Азеф и Котовский. Противостояние. Глава 2

                2

- Второго привезли? - вдруг резко переменил тему разговора Котовский.

     Кучерявый знаком показал  ему, что «да» и кивнул головой на меня.

- А пусть его! Остаётся! – отрезал Котовский с каким-то своим, одному ему ведомым, чутьём…

     Сначала послышался далёкий шум, этажом видать ниже. Потом неясные тихие шорохи. Они сменились ритмичными ударами чем-то тупым и мягким о стены узкого коридорчика. Затем тяжелый топот ног по винтовой лестнице усилился. Дверь приоткрылась, и в комнату спиной ввалился русый, почти рыжий хлопец, лет двадцати пяти от роду, волоча за шиворот упирающегося изо всех сил и брыкающегося чернобородого мужика купеческой наружности.

- Ну, чего там?! – бросил в сторону входившего Котовский.

- Привели батюшка! Ну, никак не хотел идти, ирод заморский! Пришлось, малость самую, глушануть по темечку. - тут рыжий, за секунду до этого буквально ввалившийся задом в комнату, нетерпеливо заржал. - У нас же всегда есть чем убедить классового врага… продолжил он, как бульдог, не выпуская ни на миг объект из своих объятий, и между тем с силой втаскивая, купеческого вида мужика в центр комнаты.

     Котовский недобро глянул из-под нависших черных бровей на зарвавшийся молодняк:

- Я ж просил - по-хорошему! Чтоб сам захотел! Деньги тут - не вопрос, уж больно много вопросов накопилось на душе… Темно вот, света никак впереди не вижу…

     Подлое, невозможное, уму не поддающееся предательство недавней подруги - молодой студенточки, переспавшей с молодым жандармиком, и, сдавшей Котовского, в пылу постельных утех ни за грош, прямо накануне очередной революционной операции уездной жандармерии, никак не забывалось… Пять товарищей оставили тогда на снегу умирать.. Забрать не смогли. Сам чудом цел остался, дворами, петляя ушёл…
 
- Ну что, мистик! С душами, говорят, разговариваешь?! - и его лицо опять исказилось до неузнаваемости… Тени, как черные птицы мелькали бликами по нему, добавляя элементы зловещности, и, угнетая, саму, казалось бы, реальность, загнанную в кольцо всё разрушающих революционных сомнений.

- Нет, нет! Ваше выск… бл…городе…, - как бы заплетая от показного ужаса язык и неимоверно коверкая как чужие слова, глумливо произнес маленький чудной человечек в старом потрёпанном манто с моноклем, еле державшемся на сломанной при похищении ручке… Уже как-то сразу, почти по-хозяйски, обвыкнув с обстановкой и пытаясь взять инициативу в свои руки. Явно он при этом переигрывал. Уж больно не типично для хитроватого мага и фокусника вёл себя этот докторишка заморский… Угодник заблудших душ…

- Чего скажете, чего изволите?! – продолжил он, сделав очередного петуха, и пытаясь восстановить постоянно прерывающееся дыхание…

- А изволю я, – тут Котовский остановился и с небольшой внезапной одолевшей одышкой совсем уж страшным шепотом, - вопросы задать тебе по существу профессии твоей буржуазной…

- Какие такие вопросы? - заверещал человечек, продолжая гнуть линию ничего не понимающего идиота, этакого заблудшего козлика.

- Ах так! - разозлившись не на шутку рявкнул Котовский, - а это что, гнида… м..морская? - тут Котовский почти швырнул в лицо мужичку газетенку. Это были по всему видать местные "...ведомости". Газета ударившись и совершенно мягко спружинив о бородатое лицо мага, упала почти вертикально вниз и чудесно раскрылась прямо посередине… На её развороте, в полполосы от самого жирного и дорогого места уходила надпись «проездом в городе*** маг и кудесник, медиум высших ступеней…».

