Дом далеко, да и найдут меня там. Думала здесь скроюсь, тут тоже нашли. Куда податься, ума не приложу, - загрустила я.
 - Пока у меня оставайтесь. Соседей нет, значит и выдать не кому. Будем надеяться, что больше не придут, а если что, так в подпол спрячешься, потом покажу как.
 Я согласилась, а чего не соглашаться, будто другие варианты есть. Про телефон спросила, есть ли в доме. Оказалось есть. Хазару раз восемь набирала, все недоступен. Что же там делается?

 Юрий Ильич, руки мои рассмотрел, заохал. Мазь какую-то принес. Сказал, что вещь отменная, через пару дней от ссадин следа не останется. Сам ею частенько пользуется, когда в розарии работает, и философски заметил, что красота с шипами должна быть, в жестоком мире по-другому ей не выжить.

 Комнату мне определил, кое-какими вещами снабдил, дочка его в прошлый приезд оставила. Подпол показал, как раз в моей комнате, сразу и не заметишь, за кроватью находился, вокруг цветочки, горшочки. Второй выход из подпола в сарае был. Так что уйти вполне незаметно можно.

 За полночь спать улеглись. Всю ночь проворочалась. Сон не шел, все о Хазаре думала.
Прикидывала, как к особняку незаметно вернуться, глянуть что стряслось.
 Утром Юрию Ильичу о своем беспокойстве поведала, спросила, как лучше в город добраться.
 - Опасно очень, - сказал он. – Больно ты приметная, не пропустишь.
 - Сарафан простенький надену, платочек на голову. За местную жительницу сойду. Курортники вон как разодеваются, в глазах рябит, а я по-простому, может и проскочу.
 Согласился, даже стареньким биноклем снабдил, чтобы мою задачу проще сделать. Я корзинку в доме отыскала, сумку с деньгами на дно уложила, сверху бинокль и все сливами засыпала. Получилось неплохо. Девушка с базара, или на базар отправляется. Исходя из ситуации. По тропинке немного прошла, через виноградник (так мне Юрий Ильич объяснил), и на дорогу выбралась. Тут и автобус подъехал. Знать расписание, считай, полдела. Никому на дороге глаза не мозолила.

 В порту билет на катер купила в сторону Алупки. Дом, где жила, как раз за Ялтой на побережье находился, обязательно мимо проходить будем. Как курс на Алупку взяли, так нервной дрожью исходить стала. Бинокль в мокрых ладонях тискала, так переживала. Заранее в него смотреть начала, будто красотами побережья любуюсь.

 Через минут пять, должен особняк появиться, напряглась вся, а как увидела, в голос взвыла. Народ от меня, как от душевно больной, отскочил, а мне было уже все равно.
На месте особняка, сплошные головешки, запах гари катера достиг, реальностью поражая. Пассажиры про меня забыли, за борт свесились, так им интересно стало. На берегу милиции полно, пожарных. Трупы с пепелища в мешках выносили, я больше смотреть не могла, отвернулась, на скамейку села и, как завороженная, в одну точку уставилась. Думать мне было больше не о ком.

     Как к Юрию Ильичу вернулась, не помню. Он все больницы в округе обзвонил, куда раненых могли с пепелища доставить. Нигде Хазаров Валерий Павлович не числился.
Утром следующего дня с другом договорился, на паром меня посадили, и в Турцию отправили. Там его приятель встретил, такой же садовник, только турок. За приличные деньги мне паспорт выправили, женой мусульманина значиться стала. Хоть его никто в глаза не видел, главное чтобы документ был. Теперь такую фамилию имела, что без ста граммов не выговоришь. Домик в одном из курортных городов сняла, матерью скоро стану, надо готовиться. В город только по острой необходимости выходила. Леня меня вряд ли когда здесь обнаружит, просто турков до смерти боялась. Представить себе не могла, как буду у них рожать. Все чаще о доме вспоминала, вернуться очень хотелось, так куда в таком состоянии. Врачиха местная, мне срок приблизительно поставила, на том основании, что не наблюдалась у них изначально, значит, ошибка может быть и на неделю, и на две. Подумала с минуту, и совсем успокоила, что счастливое событие даже через пару дней может случиться. В общем, как Аллах на душу положит.

Как-то в один из дней февраля на рынок отправилась. Курортный сезон давно закончился, последний набег русскоязычных туристов на Рождество пришелся. Попили, погуляли с недельку и домой. В городе спокойно стало, точно в деревне. Главное, никакой толкотни, магазины и рынки опустели, покупательский спрос заметно снизился.
Я из такси на рыночной площади выбралась, понять ничего не могу, народу не протолкнуться. Русская речь повсюду слышится. Пары в обнимку прогуливаются. У торговца инжиром спросила, что за праздник такой, что русские к нам среди зимы толпами повалили. Оказалось, День Святого Валентина празднуют. Хотя к нам этот Святой Валентин отношения не имел, русский народ и свои, и чужие праздники страсть как уважал, от того и праздновал с размахом, чтобы знаменательная дата надолго в памяти задержалась. Я же, в силу возникших обстоятельств, совсем праздники забывать стала. Скоро кроме Дня Победы и не вспомню ничего.

Покупки совершала, к русской речи с удовольствием прислушивалась. Мужчины для женщин подарки покупали, разные восточные сладости. Баловали своих половин. Смотреть на них приятно было. О себе вспомнила, ведь тоже не одна. Сыночек меня везде сопровождает. Пароходом вдвоем ходим. Совсем скоро за ручку будем гулять. От мыслей таких в душе тепло стало. Скорее бы он на свет появился. Так задумалась, апельсины рукой перебирала, мысли от фруктов далеко были. На крик, раздавшийся неподалеку, даже внимания не обратила, вроде какую-то женщину звали. Меня тоже так зовут, но только не сейчас. В новой жизни другое имя, новое, нашему человеку непривычное. Когда крик повторно в десяти шагах прозвучал, повернулась в растерянности, и охнула. Через толпу народа ко мне Райка Громова пробиралась.

