Маша

 
Маше снилась квартира. Странная квартира, и она находится на кухне этой странной квартиры. Кухня небольшая, не больше восьми квадратных метров. Мебели нет, одни голые стены, выкрашенные масляной краской мрачного синего цвета по неровно оштукатуренной поверхности. С грязного потолка на электрическом проводе свисает одинокая пыльная лампочка.

В углу кухни, в том месте, где должна быть мойка, из стены торчит обрезок водопроводной трубы. Труба тонкая, диаметром один сантиметр. Вдруг, из отверстия трубы начинает потихоньку капать вода, прямо на пол. Капли постепенно превращаются в струйку, а струйка – в напор.

Что делать? Кого позвать на помощь? В этой квартире она одна. И, если не остановить поток, то он затопит квартиру. Она подошла к трубе и приложила палец к отверстию. Только на малое время ей удаётся перекрыть воду. Под напором вода начинает просачиваться мимо пальца. Палец занемел. Она отдёрнула руку.

Но должен же быть хоть какой-то выход из данной ситуации! Не может же быть, чтобы выхода не было? Надо пойти в туалет, снять зашивку по стоякам и перекрыть воду вообще – мелькнула мысль у Маши. С этой мыслью она проснулась.

Вставать не хотелось. В квартире холодно и сыро, отопление ещё не включили. На душе у Маши тоже холодно и сыро. Накануне она поругалась с мужем. Он так обиделся, что уехал ночевать к маме, или не к маме. У Маши мама умерла несколько лет назад. Ей некуда ехать, или «не к маме» у неё тоже никогда не было. Разве что к сестре. По квартире бегает голодный кот и требует еды. Кот наглый, но Маша его любит. Несмотря на безответную любовь к коту, она не торопится его кормить. Она под впечатлением сна и вчерашней размолвки с мужем. Что делать? Должен же быть хоть какой-то выход из данной ситуации?

Всё началось с ерунды. Вчера вечером муж принёс с работы сборник стихов новоиспечённого поэта,  который сам себя издал. Поэт работает вместе с мужем. Муж, находясь под впечатлением «поэзии поэта», настойчиво рекомендовал Маше почитать не признанного при жизни гения. Она пролистала несколько страниц, по диагонали пробежалась глазами по стихам и ужаснулась. А вслух сказала: « Это не поэт, а шизофреник, импотент и, вообще мужик, обозлённый на всех женщин. Мало того, он уверен, что у него высокая поэзия и что ему, как он пишет, «поставят частокол из памятников при жизни». В его поэзии отсутствует любовь – одна желчь. Поэзия его – разрушительная. Как тебе это может нравиться? Как вообще тебе пришла мысль дать мне это читать? Как дерьма нанюхалась». Муж возмутился за поэта и наговорил ей много обидного, сказав, что она ничего не понимает в поэзии и что она – дура. Она ответила: «Сам такой!», и пошла в спальню тихо плакать. А он уехал к маме. Или не к маме. Неизвестный поэт даже не догадывался, что стал причиной ссоры. Вот и всё.

Кот требовал кушать. Он даже стал внезапно прыгать на постель и кусаться. «Ах, ты, негодяй! Что же ты кусаешь руку, которая тебя кормит? – ласково сказала Маша и поднялась с постели. Взгляд скользнул по ненавистной книге поэта. Она подошла к книжному шкафу и засунула её подальше, во второй ряд, где, как она считала, стояла второстепенная литература. Под руку попался сонник. Муж не одобрял пристрастие жены к разным там гороскопам, сонникам и предсказаниям. Она открыла сонник и прочла: «Потоп в доме – борьба со злом». Кот продолжал проявлять агрессию и уже кусал Машу за ноги. «Интересно, с каким злом я буду бороться в доме? Ну, не с котом же? Получается, с мужем, больше не с кем», -- рассуждала она, выкладывая в миску коту рыбные консервы. Накормив кота,  Маша позвонила сестре. Сегодня – годовщина смерти мамы. Они договорились встретиться на платформе метро, что возле церкви.