- Так что, будем по-хорошему или под дурочку косить станешь?! Не ровен час, так в своей этой роли заиграешься, что клоуном и помрешь!!! – Котовский уже явно не шутил - было видно, как гуляли желваки  на его лице и метали молнии его потемневшие, налившиеся кровью глаза.

     Тут вдруг с человечком произошли какие-то едва заметные мимолетные изменения. Еще секунду назад этот человечек тщедушно молил о пощаде и выторговывал свободу. Сейчас перед нами сидел плотный сильный мужчина с красивой барской осанкой – такое я видывал, пожалуй,  в мастерской  у самих Кустодиевых только…

- Ну, раз так, давай поговорим! – он усмехнулся, даже что-то хищное старческое друг проявилось на его лице, «распутинское» этакое, не вслух будет сказано, и интеллигентным движением весь как-то выгнулся, как кот, и потянулся куда-то за отворот своего манто.

      Рыжий всполошился было, но его взглядом пригвоздил Котовский. Да так видать, пригвоздил, что тот таки и остался стоять с отвисшей челюстью.

- Пусть его! – сказал он. – Посмотрим, что там  у него.

      Человечек вытянул ловким фокусным движением маленький сверточек. Еще одно мгновение и у него в руках появилась маленькая тарелочка – такие ровно, что очень походили на детские вазочки для варенья.

      Ещё пара секунд и широким рукавом шубы он опрокинул вдруг всё со стола на пол мансарды. Гулко упала в тишине бутылка и откатилась куда-то под одинокую кривоватую кровать. Звонко упала металлическая солонка в форме петушка и из его отверстия в основании вывалилась на пол белая-белая соль… мусор газеты, останки вяленой рыбы всё-всё полетело в тар-та-ра-ры и, как песок, осело вокруг стола.

- Ну! – произнес нетерпеливо Котовский, - что дальше?

- Пусть твои, - человек говорил решительно и властно, - Из-за спины выйдут. Им же лучше будет, - с нажимом сказал он. - Все сесть на лавку должны, сзади чтоб не было никого - продолжил он крайне серьезно. Было видно, что в комнатке, все, даже рыжий, перестали смеяться и шутить… Всем как то сразу стало не до смеха. Даже шумное дыхание и сопение товарищей прекратилось… Не слышно никого стало.

      Темнота сгустилась. Все, почти покорно, сели напротив мастера и, затаив дыхание, стали следить за его таинственными манипуляциями.

      Он же сам будто никуда не спешил. Будто по расписанию у него тут назначено было. Я подивился его духу самообладания…Осторожно взял, откуда ни возьмись, толстую нитку, затем соединил её двумя концами.  И, почти идеально, по широкому радиусу одним профессиональным движением положил на чуть выпуклую поверхность стола… После этого в центр круга положил тарелочку.. Тарелка легла ровно в центр круга. Туда, где еще стояла от пролитой водки небольшая спиртовая лужица на столе…

- Ну, такс, господа. – на это обращение мага, лицо рыжего недовольно встрепенулось, но встретив взгляд Котовского, потом опять будто окаменело. - Будет у вас на всё-про-всё полчаса времени. Не боле…Как говорится, не буди лиха… Но, сами, господа милые, - он опять с нажимом сделал упор на этом слове, - захотели. А уж если так невтерпёж, то сами знаете. Остановить-то, чувствую, вас не в моих скромных силах… Arrive се qu'il pourra*, как говориться.

      Мэтр закрыл глаза и забормотал какие-то нечленораздельно слова. Они были похоже на какие-то распевные стихи, по крайней мере, напоминали их неким связующим ритмом. Но что это был за язык, и язык ли, я сказать достоверно не мог тогда. Не могу и сейчас, вот уже через столько лет после данных событий. Сколько воды утекло с тех пор…

- Две цифры вижу, -  через какое-то время, если предположить что оно все же оставалось в этом узком сосуде комнатенки, а не вытекло куда-то одним большим потоком. Так вот, через какое-то время сказал доверительно как-то очень даже по-свойски медиум. Потом, прислушавшись куда-то в темноту  он сделал грозный запредельно вдумчивый вид… И так, подумав какое-то время, вроде как что-то ему шептало на ухо здесь в темноте, задумчиво произнес, - по нарастающей зеркально в воде отразились… бесконечность умножив дважды от рождения*…

- Qu'est-ce que ce? - быстро в один слог бросил по-французски* Котовский опешившему магу…

- К рождению цифры привязаны, месье… - уточнил маг.

