Дон-Кихот

                Однажды я ехал поездом из Симферополя в Курск. От весеннего солнца все в округе как бы нежилось, млело, испытывало благодать. Крымская ласка тепла и света оживляла лица и души. Возникало ощущение дивной гармонии, словно что-то исправилось в заблудшем мире. Хотелось просто жить без томления, суеты и затей в пользу счастья, лишь бы не исчезала эта внезапная, пьянящая радость.

         Стройная девочка-проводница энергично  вышагивала по вагону красивыми, полными ножками, мило  улыбаясь на комплименты пассажиров: «Наша ласточка! Куколка…» Призывом к интимности звучал по радио голос Леонтьева: «Сделаем полшага – ты ко мне, я – к тебе…» Тем временем поезд замедлил ход, за окном мелькнуло название станции – «Мелитополь», и вскоре в вагон ворвалась толпа путешественников с коробками на руках. По разговору стало ясно, что все они следуют в Москву продавать черешню. Огромного роста, худой гражданин, назвавшийся Дон-Кихотом, бросал свои ящики на верхнюю полку. В непосредственной близости от меня мелькал его хищный нос, загнутый наподобие орлиного клюва; по сторонам коричневого, потрёпанного жизнью лица, свисали длинные, лоснящиеся волосы.  После возни с багажом пассажир сел напротив, безмятежно улыбнулся, ничуть не смущаясь отсутствием многих передних зубов, и в одну минуту затмил собой всех и вся.
         - Знаете, я термист, работаю с горячими железками, но душа у меня поэтическая… Всегда писал стихи, вот послушайте, - забросив назад волосы, он, как птица перед полётом, проникся гордостью и сказал:
               
                Пессимисты – разочарованные души...
                Коммунизм – это вечный бой!
                Гимн труду… Кто  его  боится,
                Может сердце отдать на покой…

         - Физика – тоже моя стихия… Об атомном ядре раньше судили косвенным путём – по отклонению пучка энергии… Опыт Лепешинской: она разложила ткань и, якобы, получила живое из неживого, а когда очухались, вышло вроде наоборот – неживое из живого… Занимался я и теорией единого поля. Профессор Логунов пишет, что Эйнштейн не прав, но я вижу, что Логунов лукавит… Я не мог остановиться в познании Вселенной… Неуправляемая работа мозга… Хочется передать свои мысли детям и человечеству… Вот принцип дополнительности Бора; он  прекрасно дополняет плюрализм, альтернативность. Я стихи писал философские, темы черпал из физики… Вознесенского не люблю; его изысканные формы – чушь, прихоть, но кое-что есть… Да… С обществом я иду на противоречие и на диалог. Из-за этого я попал в сумасшедший дом, я на собрании выступил, на полковника крикнул: «Молчать!» Мне не важно общественное признание, я своей жизнью доказываю, что я поэт и философ, биолог и математик, и коммерческие дела мне не чужды.

        Людей свободных, философствующих, про которых говорят «не от мира сего» у нас почитают за чудиков. Но кто знает? Может быть, на пути к Абсолюту они ушли далеко вперед и потому живут нестандартно. Я попросил Дон-Кихота продолжить рассказ о себе, и он немедленно согласился.
        - В армии я служил радиомехаником на дальнем приводе. Сила была громадная – за уходящим солнцем мог бежать, свой рост перепрыгивал. На учениях один раз сломал руками кинжал; подполковник видел это – стоит ни жив, ни мёртв, потом мне наряды вне очереди объявил… Я шёл против обожествления целесообразности в мире… Всё строится как внутреннее по отношению к внешнему, это и есть принцип дополнительности. Противоположности действуют друг на друга радиально, я это и в клинике утверждал, и мне поставили диагноз:  «Наблюдает борьбу противоположностей, борьбу правды с кривдой». На Дне машиностроителя у нас на заводе вся элита собралась, вся икра… а я всем – вызов, и жене говорю: «Пошли отсюда, Тамара!» Протест против присутствующих. Я могу быть выше, крикнул же я полковнику: «Молчать!» А когда работал в Никитском ботаническом саду попал раз на съезд баптистов. Выступал у них кто-то бородатый, толковал: «Мы идём узким путём, трудным, и не каждый устоит, чтоб не упасть». Я встал и говорю: «А нельзя ли выйти на более широкий путь?» И начал научно объяснять строение мира. Ватикан, мол, использует теорию сжатия и расширения Вселенной, начальный толчок… Эйнштейн пришёл к богу, как к вечному двигателю всего… Ньютон, по рассказам друзей, любил выпить. В общем познакомил я съезд с гравитацией – единственным богом, тонкой субстанцией, пронизывающей миры… Меня приняли за апологета баптизма.

         Помолчав не более минуты, мой удивительный попутчик протёр слезящиеся глаза клочком ваты и сделал неожиданное признание:
         - Я произошёл от птицы; у меня на груди киль – доказательство, что я летал, я во сне летаю… Да, в жизни сплошные чудеса, а я все понимаю и могу объяснить… У кота инфракрасное видение ночью. Спать надо головой на восток; собака так и ложится, а кошка наоборот, недаром они дерутся. Это значит, гравитационные полюса земли взаимодействуют с их биополем… Возьмем Христа. После его смерти был гром, как будто НЛО прилетело, камень, крышка гроба светились, и Христос почему-то исчез, потом появился в Индии среди мифического племени. Я считаю, он – инопланетянин. Инопланетяне среди нас, просто мы их не замечаем.

         Поезд мчался среди степных просторов туда, где светился багровый закат. Блаженной искоркой солнца, противником вселенского сумрака казался мне в эти минуты милейший попутчик, который ещё не раз возвращался к теории единого поля, к борьбе противоположностей и читал стихи, посвященные канцлеру Аденауэру.