17. Гроза

     - Мужики губят себя ради женщин, - рассуждал Алекс. Они с Сергеем сидели на кухне, коньяка оставалось ещё полбутылки. На столе прямо в пакетах были разложены сыр, колбаса, разломанная кура гриль. Уже стемнело, но домой Сергею не хотелось. – Не зря у мусульман женщина считается воплощением злых сил. Мы бы занимались искусством, спортом, рыбалкой, наконец – многими полезными для мира и для себя вещами, если бы жены, - дочери, мамы, любовницы, - не гундели всё время под ухом «вынеси ведро», «забери Антона из садика», «нам нужно купить машину». Вот кого я уважаю – это немца Кьеркьегора. До смерти оставался девственником – и какую философию сочинил! Ещё по одной?

     - Давай.

     - Представляешь, Серега, сколько гениев не состоялось по вине прелестных глазок и коротких юбочек!

     Выпили, закусили. Где-то вдалеке проворчал гром. Сергей снова переключился на больную тему. Он уже рассказал Алексу про назначение нового заведующего лабораторией, но никак не мог успокоиться.

     - Алекс, вот ты знал, что наш Василий – вовсе не Василий, а Базилевс Джулич?

     – Да я всегда знал, что наш Василиск – жулик. Не переживай, он же только и.о. Вот защитишься в декабре, и тебя назначат. Если, конечно, Никич к тому времени не выйдет на работу.

     Раскаты грома стали громче.

     - Защитишься, - проворчал Сергей, - Я же тебе говорю, что скелет, который я исследовал, оказался липой. Накрылась моя диссертация.

     - Но у тебя столько собрано материалов!

     - А! – махнул с досадой Сергей. – Всё теория – легенды, сказки, досужие вымыслы разных монахов и рыбаков. Где подтверждение, что эти твари действительно есть или были? Практическая часть, всё исследование свойств – псу под хвост.

     - Или василиску, - попытался пошутить Алекс. Кухня осветилась мгновенной вспышкой; минуты через две загрохотало. – Слушай, маг, выше нос. Ты радуйся, что подлог раньше вскрылся, а не на защите. А то бы тебе вообще тему запретили защищать, или из института выгнали. Радуйся!

     - Да я радуюсь…

     - А я радуюсь, что твоих василисков всё-таки нет. Ты меня, Серега, извини душевно. Но представляешь – высидит у тебя под боком какая-нибудь жаба петушиное яичко, а ты и знать не будешь. И через пару лет раз – вместо леса – пустыня, вместо города – руины. Хуже ядерной войны эти твои василиски. Ну их.

     Занавески поднялись, как приведения. Пахнуло мокрым асфальтом, пыльной геранью – и свежестью, донесенной с залива.

     -  Ну их, - эхом отозвался Сергей. – А гомункулуса я упустил. Теперь, без «Серого волка», её не найти, - не чокаясь, он опрокинул свою рюмку и поморщился.

     - Серега, не расстраивайся! – Алексей протянул пакет с колбасой, - Ты бы видел, как девчонки за тебя болели! А Абрам Михайлович лекцию читал, про манки.

     - Стой! – вскочил охотник, - Манок, говоришь? Это же мысль!

     - Какой манок, Серега? Семечки гомункулусу будешь сыпать? Петушком манить? «Системы пищеварения и размножения отсутствуют», помнишь? Не хочется ей ни есть, ни размножаться.

     На миг зажегся белый, и тут же взрыв грома сотряс дом.

     - А чего же ей хочется?

     - Я почем знаю! Летать, наверное.

      Ливануло сразу, стеной, совсем по-летнему. Теплые струи всё одели серым маревом.

     - Смотри, смотри! – подошел ближе к балкону Алексей.

     Нечто черное пронеслось между высотками, взлохмаченная тень. Ворона? Нет, крупновато. Ещё раз!

     Аркаша, заплывший кастрированный кот, сдвинул уши чуть не в острый угол к усам и вспрыгнул на сваленный у подоконника хлам. Он мелко тыкался, словно пробуя, в стекло, и так отрывисто, жалобно умолял: - Мя!–мя!–мя!

     - Закрой ставню, - всполошился Алекс, - Ещё выпрыгнет!

     Кот мотал хвостом-анакондой, громко, призывно мурлыкал, тянул пушистую мордочку к небу.

     В разошедшейся буре страшным чем-то клацала ночь, и тень носилась от одной крыши до другой. Вот молния с грохотом перепахала валы дождя – фигура резко сворачивает, несется к свету, кувыркается, рвется к другому зигзагу -  и мечется, и танцует между струями.

     Порывы ветра доносят адский смех, его раскаты глотает гром.

     - Да это же наша Вика! – изумился хозяин. – Ты глянь!

     В тоне, красивых губах «доктора» – торжество и лукавство. Сергей смотрел, удивляясь, не веря: действительно, полностью обнаженная девушка на длинной и узкой жердочке (неужели – метла?!) ныряет среди сполохов, и дождь размывает изгибистые очертания.

     - Вика! Эй, Викаа! – зачем-то крикнул в форточку Алексей.

     Фигурка быстро развернулась, понеслась к ним – действительно, секретарша! Но агатовые змеи волос беспокойно облепили плечи и лоб, взгляд прожигает! Сергею жестко врезалось в память: вода струится по упругой коже, обтекая соски, и безумная ведьма с перекошенным ртом ближе, ближе – сейчас протаранит окно!

     По ту сторону мокрая ладонь шмякнула в стекло, дом сотряс удар грома…

     И всё исчезло. Да нет, вон она, низко, над кустами!

     Ведьма металась между мгновенных столбов молний, мощные струи змеились, дьявольски отсверкивая на плечах, вдоль чувственного позвоночника.
 
     - Бесятся бабы, - дал заключение Алексей, – Осень.