Фобии

С детства я боялась котов. Нет… Не тех милых кошечек, которые живут в наших квартирах, а уличных котов — грязных и мерзких. Когда я проходила мимо такого кота, я вся сжималась, зажмуривалась, и, задержав дыхание, старалась как можно быстрее от него уйти, буквально убежать. Я видела, как они с разбегу запрыгивают на дерево, вонзая свои когти в ствол, и мне казалось, нет, я боялась, что вот так, однажды, какой-нибудь кот бросится на меня, начнёт забираться по мне, как по стволу, при этом всю исцарапает, испачкает, порвёт моё платье. При виде кота на улице, я с закрытыми глазами перебегала на другую сторону, потом выдыхала и уже не оглядываясь, стремилась домой. Об этом знала только моя подруга Ирина и разыскивала для меня всякую информацию по этому поводу.
Однажды Ирина пришла ко мне и авторитетным тоном заявила:
— Я знаю, что с тобой. У тебя ФОБОЯ. — заявила она как-то так, что мне сразу стало плохо: голова закружилась, в глазах потемнело…
— Что это? — спросила я, так как в то время нам и Ириной было всего лишь по одиннадцать лет, то ни о каких фобиях я не слышала.
— Фобия — это страхи, — продолжила Ирина, — а у тебя — гатофобия.
— Да-а-а, — открыла я рот от удивления и сразу почувствовала себя какой-то особенной.
Моё состояние от этого не улучшилось, и я обнаружила однажды, что не только уличных котов боюсь, но и уличных собак. Как-то бродячий пёс басом лениво пару раз на меня гавкнул, а я так испугалась, что остолбенела на месте. В глазах всё поплыло, закружилось и унеслось в неизвестном направлении. Очнулась в больнице. Ирина дёргала меня за руку:
— Ну? Что на этот раз?
— Собака… — простонала я.
Подруга разыскала в справочниках по психиатрии этот страх и позже сообщила мне, что у меня ещё одна фобия — кинофобия.
Я подрастала вместе со своими фобиями и надёжная подруга Ирина всегда была рядом.
Однажды, это было уже в пятнадцать лет, мы всем классом поехали на природу. Был замечательный месяц май, и учительница Алевтина Ивановна предупредила, что наступил сезон клещей и надо бы быть поосторожнее. Меня тут же охватил страх. Я схватила за руку Ирину и задрожала. Она внимательно посмотрела в мои зрачки.
— Так. Зрачки расширены. У тебя акарофобия.
— Что это?
— Акарофобия — это боязнь клещей.
На природе я боялась встать на траву и аккуратно обходила каждую веточку, а когда мы вышли на берег озера, я застыла на месте и не могла приблизиться к воде. Я боялась… и я точно знала, что я боюсь этой водной стихии — у меня просто всё тело оцепенело. Ирина сбросила с себя одежду и наперегонки с Гошей бросились в воду. Они были на середине озера, когда я почувствовала, что в моих глазах потемнело.
Очнулась от того, что Ирина шлёпала меня по щекам.
— Ну, понятно, боишься воды — аквафобия, а ещё чего ты испугалась?
— Я боялась, — простонала я, — там очень глубоко… а вдруг ты утонешь…
— Так, страх глубины? — Ирина вспоминала всякие фобии, которые она специально для меня изучала, и поставила мне очередной диагноз, — страх глубины — это батофобия, — и от этих слов я опять потеряла сознание.
Ребята развели костёр. Он взыграл ярким пламенем, и я только что лежавшая без чувств, вдруг вскочила и попятилась. Оглядываясь, я не знала, куда мне спрятаться: слева озеро — вода, справа лес — клещи, передо мной костёр — огонь. Ирина успела ко мне подскочить, чтобы подхватить моё опять падающее тело.
— Пирофобия, — услышала я голос Ирины, когда пришла в себя. Она кому-то рассказывала про фобии, и приводила меня в пример. Но тут же я узнала, что у меня сегодня могут быть ещё две фобии.
