Клинская Пушкиниана. Гусар. Партизан. Учёный

В этих местах мне привелось часто бывать в детстве во время дальних походов за грибами и за ягодами.
Сегодня здесь с этой целью совсем нечего делать,  а прежде, в пятидесятых годах, результат был. И, заверяю, неплохой.
Но здешние места тогда привлекали меня и по другим поводам.
Здесь когда-то жили добрые школьные товарищи.
 Здесь билось сердце первыми порывами осознанной юности.
И знал я уже тогда, что хожу по тропинкам Александра Блока через полвека после него.
Но ведь я не знал ещё, что столетием раньше стены здешнего усадебного дома дышали памятью об Александре Сергеевиче Пушкине.
Что за толстым  зеленоватым стеклом книжного шкафа золотились корешки со вкусом переплетённых пушкинских книг.
Что имя Пушкина с нежностью и дружеской грустью называлось в гостиной,  где, конечно же, привлекал внимание нечастого гостя портрет или бюст великого поэта…
Дмитрий Александрович Давыдов и сельцо Дубровки в 70 верстах от Москвы.
 В этом сочетании  имя человека и местности знали в России.
Так что же это был за человек?
 
ОПАЛЁННЫЕ ВЕХИ ЖИЗНИ

Его отец – полковник Александр Николаевич Давыдов, мать – Екатерина Львовна из рода Орловых.
Гвардии  майору Льву Ильичу Орлову в Клинском уезде принадлежали сельцо Дубровки, часть деревни Попелково и деревня Григорьевское.
Когда его младшая дочь вышла замуж, то все эти владения получил в качестве приданого за невестой Александр Николаевич Давыдов.
Так и стал в конце концов хозяином здешнего сельца, большого усадебного дома с  хозяйственными постройкам и  ближайшими деревнями  сын Александра Николаевича и Екатерины Львовны – Дмитрий Александрович  Давыдов.
Он родился 26 мая (6 июня) 1786 года, день в день с А.С.Пушкиным, но на тринадцать лет раньше.
Вступил в  службу в 1801 году, пятнадцати лет юнкером в Коллегию иностранных дел, где  спустя много лет служил и Пушкин.
Там Давыдов получил звание переводчика и  ушёл в отставку  в чине коллежского асессора, то есть майора.
 Как только началась Отечественная война 1812 года, Дмитрий пошёл на военную службу волонтёром.
Его назначили  к генералу от инфантерии графу А.И. Остерману-Толстому,  командовавшему пехотным корпусом  и уже героически проявившему  себя при сдерживании Наполеона под  Островной.
Давыдову  в эти месяцы  выпал славный  путь, который он  прошёл со всей  русской армией.
 Начав его у Поречья,  он вместе со своим геройским командиром храбро сражался на Бородинском поле, потом стоял под Тарутином.
31 октября 1812 года он был зачислен штаб-ротмистром  в Изюмский  гусарский полк.
С отличием,  с недюжинной храбростью он участвовал в сражениях с наполеоновским войском во время преследования  французов при изгнании их из России, затем в войне за освобождение Германии.
21 марта 1813 года партизанский отряд  А.И.Чернышева, в котором вместе со своим полком сражался Давыдов,  во взаимодействии с отрядом Дорнберга атаковал в Люнебурге отряд генерала Морана и большую часть его взял в плен.
За отличие в этом сражении Дмитрию Давыдову 23 августа присвоили звание ротмистра.
А незадолго до этого повышения в упорном сражении 17 и 18 августа под Кульмом Дмитрий Александрович  был ранен.
За участие во взятии Кесселя его 8 октября 1813 года перевели в лейб-гвардии Гусарский полк, с которым он продолжал преследовать французов.
В эти месяцы едва буквально не на плечах Наполеона Давыдов и его товарищи ворвались в Лейпциг, затем в Вюрцбург, во Франкфурт-на-Майне, где прошли в торжественном параде победителей перед императором Александром.
Во время  Коалиционной войны он был назначен дежурным штаб-офицером лёгкого корпуса генерала Чернышёва, при котором находился вплоть до взятия Парижа.
А потом 17 ноября 1814 года его назначили адъютантом к генералу П.Ф. Уварову…
По возвращении в Россию перейдя к мирной жизни, Дмитрий Александрович женился на 20-летней Елизавете Алексеевне Шаховской.
15 января 1816 года он уволился от службы, чтобы жить в семейной обстановке, заняться сельским хозяйством  в своём имении.
В отставке он несколько лет жил в Москве и в деревне.
Затем в 1821 году начал хлопоты для поступления на службу под начальство В.П.Кочубея в Министерство внутренних дел.
Определили его в службу 26 апреля 1822 года чиновником по особым поручениям при Московском военном генерал-губернаторе князе Д.В Голицыне.
24 марта 11824 года Давыдова произвели в коллежские советники.
Вскоре в его жизни последовала страница, наделавшая ему много хлопот.
Когда совершились события 14 декабря 1825 года, Дмитрия Александровича должны были арестовать, поскольку  многие декабристы находились в числе его близких друзей или родственников.
К тому же, по показаниям некоторых декабристов, Давыдов состоял в одном из их обществ – в Союзе Благоденствия.
Но, как говорилось в показаниях Ивана Бурцова, Сергея Трубецкого и Никиты Муравьёва, он вскоре отошёл от деятельности  Общества.
Вот поэтому к следствию его привлекать не стали, и царь Николай его «высочайше оставил без внимания»…
Но, хотя имя Дмитрия Александровича и фигурирует в «Алфавите декабристов», в восстании он участвовать не стал бы по своим внутренним убеждениям: он был уверен, что российское общество должно быть преобразовано только упорным трудом на общенародную пользу.
И всей своей жизнью, ратными, чиновными и научными трудами он постоянно заставлял современников в этом убеждаться.