Вот так сразу и не решишь, что лучше: либо в бега пускаться, либо вид сделать, что впервые эту даму вижу. Мусульмане в обиду не дадут. Здесь с этим строго. Так Райку разделают, по всей Турции муженек собирать будет. Только плохого Райке никогда не желала. За что женщину подставлять, не со зла кричит, а от радости. Значит, в бега,  слишком круто развернулась, в животе будто что-то лопнуло, и водичкой на ноги вылилось. Я вскрикнула и оседать стала. Только и увидела, как следом за супругой Гром рвется, толпу по сторонам разбрасывая.

 Настоящая свалка образовалась. Все помогать кинулись. Народ в стране сильно отзывчивый, особенно, если дело беременных женщин касается. Хозяин магазина покрывало притащил, всем миром, меня кое-как завернули,  вызвали скорую. Гром с Райкой, как безумные, вокруг меня прыгали, потом в покрывало мертвой хваткой вцепились, чтобы по второму разу не утерять. Турки их поначалу выдворить пытались, потом рукой махнули, видя, что особого беспокойства я не проявляю, и по-русски с ними разговаривать могу. Как увидела, что Гром телефон достал, так глаза закатила, просить стала, чтобы не сообщал Мечу. Какое там. Даже слушать меня не захотел.

Сутки мучалась. Вместе с Леней рожали. Как в операционную влетел, врачи с этого времени в шоке находились. Не принято у них присутствие мужчин в родильном отделении. Нашли, кому свое мнение высказывать. Без понятия люди. О конце своих дней все подробности узнали, деньги дрожащими ручками приняли, и к своим прямым обязанностям приступили.
В операционной цирк устроил. Учил меня, то дышать, то тужиться, думала, свихнусь от его заботы. Самой и больно, кажется, на части распадусь, и смешно от того, как он старается. Еле справилась, крик сыночка услышала, и отключилась. Даже глянуть на него не успела.
То ли спала, то ли без сознания находилась, поймешь разве. Глаза открыла, вокруг цветов - стен не видно. Рядом, в кресле Леня сидит, внимательно на меня смотрит и улыбается. Пока. Я нахмурилась.
- Ребенок мой где? - прошептала.
Он на соседнюю комнату указал.
- Там все стерильно, - заверил. С кресла поднялся и на колени перед кроватью встал. По лицу рукой провел, и целоваться полез. Вырываться как обычно, сил у меня не было.

Домой на частном самолете возвращались. Все переживал, чтобы инфекция какая в салон не проникла. Стюардессу до белой горячки придирками довел. К нам с ребенком  близко не подпускал, неизвестно ему было, где она в свободное от работы время шляется.

Дома радости, словами не передать. Наконец-то у него семейная жизнь пошла, к которой он так стремился. Решил большим домом обзавестись, чтобы наследнику, когда подрастет, тесно не было. Я только головой покачала.
- Где вам тесно? Четыреста метров квартира. Заблудиться можно.
- Нянька нужна, домработница нужна, - стал перечислять он. – Где я их всех держать буду?
- Пусть приходящими будут. Готовить я и сама могу, - возразила я. Поспорили, так к единому мнению не пришли. Впрочем, как обычно.
Сыночек наш, Игорек, здоровеньким малышом рос, ползать научился. Двумя зубами так нам улыбался, что все наши разногласия забываться стали. Как можно такую красоту склоками тревожить. Папу своего заприметит, прямо сиять начинает. Часами играются.
Няньку из знакомых наняли. Женщина приличная, в возрасте, в дальних родственниках у Райки числилась. По вызову к нам приходила, в остальное время я и сама отлично справлялась.

В один из вечеров решил, что погулять мне не мешает, хватит домработницу из себя корчить. Собрались хороший ресторан посетить. На тридцать четвертом этаже нового отеля располагался. Высота сумасшедшая, почти весь город, как на ладони, стены стеклянные, все видно. Чувствуешь себя, как в гигантском аквариуме.
Хорошо погуляли, танцевали, на ночной город смотрели. Угадывали по огням, где что находится. Леня коньяк пил и все на меня поглядывал. Будто что-то сказать хочет, да все не решается. Как приехали из Турции, человеком быть очень старался. Голос не повышал, кулаками не грохал, а Хазара в нашей жизни будто и вовсе никогда не было.
После вечера, в лифте на стоянку спускаться стали. Только двери закрылись, как Леня меня к стеночке прижал, руками бедра так стиснул, я только охнула.
- Елка, как хочу тебя, сил нет больше, - тяжело дыша, пробормотал. – У врачей спрашивал, можно тебе давно. Как пацана за нос водишь…, - в шею мне пиявкой впился.
- Здесь что ли? - прошипела я, пытаясь освободиться от его рук. Вот идиот.
- Хоть где, - взревел Леня, и по кнопке «стоп» врезал. Лифт между этажами остановился.

Так и случилось. Было все и «хоть где»! Еле домой добрались. Заездил, негодник. В квартиру зашли, все по новой. Как с ума сошел, разумные доводы не воспринимает, свое дело делает. Что против скажешь? Сама, когда венчались, согласие дала. Теперь ответ по полной программе держать придется.

Только к обеду проснулась. Рядом лежит, спину мою нежно поглаживает, счастье  беспредельное. Мне вдруг стыдно стало. Сколько можно грехи юности человеку помнить. Когда-то же любила как душу, а что теперь? Сама толком не знала, но с этого дня решила себя по-другому вести. К нему повернулась, на лице удовольствие светится, так угодить мужу хочу. Все обиды на него по ветру пустила. Обещание себе дала, что больше и не вспомню.