— Приближается вечер, а там ночь, — авторитетно говорила она, — и ночью у неё обязательно случится никтофобия, а если ночью будет ливень, то омброфобии ей не избежать.
Все ребята собрались в нашей палатке вокруг и сочувственно смотрели на меня. Кто-то гладил меня по плечу, кто-то — по голове. Со всех сторон меня держали: кто за руки, кто за ноги. Ирина поражала одноклассников своими глубинными познаниями в сфере психиатрии. Каждый отыскивал в своём прошлом какой-нибудь случай, она внимательно слушала, потом авторитетно ставила диагноз. Если кто-то не мог вспомнить, то начинали придумывать.
— А я, например, пауков боюсь, — сказала Катя, — это, что тоже фобия?
— Конечно! — убедительно подтвердила Ирина, — одна из самых страшных фобий «арахнофобия». У человека, страдающего этим заболеванием, нет никаких шансов на излечение.
— Как? — поразилась Катя тому, что даже и не подозревала, насколько это опасно.
— Потому что пауки везде. Они могут выползти из любой щели и в любой момент показаться тебе на глаза. Ну, как ты излечишься!? Так и будешь находиться в вечном страхе, что вот-вот откуда-нибудь паучок выползет.
Все ребята в палатке стали оборачиваться вокруг себя — не ползает ли где паучок?
— А я, например, змей боюсь, — вспомнил, было, Фёдор свой страх. — Когда мы с мамой ходили в террариум, мне всё казалось, что вот сейчас какая-нибудь змея выползет из-за стекла.
— Офидофобия, — перебила его Ирина, — не так страшна, как арахнофобия. Ты можешь спокойно жить и не переживать по этому поводу. Змеи у нас не водятся, — авторитетно заявила Ирина.
— Как это не водятся? — возмутился Гоша, — очень даже водятся. В связи с потеплением, змеи у нас даже по городу ползают. Я сколько раз уже ловил, — и в доказательство потянулся к своей сумке, — Вот! — и достал из неё чёрную змею, — сейчас только поймал.
С визгом все бросились врассыпную из палатки. Колышки выдернулись сами собой. Ткань медленно, как парашют опустилась на землю. Ребята и девчата отбежали метров на двадцать и в страхе смотрели на Гошу, который повесил себе на шею полутораметровую гадюку и улыбался. Ирина стояла рядом и гладила атласное тело змеи.
— Бедненькая… Напугали тебя…
— Выброси эту дрянь, — вопила учительница.
— Как же я её выброшу, она подползёт к кому-нибудь из вас и укусит, — улыбался Гоша. Аргумент был весомый и, Алевтина Ивановна растерянно открывала рот, чтобы ещё что-нибудь сказать.
На выручку пришла Ирина и всех успокоила за один раз:
— Да, это его домашняя змея, он везде её с собой носит. Мы давно дружим. Да, ведь, Зея! — и поцеловала змею в голову.
Все наконец-то успокоились. Кто-то даже рискнул подойти и погладить змею. А тем, кто не смог пересилить свой страх, Ирина повторно напомнила:
— Это у вас офидофобия.
Пошли поднимать палатку и, выяснилось, что трое в ней лежали без сознания:
— Нашатырку, срочно нашатырку, — заверещала учительница, — ребята, где у нас аптечка?
— Нашатырка здесь не поможет, — начала опять профессионально Ирина, — Сначала их надо из-под палатки достать.
Гоша с Ириной убрали палаточную ткань с лиц пострадавших ребят:
— Свежий воздух и они сейчас очнутся, — Ирина прощупала пульс на запястьях, — разожгите посильнее костёр, они сейчас начнут сильно мёрзнуть.
Все в глубоком молчании выполняли команды Ирины, никто не пререкался, и даже классная Алевтина Ивановна пошла за хворостом.
Ребята очнулись. Их сильно трясло, они ёжились, зуб на зуб не попадал. Костёр ярко пылал. Я стояла и смотрела на всё это не испытывая никакого волнения.
