***

Резким порывом южного ветра небо очистилось, и такая ненадёжная по нынешним временам синева и бездонность засияла над миром, будто помыли окна в большом, богатом, дружном доме и завтра праздник. Но на завтра опять пошли тучи с запада на восток, а тут и грома подладились: стало постукивать, погромыхивать вдалеке — ещё не страшно, не про нас, но уже веселило душу ожиданием. Случалось, что всё это проносило мимо, как поезда дальнего следования мимо одиноких российских полустанков. Но случалось...
Случалось: воссияет с зари самой день, как первый в мире, как безгрешный, невиданный доселе. И Солнце молодое, и всё под солнцем обновилось, и человек в такой день вместо вчера придуманных забот неожиданное занятие находит: прогулку по этому молодому миру, где кажется, что и сам-то ты ещё без греха...
Не рассказать ласку трав, целебную нежность воды озёрной, все встречи большие и малые в полях, в лесах, на дорогах, в оврагах. Кажется, и земля ещё не знает плоти человека, и всё это тебе в память, в обновление твоего прошлого и будущего...
Но самое главное событие этого дня — небо. Из сияния, света, ослепляющей глубины в течение нескольких часов рождаются лёгкие крылья облачков: пласты света перемещаются, перетекают с места на место, оставляя после себя почти неуловимые тени, из которых вдруг является пронзительная голубизна. И не успеешь опомниться, как в том краю неба, так далеко от тебя, эту голубизну начинает затягивать, как в воронку: синее, иссиня-чёрное и, наконец, фиолетовое свечение заливает тот далёкий край небес, а над тобой та же прозрачность, высота и сияние.
Но кто же обманется?! И вот уже опережая зарождающуюся грозу, в перегонки с нею осиливаю дорогу к дому, подгоняемая быстрыми гибкими молниями. Фиолетовый гул всё нарастает, рвётся расшириться, обнять всё небо, настичь меня. На косогоре над озером первые крупные капли молодого дождя ударяют в спину. Останавливаюсь дух перевести! Над тёмно-синей, уплотнённой, неспокойной водой задыхается громами, пляшет молниями фиолетовая, раскалённая плоть неба. А с другой стороны, над монастырём, ликующий, непобедимый свет растворяет всё, кроме радуги... Одной, двух, трёх... Вместе с грянувшим ливнем захлёстывает счастье: пять радуг! Такого просто не бывает! Небо и земля сливаются в один цвет — неназываемый, и четверть часа ликует молодой, будто первый на земле ливень. А я откладываю кисть: небу на моей палитре никогда не хватит правды Творца.


Из двухтомника "Радуйся!", издание 2005 года


Рецензии