Евангелие сыну

"... раб не пребывает в доме вечно..." Ин 8.35.
"... раб не знает, что делает господин его". Ин 15.15.




Хотел бы облаком воскреснуть, сиять приветливо всем, кто внизу.

А нет, вообще-то лучше тучей, большущей, сочно синей понизу, гремучей,
а сверху - взрывами, замедленно кипящими, их белоснежными клубами, и башнями растущими.
И над планетой двигаться в прозрачной сини, но не ветрил велением, а ветры дальних весей, втягивая встреч, в себя, закручивая и выбрасывая смерчем в стратосферу -  своим хотением прокладывая курс. 


Мир осмотреть:

- Величественно - мрачные обрывы полярных островов, с парящими на разных уровнях лениво, чайками, с туманом на сырых вершинах, с неторопливым понизу накатом зыби, морских холмов пологих водяных в прозрачном крошеве из льдин, на осыпи гранитные... безлюдье и тоскующее эхо жалоб птичьих; 


- Вдохнуть морозно-свежий и хрустящий звук-аромат снегов Гренландии и айсбергов от ледников её увидеть медленный отрыв - падение неисчислимой массой - в самозабвении смертельном - в неспешном погружении... покачивание величавое, после бодрящего крещения в самом нутре свинцовых вод;


- Погреться на проплешинах пустынь, над их жаровней жаркой и сыпучей, в горячем мареве и знойной мгле уснуть, оцепенеть;


- И с наслаждением нырнуть душой в глубины океанов, в прохладу самую, по вдоль разломов вертикальных Кракатау, разломов титанических, планетных...  туда, туда, в прозрачную, темнеющую перспективой бездну... мощнейшей атомной подлодкой глубины эти разрывать в куски, отбрасывать с пути, идти -


чтоб устремиться в запах таяния снегов, где радостное предвкушение весенней теплой пашни... где преет терпкая стерня... коровы, голову задрав, улавливают жадными ноздрями рождение новых трав, бычки бодают надоевшую за зиму стайку... деревня выбирает пастуха, а тот подпаска ищет...
Но некому - готовит мотоциклы ребятня.


И фронтом молчаливым, тёмным, грозным, нависнув, неторопком приближаясь, взъерошить деревенских воробьёв, черёмуховый цвет взметнуть бураном,  проулки вымести, копёшки опрокинуть, и юбки женские задрать...
и ребятишек испуги радостные оправдать - каааак закричать, затопать громовым раскатом... и в ошалелых их глазах  восторгом молнии блистать... и с визгом и сверканием пяток их в запахи блинов, сметаны и портков... под крыши тёплые загнать. Туда, где дух семейный правит.


Был вечер, было утро... и было хорошо.
Как я хотел бы Богом мира стать.

---

Играют пацаны в футбол, такие комбинации - завидую, поглядывая из окошка, пакет с конфетами им предложил. Примчались, смотрят вверх - протянутые руки и улыбки, глаза, сияющие ожиданием, чубы взъерошены.  Ну до чего красиво.
Два братца белобрысые - один лет семь, подпрыгивает в нетерпении. Другой постарше всех, нескладен, долговяз и узкоплеч, но большеног, но целеустремлён, летит - гусь лапчатый, огромными ступнями - топ-топ, через оградку, на фундамент - хвать, прямо на лету, пред носом младшего пакет...
но разделил по честному и всем... меня учёл. "Спасибо" даже вспомнили... умчались вновь к мячу... оставив фантики под окнами.


Егорка в садике, малявочка совсем, друг не явился, он весь день тоскует.
Я подошёл - Привет Егор, как жизнь...
Рассказывает что-то сбивчиво, тонюсенько, смеясь взахлёб, крича, как с другом он вчера играл, и как с ним классно было... не глядя на меня, через печаль... поникли плечики, затылок стриженный понурен... нет - нет, никто ему не нужен.
- Ах, маленький проросточек, начало всех огромнейших  начал...
Какое там - вот не пришёл дружок и мир постылым стал.


Один не сможет человек.
Как я хотел бы Богом стать детишек этих...


Жалеть и любоваться... участвовать в несложных их соображениях... играть, и чуда ждать... и в них, из них взрослеть, мир познавать... и даже выражаться научиться, на метров пять плевать... и мамку обижать, чтоб вместе с ней, сочувствуя родной и тёпленькой, любимой, плакать...  и тосковать, в асфальте мокром отражаясь, и РЭПом причитая акценты жизненные расставлять... и грубость собственную ненавидеть, себя - гадёныша ломать... Собою мир менять.


