Зори Галаада. Гл. 33. Вольные люди

Гл.33




               




Травма, какую Иуда нанес Сигону, превратилась в нарыв, Сигон тяжело болел в своем доме, что находился в Ароере.
Пролежав в постели, больше десяти дней, он, наконец, пошел на поправку.
Наступило время, когда Сигон, смог подняться с постели. Он покачиваясь, вышел из комнаты и двинулся по коридору к выходу из дома. Проходя мимо висевшего на стене полированного серебряного блюда, он увидев отражение своего лица. Сигон пришел в ярость.
Лицо было так изуродовано, что Сигона невозможно было узнать. Разглядывая свое лицо, Сигон с ненавистью вспомнил лицо Иуды. О, как бы он сейчас хотел: оторвать этот нос, губы и выколоть глаза. Но Иуды не было в живых. Сигон сам убил его.
 
  Сигон стал носить на лице белую повязку, которая закрывала его лицо от рта, до глаз. Позднее он заказал у ювелира золотую маску, в виде крючковатого носа, совсем не похожего на тот, каким был настоящий.
 После выздоровления, Сигон приказал разыскать,  Лиеллу и Рамаила. Он горел желанием поскорее отомстить им за причиненный позор.
Но когда люди Сигона прибыли в Есевон и начали поиски, правитель города приказал схватить их и посадить в тюрьму, обвинив в соглядатайстве.
 Когда об этом доложили Сигону, тот, разгневавшись, послал к Зарауту посла, с просьбой принять его.

  Царю Аммона - Зарауту, уже начинал надоедать, самозваный царь аморреев. Но он разрешил Сигону приехать в Равву.
 Приехав в Равву, Сигон пожаловался на правителя Есевона, который арестовал его людей.
Узнав, какую цель преследует Сигон и что у него есть сын, у Зараута появились свои мысли на этот счет.
Он дал указание правителю Есевона, чтобы людей Сигона отпустили, но в дальнейшем всячески препятствовали поискам сына Сигона и его сбежавшей жены. 
Зараут, также приказал, срочно разыскать их и доставить к нему во дворец.
 Начальник соглядатаев, бросил все силы на поиски сына Сигона, и скоро вышел на Рамаила и Агарь. Они проживали в пригороде Массифы Иаировой.
 Зараут приказал доставить их в Равву, так как они знали сына Сигона в лицо.
Зараут имел с ними беседу и, узнав, что Лиеллу взял в жены убитый им Вениамин, а Алана воспитывал как родного сына. Дал еще более строгий наказ, как можно скорее разыскать Алана.

+
                2.