Райка Громова на день рождения пригласила. Я не против была. После Турции встречались редко. Ребенок много времени отнимал. Некогда по гостям ходить.
Подарок приобрели и отправились. Народу много собралось. Раиса, человек общительный и хлебосольный. Денег прорву извела, чтобы народ кулинарными изысками побаловать. Мужики в саду беседовать расположились, я Райку разыскивать пошла, чтобы от Лениных разговоров о доме избавиться. Он Грома мне сто раз в пример приводил. Все преимущества такой жизни расписывал. У меня же после особняка в Ялте частные дома вызывали стойкое отвращение, и даже страх.

Отыскать Раису вот так сразу не удалось. Я в холле покрутилась и в соседнюю комнату вошла, там, у Грома что-то вроде бара находилось. Сразу не заметила, что у окна в кресле кто-то сидит, пока не услышала неприятный во всех отношениях для себя голос:
- Привет красавица. – Я обернулась, у окна с неприятной ухмылкой на лице сидел Абвер. Настоящий Иуда, который ради обогащения, воспользовался доверием Генки Стрелочника и погубил его друга. Воспоминания о Хазаре до сих пор были для меня болезненными.
- Здравствуйте, - сказала я, и возможно не совсем дружелюбно.
- Чего злишься, - удивился он. – Класс все получилось, и все довольны.
- Особенно вы.
- Конечно, - хихикнул он. – Только вот деньжат оказалось маловато. Ты часом не знаешь, куда Хазар их дел?
- Откуда. Меня чужие деньги не интересуют, – огрызнулась я. Мерзавец начинал переходить все границы. Видно позабыл, как его куриная шея в Лениной руке по швам трещала.
- Странно, а я думал, у вас любовь была и все такое. Хазар дураком сентиментальным был, мог и довериться ненароком.
- А вы, оказывается, наглец, - усмехнулась я. – У Генки Стрелочника спросите, может он знает? – и шорох за спиной услышала, повернулась, у двери Леня стоял, и видно давно. По лицу понятно стало, что разговор он слышал. Лицо маской застыло, в глазах такая лютая злоба полыхнула, что я поежилась. У Абвера ума слишком мало оказалось, чтобы рядом с Мечом мирно жить.
- Все Абвер тебе мало. Когда нажрешься? – сказал Леня с подлой улыбкой. – Бабки Хазара интересуют, а молчишь, мне ни слова, жену мою допрашиваешь.
- Знаешь где? – обрадовался глупый Абвер.
- Конечно. Поехали, прямо сейчас и покажу. - Абвер пружиной с кресла подскочил, так обрадовался, что по глупости своей угрозы не заметил. Вперед Меча на выход побежал, так торопился. – Скоро приеду, - сказал мне Леня, и по плечу погладил. – Иди к Раисе, погуляйте.

Я на крыльцо вышла, вслед отъезжающей машине глянуть, ну и с Абвером, конечно, навсегда попрощаться, первый раз в жизни испытывая удовлетворение от скорой смерти человека. Деньги же Хазара, на банковской карточке так и остались. Без малого, два миллиона долларов в надежном месте. Мне тех, что в сумке были, за глаза хватило. С банковской карты ни копейки не сняла, и, если бы о родственниках хоть что-то знала, деньги бы, естественно, им вернула. Тут оказалось, что возвращать, по сути, некому. Хазар парнем детдомовским был, родителей вследствие автокатастрофы еще в младенчестве лишился. Близких родственников никогда не имел, а слишком дальних обстоятельства искать не позволяли. Так что решение этого вопроса мною было на неопределенный срок отложено.
Надолго Леня не задержался, приехал и к общему веселью присоединился. Я вид сделала, будто ничего не произошло. Когда танцевали, он меня в нос тихонечко чмокнул и посоветовал на разных придурков по жизни  внимания не обращать. Я и не обращала. Абвер по заслугам получил.

В середине лета дела потребовали его присутствия в Сочи. Без нас ехать на отрез отказался, никакие уговоры не помогли.  Вспомнил мне все мои уникальные способности влипать в разного рода неприятности. Сказал, что любит нас очень и жить без нас на курорте не собирается. Решил, что и няньке прокатиться не мешает, чтобы у меня иногда отдых был. Я только вздохнула и стала вещи собирать. Всем семейством в скором времени отбыли.

Дружок Ленькин, Татарин, в Сочи хорошо стоял. Без его чуткого участия мало что где происходило. Решили мужики на денежки «кровно заработанные» клубы, центры развлекательные, казино строить. Поселились тоже у Татарина. Как узнал, что мы на побережье хороший дом подыскиваем, слушать ничего не захотел, грозил, что навсегда обидится. Леня был не против, общие дела частого общения требуют, а устанут друг от друга, так в огромном  доме Татарина не захочешь и не встретишься.

Возраста Татарин был приличного. За ужином о дочке рассказывал, о зяте. Игорька нашего с рук не спускал, все сетовал, что пока внуков не имеет, хотя и очень хочется. За Ленину семейную жизнь искренне радовался, мной восхищался. На следующий день, какие-то люди в рабочих комбинезонах качельки и горочки в саду возвели, песочницу оборудовали, да на пляже сказочных фигурок наставили. Чтобы ребенку нашему среди взрослых скучно не было.

Где-то, через неделю о возвращении доченьки сообщил. Непоседой она у него оказалась. На курорте всю жизнь живет, нет бы радоваться, так ее все время в слякоть и сырость тянет. По три раза на год в Лондон катается. Пришлось папуле кое-какие дела там завести, чтобы хоть причина была. Перед друзьями себя неловко чувствует.

