Ванна

Я совсем забыла, что не одна дома, и не закрыла дверь в ванную, поэтому резко дёрнулась от испуга и чуть ли не закричала, когда чья-то рука легла на моё плечо.
Ну вот... Только я расслабилась, погрузилась в пушистую пену, заглушая все звуки окружающего мира ревущим потоком горячей воды из крана, а тут – он.
Я так не люблю принимать ванну с кем-то. Время, когда я моюсь, - это время, которое принадлежит только мне. Когда я не возбуждена, я чувствую неловкость от своей наготы, и мне не хочется, чтобы кто-то стал свидетелем столь интимного процесса, как принятие ванны. Даже он. Даже не смотря на то, что мы вместе уже почти 6 месяцев и что он только за эти 6 месяцев не видел на моём теле!
Я зарылась поглубже в пену, надулась и с неудовольствием наблюдала за тем, как его голое тело пытается пролезть в узкую, и без того тесную ванну, плюхается внутрь, вытесняя потоки воды, и совершенно прижимает меня к стенке, потому что в ванне мало места и для одного, а для двоих она вовсе не предназначена. А он ещё и начинает дурачиться, брызгается, зачёрпывает пену руками и сдувает мыльные пузыри мне в лицо. Ему смешно, а я очень хочу остаться одна. Он начинает вертеть руками краны с горячей и холодной водой и прибавляет холодной, потому что ему, видите ли, вода обжигает кожу, и что за странное у меня пристрастие – «вариться в кипятке». А кто приглашал его вариться в кипятке вместе со мной? Я дуюсь всё больше, но отвечать ему даже не хочется. Я очень устала и хочу отдохнуть. Он из меня все соки этим вечером выжал. Но ему похоже мало! Он начинает лезть ко мне с поцелуями, мокрый, глупый. Я закрываюсь, обнимая себя, и пытаюсь увернуться от его настойчивых ласк, хотя в столь маленьком пространстве это не так-то легко сделать.
-Господи, ну чего ты стесняешься? Я и так уже всё сто раз видел, - сказал он.
Если кто-то что-то один раз видел, это не значит, что он увидит это снова.
Я продолжала дуться. Почему у нас такой неписанный закон теперь и я должна быть готова, согласна и доступна в любую минуту, как только он того пожелает? Но я не хочу, чтобы он смотрел на меня, трогал меня и целовал меня. У нас уже предостаточно было сегодня и того, и другого, и третьего. Я хотела просто принять ванну и отдохнуть. Одна. Я не приглашала его. Но он всё-таки пришёл.
Довольный и счастливый, он нырнул на секунду, а потом вынырнул, снова стал плескаться, смеяться и играть с пеной. Пена пахла малиной, и в её запахе как-то совсем терялся запах его тела. Его тело вобще казалось каким-то странным коричневым пятном на фоне этой блестящей, белоснежной пенной массы. Я посмотрела на него. Когда он улыбался, по краям его губ образовывались длинные вертикальные морщины. Я и раньше их видела, но сейчас они показались мне какими-то особенно непривлекательными. И шея у него короткая. А как мне не нравится, что ему постоянно хочется со мной разговаривать! Даже сейчас, когда я так расслабленна, он говорит, говорит без умолку, говорит с такой скоростью, что я едва улавливаю, о чём он говорит. Но ладно бы он просто говорил что-то, как радио, включенное для фона, но он же требует, чтобы я ему отвечала, хотя в этом нет никакого смысла! И моё мычание и поддакивание не исправят ситуацию, он будет трясти меня за плечо, повторять свой дурацкий вопрос хоть сто раз, но добьётся того, что я напрягу мозги и постараюсь выдавить из себя хоть какое-то подобие связного и осмысленного ответа.
У него жутко длинные ноги. Они не помещаются в этой тесной ванной, и потому, когда он сидит напротив меня, его ноги оказываются чуть ли не у меня за плечами. А какой женщине захочется тащить у себя на плечах мужские ноги? К тому же прямо рядом с моим лицом теперь находятся его огромные ступни, я могу разглядеть каждый тёмный волос на его коже. Обыкновенные мужские ноги, обыкновенные мужские ступни. Но когда они где-то там внизу, я не разглядываю их и не стараюсь оценить с эстетической точки зрения. А теперь они у меня чуть ли не под носом и волей-неволей приходится признать, что красоты в них мало.
-А может повторим? – шепчет он мне на ухо, придвигаясь поближе. Ванна выходит из берегов, и потоки холодной воды выходят за её пределы, заливая пол. Ненавижу вылезать из ванны и ступать на мокрый пол. Не дай Бог, ещё соседей зальём. Будет потом криков и разборок! И я уже замёрзла, потому что вода не просто перестала походить на кипяток, она превратилась в лёд. Я начинаю дрожать от холода, а он думает, что я дрожу от возбуждения, и впивается зубами в мою кожу. Слава Богу, хоть ноги его теперь где-то далеко от моих глаз.
Мне совсем не хочется снова и снова оказываться на нём. Особенно здесь, в ванной, в месте, практически святом для меня, в месте, которое я люблю больше всех остальных мест в своей квартире. А теперь на моей территории обосновался мужчина и он начинает диктовать свои правила, врываться тогда, когда я моюсь, бесстыдно разглядывать моё  тело и кусать меня за ухо.
Я делаю всё абсолютно машинально, я смотрю, как он закатывает глаза, и слушаю, как он часто дышит. Его лицо становится таким сосредоточенным, что лоб перерезает глубокая морщина. Он выглядит таким серьёзным, он как будто от боли морщится, а не от удовольствия. А что это за прыщик у него на подбородке? И как больно он сжимает меня за талию, кажется, что вот-вот оторвёт от меня кусок мяса. И как же неудобно в этой тесной маленькой ванной!
...Вода уже вовсю лилась через край. Мне пришлось ковылять по мокрому полу на кухню, в поисках какой-нибудь тряпки, чтобы затереть всё это безобразие. Довольный и счастливый, он вытирался полотенцем и смотрел на меня с улыбкой победителя на лице и блеском в глазах.
Я не чувствовала ничего, кроме дикой усталости и сознания того, что я так и не помылась.
Он подошёл ко мне сзади и обнял меня так нежно-нежно, так нежно, как обнимают женщин только сильно влюблённые мужчины. Я почувствовала всем своим естеством эту искреннюю нежность, так не гармонирующую с моей раздражительностью.
И тут меня осенило: Я ЕГО НЕ ЛЮБЛЮ.