После того, как Алана и Иеффая Аммонитянские стражники схватили на рынке, и привели в тюрьму Есевона. Старший стражник, спросил Алана, кто его родители и где он живет.
Узнав, что Алан из другого города и у него никого нет, его отвели в помещение, где на брошенной, на пол соломе сидели и лежали, ожидая своей участи, с десяток таких же, как он подростков.
 Их продержали в этом помещении, несколько дней и при этом неплохо кормили.
Однажды утром в помещение заглянул стражник и сказал, чтобы все выходили на тюремный двор.
За время, проведенное в тюрьме, Алан перезнакомился с бывшими там подростками и узнал, что все они сироты.
 Увидев во дворе тюрьмы много  людей со связанными руками, Алан стал вглядываться в их лица, надеясь увидеть среди них Иеффая. Но так и не найдя его среди арестованных, вместе с другими подростками, был выведен стражниками с тюремного двора.
Потом их вели впереди колонны арестованных.
 Когда колонна проходила мимо, какого либо города, в нее вливалась новая партия заключенных и детей сирот.
 На ночных стоянках, для подростков ставили шатры, где они потом располагались на ночлег.
 После прохождения Иогбеги, едва подростки расположились на ночлег, как поднялся шум. Подростки хотели выйти и посмотреть, что случилось, но стражник запретил им.
Утром, подростки, от идущих сзади них арестованных узнали, что часть людей совершила побег, напав на стражников.
 Алан молил Бога, чтобы среди них оказался Иеффай.
 По прибытии в Равву, их привели на широкий двор, где было около двухсот подростков. Все они были одинаково одеты и держали в руках деревянные мечи. Среди подростков, разделенных на группы, ходили учителя одетые в кожаные воинские доспехи и обучали детей, правилам владения мечем.
 Алана и остальных прибывших детей повели в длинное жилое здание и стали распределять места, где дети будут спать.
 Потянулись дни похожие один на другой.
Утром приходил, кто ни будь из строгих учителей и, с восходом солнца будил всех.
 Им давали по куску лепешки и чашке воды. После чего, дети до вечера, упражнялись, во владении мечем, копьем и стрельбе из лука.
 Учителя смотрели, кто каким видом оружия владеет лучше, и отводили подростка в определенную группу.
 Детей тупых, но сильных, приучали таскать большие штурмовые щиты и лестницы.
 Вечером кормили более сытно и вкуснее, а после захода солнца отправляли в помещение, где они могли отдохнуть и выспаться.
 Вымотанные изнурительными занятиями, подростки сразу же падали и засыпали.
Однажды во время занятий во двор школы, вошел высокий чиновник, рядом с ним была женщина. Начальник школы бросился к чиновнику  и, поговорив с ним, приказал прекратить занятия и всем оставаться на своих местах.
Чиновник сел в тень, а женщина и начальник школы, стали обходить  ряды подростков.
 Когда они проходили по соседнему ряду, Алан узнал в женщине Агарь. Она  внимательно вглядывалась в лица подростков.
Алан не выдержал и назвал женщину по имени.
Агарь подняла голову и, прекратив поиски, сразу же направилась к нему.
- Это он — Алан — сказала она начальнику школы.
 Начальник школы, приказал Алану подойти к высокому чиновнику, который сидел в тени. Следом за ним шла Агарь.
- Это точно он? - спросил чиновник у Агари, когда они подошли к нему.
- Да Господин, - ответила Агарь, он сам узнал меня.
Чиновник посмотрел на начальника школы, тот согласно кивнул.
- Кто твой отец? - спросил чиновник Алана.
- Мой отец, был начальником стражи Массифы Иаировой — ответил Алан — Его звали Вениамин и, его убил Зараут — царь Аммонитян.
- Смело отвечаешь — удивился чиновник. — А как звали твою мать и из какого она народа.
- Моя мать была Аморреянка, и ее имя было Лиелла. Она умерла от голода во время осады города Зараутом.
- Ты постоянно называешь имя царя Аммона, словно подчеркиваешь его вину в своих бедах — произнес Чиновник, разглядывая Алана. - А ведь царь Аммона не продал тебя в рабство, а хочет сделать из тебя воина.
 Алан дерзко взглянул на чиновника, но ничего не стал отвечать, на это замечание.
 Чиновник сказал начальнику школы, что он забирает Алана с собой, после чего он и Алан отправились во дворец.
 Во дворце, Алан впервые увидел царя Аммона.
Он ожидал увидеть уродливого человечка со злым лицом, который только и думает о том, как бы больше натворить зла.
 Но перед ним на троне сидел человек с добродушным лицом, возрастом, чуть старше Вениамина — которого, Алан считал своим отцом.
- Ты помнишь эту женщину? - спросил Зараут, указывая на Агарь, стоявшую здесь же в зале.
 Алан согласно кивнул.
- Да, она подруга моей матери.
- А кто твой отец?
- Ты убил его, мечем на стене Массифы Иаировой. Его звали Вениамин, - ответил Алан, не отводя глаз.
- Смелый ответ — задумчиво произнес Зараут
 — Тот человек, какого я убил на городской стене, никогда не был твоим отцом. Он просто взял в жены твою мать, чего не позволил бы себе не один порядочный Еврей. Так как твоя мать сбежала от своего мужа  - царя Аморреев Сигона.
 Глаза Алана заблестели от обиды
- Нет! - воскликнул он со слезами в голосе — Вы обманываете меня. Моя мать никогда не говорила мне об этом.
-  Сигон — убил своего отца. Об этом все знают в Массифе Иаировой. Я не хочу быть его сыном.
Зараут слушал Алана, удивленно вскинув брови.
- Поистине смелость достойная царского сына — сказал он Омину, который в это время, находился рядом с троном царя.
Зараут сделал знак стоявшему рядом евнуху, и тот исчез в проеме дверей зала.
 Скоро в зал вошел Сигон он поклонился Зарауту и стал в позе ожидания.
; Вот твой сын — произнес Зараут, указывая на Алана.
 Алан, увидев человека в золотой маске, насторожился, а когда понял, кто он такой, стал смотреть на него с не прикрытой ненавистью.
 Сигон повернувшись к Алану, шагнул в его сторону. Алан шагнул от него назад и повернулся к Зарауту
- Мой отец -  Вениамин! — крикнул он.- Я не знаю и не хочу знать этого человека!
 Глаза Сигона сузились от злобы
- Замолчи щенок, или я убью тебя, прямо здесь зашипел он, подступая к Алану.
 Зараут кивнул стражникам и те, быстро подойдя к Сигону, загородили от него Алана, грозно выставив копья.
- Слушай меня Сигон — громко произнес Зараут — ты не можешь управлять Аморреями. Они не уважают и не слушаются тебя. Большая часть воров и разбойников на территории Галаада Аморреи. Поэтому я лишаю тебя власти и царских прав и передаю их твоему сыну. Ты имеешь полмесяца, на то, чтобы покинуть Аммон и его владения.
Сигон сразу как-то сник и стал ниже ростом.
Зараут кивнул стражникам и те, подойдя к Сигону, сняли с него пояс, на котором висели меч и кинжал, а также сдернули с его плеч пурпурный халат.
Сигон остался в одной рубахе, доходящей ему до колен и сандалиях.
Четыре стражника с копьями, подошли к нему и, указав на выход, вывели из зала.
 Зараут повернулся к Алану
- Теперь ты царь Аморреев. Пока ты достигнешь возраста взрослого мужчины, и сам сможешь управлять своим народом. Ты будешь жить, и получать воспитание в моем дворце.
- У тебя есть ко мне, какие ни будь просьбы?
- Среди пленников, с которыми мы шли в Аммон, был молодой Еврей по имени Иеффай, сын Галаада. Я хотел бы, чтобы он был рядом со мной.
 Зараут улыбнулся
- Просьба достойная царя - сказал он — ему только, что объявили, что он царь, и он тут же хлопочет о помиловании преступника. Не плохое начало —
Зараут повернулся к начальнику соглядатаев
- Найди человека, о каком говорит, Алан и узнай о нем, все — сказал ему Зараут.
 Когда Алана увели в его комнату, Зараут подозвал к себе одного из евнухов
- Ты освобождаешься от всех других обязанностей, кроме воспитания мальчика. При помощи кнута и сладостей, ты должен воспитать из него самого преданного мне человека.

- Где моя свита? - спросил Сигон, стражников, что сопровождали его.
- А кто ты такой, чтобы у тебя была свита? — насмешливо спросил один из стражников — Свита будет теперь служить молодому царю Аморреев.
- Ты еще благодари Хамоса, за то, что наш царь добр и не казнил тебя или не отправил на рудники.

На самом деле, Зараут не для того оставил жизнь Сигону, потому, что был добр.
Он намеренно выгнал его из своего царства, чтобы он бежал к другому царю. Надеясь, что это будет царь Моава.
 Зараут надеялся, что Сигон уговорит царя Моава вступиться за него и тот начнет войну против Аммона.
Удачный поход на Галаад, пробудил в Зарауте алчность.