И Богом взрослых быть, озябших поутру на остановках, в сиянии родительском ведущих ребятишек, мечтающих, стремящихся и отдыхающих... дерущихся и обирающих...


О Господи, тогда и убивающих.
Вот влип.
Вот он - пенсионеров убивал ударом по лицу, в затылок, чтоб поживиться крохами, которым грех завидовать. Верзила, циник, улыбается.
Но прячет непечальное своё мурло? Зачем и для чего? Гляди легко, ведь жил то как красиво.
Иль ты не убеждён?
Да в этом то и дело - болезнь и покрывало тёмное её - неутолимость похоти. Бравада - протрезвление, пробуждение...  Необходимость дисциплины, ответным кулаком оздоровление... и жалость скальпеля физической болезни, как справедливость, как возмездие.
И где теперь то старичьё? И кто простит теперь его? Достоин ли прощения?


И Богом стать народов, толи идущих посреди других, толи в своих поместьях созидающих... воюющих, и подчиняющих, и поглощающих, и поддающихся.
Себе приписывающих первородство, пыжащихся судить историю, как цельность постижимую едва-едва из промежуточной лишь стадии взросления... из самозавершённого скопца,  таким своим хотением.


- Любовь и ненависть, самоотдача и злодейство.
Зачем, зачем в прекрасном этом мире зло?


- Для осуждающих прямолинейно - зло тень луча, оно ненужное, хотя дано.
Для всеобъемлющего знания оно подобно тьме, в себя вбирающающей, едва его лишь обнаружив, свет... светлеющей и жаждущей его ещё.
Зло - щупальце себя определяющей свободы, чтобы в свободе этой досконально убедиться.
Зло - глина для творца. Зло - шанс преобразиться.


- Хотел бы Богом всемогущим стать.
В противоборствах разглядеть возникновение дружественной силы. Творением бурлить. Творить в бурлении.
Один ли я хочу им быть?
Наверно миллионы!

---

Так вопрошаю я, задрав чело.
Но вечно уходящий, невидимый и исчезающий, с улыбкой грустного всезнания... молчит.
Мне небо, усмехнувшись, отвечает...


- О ты! Пыжащийся перелопатить мир горстями суеты, гляди...


Совсем не солнце вкруг земли бежит, как зримо представляется - вокруг светила вы вращаетесь...  до той поры, пока глядите вы, Коперником, с земли.


Но библию то Бог писал... шесток смени.
Земля тяжеловесная мольбу о влаге и дожде возносит к небу безтелесному.
Всё человечество томится и вращается вокруг идеи,  в бреду - круг собутыльников согласный... война... научный, политический коллоквиум непримиримый... все счастья ищут.
Идея счастья солнечная для людей. Пусть подтвердит истории мистерия.
Когда ты возгоришься для сияния его звезды, вокруг тебя станцует вальс  материя.


- Скорее бы, да только вот беда - один туда, другой сюда... единомыслие необходимо.


- Не мягок первый шаг. Во первых сочини "Лимонию", ещё какие "измы" и человечество рассортируй в ряды... пусть люди строем всем, диктатору постылому, очередному,  затянут тризну.


Но лучше у шофёра поучись -
Глаза усталые, в мазуте руки.
Спускается Белазом двухсоттонным нагружённым... в уклон, да с разворотом... по неприсыпаной заснеженной дороге... протектор не на ноль, но около.
Покрепче тормознуть, подхватятся, закостеневшие железной дисциплиной тормозов, колёса... смертельный юз, блестящая порядком мёртвая петля, и хруст кабины, фар... себя.


Что делает шофёр? Отбросив все инструкции и приглушая собственную волю жить, не тормозит. Не тормозит!!! Прислушиваясь к поведению машины, он подправляет вольное стремление её, слегка придерживая, корректируя, её полётом дирижируя чутьём и сочной матершиной... кометным шлейфом взвихривая пройденность пути.
Игра полутонов, намёков и оттенков сцепления колёс с дорогой... и над игрой, опасной, спору нет - гроссмейстером шофёр.


Дорога жизни не кончается на каждом повороте. И сколько вас, везущих. До цели доползти, груз довезти... Встречаемое зло - да, трудность, но не приговор. Дорогу - истину средь зол отыщет жизнь, народ нащупает в логическом взрослении. 
Оздоровление кризисом придёт...  любое изменение - болезнь, для состояния предыдущего - пике в излёте, но суммою оптимистичной всё же воспарение.