ОТСЮДА ПОШЁЛ НА РУСИ САХАР

А теперь уже  речь не о лихом гусаре-партизане, родственнике знаменитого поэта и партизана Дениса Давыдова, а о... сельскохозяйственном учёном.
Притом внёсшем значительный вклад в сельскохозяйственную технологическую теорию и практику...
5 марта 1818 года Дмитрий Александрович в составе пяти общественных деятелей России, среди которых находился директор Московского университета А.А.Прокопович-Антонский,  стал учредителем Московского императорского общества сельского хозяйства.
Антона Антоновича избрали вице-президентом, а родственника Пушкина - А.М.Пушкина - первым секретарём Общества.
Давыдов участвовал в составлении проекта устава Общества, посланного императору Александру Павловичу на утверждение...   

В дальнейшем Дмитрий Александрович принял на себя тяжёлый труд – разработку нового способа добычи сахара из свекловицы – сахарной свёклы и распространения в России свеклосахарного производства.
Эта работа много лет спустя, 20 декабря 1845 года, на юбилее Общества  была оценена серебряной медалью с надписью по-латински «Лучшему из достойных в Отечестве».
Главный практический труд Давыдова – изобретение способа холодной вымочки свекловицы для получения сахара.
Читатель, наверное, удивится,  когда узнает, что в то время в России своего сахара не было, и весь сахар она получала… с Кубы.
Сахарный песок-сырец приходил в Россию трудным путём – по морю через Лондон в Петербург. Здесь его рафинировали и превращали в знаменитые сахарные «головы».
Война с Наполеоном сорвала морские связи. Поставка сахара свелась на-нет.
Поэтому в Росси предпринимателям  пришлось озаботиться приисканием способа выделки сахара из свекловицы. Метод горячей выпарки уже был известен по английским и французским публикациям и кое-где осуществлялся,  но был мало доступен для населения.
Давыдов разработал относительно продуктивный способ, а самое главное – доступный любому трудолюбивому хозяину. Применяя его, сахар для своей семьи мог добыть любой среднего достатка крестьянин.
Своей жизненной базой Давыдов выбрал  деревню Дубровки в Клинском уезде, сделав её местом своего пребывания и своеобразной сельскохозяйственной лабораторией. Здесь он выкопал огромный пруд, устроив на нём островок, расширил хозяйский дом, дополнив его новыми хозяйственными постройками, высадил большой  плодовый сад.
К реке Лутосне, на которой действовала   старинная мельница на два постава,  была проложена отличная, в любое время  года проходимая дорога.
Новейшей сельскохозяйственной техникой, выписанной из-за границы,    владелец обзавёлся в  своём машинном дворе,  обучив работе на ней своих крестьян.
Так что сельцо Дубровки стало в Клинском уезде одним из наиболее известных хозяйств, сравнимых с хозяйством князя Дадиани в сельце Боблово.
Базой для опытов выращивания сахарной свеклы и картофеля стали поля в Дубровках, Попелкове  и Григорьевском.
Главный же сахарный завод его располагался далеко южнее, в другом имении – под Липецком тогда  Тамбовской губернии.
Своими первыми успехами Дмитрий Александрович охотно делился со всеми хозяевами России и других стран, заинтересованными в «фабрикации» сахара.
В 1833 году Давыдов издал книгу «Взгляд на свекловично-сахарное производство», где дал анализ состояния сахарного дела.
В 1834 году он напечатал книгу «Краткое руководство к возделыванию свекловицы в России», ставшую настольной для многих хозяев России.
В журнале «Московский наблюдатель» в 1835 году он опубликовал блестящую научную работу «Химическое изыскание по свеклосахарному производству».
К Давыдову в Дубровки приезжали со всей России, чтобы убедиться в возможности выгодно и в достатке производить сахар простым доступным способом.
Одного не учёл простодушный Дмитрий Александрович.
Того, что его  простой способ невыгоден для крупных землевладельцев, начавших производить сахар в больших количествах методом выпарки.
Против Давыдова фактически выступила монополия,  целью которой было не только получить из сахара прибыль, но и с его помощью управлять народом, выстраивать его в очереди за ценным продуктом.
Что греха таить?
Последствия этой монополии на сахар, в данном случае правительственной, мы остро ощущаем и сегодня на себе. А особенно ощущали  в 1992 году, когда приходили в магазины с зажатыми в кулаке талонами на сахар.
А во времена Давыдова было всё ещё грубее и откровенней: он впустую ухлопал на распространение своей сахарной технологии всё своё состояние - около миллиона рублей и после выдачи замуж трёх дочерей фактически разорился.
Поэтому Давыдов, вышедший со службы в отставку 2 февраля 1827 года, должен был вернуться 13 июня 1832 года на государственную службу и до 8 мая 1846 года состоял чиновником для особых поручений при Московском военном генерал-губернаторе.
Но эхо его экономической неудачи ещё долго ходило по Петербургу и Москве. Московский почт-директор А.Я.Булгаков ещё в 1833 году писал: «Не удивляюсь, что Давыдов кряхтит; говорят, что он от упрямства своего пробухал полмиллиона, не сделав ничего. – стало быть горек должен быть для него сахар. Может сказать о сахаре: экой сахар».
Что Давыдов якобы «ничего не сделал», осталось на совести Булгакова, не умевшего понять бескорыстия.
 У друзей же его жизненный подвиг вызвал уважение. Например, П.А.Вяземский вспоминал: «Нельзя забыть нашего… приятеля Дмитрия Давыдова. Он…положил…много лет, много усилий и трудов и много денег – едва ли не всё своё благосостояние, заключавшееся в миллионе рублей ассигнациями. Удача не вознаградила его усердия и пожертвования»,
Преклоним голову перед трудами Давыдова и мы: ведь сто восемьдесят лет тому назад он думал и о нас, мой современник, о нас, которые умудрились в самые высокоурожайные по сахару годы устроить всеобщий сахарный дефицит.
Ведь это нам, потомкам, Давыдов завещал свой жизненный закон, который в качестве эпиграфа он начертал на своём главном научном сочинении: «ПЕРВАЯ ОБЯЗАННОСТЬ ГРАЖДАНИНА – БЫТЬ ПОЛЕЗНЫМ».