Я приезду женщины тоже порадовалась. Будет хоть с кем на пляж сходить да за чашкой кофе поболтать. С утра в аэропорт машина отправилась, мы тоже, сложа руки, не сидели, праздник готовили. Повара до белой горячки довели, все ему поверх рук заглядывали, советы давали. Несколько близких друзей Татарин с женами пригласил. Чтобы веселее было.
В ожидании за стол сели, вот-вот супружеская чета появиться. Шаги по паркету раздались, а я дыхание затаила, так мне интересно стало, что за женщина, сможем ли общий язык найти. Супружеская пара не замедлила в зале появиться, а я, как парализованная, застыла, даже вскрикнуть от неожиданности не смогла, так в мозгах закоротило. Под руку с бесцветной простушкой, в строгом костюмчике шел Хазар.

С минут пять сидела, хлопая глазами, пока не почувствовала, что Леня мою руку слишком сильно сжал, к нему, как во сне, повернулась, а он смотрит на меня, улыбается.
Вроде не произошло ничего. В глазах озорство чертиками прыгает. Бокал шампанского мне в руку вставил, заботливый такой. Сама вижу, еле сдерживается, чтобы не расхохотаться. Я опять на Хазара глянула, он за стол с супругой как раз садился, под локоток ее поддерживал. В лице ни волнения, ни беспокойства, безмятежной улыбкой физиономия светится. Это что, розыгрыш такой? Понять ничего не могу. Объяснить никто даже не пытается.

За приезд их выпили. Татарин нас знакомить начал. Имена наши назвал, у Хазара даже  лицо не изменилось. Руку Лене пожал, к моей прикоснулся, никакой реакции, будто впервые нас видит. Эриком отрекомендовался, жену Ириной зовут. В середине застолья силы мои к концу подходить стали, стол потихоньку покинула, на балкон  вышла, свежего воздуха глотнуть и мысли в порядок привести. Удар для меня оказался слишком тяжелым.

Через минуту Леня появился, сзади ко мне подошел и за плечи обнял. Я - как неживая. Даже поругаться с ним сил не было. Только тихо спросила:
- Ты знал?
- Конечно, - сказал Леня и в волосы меня поцеловал.
- Договорились с Хазаром, что ли? – усмехнулась я, чувствуя, как обида душить начинает.
- Ни с кем я не договариваюсь, - сказал спокойно Леня. – Сама знаешь. Просто вышло так. Его взрывной волной из дома выбросило, сильная контузия, ничего о себе не помнит, даже  как звать его, а, главное, про тебя навсегда забыл. Меня это вполне устроило. Согласись, так даже интересней.
- Как ты мог?
- А что я сделал? – искренне удивился он. – Я его жену не крал, первый убить не пытался.
- Женой тебе не была, - возразила я.
- Всегда была, сама знаешь. Ошибки свои я признал. Больше ничего такого не повториться. За Хазара ни разу не упрекнул. Понимал, что простить меня никак не можешь, оттого и мечешься, хотя в душе меня любить продолжаешь.
- Зачем же меня привез?
- Чтобы мыслями глупыми голову не забивала. Сама видишь, счастлив он, а, главное, жив. Я тебя хорошо знаю, твои тайные переживания мне ни к чему. До конца жизни себя обвиняла бы, что по твоей вине Хазар погиб. У нас семья, сын подрастает, не забывай об этом, - попросил он.

Я к нему повернулась, в глаза глянула, с нежностью на меня смотрит. Прав Леня оказался. Действительно частенько думала, что по моей вине с Хазаром беда случилась.
Таких дел натворили, до самой смерти не забыть. Теперь хоть знать буду, что живой и в полном порядке. О своей семье, и вправду, забывать не стоит, любовь должна среди нас жить и полное согласие. Голову ему на грудь положила и тоже обняла. Постояли так немножко, решила спросить:
- Татарин с дочкой знают?
- Откуда, - ухмыльнулся Леня.
- Ирка его обнаружила. Она тогда рядом с вами коттедж снимала, с друзьями на парусную регату прибыла. В дом к себе его взяла, врачей обеспечила. Он долго без сознания находился. Пока я тебя разыскивал, Татарин позвонил, знал, что я в Ялте нахожусь, просил дочку проведать, глянуть, чем без папы ребенок занимается. Приехал с проверкой, а тут сюрприз, не ожидала Ирка, что я так вдруг нагряну. Глянул на нее, сразу понял, что влюблена в Хазара, как кошка. Просек, что парень в полной амнезии, препятствовать большой любви не стал. В живых его оставил.
- Как же Татарин ей замуж разрешил выйти за кого попало?
- Мудро рассудил. Доченька не ахти, какая красавица. Рыбы приглядней. Охотников за папиными деньгами великое множество. Каждый готов с дочуркой под венец ринуться и на папиной шее повиснуть. Значит, сплошная выгода. Какой отец своей дочке такую судьбу захочет. Тут же парень, ни сном, ни духом был, кто папа такой и какими делами заправляет. Без роду и племени, это тоже неплохо. Родственники одолевать не станут. Будет, кому дело передать. Опять же у дочки такая любовь разыгралась, только что руки на себя не накладывает. Так что документы ему на понравившееся имя выдали и свадьбу сыграли.
- Ерунда какая. Можно было по аренде дома имя установить. Хоть он и сгорел, но документы на фирме явно остались.
- Все на фальшивые паспорта регистрировалось. Ты что, забыла, что он тебя от меня прятал. – Я об этом как-то не подумала.