---

Цель общая для всех давно известна - "Не убий, не прелюбодействуй, не укради, люби и почитай - постигни эти правила всей жизнию, всем разумением, всем сердцем"... для достижения цели.
И кто же направляющий?


Семья!
С условием - не понукать, но жить в семье.
Она основа устроения, она диктатор
и право на диктат ей юридически закреплено:


-  Мы, народ Соединенных Штатов, в целях образования
более совершенного Союза, утверждения правосудия, охраны
внутреннего спокойствия, организации совместной обороны,
содействия общему благосостоянию и обеспечения нам и нашему
потомству благ свободы учреждаем и вводим эту Конституцию для
Соединенных Штатов Америки;


- Мы, японский народ, действуя через посредство наших
должным образом избранных представителей в Парламенте и
исполненные решимости обеспечить для себя и для своих потомков
плоды мирного сотрудничества со всеми нациями и благословение
свободы для всей нашей страны, исполненные решимости не допустить
ужасов новой войны в результате действий правительств,
провозглашаем, что народ облечен суверенной властью, и
устанавливаем настоящую Конституцию. Государственная власть
основывается на непоколебимом доверии народа, ее авторитете
исходит от народа, ее полномочия осуществляются представителями
народа, а благами ее пользуется народ. Это - принцип, общий для
всего человечества, и на нем основана настоящая Конституция;


- Мы, многонациональный народ Российской Федерации,
     соединенные общей судьбой на своей земле,
     утверждая права и свободы человека, гражданский мир и согласие,
     сохраняя исторически сложившееся государственное единство,
     исходя из общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов,
     чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру
в добро и справедливость,
     возрождая суверенную государственность России и утверждая незыблемость
ее демократической основы,
     стремясь обеспечить благополучие и процветание России,
     исходя из ответственности за свою Родину перед нынешним и будущими поколениями,
     сознавая себя частью мирового сообщества,
     принимаем КОНСТИТУЦИЮ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.


Основа жизни - "МЫ, НАРОД!"
Народ же не хомут себе, но лошадь изберёт и механизм создаст для выполнения собственных предназначений... правителя взнуздает, как шофёр БЕЛАЗа. И слово "власть" он нецензурным сделает, в семье оно звучит как оскорбление, совсем другую функцию несёт, а имя ей - "Безсовестная наглость".
И никогда он механизм отцом не назовёт, ибо отец не избирается, ибо один у нас отец.
Семейный дух, вот кто лидирует, ведёт.

---

- Ты в небеса глядишь, двуногий, но царствие небес в тебе самом.


Вот ты торопишься успеть, торопится и время... работаешь нарочно медленно - оно тягучее, как специально, еле-еле.
Зависимость заметил?
С твоим настроем время скреплено!
Но все попытки повлиять намеренно, подобны волхвованию и не приводят ни к чему. Обряду не дано.
Спасение в Христе, он жизнь. Живи... Успеешь всё, когда живёшь ты с наслаждением.


Когда ты энергичен, вместишь в одну и ту же единицу времени гораздо больше дел, оно становится старанием твоим куда как ёмким, полновесным.
Когда ты умственно сосредоточен и безнадёжно об загадку мироздания бьёшься лбом - обедать некогда и не до сна, всё дело в истине непостижимой...  и время - мимо, дело то не в нём... оно уносится, не замечается, легчает мыльным пузырём.


Без вас оно - вода, но жизнью вашей насыщаясь, становится прекраснейшим вином.


Представим две оси координат. На вертикальной - время стопочкой, годами, по горизонтали - ваша суета, взросление делами.
На крайнем отдалении горизонтали вы зарождаетесь - открытия, успехи детские... От прошлой новогодней ёлки до грядущей, огромнейшая жизнь и столько приключений.
Затем, вздымаясь по параболе, уравновешиваете их соотношение.
И вертикалью став, старея, вы замедляетесь в телодвижениях... календари тончают и меняются не вспоминаясь.


И вечность недоступная родней. И царствие небес стремительно к вам приближается.


От детского шестка, взглянув - вы умерли - исчезли.
Но, в самом деле, вы  речной порог, бурля форштевнем корабельным среди течений времени. Вы мир вращаете.
Движения суматошные - для старика лишь "суета сует".
Вы здесь, но вы не видимы для мчащихся. Ворчите, но не слышат вас,
лишь обертоны гласных, непонятых и несвязанных - из года в год, над облаками в небесах, за окнами, во снах.
Вы намекаете, предупреждаете, но сами вы намёки прежде живших понимали ли?
Когда вся жизнь становится картиной и синтезируются мелкие дела в огромное  единое... под занавес - тогда лишь.