Стражники вывели Сигона за городские ворота.
Оставив его, они подошли к стражникам, охранявшим ворота и, передав им указание, не впускать Сигона обратно в город, отправились во дворец.
 Сигон остался один.
- Эй, монстр! - крикнул ему один из стражников — не уступишь свою золотую маску, за пару сребреников?
Сигон понял, что его маска будет соблазном, не только для стражников, но для всех тех, кто встретится ему на пути.
Здесь возле ворот города, вряд ли кто-то осмелится грабить его, а вот в дороге, лучше, чтобы ее на лице не было. Сигон сдернул с лица маску и, вытянув ее в руке, направился к стражнику
- На, возьми — зло сказал он.
Стражник, увидев ужасное изуродованное лицо и горящие злобой глаза, выставил впереди себя копье
- Ступай отсюда, пока я не проткнул тебя -  испуганно сказал он Сигону.
Сигон злорадно ухмыльнувшись, развернулся и зашагал прочь от города в сторону Иогбеги.
По дороге к Иогбеге, Сигону попался старый дырявый мех, в каком раньше было вино.
Сигон засунул в него свою маску и дорогие сандалии с золотыми застежками. Вывалял в пыли свою рубаху и, в таком виде, подойдя к воротам Иогбеги сел у дороги просить милостыню.
Ему нужен был хлеб, чтобы преодолеть путь до Ароера, который если идти пешком займет не меньше пяти дней.
 Проходившие люди, увидев его лицо, со страхом шарахались от него.
 Сигон просидел полдня, но ему не подали не кусочка хлеба.
Он опустил низко голову и заплакал. Ему было обидно, что он царь Аморреев, сидит и просит милостыню, но ему никто не подает.
Обида сменилась злобой на Зараута, затем на Хамоса.
 Сигон стал проклинать Хамоса, затем Ваала и Астарту.
 Неожиданно, кто-то положил возле него кусок лепешки, затем кто-то положил большой круглый хлеб.
 Сигон понял, люди подают ему, потому, что не видят его лица, если он поднимет голову, подаяния прекратятся, и просидел с опущенной головой до вечера.
 Вечером, собрав подаяния, Сигон, не смотря на опускающийся вечер, отправился прочь от города в сторону Ароера.

Подходя к своему дому в Ароере, Сигон увидел, как из ворот выходит с охапкой его одежды, стражник, который раньше стоял у дверей его спальни.
Ничего, не понимая, Сигон спросил
-Ты куда это все несешь?
- К себе, глупо улыбаясь, ответил стражник.
 Сигон недоумевал.
- Наверное, у стражника помутнение рассудка – решил он
-Посторонись урод — грубо крикнул на него стражник.
Сигон от неожиданности сделал шаг назад, но тут, же взял себя в руки
- Скотина, ты смеешь орать на своего царя? - прошипел Сигон, и глаза его сузились от гнева.
Он безуспешно, шарил рукой по поясу, ища рукоять кинжала или меча.
Стражник злобно расхохотался
- Ты больше не царь. Вчера из Раввы Аммонитской прибыл гонец и, на базарной площади было объявлено, что царь Аммона изгнал тебя.
- У нас теперь другой царь, но он еще молод и живет во дворце Зараута. За то, с Аморреев больше не будут брать подать для твоего содержания. Ты, никто, урод.
Сигон не найдя оружия, размахнулся и со всей силы врезал стражнику в челюсть.
Тот, от удара, рухнул без чувств.
Сигон перешагнул через стражника и вошел в дом.
 Сразу было видно, что дом основательно разграблен. Его бывшие слуги, вынесли все, что можно было унести.
 Сигон прошел по комнатам, в доме никого не было.
Он сел прямо на пол, чтобы немного отдохнуть с дороги.  Сигон уже, в который раз, остался один. Рядом не было не семьи ни друга, никого, кто бы посочувствовал ему.
Даже жрец Гераса, увидев однажды его без маски, стал избегать его и терпел
 Сигона, пока тот был царем.
О том чтобы искать у него участия сейчас, не могло быть и речи.
 Не смотря на то, что Сигон был царем, у него осталась привычка, перешедшая к нему от отца, делать тайники, о которых знает, только он сам.
 Но извлекать золото из тайников, чтобы затем увезти его с собой, Сигон не решился, он опасался, что на переправе, Аммонитяне, проверив его багаж, отнимут его золото.
 На следующий день, он сходил к ювелиру и заказал себе маску из серебра.
 После того, как маска была готова, Сигон достал, столько золотых монет, сколько можно было спрятать в пояс, не вызывая подозрения и пешком, отправился к переправе через Арнон, держа путь в Моав.


                3.