Тут Ирина на балкон выпорхнула.
- Вот вы где спрятались, - лукаво улыбнулась. – Пойдемте на пляж купаться. И никаких отказов, - добавила, увидев некоторую растерянность на моем лице.
Леня затею одобрил, и переодеваться меня поволок. Пока переодевалась, два раза меня в постель затащить сумел. К компании присоединились с большим опозданием. Гуляние на пляже шло полным ходом. Ирина с гостями в волейбол играла. Я незаметно Хазара поискала глазами. Он в шезлонге сидел, в темных очках, сразу и не поймешь, спит ли человек, или на море любуется.

Леня одежду сбросил, с моих бедер шелковый платок сорвал, и со мной на руках в воду бросился. Мужа моего человеком скучным не назовешь. Игрался со мной в воде, как с ребенком. Пока я с визгом на берег не выскочила. Он за мной. Так в песок вдвоем и упали, никак отдышаться от игр не могли. Прямо на нем расположилась, ногу за ногу закинула, пусть теперь Ленька вместо лежака у меня будет. По сторонам глянула, совсем про людей успела забыть. Взгляд Ирины перехватила. Странный взгляд, вроде с завистью. Муж у нее во всех отношениях приятный, а она на нас украдкой пялится. Игру в волейбол забросила, у ног Хазара присела. Что ему говорила, я не слышала, Ленька меня щекотать принялся, я отбиваться стала. Только потом гляжу, к воде направились, Хазар, не хотя, шел, супруге даже руку не протянул. Вошли в воду как чужие, через какое-то время также из воды выбрались.

Позже решили костер на пляже устроить. Разные виды напитков из дома принесли, фрукты, конфеты. Леня поленья в костер подбрасывал, я рядом стояла. К нам Хазар подошел, на Ленину спину глянул и головой покачал.
- Досталось тебе по жизни, - на спине моего мужа, шрамов не меряно, и три пулевых ранения, наискосок красуются. Хазаровых рук дело.
Я глаза опустила, а Леня расхохотался, так ему весело стало. Это же надо, чтобы человек на дело своих рук смотрел и еще сочувствовал при этом.
- Нормально досталось, не жалуюсь, - сказал он, и меня к себе привлек. – Жена, ребенок, самые лучшие на свете. - Я на Хазара старалась не смотреть. Мужу в грудь носом уткнулась и глаза прикрыла.
- Красивая у тебя семья, - согласился Хазар, и в сторону потихоньку отошел, о чем-то напряженно думая.
- У тебя тоже не плохая, - крикнул ему в след Леня, а я, глядя, как Хазар на песок присел и опять на море уставился, сильно забеспокоилась.
- Вдруг все вспомнит, - испуганно прошептала.
- Не вспомнит, - заверил Леня. – Его врачи долго проверяли. Татарин позаботился.
- Не жалко его?
- Смотрю, тебе очень жалко, - сказал Леня нахмурившись. – Еще слово о нем скажешь, я его от мук памяти в пять секунд избавлю, и тебе думать не о ком станет.
- Вот глупый, - рассердилась я, и даже ногою топнула.
- Конечно, - согласился Леня. – Пока тебя искал, совсем с катушек съехал

Со всеми переживаниями опять бессонница одолела. О Хазаре думала, прикидывала, как ему деньги вернуть. Карточку с кодом что ли подкинуть, или на его имя перевести. Задача не из легких. Так ничего пока и не решила.

Утром Леня с Татарином по делам укатили, заявив, чтобы к обеду и ужину их не ждали. С нужными для дела людьми встречаться будут. Мы с малышом в сад на прогулку отправились. По дорожкам побродили, цветочки изучали да на бабочек любовались. Игорек на ветке цветок магнолии заприметил, ручками стал тянуться, все потрогать в этом мире надо. Я на руки его подняла, но достать до ветки не получилось. Сына в щеку чмокнула, чтобы не вздумал плакать.
- Папу нашего дождемся, - стала успокаивать его. – Тогда и веточку достанем.
- Зачем же долго ждать, - сказал Хазар, стоя у меня за спиной, а я вздрогнула. – Сейчас и достанем, - к нам подошел, цветок сорвал и малышу протянул. Игорек нюхать цветочек принялся и исподтишка дядю незнакомого изучать.
- Спасибо, - сказала я  и по дорожке двинулась. Даже на секунду рядом с ним задерживаться не хотелось. Он следом за нами. Не убегать же, в самом деле.
- Нравиться вам здесь? – спросил он.
Пришлось притормозить, чтобы ответить.
- Неплохое место.
- Мне больше Ялта по душе. Тянет туда, а почему, сам не знаю, - сказал он как-то печально. – Сочи не люблю.
- Бывает, - не знала, что еще сказать на его слова. Глазки закатила и на пальму уставилась. Сама чувствую, сейчас в обморок рухну. Насквозь его взгляд прожигает. Не для меня такие испытания.
- Мы не могли раньше встречаться? – дрогнувшим голосом спросил он.
- Нет! Извините нам пора, - слишком резко выпалила я и быстро пошла к дому. На самом деле бежать хотелось. Слезы силой сдерживала. Первым порывом было вещи кинуться собирать. Плевать мне на Ленино казино. Пусть в одиночку на Хазара любуется и на вопросы его отвечает. Кое-как успокоилась, в руки себя взяла. Если Лене о таких разговорах скажу, неизвестно, что с Хазаром следующий раз может случиться. Просто собраться и уехать тоже не получиться. Значит, придется терпеть, чтобы Меча сомнения не одолевали. Помаялась немного, ребенка няне вручила и на пляж отправилась. Дав себе обещание, Леньке в отместку хоть какой скандал устроить, чтобы жизнь раем не казалась. Следующий раз пусть с собой берет, тогда и претензий не будет.