В КРУГУ ДРУЗЕЙ

Жизнь Дмитрия Александровича Давыдова была счастливо освещена дружбой, частыми встречами с Александром Сергеевичем Пушкиным.
В письмах и дневниках  Пушкина мы находим только два упоминания Давыдова, но они подтверждают, что знакомство  Пушкина с Давыдовым было не шапочным, а обыденным житейским делом, что их отношения имели долговременный и прочный дружеский характер. Общительный герой 1812 года несомненно вызывал симпатии у поэта. У них множество общих друзей и знакомых.
2 января 1831 года Пушкин пишет из Москвы письмо своему другу поэту Петру Андреевичу Вяземскому: «Стихи твои прелесть – не хочется мне отдать их в альманах; лучше отошлём их Дельвигу… Новый год встретил я с цыганами и с Танюшей, настоящей Татьяной – пьяной. Она пела песню в таборе сложенную, на голос «Приехали сани»
Давыдов с ноздрями,
Вяземский с очками,
Гагарин с усами,
Девок испугали и и всех разогнали и проч.
Зн.(аешь) ты эту песню?»
А справа после каждой строчки этой пародийной песни Пушкин помечает: «Д – Митюша», «В – Петруша», «Г – Федюша». Речь здесь идёт о воспоминаниях по поводу прошлых «набегов» друзей с участием Пушкина к цыганам за песнями.
Кстати, пока не найден нами рисованный портрет Д.А.Давыдова, мы пользуемся упоминанием в импровизированной песне цыганки Танюши и дорисовываем воображением крупные закрылья носа на лице лихого гусара.
Этот штрих достоверен, поскольку подтверждён и словами Пушкина, и реальными портретными штрихами других участников песенных набегов – П.А.Вяземского и брата его жены, бравого гусара, бывшего адъютанта П.И, Багратиона, а затем декабриста Ф.Ф.Гагарина, так же, как и Давыдов, героя Отечественной войны 1812 года.
В эпизоде с новогодьем у цыган Пушкин рассказывает о своей хорошей московской знакомой цыганке Татьяне. Это была лучшая в Москве цыганская исполнительница русских песен, слушание которых доставляло большое наслаждение как Пушкину, так и  его старшим друзьям. Особенно Пушкина удивляло, что безграмотная цыганка Танюша русские песни пела в более правильном варианте, чем они приводятся в известном сборнике Кирши Данилова…
Следует также вспомнить о дневниковой записи Пушкина, относящейся  к 1834 году. В ней значится: «3-го июня обедали мы у Вяз.(емского): Жук.(овский), Давыдов и Киселев. Много говорили  о его правлении в Валахии. Он, может самый замечательный из наших государственных людей, не исключая Ермолова, великого шарлатана…».
Благодаря Пушкину мы узнаем о круге общения нашего земляка – от цыган-песенников до государственного деятеля Павла Дмитриевича Киселёва (1788 – 1872), истинная оценка личности которого, совпадающая с мнением Пушкина, даётся только в наши дни.
Ему принадлежит первый проект ликвидации крепостного права, высказанный в поданной царю в 1816 году записке «О постепенном уничтожении рабства в России».
Свои мысли об устройстве жизни крепостных крестьян Киселёв сам же первым стал осуществлять, когда был назначен правителем княжеств Валахии и Молдавии (в Румынии).