Ирина посмотрела на меня.
— А у тебя нет этой фобии, — и продолжила заботиться о пострадавших, выспрашивая их, чего они ещё боятся.

ПРОДОЛЖЕНИЕ

После этой поездки на природу, я очень переживала по поводу того, что у меня не оказалось какой-то фобии. Ирина стала на меня меньше обращать внимания. Всё больше ставила диагнозы другим — всем, у кого присутствуют хоть малейшие страхи. Но чаще можно было их встретить в обнимку с Гошей. Они гуляли по улицам, обмотавшись вместе змеёй, словно одним шарфом.
Я теперь была совсем одна. Мне нужна была такая подруга, как Ирина, всё знающая и всё понимающая — таких… не было. Моим единственным спутником стала книга — я много читала и учила уроки, была круглой отличницей. Четвёрок у меня не было даже текущих, на уроках я была тише воды ниже травы и поэтому учителя восхищались мной и ставили в пример. Я была тиха, скромна, задумчива и всё время находилась в состоянии созерцания только своего внутреннего мира.
Думала я только о фобиях. Однажды меня посетила потрясающая мысль: «А не заглянуть ли мне в интернет!?» От этого я просто соскочила с дивана и бросилась в компьютеру. Да… точно… уж он-то о фобиях знает всё. От прилива эмоций меня сначала бросило в жар… Так… Mozilla… загрузка… теперь моё тело затрясло и я почувствовала сильный озноб… Яндекс… Я накинула на себя плед… ну, что ж ты так долго грузишься?.. пишу: «фобии» и кнопочка «найти»…
Я замерла в ожидании… и вот передо мной на дисплее появился огромный список: «список фобий — Википедия», «фобии», «словарь фобий», «всё о страхе и о страхах»…
Вот оно… Всю жизнь я с этим живу и, наконец-то, сейчас об этом узнаю всё! Щёлкаю по первому списку фобий из Википедии. Передо мной вышел громаднейший словарь всех фобий от «А» до «Я». Я углубилась в чтение: «…боязнь плавать…, боязнь мытья и водных процедур…, боязнь полётов… Боже! Как много чего человек боится!» — я задумалась. Всегда была уверена, что Ирина никогда ничего не боится, но теперь я вижу, что она тоже могла чего-нибудь бояться. Невозможно жить, когда вокруг одни страхи... «…боязнь всего английского… — я тихо рассмеялась, — Боже мой, даже такой страх есть!»
С тех пор эта страничка в интернете стала моей подругой. Я изучала страхи и примеряла их на себя. Каждый новый страх я рассматривала внутри и наблюдала за собой со стороны. Я стала экспериментировать со страхами.
Лигирофобия… Да, наверное, эта фобия у меня есть. Я никогда не хожу в шумные компании, в школе на переменах выбираю себе уголочек, где потише, дома закрываюсь в своей комнате и сижу в тишине. Ещё я боюсь сквозняков — это я точно знаю, так… это анемофобия… я посмотрела на закрытую форточку и продолжила расследование своих фобий — параскаведекатриафобия — боязнь пятницы, 13-го дня месяца. Я отошла от монитора и, укутавшись в плед, с ногами забралась на диван. Задумалась, вспоминая, когда последний раз была такая пятница. Точно помню этот день 13 августа, пятница… Страх в этот день сковал всё моё тело так, что я даже до магазина не могла дойти… боялась, как бы чего ни случилось… Так и просидела целый день дома, закрывшись в комнате.
Я продолжала эксперименты над собой — проверяя воздействие различных фобий на мой организм. «…Кераунофобия… да, есть… у меня такой страх, даже если молния сверкает за закрытым окном, я всё равно боюсь — выключаю свет, ложусь на диван и с головой укрываюсь пледом…»  «…бациллофобия — есть…» «гематофобия — боже! Мне кажется, что крови-то уж все боятся…» «…одонтофобия, …фебрифобия, …кардиофобия, …канцерофобия, …инсультофобия, …сифилофобия, …спидофобия, — Господи, мне кажется, что это одно и то же, и каждый предыдущий страх рождает последующий… к тому же, эти страхи ещё рождают и осторожность и, если хотите, дисциплину — что в этом плохого?» — удивилась я своему открытию.