Иеффай и его люди, прошли Вассан, продвигаясь к Северу. Еду для своих людей, Иеффай покупал в редко встречавшихся  на пути селениях.
Люди здесь жили бедно и занимались скотоводством, разводя овец.
Не далеко от границ Сирии, Иеффай нашел брошенное селение, где решил остановиться со своими людьми.
 В этих районах, было много брошенных селений. Из-за частых набегов, со стороны Сирии, люди бросали свои дома и уходили туда, где жизнь им казалась спокойнее.
 Из животных, у Иеффая были только ослы. Поэтому он, посадив на них людей, сказал им, чтобы они объезжали округу и следили, не появится ли проходящий караван.
 Несколько дней, никаких известий о караванах наблюдатели не приносили. 
Наконец, один из них, приехавший в этот день позже остальных. Сказал, что со стороны Сирии идет караван.
Наблюдатель проследил за ним до тех пор, пока он не остановился, и не стал располагаться на ночлег.
 Иеффай поднял всех людей и повел их на захват каравана.
 Подойдя к месту расположения, Иеффай увидел, что охрана каравана малочисленна и плохо вооружена.
 Оставив половину людей в засаде, Иеффай с другой половиной, легко захватил караван. Купец Сириец вез в Галаад муку для продажи.
 Иеффай забрал все оружие, какое было в караване, четырех мулов и треть верблюдов груженых мукой. После чего оставил купца и его людей с оставшейся частью товара.
 После этого случая, Иеффай, ограбил еще несколько караванов.
Товар был самый различный. Это были шерсть, медная посуда, а один караван, шедший из Сирии в Аммон, был нагружен оружием и доспехами.
Этот караван, был, хорошо охраняем и Иеффай, не смотря на внезапность нападения на него. Потерял в схватке, четверть своих людей убитыми.
Теперь все люди Иеффая были экипированы, как настоящие воины. Они были одеты в доспехи, вооружены каждый копьем и мечем, а те, кто владел стрельбой из лука, имели при себе луки.
 Каждый воин Иеффая имел при себе мула, а для перевозки шатров и других принадлежностей, необходимых воинам в походе имелся десяток верблюдов и несколько ослов.
 Не хватало людей. Иеффай посылал в Массифу Иаирову, к своему брату Иосифу человека с заданием привести людей. Но тот, вернувшись, привел только восьмерых и то, это были не бывшие стражники, а ничего не умеющие юнцы, искавшие приключений.
 Иеффай определил их следить за скотом, до тех пор, пока они не научаться владеть оружием и стрелять из лука.
 На вопрос Иеффая, почему не нашлось ни одного бывшего стражника? Посланец ответил
- Всех бывших стражников арестовали и предложили выбор, или служить в войске Аммонитян на восточных границах Аммона. Или работать на рудниках Аммона рабами.
- Зараут опасается держать на свободе бывших воинов, воевавших против него.
 Однажды прискакал один из наблюдателей и сообщил Иеффаю, что в их сторону, движется довольно большой отряд сирийских воинов.
 Царь Сирии, обеспокоенный нападением на свои караваны, послал войско, чтобы изловить и наказать бандитов.
 Иеффаю, и его людям, пришлось срочно сниматься и уходить на Восток, в пустыню, скрываясь от преследования.
 Противостоять своим небольшим отрядом отряду Сириян он не мог.
 Пройдя пустыню и оторвавшись от преследования, Иеффай и его люди заметили колонну людей идущих в сторону Аммона.
 Иеффай дождался ночи, когда колонна остановилась на ночлег, и напал на нее.
 Но едва завязалась схватка, как купец владелец невольников, запросил пощады и изъявил желание откупиться от Иеффая и его людей.
 Владельцем невольничьего каравана, оказался купец Измаильтянин.
 Он гнал рабов на рудники Аммона.
- Хорошо — согласился Иеффай — я возьму у тебя тех людей, кто мне понравятся, а остальных оставлю тебе.
 Купец стал отказываться от такого предложения и предлагал Иеффаю взять выкуп золотом.
- Ты хочешь, чтобы я, отнял у тебя всех невольников? — раздраженно спросил Иеффай.
Купец обиженно замолчал, поджав губы.
- Ты давно кормил их? - спросил Иеффай купца.
 Купец пожал плечами
- Два дня назад, я давал им еду.
- Накорми их — потребовал Иеффай.
 Купец послушно отдал приказание своим людям.
 Когда невольники ели, Иеффай медленно шел вдоль колонны и тыкал пальцем то на одного, то на другого невольника. Требуя освободить его и вывести из колонны.
 После того, как Иеффай указав на одного из невольников, приказал освободить его, другой сидящий с ним рядом, сказал тому
- Отдай мне твой недоеденный кусок лепешки, этот человек, кто забирает тебя, он тебя наверняка накормит.
 Он вырвал из  руки выбранного, кусок, и быстро проглотил его.
 После чего обратился к Иеффаю
- Господин, если мне не изменяет чутье, ты выбираешь себе воинов. Возьми и меня, я тоже не плохой воин.
Иеффай насмешливо посмотрел на него
- Я поверил бы тебе, если бы ты поделился куском, какой взял у своего товарища, с тем, кто сидит рядом с тобой. Но потому как ты быстро проглотил его, видно, что ты раб, а не воин. Поэтому, я не возьму тебя.
 Людей, которых выбрал Иеффай, набралось двенадцать человек.
Иеффай увел их с собой, оставив невольничий караван.
Отряд Иеффая шел на Юго-запад.
 На одном из привалов, к нему подошел Шева
- Я все время думаю — сказал он Иеффаю — Ты приказал купцу накормить невольников из-за сострадания, или в этом крылся какой-то твой замысел?
 Иеффай улыбнулся.
- Когда-то у Израильтян был судья, по имени Гедеон. Однажды когда он долго вел своих воинов по пустыне и вышел к реке, Господь подсказал ему взять с собой на битву, только тех, кто мучимый жаждой, будет пить воду из реки, не жадно припав к ней, а неспешно лакать ее подобно псу. Таких воинов, набралось триста человек. С ними Гедеон победил войско врага, хотя тех было намного больше. Человек не умеющий сдерживать своих желаний — плохой воин.
- Ты действительно мудр не по годам — задумчиво сказал Шева и отошел от Иеффая.
Иеффай отвел своих воинов к месту в трех днях пути к Северу от Массифи Иаировой.
 В гористой местности, они разбили свой лагерь и бездействовали.
 Как - то воины обратились к нему с вопросом, почему он больше не выводит их грабить караваны? На что Иеффай ответил
- Для чего нам это нужно? Каждый из вас, имеет достаточно серебра, для чего вам еще? Здесь тихое место, давайте купим себе овец, и будем пасти их здесь.
- Можно построить хижины и перевезти сюда свои семьи — высказался  кто-то, из воинов поддерживая предложение Иеффая.
 Постепенно, лица людей оживлялись. У всех, кроме слишком молодых, были  семьи в городах Галаада. Только те двенадцать, какие были выбраны из невольничьей колонны, стояли с непроницаемыми лицами. Они были Халдеи, и ничего не понимали из того, о чем говорят воины Иеффая.
Позже, Иеффай, который понимал и умел разговаривать на Халдейском, расспросил их
- Как они попали в рабство?
Оказалось, что все они жители, небольшого Халдейского городка, на который однажды ночью напал царь Вавилона.
 Город не был хорошо укреплен, Вавилоняне, легко овладели им.
Все население городка пошло в плен.
Теперь Халдеям некуда идти, и они благодарны Иеффаю за то место, какое он определил им. Халдеи пообещали Иеффаю служить ему до конца своих дней.