- Да, понятно-понятно… Что ещё то? – прервал его Котовский и уже по всему было видно что он еле сдерживался…

     Задумался маг еще раз, огляделся, стараясь по существу оценить каждого из собравшихся. Ох, и не прост он был, шалава!

- Ну и… - нетерпеливо кивнул Котовский, приняв только ему понятное откровение. – ДАВАЙ К ДЕЛУ ПРИСТУПАЙ!!! Да побыстрее, истомил товарищей п..падло… И это еще! Понятнее давай говори! Понял-нет?! - грозно, по-царски наставительно добавил Котовский.

- Да понял я, всё понял! Успокойтесь, ваше высокоблаг…родие, – поспешно очень как-то по-русски, совсем без акцентика сказал пришлый заморский маг…Потом, помедлив с секунду, - Ну к делу, так к делу! - опять согласно кивнул глава магического круга и деловито приступил.

      Все собравшиеся здесь волею судеб плотно обступили его со всех сторон и стали, сильно толкаясь, крайне заинтересовано наблюдать за непонятными действиями.

      Спиритический сеанс начался.

- Ну-ка, браток, не мешай, давай! …Да отодвинься ты от меня, - он неприветливо зыркнул на рыжего… тот было заартачился, но под тяжелым спокойным взглядом Котовского быстро переместился в мою сторону.

      Теперь он стоял почти рядом со мной, едва не касаясь тяжелой деревянной кобурой моего болевшего после удара плеча. Прямо на противоположной стороне сгрудились над столом моряк и кучерявый. Как дети, позабыв обо всем на свете – и о победе трудового народа, и о врагах пролетариата… совершенно потеряв свою революционную бдительность.

- Свет притушите, - приказал маг, начав заниматься привычным только ему делом. – Да не мешайте тут – в сердцах сказал он, - Молчать всем, чтоб дела всего не испортить! Духи шутить с Вами не будут! Сожрут и косточки не оставят! – видно было, что не шутит он, и спорить с ним стало сейчас бесполезно.

       Боязно как-то всем вдруг стало. Не по себе. Страшновато!

       Старую, видавшую виды лампу, стоящую уже лет сто, небось, на единственном комоде в комнате, слегка притушили. Окно задёрнули плотной, пыльной, сжелтевшей как лист ещё в «японскую» шторой. Прибитая сверху гвоздями к крыше, она сталагмитом свисала немного наискосок прямо от верха мансарды…

       Человек, взял блюдце перевернул и тихонько, изящно оттопырив большой и мизинец на обеих руках, стал водить им против часовой стрелки… Всё время тихо кого-то подзывая. Поначалу даже казалось, абсолютно ничего не происходило. Кто-то сидящий рядом со мной нервно зевнул и хихикнул…

       Котовский, не отрывая взгляда, следил за спонтанными перемещениями тарелки. Чудилось, что только он один и понимает, что сейчас происходит в тесном условном кругу на столе.

       То ли мне это всего-навсего показалось, но вдруг пламя до этого горевшее в керосиновой лампе на комоде ровным светом как бы сгустилось и застыло светящимся желе.

       Блюдце перестало совершать равномерные и не очень движения. Теперь оно ходило по кругу в разные стороны, едва не доходя до очерченной нитью линии окружности. И, казалось уже, совершенно не слушает своего хозяина. В движениях же последнего появилась какая-то особая и необъяснима разумом сосредоточенность.

- Ну! Чего там?! – нетерпеливо спросил Котовский.

      Медиум стал опять что-то монотонно враспев бормотать хрипловатым баском, снизойдя до какого-то чарующего камерного шёпота:
- Говорят, - сила дана одному из Вас, - прохрипел медиум.