За обедом с Ириной встретились. Хазар к столу не вышел, и где был в данный момент, неизвестно. Меня лично это вполне устроило, а вот у Ирины личико печальным казалось.
- Случилось что? – поинтересовалась я из вежливости.
Она плечами пожала. Говорить малознакомому человеку о своих неприятностях нелегко, а выходит, что сказать-то больше некому.
- Семейная жизнь нелегкое занятие, - попыталась она через силу улыбнуться.
- Иногда, и смотря с кем.
- Вам с Леней не так трудно. Он классный мужчина. Иногда конечно вспыльчив бывает, но, по-моему, это единственный недостаток.
Я совсем не удивилась. Всем бабам мой мерзавец нравится.
- У вас тоже интересный муж.
- Да, - согласилась она без особой радости. – Только как на вас Леня смотрит, никогда на меня не смотрел. Я же не слепая, вижу, как бывает у других. Пока сама не навяжусь, даже не обнимет, - у нее по щеке скатилась слеза. Хазар хоть и память потерял, а принципы даже в пустой голове остались. Вот дает человек. – Боюсь очень, - продолжила она. – Вдруг жизнь свою вспомнит и сразу уйдет от меня.
- Не уйдет, - попыталась успокоить я ее. – Чего тогда было жениться?
Она глаза в тарелку потупила, с минуту молчала, потом и говорит:
- Хотел еще раньше уйти, а я себе вены перерезала. Пожалел, вот и женился.
Я глаза распахнула, мексиканский сериал у девицы, да и только. Тут мне вдруг ни с того, ни с сего всех жалко стало. Носом хлюпнула, Ирина с удовольствием меня поддержала, и мы обе в голос зарыдали. Слезами обливаясь из бара коньяк вытащили и под жизненные проблемы пить принялись.

В каком виде нас приехавшие Леня и Татарин застали, ответить затрудняюсь. Вроде мы к этому времени плакать перестали, петь начали. Леня нас с пола поднял, долго на ноги ставить пытался, пока Татарин Хазара разыскивал. Не нашел и взвалив дочурку на плечи, потащил спать укладывать. Леня меня на руки подхватил, смеялся. В жизни меня такую пьяную не видел. В постели по нему полночи ползала, все угомониться не могла.

Утром, как мужики за порог, так мы с Иришкой опохмеляться. Существенно легче стало. Решили бодрое состояние закрепить и по городу пройтись. В кафе немного посидели, потом по магазинам болтаться пошли. Скучно нам не было. У Иришки настроение поднялось, с большим азартом белье выбирала, чтобы мужа порадовать. Только из магазина вышли, как визг тормозов раздался и на тротуар влетел черный джип.

Народ, что неподалеку был, с криком в рассыпную кинулся, а у нас после вчерашнего сознание отдохнуть решило, пока я сообразила, что к чему, люди в масках Иришку на заднее сидение запихивали. Я следом ринулась, мужика здоровущего оттолкнула и в джип самостоятельно забралась. Хотя приглашать меня туда никто и не собирался. Похитители все разом заматерились, а мы с Иришей заорали. Времени у ребяток в обрез было. Джип рванул с места, нам тут же на физиономии по скотчу выдали, и повезли в неизвестном направлении. Народу в машине полно, а поговорить не с кем. Мы по причине скотча глазами вращаем, похитители конспирацию соблюдают.

Целый час катили, от города удаляясь. Около леса остановку сделали. Нам глазки завязали и в другую машину пересадили. Иришка рыдала, а я все думала, кому мы так понадобились, вернее, она, я похитителям в нагрузку навязалась. Выходило, что Татарин чьему-то благополучному существованию помешал своими лихими проектами. Про Леню вспомнила и загрустила. Что будет, если дома меня не найдет? Еще и Хазар куда-то запропастился. Как бы не решил, что мы вдвоем сбежали.

В дом какой-то привезли, в комнату проводили, тогда с глаз повязки сняли. Я сразу зажмурилась, так непривычно было на белый свет смотреть. Мужик, которого я  от машины отталкивала, сказал, что скотч тоже снимет, если орать не станем. Мы не стали, а чего орать, если никто из родных нас здесь не услышит.

Через какое-то время их главный появился, тоже в маске. Все его примерно слушались, значит, не последний человек. За Иришку похвалил и на меня удивленно уставился.
- Кто будешь, красавица? – голос приятный оказался, хоть и бандит.
Я решила собственную принадлежность не скрывать, захотят и так узнают, дело времени.
- Женой Лене Мечу прихожусь.
Он своих подопечных таким взглядом окинул, что стало понятно: муж мой в широких кругах личность известная. Имя его души грешные счастьем не наполняет и слух не радует.

О чем бандюги между собой шушукались, я не прислушивалась, но после короткого совещания, меня, не взирая, на все мои протесты, в другую, более комфортабельную комнату проводили, с прилагающимся санузлом. Из мебели, спальный гарнитур карельской березы, ковры на полу хорошей работы. Правда, на окнах решетки кованные. Я в окно попялилась, кроме леса ничего не увидела, окна зашторила и на кровать села в ожидании. Муж мой искать умеет, как захочет, быстро найдет.