 Прожив, некоторое время в бездействии, Иеффай решил навестить своего брата Иосифа и, взяв с собой двенадцать Халдейских воинов, поехал в занятую Аммонитянами часть Галаада, где Иосиф пас своих овец.
 Приехав на пастбища, Иеффай не нашел там Иосифа. Вместо него, овец пасли два наемных пастуха, они сказали, что Иосиф и Рувим, дома в Массифе Иаировой.
У Иеффая уже отросла бородка и он, надеясь, что его не узнают в родном городе, решил отправиться к Иосифу в дом.
Он снял с себя доспехи, отдал воинам — Халдеям свой меч и, приказав им ждать его на пастбище, пешком отправился в город.
 Через полтора дня пути, Иеффай входил в пригород, той самой дорогой, какой когда-то его отец, ходил с пастбищ к его матери.
Иеффай помнил этот дом, в каком жил, до тех пор, пока Галаад не увез его оттуда в свой дом. Проходя мимо родного дома, Иеффай замедлил шаг.
Воспоминания, заполнили его разум.
Он вспомнил ту ночь, когда этот дом посетил Сигон, так явно, словно это произошло вчера.
К горлу подступил комок.
 Неожиданно ворота дома распахнулись, и на улицу вышел мужчина лет, сорока пяти.
Он держал в руках маленький пищащий комочек.
Следом за ним из ворот выскочила сука, довольно больших размеров.
Собака беспокойно оглядывалась по сторонам, словно ища помощи, и неотступно следовала за хозяином.
Хозяин выбрал направление в сторону пруда, зашагал туда быстрым шагом.
 Мужчина по виду был Израильтянин.
 Иеффай окликнул его. Мужчина остановился и с интересом посмотрел на Иеффая.
- Что у тебя в руках? - поинтересовался Иеффай.
- Щенок — охотно ответил мужчина.
Он видимо тоже хотел поговорить. Это было видно по его выжидательному взгляду и позе. Мужчина не торопился уходить.
- Эта тварь — он кивнул на суку — сегодня ночью ощенилась тремя щенками. Да видимо по неосторожности двух задавила. А этого мне придется утопить. Мне она не нужна со щенками. Я пастух и нанимаюсь, пасти овец, а она — мужчина гордо посмотрел на собаку — отличный сторож.
- Я вижу, ты человек не бедный и наверняка имеешь стадо овец. Найми нас, моя собака не боится выходить даже на леопарда. Сейчас, когда Аммонитяне запретили Евреям иметь оружие, ей нет цены.
Иеффай достал из кошелька горсть серебряных монет и протянул их мужчине.
- Здесь столько, сколько ты можешь заработать со своей собакой за три месяца — сказал он
 —Оставь этого щенка, и вырасти его для меня.
 Мужчина бережно переложил щенка в другую руку и принял от Иеффая серебро
- Господин не пожалеет, что заплатил за щенка такие деньги — радостно сказал он. - Жаль, что она задавила еще двух, я и их вырастил бы для вас.
 Иеффай усмехнулся
- Мать, даже если она собака, никогда не задавит случайно свое дитя. Раз сука их задушила, значит, они были не жизнеспособны, и она просто не хотела зря тратить на них материнское молоко, чтобы не отнимать его у того щенка, какого ты держишь на руках.
- Я приду за ним через три месяца — продолжал Иеффай - и если, задержусь, пусть щенок остается у тебя. Я все равно приду за ним и заплачу, что положено за его содержание.
Мужчина согласно кивнул и направился к своим воротам.
Сука неожиданно подошла к Иеффаю и лизнула ему руку. Иеффай улыбнулся и ласково потрепал собаку по голове, затем, развернувшись, зашагал в сторону городских ворот.
 Дома, Иеффай Иосифа,  не застал. Рувим, сказал ему, что с утра Иосиф отобрал овец для продаж и погнал их на рынок в надежде продать.
Рувим пожаловался Иеффаю, что цены на овец упали очень низко, но их все равно покупают очень плохо.
- Аммонитяне разводят свои стада, на территории Галаада и гонят их, потом продавать в Аммон. Что запрещено, делать Израильтянам. Поэтому, Аммонитяне, специально сбивают цены на скот, чтобы, скупив его подешевле здесь, затем продать в Аммоне с прибылью.
Вечером вернулся Иосиф. За весь день, у него купили, только одну овцу.
 Иосиф был в плохом настроении и поэтому встретил Иеффая довольно холодно.
- Не печалься брат — успокоил его Иеффай — Я куплю у тебя завтра сразу пятьдесят овец и дам за них хорошую цену.
Иосиф недоверчиво посмотрел на брата.
- Я понимаю, что ты хочешь утешить меня. Но тебе, лучше, не делать этого. Куда ты потом денешь столько овец? Ведь за ними нужен присмотр.
Иеффай улыбнулся
- Но я действительно, хочу заняться разведением овец, и специально для этого приехал к тебе.
На следующий день, Иеффай и Иосиф, погнали на пастбище овец, которых Иосиф до этого намеревался продать на рынке.

Когда Иеффай пригнал купленных овец в стан, где располагался его отряд, это вызвало большой интерес товарищей Иеффая.
 Они подходили, осматривали овец, спрашивали Иеффая о цене и сокрушались, о том, что сами не могут приобрести для себя стада. Так как появляться в городе бывшим стражникам, было опасно. Но Иеффай успокоил их и уверил, что каждый желающий приобрести для себя овец, сможет это сделать у его брата Иосифа.

Иосиф, стал на скотном рынке уважаемым человеком. Скотоводы, зная, что он скупает овец, по цене выше, чем дают Аммонитяне, спешили при встрече оказать ему уважение. Но между собой в разговорах, говорили о нем, что он ненормальный.
- Покупать в таком количестве овец, когда во всем Галааде им нет, сбыта — безумие.


                4.