      Котовский заинтриговано придвинулся. Теперь он нависал практически над центром круга.

- Египетский говорит… Сейчас… Сейчас… Не разберу… Вот! – и он удовлетворенно чуть откинулся назад. - Египетский говорит, что двое в одном саркофаге… Бессмертие… Ищи путь… - опять склонившись над тарелкой зашептал он.

- Что? Что бессмертие?!! – заинтриговано так же хриплым неузнаваемым шёпотом спросил Котовский.

      Не отвечая на его слова, как будто в комнате был только он один, человечек продолжал свой сеанс, свой совершенный путь в неизбежное…

      По мне-то сначала, все это походило на цирковой трюк, немного фарс. Попахивало здесь этаким изощренным первосортным шарлатанством.

       Неожиданно тени в углах комнаты сгустились еще больше и человечек опять сильно захрипел… Тарелка стала свершать какие-то совершенно невообразимые быстрые движения по столу. Иногда она, всё же натыкаясь на невидимые нервности и препятствия, и лишь слегка при этом замедляя свой быстрый ход, меняла направление движения. Присутствующим вдруг показалось, что она хочет вырваться за пределы ниткой очерченного кольца и начать жить своей самостоятельной фарфоровой жизнью…

      Руки при этом! Руки! Они оставались на весу, прямо над центром стола… Тарелка же двигалась самостоятельно. Я не верил своим глазам. Никто не верил…

      Котовский же даже не удивился. Ох! Не первый раз, видать, участвовал он в спиритических сеансах…

- Ещё говорят, - видно было, что человек очень устал, потому что говорил он уже не так быстро как в начале, запинаясь, медленно схватывая буквы, неуверенно соединяя их в слога, а затем в слова и провозглашая их вслух, - Враг твой отведёт опасность…

      Вдруг к нему, к медиуму, пришло какое-то необыкновенное знание. Испарина мгновенно выступила у него на лбу. Он, видать, сильно удивился, но не подал виду. Тарелка заплясала по всему столу, плавно перемещаясь от буквы к букве. Он ещё раз всё перепроверил. Решение было принято им почти мгновенно.

- А что по поводу завтра? - попробовал деликатно уточнить Котовский.

      Тарелка вдруг подскочила кверху, оторвалась от стола и скакнув в воздух сантиметров на десять со свистом упала на пол, разбившись при этом на мелкие многочисленные осколки. В то же самое мгновение медиум, в который уж раз за сегодня, внезапно преобразился до неузнаваемости…

      Теперь, напротив Котовского сидел не такой уж старый человек, как нам сначала показалось, скорее лет до тридцати. Морщины его, доселе обильно украшавшие чело, моментально вдруг разгладились, глаза в темноте заблестели лихорадочным молодым огоньком…

      Вдруг он, совершенно акробатическим движением, словно пантера, мягким  пружинистым движением вскочил, поджав ноги под себя, на громоздкий стул. Именно на тот самый арестантский стул, на котором до этого сидел я, и, оттолкнувшись от него, одним молниеносным движением рванулся на Котовского. Узкий длинный стилет, почти расплющенная обоюдоострая проволока (такие кортиковые ножи раньше видывал только у боевых морских офицеров и у уголовников, только у них они были свои ножи, особые) блеснул в его левой руке…

      Еще одно незабываемое мгновение…

      Замигало, затрепыхало, словно крыльями огромного мотылька пламя большой в тяжелых плавленых огарках деревенской кустарной свечи, стоящей на высоком умывальном табурете в углу коморки.