 А эта тема как раз и интересовала землевладельцев и передовых людей общества Пушкина и Давыдова.
Наиболее близкая дружба Давыдова в литературных кругах сложилась с поэтом Петром Андреевичем Вяземским. Имя Давыдова часто упоминается в переписке Петра Андреевича с общим  их другом Александром Ивановичем Тургеневым, общественным деятелем, литератором и археологом, сыгравшим огромную роль в жизни  Пушкина.
Из переписки мы узнаём о многих чертах характера и поведения Д.А. Давыдова.
А декабрист И.Д.Якушкин в своих «Записках» отмечает весёлый и общительный  нрав нашего земляка, некогда блестящего и храброго офицера, который,  по его словам, принимал участие во всех увеселениях Москвы…
В конце жизни,  в 1850 году, Давыдов получил высокий чин действительного статского советника. Но  это повышение пришло слишком поздно, не улучшив денежное положение семьи. А семья у Дмитрия Александровича и Елизаветы Алексеевны  сложилась большая и шумная. В ней насчитывалось десять детей: четверо сыновей – Ростислав, Владимир, Алексей, Всеволод, и шестеро дочерей – Александра, Софья, Вера, Ольга, Анна и Елизавета.
Дмитрий Александрович скончался 13 мая 1851 года, не дожив тринадцати дней до своего 65-летия.
Елизавета Алексеевна умерла в 1860 году в возрасте 62 лет. Оба они похоронены в Николо-Пешношском монастыре под Рогачёвом.
Здесь же нашли покой родители гусара – Александр Николаевич и Екатерина Львовна Давыдовы, дочери  Анна и Елизавета, сын Всеволод, внучка Анна, родственники Орловы…
Когда мне довелось в 1980-х годах побывать в запущенной местности Николо-Пешношского монастыря, где в то  время располагалась психиатрическая больница, могил героя Отечественной войны 1812 года и учёного, его родных я не нашёл.
Как мне сказали местные жители, дмитровские большевики стёрли их после закрытия в начале 1920-х годов самого монастыря.
Никто не забыт? Ничто не забыто?
Недавно я снова побывал в монастыре.
 Он сейчас полным ходом  восстанавливается и уже возвратился к монашеской жизни.
В дорогом сердцу Давыдова сельце Дубровки долго сохранялись черты заложенного им  добротного хозяйства. Ещё в начале Двадцатого века здешний хозяин - предприниматель Егоров содержал и старую мельницу, и старинный сад,  плодовыми посадками  из которого снабжал всю дальнюю округу Клинского и Дмитровского уездов.
Один из главных покупателей у Егорова был не кто иной как великий Менделеев. Дмитрий Иванович приобретал в Дубровках все плодовые саженцы для яблоневого и вишнёвого сада, все декоративные кустарники, которыми  так густо и со вкусом украсил своё дорогое Боблово.
Начиная с 1914 года  хозяйство находилось в руках латышей - переселенцев из Латвии,которые создали на его основе коммуну под названием "Арайс" "(Пахарь").Когда их "раскулачили",  а некоторых арестовали, всё хозяйство  рухнуло окончательно при организации колхоза.

1992 г.