Чтение страхов увлекало и кажется нет такого страха, которого бы не было во мне. «…Эниссофобия — возможно именно этот страх критики и заставляет меня учиться, быть дисциплинированной и хорошей ученицей…»
…Фобии, …фобии, …фобии — каких только нет, этих фобий!?
…Монофобия?!? «…Так стоп! — это что? — тоже фобия? А если я не боюсь одиночества и, напротив, стремлюсь к нему. А если я испытываю истинное удовольствие и уверенность только тогда, когда я одна?.. Что тогда?» — рассуждала я сама с собой.
И ещё одна фобия — клаустрофобия — я взглядом окинула свою комнату, где плотно закрыта дверь: «Как же это можно бояться замкнутого пространства, когда только в замкнутом пространстве совершенно нечего бояться?!».
Таким образом, я поняла, что фобии не всегда плохо, а есть и хорошие, т.е. полезные фобии. А уж такие фобии, как айхмофобия, белонефобия, катотрофобия, я даже за фобии не сочла. «К тому же панофобии у меня точно нет… — я на минуту задумалась… — Или есть у меня эта панофобия? Да, нет… бояться всего, в том числе и самого страха, — это как-то масло масленно получается».
Тут на глаза попалась ещё одна фобия — акрофобия. «…Так. А это ещё что за страх? — я «зависла», как компьютер, — Так: боюсь или не боюсь?.. — я усмехнулась, — прямо как в Гамлете: быть или не быть?» Я опять накинула на плечи плед и посидела некоторое время на диване.
— Так есть у меня этот страх или нет? — решительно спросила я сама себя. Я не могла припомнить ни одной ситуации связанной с этой фобией. — Ну, что ж? Наверное, это можно проверить.
 Я медленно встала и подошла к окну. Тёплый весенний вечер. Приближается к своему завершению четвёртая четверть. Скоро ЕГЭ. Я опять усмехнулась своим мыслям: «Чтобы я завалила ЕГЭ — ерунда какая-то — нет того, чего бы я ни знала. А теперь! Когда я познала и фобии! — я казалась сама себе профессором, — Так, о чём это я? А… я же хотела узнать: есть ли у меня акрофобия. Да…». Я ещё раз посмотрела вниз с третьего этажа.
Скинув плед, я решительно вышла из квартиры. Кнопка лифта… Двери открылись… Двери закрылись… Шестнадцатый этаж… Приехали… Вот двери на лестничную площадку…
Я подошла к окну и посмотрела вниз. Стёкла были выбиты и нет никаких препятствии. Передо мной простирался город в дымке, хотя светило солнце и уже начали зеленеть деревья. Прекрасный вид. «…Так… что там на счёт акрофобии? — я прислушалась к своему внутреннему состоянию, — Вроде всё спокойно, — открыла пустые рамы, — а если вот так?» — и забралась на подоконник. Передо мной простиралась пустота. Только шаг и ощущение полёта будет незабываемое. Опустила руки… Я стояла спокойно и уверенно смотрела вниз. «Нет… Какая тут акрофобия? НИКАКОЙ!»
Я уже готова была спускаться — эксперимент окончен — страха высоты нет! Ссади скрипнула дверь. Я вздрогнула, оглянулась, не удержалась и полетела вниз… «…Что это? …Падение? …Парение? …Как быстро приближается земля? …О чём это я? …Парение, парение, парение…» Необычайная лёгкость появилась в теле и, казалось, что лечу не вниз, а вверх: «Масса подающего тела… ровна… — почему-то стали вспоминаться законы физики и почему-то показались они очень смешными, — да врут они всё!» — отмахнулась я от этой мысли и полетела в сторону облака.