В двери ключ повернулся, а я насторожилась. В комнату главный вошел. Напротив меня в кресле устроился. Долго меня рассматривал и молчал. Я тоже молчала, коленки свои рассматривала. Спрашивать у него что-либо бессмысленно было. По мужу своему о таких людях судить берусь. Наконец он заговорил:
- Ты, красавица, зла на нас не держи. Не разобравшись, тебя прихватили. – Я усмехнулась. – Нам с Мечом делить нечего. К Татарину претензии имеем.
- К нему и предъявляйте, - сказала я спокойно. – Девчонка здесь причем?
- Ну, у каждого свои методы. Меч мог и с нами дела решать. Не хуже Татарина стоим. Отжил дедушка свое, придется ему потесниться.
- Ради Бога, - рассмеялась я. – Мне, знаете, совершенно все равно.
- Знаю. Поэтому и говорю. Сейчас тебя в город отвезут, недалеко от дома высадят. Смотри, не заблудись.
- Без Ирки не поеду, - рассердилась я, и с подлой улыбкой добавила: - Заблужусь нарочно.
Он расхохотался, так ему от моей строптивости весело стало.
- Ладно,  - сказал он сквозь смех. – У нас и другой вариант имеется. – Мгновенно у него между пальцами малюсенький шприц появился, он за руку меня схватил, и я почувствовала легкий укол в плечо. Через секунду все вокруг поплыло, но не исчезло, а руки и ноги ватными стали. Он к лицу моему нагнулся, и мне показалось, так громко сказал: - Не бойся, для здоровья не вредно…

Глаза мне больше  завязывать не стали, я бы под действием препарата вряд ли что запомнила, так перед глазами все ходуном ходило. В машину посадили и в город повезли.
Он лично со мной на заднем сидении устроился. Все что-то мне втолковать пытался, но я, признаться, ничего не запомнила, а через несколько минут и вовсе к нему на колени свалилась, сидеть прямо сил не было. Противиться такой наглости бандит не стал, сам виноват, нечего было меня всякой дрянью пичкать, даже по волосам тихонько погладил, надеюсь, из жалости.

Долго ехали или нет, не знаю. Один раз очнулась и даже удивиться попробовала. Перед глазами сад Татарина выплыл. Второй раз, просто обалдела: в своей спальне на кровати сижу. От балкона шорох раздался, громкий такой. Я туда глянула, только увидела силуэт в черном, ручкой мне на прощание помахал.

Дальше сижу. Умом понимаю, что нашлась, а как сообщить об этом, не имею никакого понятия. Попробовала крикнуть, лягушки громче квакают. Встать решилась, удалось только на пол сползти. Долго на полу находилась, коленки болеть стали. К двери кое-как добралась и тут же дверью по лбу получила.

Третий приход в сознание, заметно лучше был. Комната не прыгала, только лобик здорово болел. Рядом Леня, то улыбается счастливо, то злющими глазами вращает. Сам определится не может, какую линию поведения выбрать и с чего лучше начинать: с поцелуев, или с воспитания моей особы. Поцелуи верх взяли. Долго меня жалел, о беспокойстве своем рассказывал. Я тоже всю правду о приключениях своих рассказала.
Как оказалось, похитители, отъехав на безопасное расстояние, мужу моему позвонили и, извинившись, о недоразумении поведали, не забыв сообщить, что я к ним в машину сама залезла, и место, в котором в данный момент нахожусь.

Второй день пошел, а от Иришки нет вестей. Татарин город на ушки ставит, толку никакого. Леня конечно помощь оказывает, по возможности. Но сверх силы старание не проявляет. Я на месте, значит, с местными ребятками война отменяется. Мне сказал, что у девочки собственный муж есть, вот пусть ее и разыскивает. Ответ хороший. Только знать бы, где этот муж. Татарин ему сто раз на мобильный набирал, как школьник, послания писал. Нет его.

Все дела Татарин на Леню сгрузил, сам как ищейка со своими бойцами по третьему разу округу прочесывает. В сад охраны нагнали, за каждым кустом мужик сидит. Боюсь малыша с рук спустить, вдруг какой цветочек понравится, веточку потянет, а там дядя незнакомый. Напугают ребенка. Лене решила пожаловаться, а он хохотать стал. Предложил мужиков в Мальвин и Дюймовочек обрядить (наш малыш очень эти сказки уважал), и ребенку весело и для безопасности польза. Вот как серьезно разговаривать с таким человеком?

На третий день Татарину ультиматум предъявили с четким изложением инструкций: от каких дел отойти должен, что себе на старость оставить. Иначе доченьку не видать, как собственных ушей. Татарин аж затрясся. Считай, дело всей жизни по ветру пустить. Даже сердце прихватило. Леню под руку схватил и на балкон ринулся, чтобы совет держать и заодно свежего воздуха глотнуть. Я как раз на лавочке книжку читала, все слышала. Долго Татарин причитал и перечислял свои доходы. Молодняк ругал, не ко времени возмужавший. Со всех сторон жмут, только успевай уворачиваться. Вспомнил про Эрика, надеялся, что он место его займет. А ему хоть бы что, пялится в стену и все дела, дочурке и то внимания не уделяет, что о старике говорить. Леня терпеливо слушал, а потом посоветовал: миром, что просят отдать. Никакие деньги родной души не стоят. Я даже Леньку зауважала. Какие мысли достойные у мужа в голове.

Тут охрана на воротах засуетилась, и к дому джип Хазара подкатил. Запропавший «Эрик» нашелся. Татарина как ущипнули, так подпрыгнул и на выход кинулся, зятя встречать. Я тихонько к дому поближе пересела, очень было интересно, что говорить будут.
Как спешил Татарин, чуть со ступенек не скатился, и сразу на Хазара с криком:
- Где тебя черти носят, урод! Иришку похитили, а тебе все до балды!
Хазар на него с презрительной улыбкой глянул и резко руку вперед выкинул.
- Базар фильтруй, папаша, - так Татарина за рубашку прихватил, что тому на цыпочки встать пришлось. – Свои дела у меня.
- Что за дела, - вспыхнул Татарин и попытался вырваться, не очень удачно. – Кто ты есть? У тебя одно дело – наше.
- Слышь, Татарин, - взревел Хазар и здорово папулю встряхнул, аж что-то из карманов выпало и по плитке со звоном поскакало. – Я твою дочку силой не брал, сама у меня в ногах валялась, то вешалась, то резалась. Так что пасть захлопни. Тошнит меня и от твоей дочки, и от твоих дел. Сечешь? Сейчас отсюда свалю, и будет у тебя одна делюга, как за своей дурой проследить, чтобы руки на себя не наложила, - Татарин затаился и обмяк, видно в свой адрес чистую правду услышал, а Хазар его от себя оттолкнул, сумку из машины достал и в дом направился.

