5

В бытовке становилось прохладно. Кутаясь с головой под старым пальто, вслушиваюсь в тишину.
Изредка со стороны трассы доносится гул проезжающих.
С чего-то вдруг грудь пронзил дикий ужас. Вскочив со скамьи, включаю свет.  На стене мелко тикают круглые китайские часы.
Выдохнув сел. Взял какую-то газету. С коридора тишину разбил заливистый женский смех и удаляющееся шлёпанье босых ног по кафелю.
Приоткрыв осторожно дверь, в полумраке, вижу со спины ту голую. Она скакала, звонко смеясь и ударяя мячик о пол.
Щёлкнув включателем, увидел, что  у девушки нет головы. Тело оказалось одето в длинный мешок почти до колен с прорезями для рук и ожидаемой головы.
Голова оказалась мячиком. Девушка развернулась и поскакала ко мне, стукая отскакивающую голову о кафель
Голова с пышной соломенной копной сбитой местами от крови, осыпая алыми брызгами пол и стены,
словно резиновая, прыгала, широко раскрыв глаза и улыбающийся  кровавый рот.
Вдруг рука поймала и с размаху метнула голову мне – еле успел захлопнуть дверь. Голова шмякнулась снаружи и упала на пол, смех стих.
В дверь постучали. Голос Лидки вывел из ступора
- Лёха, открывай же, ну! Спишь что ли?
Открыл. Ноги подкосились, уселся на пол – в открывшейся двери стояла безголовая . Из под мешка меж ног свисали до пола волосы по которым струилась густая кровь, быстро растекаясь по полу.
Лидкина голова свисала из-под юбки макушкой к низу. По лицу текли тонкие вишнёвые ручейки. Серые внимательные глаза без косметики уставилась на меня.
-чего сидим? Чего ждём?
-…
Шагая, раскорячив ноги и волоча мокрые в крови волосы по полу, вошла, оставляя след в багровой луже.
-давай кофейку попьём?...ты чё - немой?
В голове что-то переключилось. Ужас сменило безразличие.
-заваривай
-деловой…
-чё вернулась?
-ай,  опять поругались… - вздохнула

Включила чайник. Села на стул, положив голову так, что лицо смотрело в потолок. Стало видно, что шея, отодвинув трусы, выходит из влагалища.
Встретились взглядами, улыбнулась беззубо
-да, как у всех… а ты чего, что-то вспомнил?
-не…
Лида обрывками газет стала вытирать лицо.
-а хотел бы вспомнить?
-не знаю
Зашумел чайник. Лида задумчиво разглядывала в жёлтых пятнах потолок.
Оглядываясь, заметил, как из-под другой двери, из чуланчика текло что-то чёрное, как чернила.
- …а я вот хотела бы забыть…слушай, может беленькой? Не? А я выпью…
Она встала, враскорячку подошла к тумбочке, из глубины коей извлекла початую бутылку водки.
- м? Ну, нет - так нет.
Налила, села, вновь положив голову на стул лицом к потолку. Голова поворочалась на жёстком стуле.
-дай вон платок…ага…ну, за любофь! - опрокинула стопку в лежащую на стуле голову, поморщилась, подстелила под голову платок. Волосы словно в вишнёвом варенье лежали на полу
и вскоре окрасились разливающейся из чулана чернотой.
Чернила стремительно растекались по полу, стенам и даже потолку, капая оттуда вниз. Вскоре они поглотили лампочку, погрузив всё в полный мрак.
-а я сюда из Узбекистана приехала…у меня там мама, вся родня…а слышал - недавно в городе двух девочек повешали?  Прямо в центре, у ментуры…
Полилась вода, видимо в кружку, зазвенела ложечка...
-ваш кофей - предлагалось из темноты
Водя рукой, нащупал кружку. Стал тянуть к себе, но не смог сдвинуть ни на миллиметр.
-слушай, а ты помнишь этих китаянок?
-не
-точно?
-да точно - отпущенная кружка облила руки
Лида засмеялась
-госпожа Сринмо будет недовольна
-кто?
-ты не помнишь госпожу Браг Сринмо?
Наклонил кружку отхлебнуть, но она оказалась пустой из неё вылетела муха, принявшись жужжать и биться в темноте о стены.
-ты пытался спасти рассечённую ею Бла-Лхамо… сколько не рассекай – части становятся девочками... и если ты не найдёшь свою Ла…
Голос стал удаляться, сменяясь тонким звоном колокольчиков и вскоре вовсе стих.

Потянуло прохладой и полынью. Повернувшись к чулану, увидел полную луну, взошедшую из-за
 чёрного силуэта горных верхушек над голым кустом с ленточками и колокольчиками.
Шагнул с дивана и оказался по грудь в суховатой полыни, волнами качающейся от ветра.
Горький густой дух наполнил лёгкие.
Пробираясь в море полыни к деревцу, среди звона различил многие голоса, торопливо повторяющие на разные лады непонятные слова.
Ленточки, многим числом были повязаны на всех ветках так, что деревце казалось объятым бледным пламенем.
Подойдя ближе, увидел, что ленточки – это не что иное, как повешенные маленькие девочки, которые поблёскивая россыпью глаз, жалобно о чём-то просили.
Отвязав тугой узелок, упустил нитку, и первую девочку унесло ветром.
Чувствуя, что делаю правильно, стал отвязывать всех подряд. И их также неумолимо уносил ветер.
Уносил в сторону чёрного горного озера, которое стало подниматься по холму, медленно приближая лунную рябь к ногам.
Отвязывая последнюю девочку, уже был по пояс в чёрной воде, которая имела странное свойство.
А именно - та часть тела, к которому она прикасалась, переставала ощущаться, словно немела.
Вскоре уже не ощущались и руки, и голова. И всё вокруг исчезло, оставив только равнодушное ко всему сознание.
Оно стало погружаться в ещё большую темноту, углубляясь и углубляясь, пока ни стало, вывернувшись наизнанку, светлеть.

Закапала морось. Стою у насыпи ниже трассы.
В мутной темноте иногда проплывают огни фур и автобусов, перемежаясь быстрыми легковушками.
Правее вдали под ночной хмарью неподвижно светят огни города.