Наступило время Иеффаю, забрать своего щенка.
Он приехал на пастбище, где Иосиф пас своих овец и оттуда направился к дому, где для него растили щенка.
 Добравшись до дома, Иеффай постучал в ворота.
 Хозяин дома, увидев Иеффая, очень обрадовался и пригласил его войти во двор.
Во дворе Иеффай увидел знакомую собаку, а рядом с ней красивую девушку, которая, не обращая внимания на тех, кто вошел в ворота, возилась с его щенком.
Увидев Иеффая, девушка смутилась и, оставив Щенка, поспешно ушла в дом.
- Кто эта девушка? - поинтересовался Иеффай у хозяина дома.
- Моя дочь — ответил хозяин, при этом его глаза наполнились грустью.
 Помолчав, он поднял глаза на Иеффая, стал рассказывать
- У меня была красивая жена. Моя дочь похожа на нее. Мы жили в Иогбеге, там у меня было большое стадо овец и хороший дом. Мое имя Халев и в Иогбеге я был уважаемым человеком. Однажды мою жену, когда она шла с рынка, увидел Аммонитянин, начальник городской стражи. Он подъехал к ней на муле и стал приставать к ней с разговорами. Тогда жена не стала с ним разговаривать и ушла домой, но он преследовал ее до самого дома.
Я стал замечать, что возле моего дома, стали крутиться какие-то люди, постоянно что-то высматривая. А однажды меня схватили и посадили в яму, обвинив, что я соглядатай Моавитян. Но судья города, хоть и Аммонитянин, оказался справедливым человеком и не найдя во мне вины отпустил меня.
Когда я пришел домой, то застал мою дочь одну. Она была сильно напугана.
 Дочь рассказала мне, что ночью приходили бандиты с завязанными лицами, и они связали и унесли маму. Тогда, я бросил все, собрал, что было в доме ценного, погрузил на осла, забрал свою дочь и вот эту собаку. Она тогда еще была чуть старше твоего щенка. И мы ушли из Иогбеги. Долго скитались по городам Галаада, пока не пришли сюда в Массифу Иаирову.
Мы проели почти все, что у нас было, но к счастью, денег хватило на то, чтобы купить вот этот дом.
Теперь я нанимаюсь, пасти овец, но заработанных денег хватает только на еду, да и, то не всегда. А  дочь подросла и уже невеста и чтобы немного приодеть ее, мне пришлось продать моего осла - грустно закончил свой рассказ Халев.
Из двери дома выглянула девушка но, увидев Иеффая, что он еще не ушел, быстро спряталась. Иеффай улыбнулся, о чем-то думая про себя, затем достал несколько серебреных монет и, протянув их Халеву, сказал
- Пусть щенок еще поживет неделю у тебя - и, простившись, направился к выходу из двора.
Халев желая проводить Иеффая, быстро засеменил следом за ним.
Когда они вышли из ворот, мимо двора Халева, сосед вез на повозке мешки с зерном.
Повозка, в которую был впряжен старый ослик, была доверху наполнена мешками, и было видно, как старому ослику тяжело везти эту повозку.
Он весь, напрягшись, с трудом передвигал ноги. Хозяин ослика, непрерывно хлестал осла плетью, понукая его.
 Халев, который, шел следом за Иеффаем и говорил ему слова благодарности за полученное от Иеффая серебро, вдруг замолчал на полуслове.
 Иеффай обернулся, чтобы посмотреть, что случилось, от чего Халев замолчал.
Он увидел, как Халев печально смотрит на ослика.
Увидев, что Иеффай смотрит на него, Халев печально произнес
- Это тот самый ослик, с которым мы вместе скитались по городам Галаада.
 Иеффай, ничего не ответив ему, еще раз простился с Халевом и направился в сторону гор.
Через неделю в ворота Халева постучали.
Приоткрыв ворота, Халев увидел наряженного Иеффая, а рядом с ним, десяток молодых людей. Это были братья Иеффая и его друзья.
; Я пришел просить у тебя в жены твою дочь — заявил Халеву Иеффай.
 Халев растерялся, он никак не мог понять, это шутка? Или Иеффай действительно сватает его дочь. Не зная, как быть, Халев разводил руками и затем бессильно опускал их, не произнося при этом не слова.
- Грузи все, что у тебя есть — сказал Халеву Иеффай — забирай свою собаку и, идем с нами. Вено за твою дочь, составляет пятьдесят овец — продолжил Иеффай — теперь ты будешь заниматься уходом за своими овцами.
 Халев растерялся
- Но мне некуда грузить свой скарб — смущенно ответил он Иеффаю.
 Иеффай махнул друзьям, чтобы они шире открыли ворота.
 Ворота открыли и в них ввели ослика Халева, запряженного в повозку.
 Халев увидев своего ослика, кажется, обрадовался больше, чем тому, что его дочь выходит замуж.
 На повозку посадили Сару — так звали невесту Иеффая, щенка, получившего кличку — Агон, бросили узел с одеждой и одеялами, положили невеликий инвентарь Халева, и веселая процессия двинулась в сторону гор.
Увидев, что Халев с тревогой оглядывается на оставленный дом, Иеффай успокоил его
- Не переживай за свой дом, Халев. Я заплатил твоему соседу, и он будет присматривать за ним. Ведь это и мой дом тоже.
 Халев вопросительно посмотрел на Иеффая, но затем, сообразив, кивнул
- Ну, да, мы ведь теперь одна семья.
 Иеффай улыбнулся
- Ты меня не понял Халев. Я родился в этом доме.
 Халев удивленно уставился на Иеффая
- Когда-нибудь, я расскажу тебе эту историю, а сейчас у меня радость, поэтому, давай веселиться.
Через три дня, когда процессия добралась до стана в горах Вассана, Сара уже не сводила влюбленных глаз со своего жениха.
 Еще неделю назад, она даже,  не могла мечтать о таком муже.
 Иеффай не был груб или застенчив. Он вел себя свободно и разговаривал с ней так, словно они были знакомы с детства.
Иффай постоянно спрашивал ее, не испытывает ли она каких либо неудобств и всегда выполнял, то о чем она его просила.
 Иеффай же на самом деле, робел перед красивой девушкой и все его поведение, давалось ему усилием большой воли.
После празднования свадьбы, к Иеффаю, стали подходить его товарищи с просьбой привезти сюда свои семьи из городов, захваченных Аммонитянами.
Так как желающих было много, то Иеффай установил очередность, и его люди, стали ходить к городам Галаада, чтобы вывозить близких в селение, какое они назвали Массифой.
В долине, где расположился отряд Иеффая, начали строиться каменные хижины.
 Первым строить дом, начал тесть Иеффая. Глядя на него, те, кто уже привез свои семьи, тоже занялись строительством.
 Иеффая беспокоило лишь то, что Аммонитяне, могут однажды прознать об их поселении и внезапно напасть. Поэтому он установил наблюдательные посты на дальних подступах к поселку. Там постоянно несли службу воины Иеффая, имея при себе, самых быстрых мулов.
Через год у Иеффая родилась дочь, после этого, Сара почему-то перестала рожать.
Иеффаю очень хотелось сына, но он не сказал Саре, ни слова упрека, по этому поводу и очень любил свою маленькую дочь.
Почти каждый день Иеффай уходил в лес, где оттачивал до тонкостей свое мастерство в метании кинжала подаренного Пагиилом.
 Поняв, что лучше, чем умеет он метать уже не сможет, Иеффай стал тренироваться метать меч, мечтая при этом, что когда у него будет сын, он обучит его этому мастерству, как однажды Галаад обучил его.
 Свой поселок, люди Иеффая называли Массифой, в честь Массифы Иаировой. В Израиле, это был уже четвертый населенный пункт с таким названием.
 В Массифе расположенной между гор, вдали от караванных путей, людям жилось спокойно и уютно.
 Расплодившийся скот, гоняли продавать в Сирию и другие колена Израиля, обходя Ефремлян.
 Им Иеффай не мог простить оскорблений нанесенных Галаадитянам.