Растянитесь, замедлитесь и превратитесь в дух.
И станете взрослеть народами,  эпохами умнеть.
И будете менять духовные оттенки чувств - доводка и регулировка тонкая, а для людей чередование войн...  дрова становятся золой... детишки, старики - волной, морским прибоем поколения.
Ах, по другому бы им жить, помочь бы им. Но как? Вы здесь, но и вовне одновременно. Вы жаждущая дел безплотная потенция.
Желаете скорее воплотиться, обрушиться на берег с той волной, которая: "Уа-Уа", кричит оптимистично... которая пока ещё "Ничто", но "Нечто" сделаться стремится энергично.
Чтоб дописать восьмёрку безконечности...
И пусть всё снова повторится.

---

- Продолжим все координаты за их пересечение и симметрично проведём кривые.
И вот она юла, та самая, гудящая вращением, манящая, блестящая и тёмно-тёмно синяя, загадочный намёк из детства. Она торжественна сама в себе, не падает, вибрируя на тонком острие.


Да, человечества юла самодостаточна и автономна.
Один средь суеты, вращаясь бешено, другой спокоен и уравновешен.
И сколько вас?
Не диссонанс - созвучия, бравурный марш.
Старость и детство, успешность и безрадостность.
Энергия твоя, его и всех, то ослабляясь, то усиливаясь, то изменяя направления, рождает разницу меж положением орбит, контраст тяжеловесности и скорости вращений.
Так хулиган, придя, взрывает чинный класс... мессия – прошлые, постылые учения... диктатор перемешивает глину масс. Спокойный же миротворит.
Пружина взводится...
Ведь разница орбит - потенциал, она искрит, звучит. Органным Баховским аккордом и стонет и гудит... и шествует неторопливо, мощно.
Вы сами насыщаете сей мир энергией, она трясёт планету, содрогает вас. Вы, отдавая, получаете сторицей. Вы живы ей. Вы аргумент для жизни производных. Вы вечный двигатель.

---

- Рычаг нуждается в опоре. Чтоб коленвал крутнуть, на вспышке должен вздрогнуть поршень. Граната, чтобы взрывом разлететься, зажата в оболочку... патрона порох в гильзу заключён, а пуля в ствол... а человек в народ... дух в тело. Иначе ваша энергетика без дела.
Семья спасительна. "Да  любите друг друга" - народ, семья, крепь, оболочка, ствол.
Вас совмещает в тесный, прочный и сплочённый кокон сознание себя и всех в кружении едином. Уклад привычный, дружное тепло средь космоса, средь ночи.
И в этом вашем единении спасение от холодного распыла.


Юле разгон нажимом ручки придаётся, вверх - вниз, повдоль оси её. Так зримо и по детски.
По взрослому - вот колебание между добром и злом.
Духовно же - непонимание между вчерашним человеком и сегодняшним.
Дистанция между отставшим путником и далеко вперёд ушедшим.
Меняет направление от зла к добру, и от добра во зло - необходимость и свободное чутьё. Любовь же вяжет воедино.


"И не смолкает грохот битв
По всем просторам южной степи
Средь золотых великолепий
Конями вытоптанных жнитв.

И там и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
"Кто не за нас -  тот против нас.
Нет безразличных: правда с нами".

А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других."
М. Волошин

---

- Да, ты был увлекаем временем когда то,
но научившись сам его менять, центростремительность уравновесив центробежностью, включив в необходимость зло, поняв, признав, как трудно не было... для человека это тяжело.
Сам повлечёшь, став эстафетой оборотов прежних.
Залогом продолжения вращений - явление твоё.


Вы люди, во вращении совокупном, накалом светитесь. 
Вы соль земли когда вы вместе. 
Вы живы в круге рук своих.
Всё, что вы просите - вы сами можете.
Семьёй единой - образ и подобие Божие.


Желание твоё нетерпеливо, но естественно для сына.
Желаешь облаком - лети, зри в корень и гляди по сторонам...
И над планетой двигайся в прозрачной сини. 
Вообще-то лучше тучей, большущей, сочно синей понизу, гремучей.
И сверху - взрывами, замедленно кипящими, их белоснежными клубами...
неспешно формирующими храм.



- Немею... Отче!