      В какой-то, совершенно иной, замедленной съёмке, как в немом кино, фрагментными импульсами фиксирующей дальше слайды молниеносного движения было видно, как масон, мягко по-кошачьи спружинив сжатыми ногами, как обезьяна перед броском, вскочил и прыгнул вперед. Стул, от которого он перед этим оттолкнулся, стал неспешно косо заваливаться на бурый дубовый комод, зацепил кружевное покрывало, потащил его за собой, неимоверно убыстряясь. Пока, наконец, не достиг всамделишной, совмещенной с реальностью, а не заторможенной непроизвольно сознанием окружающих, скорости движений…

      Лампа, усердно чадящая до того керосиновым дымом в низкий приземистый потолок, качнулась и, упав на комод, стремительно опрокинулась на щербатую неровную поверхность пола. Пламя керосинки кипятком, словно оливковое масло, из стеклянной дутой, закопченной местами до полной черноты, колбы вырвалось наружу, осколки битого стекла неприятно резанули по ушам и фейерверком брызнули на всё, что до этого соприкоснулось с ней. Пламя лизнуло обжигающими струями комод, кружевное покрывало, лизануло комод еще раз и стекло огненной лужицей на пол.

     Резко саданул в ноздри запах гари, дыма, жженой резины…

     Котовский уже ждал медиума, перехватывая махровым грязным полотенцем, которое мирно до того лежало на углу стола, руку со смертоносным оружием. Он сильно схватил узкое упругое лезвие почти буквально рукой, правда искусно до этого в одно движение спелёнутой мокрым полотенцем, и, с силой, провернув нож на пол оборота, вогнал его в шею нападавшего. Тот, сразу прекратив свой стремительный полёт к смерти весь как-то сжался, изогнулся дугой и повис над столом.

     Китаец же доселе не показывающий и виду, что способен хоть на какое-то действо, кроме как подать чаю в самоваре хозяевам, словно в мгновение ока перестал быть маринованной сельдью в бочке.

     Ловко сдвинув в сторону длинные полы шелкового халата, он, опустившись на одно колено, выхватил из-за пазухи длинную металлическую трубку и сильно дунул. Еще две иглы впились в тело магистра-медиума.  Но было уже поздно - это было явно лишнее запоздалое, пусть всего на долю мгновения, действо. По всему видно было, что тот кончен... Судя по всему, Котовский сам о себе успел позаботиться.

      В следующее мгновение со страшным стоном мертвое тело, обрушилось прямо в круг, своими конвульсиями ломая его целостность.

      Котовский тяжело дышал. Видно было, что и для него самого, привыкшего ко всему, такое было полной неожиданностью.

      Прием, проведенный им во время этого короткого неожиданного боя, был безусловно необычным*3. Ничего общего с боевым джиу-джитсу, так сильно распространённом сейчас в студенческой среде, которым я сам владел на достойном, как мне казалось уровне, здесь и в помине не было. Я впервые увидел эту качающуюся технику, напоминающую  чем-то движения маятниковой часовой булавы, но отнюдь не механической, а какой-то змеевидной, живой, одушевленной что ли. Было что-то общее с кобрами, которых я видел великое множество почти на каждом углу в Марокко…

- Да ты не так прост, как я погляжу, - почти с восхищением подумал я, признавая какую-то вселенскую необыкновенность этого человека, еще секунду назад казалось неподъемной неповоротливой глыбой вросшего в свое «царское» кресло.

       Керосинку уже затушили. Теперь в воздухе стояла какая-то особа атмосфера…

       Страх, ужас, онемение, непонимание, рождающее ещё больший страх и ужас… Запах разлитого самогона, толчками размеренно выплескивающегося где-то внизу на полу из полуразбитой бутылки. Запах жжёной ткани на комоде… и сладкий, пропитывающий все пространство своими испарениями, запах свежей крови.

       Сдёрнув штору вниз одним рывком руки, Котовский подошел к столу и перевернул труп. Маг уже окоченел и на его губах сжатых в презрительной улыбке, виднелась синеватая пена.

- Яд, - констатировал задумчиво Котовский, но невооруженным взглядом было видно, что ему тоже не по себе.

- А это ещё что?! – тут он нагнулся над неестественно вывернутой рукой нападавшего, всё ещё крепко сжимавшей рукоять стилета, торчащего из шеи. На внешней стороне руки мёртвого медиума отчетливо была видна геометрически выверенная фигура.