                5.

Сигон, переправившись через Ароер, не пошел к царю Моава с жалобой на Зараута, как того хотел царь Аммонитян.
Купив небольшой дом и заведя себе распутную служанку, он время от времени переправлялся через Арнон и, взяв определенное количество золота из тайника, возвращался назад, проводя жизнь в пьянстве и разврате.
Он пил месяцами, мучаясь по ночам от кошмарных снов.
Просыпаясь по утрам, он расталкивал лежащую рядом с ним служанку или кого ни будь из ее подруг, и требовал, чтобы они быстрее несли ему, вина.
 Однажды, случилось так, что утром, Сигон не смог выпить вина.
Он пил, чтобы избавиться от мучившего его похмелья, но приступы рвоты не давали вину даже дойти до желудка.
 В отчаянии Сигон ушел в одну из комнат, где много дней страдал от похмелья, кошмарных снов и чувства одиночества.
 Придя в себя, Сигон выгнал служанку, бывших с нею ее подруг и окрестных пьяниц, после чего привел себя в порядок.
 Он почувствовал не преодолимое желание, вернуть себе все, что потерял и в первую очередь титул Царя Аморреев.
 Сходив на рынок, и купив себе дорогую одежду, он приехал в столицу Моава и пришел к царскому дворцу.
 Когда Сигон сказал, стражникам у ворот, кто он такой, он услышал в ответ массу издевательств и злых шуток.
Это продолжалось до тех пор, пока не появился какой-то важный чиновник.
Он, даже не посмотрев на Сигона, выслушал стражников показывающих на Сигона и что-то объясняющих ему.
После этого чиновник ушел, а через некоторое время появились два стражника и, взяв Сигона под руки, отвели его в небольшую комнату с узким окном, забранным бронзовой решеткой.
Здесь Сигона продержали три месяца, прежде чем он увидел царя Моавитян.
 Царь Моавитян, так же, как и Зараут был в расцвете своих лет. Он тоже мечтал о великом царстве Моава. Но у него не было, ни золотых не серебреных приисков, какие имел царь Аммона.
Содержать наемную армию в таких размерах как Аммон, царь Моава не мог.
Узнав, что к нему во дворец пришел человек, называющий себя царем Аморреев, царь Моава распорядился, чтобы ему добыли наиболее подробные сведения о нем, а также исчислили всех Аморреев проживающих в Моаве.
 Когда все это было сделано, и царь узнал, что Аморреев проживающих на территории Моава около пятнадцати тысяч ему в голову пришел план.
 Царь решил вооружить этот народ и послать его освобождать свою родину.
Затем, сделав Аморреев своими вассалами присоединить Галаад к Моаву.
Вызвав к себе Сигона, царь Моава сказал ему
- Я временно дам землю тебе и твоему народу в верховьях Арнона. Я также временно дам тебе своих воинских начальников, чтобы они из твоих людей сделали настоящих воинов.
- Но освобождать свою землю от Аммонитян, ты пойдешь сам.
 Кроме всего, царь Моавитян наложил на Сигона цену в тысячу шекелей серебром, какую тот должен ежегодно выплачивать за аренду земли Моава.
 Началось переселение Аморреев в верховья Арнона.
 Многие семьи, узнав об этом, стали продавать свои дома и бежать из Моава.
 Но царь Моава быстро прекратил бегство, выставив усиленную стражу на границах своего царства.
 Переселение в верховья Арнона, вызвало сильное недовольство Сигоном.
 Если бы не вооруженный отряд Моавитян данный Сигону царем Моава, его очень бы легко могли убить его же соотечественники.
Понимая шаткость своего положения, Сигон в первый год не стал брать с Аморреев никакого налога и подать царю Моава заплатил из своих запасов, что немного подняло его авторитет в народе.


                6.

