Берегите переписчиков!

Нелегкое это дело  - перепись, особенно для переписчиков. Ходишь из дома в дом из квартиры в квартиру, да не по одному разу: кто домой поздно возвращается, кто в командировку уехал. Есть и приятные мгновения, есть и весьма опасные.
 Участвовала я в переписи населения восемь лет назад. Погода была мерзопакостная, во дворах грязь, сырость. Ну ладно бы в своем районе, а то в чужом, где никого ты не знаешь, да и тебя никто раньше не видел. Но народ в целом приветливый. Некоторые ждут тебя, как праздника, даже готовятся: чаем напоят, про себя расскажут, про твою жизнь спросят. Помню, поднимаюсь я по лестнице до последнего пятого этажа (одна квартира у меня осталась в этом подъезде не переписана) оборачиваюсь – идет сзади меня бабушка лет семидесяти с сумками.
- Давайте я Вам помогу, – предложила я.
- Нет, – отвечает бабушка, - я сама.
И быстрее меня на пятый этаж взлетела. Зашла в нужную мне квартиру. Напоила она меня чаем с пирожными.
- Давно  я тебя жду, - говорит. – Только вот дома редко бываю. Ты, если замерзнешь да устанешь, снова ко мне приходи, я тебя накормлю.
Многие мне про жизнь свою рассказывали – у кого грустная она, у кого счастливая. Но каждому своими переживаниями поделиться хочется. Потребность человеческой души такая – рассказал и стало легче на душе.

Только не все у меня прошло ладно да складно. Ведь разные люди по земле ходят, значит разные и в квартирах живут.
Чтобы хоть как-то защитить переписчиков от неприятностей, выдали нам фонарик, чтобы в темноте лестничных площадок не упасть и свисток, чтобы на помощь позвать. Хранила я их бережно,  на дне своего портфельчика – надо, значит надо.
Где-то в середине переписи дошла я до одной квартиры, позвонила. Открыл мне двери молодой мужчина кавказской внешности, довольно неопрятно одетый и сразу видно, без особых признаков образования и интеллекта.
- Ты кто? – говорит.
- Здравствуйте, - отвечаю, - это перепись населения. Мне нужно Вас переписать.
- А я здесь не живу. Я в гости приехал. Хозяин позже будет. Завтра зайди.
И хлопает перед моим носом дверью.
Девушка я ответственная, знаю, что переписать надо всех, только боязно мне снова в эту квартиру идти. Гость – это раз мужик, хозяин – это два. А два – это уже слишком много.
Как раз на следующий день дали мне милиционера, мол, иди вместе с ним и все неблагополучные квартиры перепиши. Но главное для чего мне дали этого юного защитника порядка – это чтобы переписать беженцев из Чечни. Такое распоряжение сверху пришло.
Пошли мы к чеченцам вдвоем. Дверь мне открыла очень приятный мужчина, культурный и гостеприимный.  Его жена занималась ребятишками, а он давал мне необходимее данные для внесения в специальные формы. И так, я скажу, мне было перед ними неловко, что я с милиционером пришла! Им и так нелегко среди чужих людей, а тут их еще раз унизили.
Затем пошли мы в отмеченную мной накануне квартиру. Открыл дверь молодой человек кавказской национальности, но совсем не тот, что вчера. Увидел он милиционера, как то замялся, стушевался и сказал, что хозяина нет, он придет позже, скорее всего вечером.
Пришлось мне в третий раз идти в эту злополучную квартиру. Милиционера мне больше не дали – он с кем-то другим пошел, но я предупредила свою начальницу, куда направилась.
На этот раз открыл мне дверь молодой человек кавказской национальности, только опять же видела я его впервые. Ласково так провел он меня на кухню и усадил за стол, а сам сел напротив. А еще помимо нас на кухне было три молодых человека кавказской внешности. И стало мне как-то не по себе.
- Ну что, – засмеялись эти лица, - не страшно одной по квартирам ходить? Дали вам хоть пистолет или еще что?
- Дали, - говорю.
- Газовый?
- Газовый, - вру я от страха очень уверенно. А затем спрашиваю – Всех переписывать будем?
- Нет, - смеются, – у нас только Гаджига здесь живет.
И показывают на того, который сидит напротив меня за столом.
- А у меня сегодня день рождения!  - хвастается тот, которого зовут Гаджига.
И чтобы я ему поверила, протягивает свой паспорт. Точно, день рождения у него именно в этот день и зовут его Гаджига Гаджигаев. Я все тщательно записываю, а они с интересом за мной наблюдают.
- Гражданство? – спрашиваю я.
- Чего?
- Ну откуда вы?
- А, из Дагестана.
Я кисло улыбаюсь и тяжело вздыхаю.
- А ты знаешь, где это?
Они смотрят на меня выжидательно, с любопытством.
- На Кавказе.
- А море-то, какое?
- Черное. – ляпаю я первое, что взбрело в голову.
- Ха-ха-ха. - Смеются они. – Лучше надо было в школе географию учить. Запомни, Дагестан омывают волны Каспийского моря.
Я краснею и снова начинаю спрашивать.
Вдруг сзади меня послышались шаги и из комнаты вышел еще один очень крупный высокий мужчина, не один, а с худенькой маленькой блондинкой, весьма  затасканного вида. «Ну, попала!» - думаю я и стараюсь поскорее свернуть свои бумажки и смотаться. Но дагестанцы и не думают меня отпускать. Они гостеприимно наливают мне чай, мажут булку с маслом и с сыром и намекают, что отказаться будет неприлично.
Не успеваю я все быстренько доесть, как раздается звонок в дверь и на кухне объявляется еще один мужчина лет сорока, шестой по моим подсчетам. Ему сразу сообщают кто я.
- Ну что, дали вам средства защиты – свисток и фонарик, - смеется он, а за ним и все остальные.
- Машина приехала, - обращается он к остальным, - надо бы разгрузить.
- Гранаты приехали! – радуется молодой парень, сидящий на подоконнике, и смотрит на мою реакцию.
Но остальным не до шуток. Все начинают тревожно суетиться и забывают обо мне, вернее я чувствую, как меня выпроваживают взглядами. Понимая, что я свободна, я хватаю портфель и пулей вылетаю из этой квартиры, не забыв культурно попрощаться.
 Продолжая перепись в этом же подъезде, я спросила у людей, что это за квартира, где полно гостей с Кавказа, но никто там не живет.
- Наркопритон – ответили мне люди, - на учете они у милиции, а сделать с ними ничего не могут.

За все время переписи никто из моих знакомых и поданным официальной статистики не пострадал. Ну и, слава Богу! Помогли ж все-таки свистки и фонарики.