Весь разговор я в шоке на лавке пребывала, периодически из-за куста на балкон косилась, где муж мой, как в театре, в кресле сидел и смехом давился. Про Хазара подумала, и так жалко его стало, хоть плач. В какой переплет мужик попал, врагу не пожелаешь. Так на себя разозлилась, что захотелось себе больно сделать. Что этим изменишь? Про деньги Хазара вспомнила. Как бы мне карточку ему передать, но чтобы никто об этом не догадался? Вопросов полно, найти бы ответы. Леня меня с балкона углядел и обедать позвал.

Все в столовой собрались, кроме Хазара. Татарин переживать стал, что несдержанно с зятем обошелся. Если он вздумает уехать, Иришка папе этого в жизни не простит. На меня печальными глазами глянул и попросил:
- Иола, деточка, уважь старика, пойди к Эрику, пригласи обедать.
Я головой покачала.
- С чего это. Сам придет, если захочет. Зачем упрашивать, - и на Леню глянула, поддержки искала.
Леня вроде сначала нахмурился, а потом, глянув на Татарина, головой кивнул.
- Сходи.

 Пошла, куда деваться, а не хотелось. Боялась с Хазаром быть наедине даже минуту. Нашла его в спальне. Лежал на кровати, глаза прикрыв, я тихонько зашла и у стеночки встала. Только рот открыла деликатно покашлять (назвать Эриком, просто не могла), он с кровати резко вскочил, а я от неожиданности чуть не заорала, но к двери все же дернулась. Тут же перед моим носом его рука в стену уперлась, назад отступила, затылком вторую руку почувствовала. Все молча. У меня от страха мурашки по спине запрыгали. В глаза ему глянула, и вовсе нехорошо стало. Как диковинную игрушку, меня рассматривал, того и гляди, ручки мне оторвет, чтобы посмотреть ватка у меня там или опилочки. Дыхание такое горячее, что мне жарко стало. Я глаза опустила. Надо говорить, или все для меня очень плохо кончится.
- Вас Татарин просил в столовую спуститься. Обед подали, - пробормотала я.
- Не голоден, - сказал он, и вдруг нагнулся ко мне, обдавая горячим дыханием шею, и шумно вдохнул запах моих волос, как настоящий зверь. Я чуть в обморок не рухнула. Только почувствовала, как он меня подхватил, и умоляюще прошептала:
- Пожалуйста, - пытаясь освободиться от его руки.
Выпустил, а я в ванную рванула, услышав как где-то недалеко, меня Леня призывает. Лицо просто огнем пылало. С мужем столкнулась, выходя из ванной. Сказала, что все передала, а придет или нет, не моя забота. Вид сделала безмятежный, Леню под руку схватила, и головой к его плечу нежно прижалась.

В столовую спустились, Хазар уже за столом сидел, а Татарин ему про беду свою докладывал. На меня за все это время Хазар только раз взглянул, и мне этого было вполне достаточно, чтобы, сославшись на головную боль, к себе удалиться. Пока по коридорам шла, дельная мысль в голове мелькнула, и я к спальне своей бегом припустила. Банковскую карточку Хазара из сумки вытащила, код на листе написала и свернула так, чтобы не проглядел, пакетик приличный получился.

Мигом в спальне Хазара оказалась. По комнате с минуту покружила, куда бы пакет положить. На спинке кресла рубашка его лежала, в карман пакет и пристроила. С хорошим чувством к себе вернулась. Чужие деньги мне без надобности, а ему сейчас они просто необходимы. Потом у себя на кровати устроилась и попыталась поведение Хазара  как-то объяснить. По всему выходило, что Хазар кое-что вспоминать начал. Как слепой, звуки и запахи в памяти собирает, чтобы правильный путь найти. Мне это не сулило ничего хорошего. Ему, наверное, тоже. Опять бойня начнется и еще вопрос кто останется жив.

После обеда Леня явился. На кровать прилег и глазки закатил. Достал его Татарин со своими проблемами.
- Всю комедию слышала? – спросил он у меня. Я головой кивнула. – Не дружит Татарин с головой. В жизни бы я так не унижался.
- Любовь у дочки. Что поделаешь?
Леня презрительно усмехнулся.
- Совсем бабы гордости не имеют. Мы с Хазаром чуть друг друга из-за тебя не порешили, силой увозили, все поделить никак не могли. А почему?
- Почему? – удивленно пробормотала я.
- Красивая, гордая, недоступная. Хоть убей тебя, а валятся в ногах не будешь. Деньгами не приманишь. Только отвернешься, а тебя и след простыл. Все время в напряжении, - вздохнул Леня. – Даже за беременностью самому следить приходится. Сбежишь, и будешь неизвестно где матерью одиночкой мучиться.
 Я рассмеялась.
 - Ничего себе портретик.
 - Правду говорю, - сказал Леня. – Хоть с Хазаром столкнулись, а понимал его лучше других. На себе все прочувствовал, - он руку мою взял и поцеловал. Так трогательно получилось. – Какому серьезному мужику подстилка нужна, о которую только ноги вытирать и можно. Себя уважать перестанешь.
 - Когда домой поедем, уважаемый?
 - Скоро, - сказал Леня. – Сейчас Татарин дела свои передаст, чувствую, другой партнер у меня будет.
 - Знаешь кто?
 - Догадываюсь. Молод, но горяч, - усмехнулся Леня. – Оно может и к лучшему.

( Продолжение следует )