      Круг с жирной точкой посередине, обрамленной двумя правильными треугольниками с расходившимися от них в стороны лучами.

- Масон! – ахнул кто-то в темноте.

- Масон?! – задумчиво, почти механически эхом повторил Котовский.

- Масон, - утвердительно подумал я.

Мы изучали их знаки, и это был действительно один из тех знаков – символ магистра почти светился на его уже обесцвеченной руки. Смерть хорошо знала своё дело.

- Всё! На сегодня зрелищ хватит, - Котовский посмотрел на обалдевшего рыжего, – Этого, - он кивнул на мертвого, - отсюда убрать. Завтра, как оговорено! Сейчас тихо расходимся, товарищу постелите в коморке ниже. Ему надо бы выспаться. Завтра с нами пусть идёт. Ты, браток, отвечаешь, - ещё раз он напомнил матросу.

     Котовский все еще по привычке раздавал приказы налево и направо, хотя невооруженным глазом было очевидно, что и он сильно ошеломлён произошедшим.

     Все , словно куклы, еще совсем не отошедшие от того, что только что произошло, стали хаотично вразнобой двигаться… Кто-то споткнулся о разбитую бутылку и, ойкнув, опрокинулся навзничь. Кто-то тёр усиленно глаза…

      Один я взирал на всё это с невозмутимым спокойствием. Я, Григорий Александрович Пестов, по кличке «Азеф», тайный агент особой императорской службы, приступившей к исполнению самого сложного в своей жизни задания… Знал ли я тогда, что исполнить его придётся уже тогда, когда сама Империя исчезнет под всё сметающим революционным штормом…

Продолжение рассказа следует...


Литературные примечания:

* считается, что Котовский в совершенстве знал несколько языков. Историческая правда молчит о его знании французского…

*Arrive се qu'il pourra*. - Будь что будет…(фр.)

*Qu'est-ce que ce? – Что это значит? (фр.)

* Историки затрудняются с указанием точной даты рождения Котовского. Это в первую очередь связано с тем, что сам Котовский постоянно менял в своих документах даты рождения. По одной из самых правдоподобных версий он был рожден в 1881 году, хотя сам указывал обычно то 1886, то 1887 годы.

* Бессмертие, о котором очевидно намекнул масон – это собственный Мавзолей Котовского, в который будет в последствии помещено его, Котовского, тело… Кстати мистическим образом потом исчезнувшее…  Любопытный факт - мумифицированием тела Котовского занималась та же бригада, что и тело вождя.

*3 - Впоследствии мне неоднократно приводилось видеть, как Котовский использовал различные приемы этого метода боя в совершенно невероятных ситуациях.
Особенность этой борьбы, как я понял в дальнейшем, заключалась в том, что даже в замедленном спокойно-нейтральном положении своего тела, человек как бы продолжает прокачивать через себя какой-то очень размеренный сверхъестественный, никогда ни на секунду не останавливающийся ритм… Ничего похожего в восточных техниках, я никогда не видел. Судя по направленности, а техника эта была крайне эффективна в коротком рукопашном боя на малых дистанциях особенно с применением холодного оружия… Так вот, судя по направленности ее, технику эту, еще в середине 5-7 веков завезли к нам скандинавы. Из варяг в греки, так сказать, по «купеческому» поводу  перемещающихся. Умеющие мастерски работать как с оружием, так и без него, судя по всему, именно они стали философами этой уникальной методики. Впоследствии секреты этой техники доверялись избранным – учили только отпрысков наиболее богатых боярских, великокняжеских родов. Да и то, далеко-далеко не всех… К Котовскому эта техника боя, умение это, попала видать всё же от Манук-Бея*… Видать, всё же что-то связывало их невидимой нитью. А если не тайное родство, то что же…(литературное примечание)

* «Базиль» - в 1905-906гг.. одна из самых распространенных партийных кличек лидера тайного революционного движения в Российской Империи В.Ульянова.

* Манук-Бей - покровитель Котовского с самого рождения.