Маша выехала раньше, чтобы зайти в церковь и поставить маме свечу. Как тяжело жить без мамы! В церкви проникновенно пел хор, а в мыслях крутилась одна и та же мысль: «Ничего не хочу!». На душе – безысходность. Она немного постояла, глядя на горящий фитилёк свечи, и пошла на выход.

Сестра уже ждала Машу. На платформе почти нет людей. На сестре надето приталенное чёрное пальто, на голове –  серая шапочка с козырьком, в руках – белые хризантемы. Она такая миниатюрная, хрупкая и красивая и очень похожа на маму. У Маши вдруг защемило в груди, и возникли сильные и нежные чувства к сестре, даже где-то материнские, хотя сестра старше. Захотелось обнять её, сильно, до хруста костей, прижать к себе и защитить от жестокости в этом мире.

Они доехали до нужной станции метро и поднялись на поверхность. Это – новая станция, которую открыли неделю назад, приурочив открытие к какой-то там годовщине Октябрьской революции. Мэр города верен старым традициям. Станцию назвали «Октябрьская». На этой станции выходит много студентов, потому что с одной стороны станции находится новый корпус университета, а с другой – старое городское кладбище.

Сёстры вошли в ворота кладбища. Пока шли к маминой могилке, Маша пыталась рассказать сестре о крупном конфликте с мужем и что она не знает, как дальше быть. Сестра слушала молча, не перебивая: пусть выговорится.

Подошли к маминой могилке. Она завалена грудой опавших листьев. Да и все могилы были завалены листьями. Сёстры стали сгребать листья в пакет. Маша заметила, что сестра тихо стала проливать слёзы. Маша попросила , чтобы она этого не делала, потому что маме в том Мире будет тяжело.  Когда могилка была убрана, Маша зажгла свечу, а сестра положила белые хризантемы. Молча постояли. Каждая думала о своём. Маша, глядя на хризантемы, думала: «Почему эти красивые осенние цветы ассоциируются с грустью и расставанием? И даже, где-то с печалью.» Не понятно, откуда в душе возникла мелодия старинного романса: «Отцвели уж давно хризантемы в саду…» Затем, взявшись под руку, сёстры медленно пошли на выход.

Когда Маша зашла в квартиру, то сразу поняла, что включили отопление. И ещё она ощутила неприятный запах. Кот мирно спал на диване, а посреди комнаты на ковре лежала кучка дерьма.  Кот мстил за голодное утро. Он даже не подбежал к двери, чтобы встретить её, как обычно делал это. Маша молча стала убирать. Сестра не раз говорила : «Как ты терпишь этого дрянного кота с повадками помойного? Это животное полностью подчинило тебя себе, а ты не замечаешь. Я на твоём месте давно бы его вышвырнула.» Но Маша терпела. Вычистив ковёр, подошла к окну и открыла форточку. С порывом промозглого ветра в квартиру залетело несколько снежинок. Первый снег в этом году. И опять в душе Маши навязчиво зазвучала мелодия «Отцвели уж давно хризантемы в саду…». Она никак не могла вспомнить вторую строчку.

Раздался звонок. Звонили в дверь. Маша удивилась: «Кто это может быть? У мужа – ключи, родственники и знакомые предупреждают о своём визите». Неожиданные звонки настораживают. Она подошла к двери, и, не спрашивая, кто там, решительно распахнула дверь. На пороге стоял муж. В руках – белые хризантемы, на лице – виновато заискивающая улыбка. «Извини, я потерял ключи», -- сказал он и протянул букет. Маша не торопилась принимать цветы. «Почему хризантемы?» -- грустно подумала она, -- «Я люблю пионы.» Она понимала, что это невозможно: пионы в конце осени. В душе опять зазвучала грустный романс «Отцвели уж давно хризантемы в саду…». Маше предстояло сделать выбор: принимать цветы или нет, а муж продолжал стоять с вытянутой рукой и с хрустом сжимать стебли хризантем. У ног Маши примостился кот. Он смотрел на хозяйку и тоже ждал…