Алан воспитывался при дворе Аммонитянского царя.
По утрам он и еще двое старших сыновей Зараута занимались воинскими упражнениями, а после полудня, жрец Хамоса, обучал их грамоте и рассказывал об устройстве мира.
Особое внимание уделялось изучению языков других народов, окружающих Аммон.
Зараут ни чем не выделял Алана перед своими сыновьями. Говоря им, что он такой же царский сын, как и они.
Он одинаково поощрял их и наказывал за проступки, какие молодые люди в силу своего возраста совершают довольно часто.
Но Зараут не мог проникнуть в душу Алана, а там навсегда осталась память об Иосифе и Иеффае. Алан понимал, что вспоминать этих людей вслух не желательно, и никогда ни с кем не делился своими мыслями о них.
 Годы, проведенные во дворце и постоянное внушение ему, того, что он царь Амрреев, сделали его сознание абсолютно другим.
 Алан стал задумываться о судьбе своего народа, а в душе появилась незримая ответственность за судьбу подданных Аморреев.
 Зараут, объявил Аморреям населявшим его царство, о том, что теперь у них есть свой царь и он — царь Аммона заботится и опекает его.
 Зараут, пообещал также, что если Аморреи, будут поддерживать его — Зараута, то настанет время и он выделит им часть земель, где они смогут основать свое царство.
 Богатые представители Аморрейской общины, изъявили желание, увидеть своего царя и поговорить с ним.
 Зараут удовлетворил их просьбу и устроил встречу знатных людей Аморрейской общины с Аланом в своем дворце.
Сословие пришедших на встречу с Аланом, в основном составляли представители купечества.
 Алану подарили много дорогих подарков, не забывая при этом, подарок такого же достоинства дарить и царю Аммона.
Теперь Алан всей душой уверовал в то, что он действительно царь своего народа.
 Внимание Алана, привлек один из старых купцов.
Этот старик, не высказывал лестных слов, ему и Зарауту, не кичился своим богатством и если что говорил, то смысл его слов был так актуален и мудр, что даже Зараут обратил на него внимание.
Он наклонился к Алану и сказал
- Этот умный купец, достоин больше, чем быть просто купцом. Заведи с ним дружбу, и он научит тебя мудрости.
 Алан так и сделал, он пригласил купца, прийти к нему на следующий день.
 С того дня купец, имя которого было – Гергесил, стал часто приходить во дворец царя Аммона. Ему тоже понравился Алан — лишенный заносчивости и всей своей сутью стремящийся к знаниям.
 Алан узнал, что Гергесил, очень много путешествовал по земле. Он рассказал Алану, что на Севере, за высокими почти не проходимыми горами есть земли, где много пастбищ, но почти совсем нет людей. Правда, зимой там холодно, но не холоднее, чем ночью в пустыне.
- Если бы туда увести Аморрейский народ – говорил Гергесил – то ему не надо бы было больше не с кем воевать. Пройти туда можно. Надо только договариваться с царями не больших царств, какие встретятся на пути, до высоких гор.
Эта мысль, глубоко врезалась в душу молодого Аморрейского царя.

Зарауту, прослушивающему разговоры Алана и Гергесила, при помощи соглядатаев, понравилось такое желание Алана, и он стал в разговорах все чаще напоминать ему о далеких Северных землях. С удовлетворением, замечая, как у Алана зажигаются глаза, во время таких разговоров.
Зараут, предложил Гергесилу, стать советником при Алане и при помощи пожертвований со стороны богатых Аморреев, начать формирование, военных отрядов.
 Скоро Алану купили большой дом с садом.
 Дом переименовали во дворец царя Аморреев, где появились свои вельможи, евнухи и военачальники. Но где также в большом количестве присутствовали и люди Зараута.
 Хорошее отношение царя Аммонитян, к царю Аморреев вызвало большую симпатию к Зарауту среди простого Аморрейского населения Аммона и Галаада.
 Аморреи стали с удовольствием отправлять в Армию Алана своих сыновей.
 Их быстро обучали и отправляли для защиты Южных и Восточных границ Аммона, где в большом количестве рыскали вооруженные банды воинственных Измаильтян.
 Сам же Зараут, стал готовить армию Аммонитян, для продвижения дальше на Запад.
 До него дошли сведения о том, что Филистимляне на Юге Израиля захватили княжество Симеона и половину княжества Иуды, а Дан, Ассир и Неффалим платят, дань Сирийскому царю.
Зараут опасался, что Израиль разделят без него, поэтому усиленно готовился к войне с Ефремом.

В Галааде, какой был захвачен Аммонитянами, Евреев притесняли все сильнее.
Почти не осталось среди них таких, кто бы имел большой земельный надел или стадо скота.
 С недавнего времени, вышел указ Зараута, запрещающий селиться Евреям в укрепленных городах.
 Теперь почти все они жили в пригороде, влача бедное существование.
За любую провинность, будь то неуплата налога или непочтительное отношение к представителю власти. Еврея брали под стражу и осуждали на рабство.
Ежемесячно в сторону Раввы Аммонитской вели колонны невольников, для работы на золотых и серебряных рудниках, где даже молодой мог прожить не больше года, умирая от тяжелой работы и скудной пищи.
Зараут был доволен. Теперь он приказал, строго следить, чтобы не один Еврей не мог покинуть Галаада.
Где ему еще можно было найти такое количество бесплатных рабов?

                7.

 Массифа, какую основал Иеффай, быстро разрасталась. Она становилась, все больше похожа на город. Здесь появился свой рынок и постоялый двор для купцов приезжающих сюда торговать.
 На улицах поселка, несли службу вооруженные стражники, а на горных дорогах, что шли к поселку, продолжали нести службу вооруженные отряды. На случай если Аммонитяне, однажды узнав об этом селении, захотят его захватить.
Здесь не было места ни Ваалам, ни Астартам, ни другим языческим Богам. Кроме того, Иеффай пригрозил князю Ефрема, что если он не будет пропускать его людей к Скинии собрания, для жертвоприношений, то Иеффай со своими людьми будет нападать на рыбаков, какие ловят рыбу в Иордане.
Это подействовало, и теперь жители Массифы ходили отмечать в Силом, все Господни праздники.
В Массифе не было совета старейшин.
Однажды жители Массифы предложили Иеффаю избрать старейшин.
 Иеффай согласился, но сказал, что, передав власть Совету старейшин, сам он от дел отойдет и займется своим хозяйством.
 Люди подумали, посовещались между собой, и решили, что пусть лучше правителем их поселка останется Иеффай.
 Жена Иеффая больше не рождала.
 Иеффай, так и не дождавшись от нее сына, всю свою любовь отдавал единственной дочери, лишь иногда с грустью смотрел он на чужих сыновей и не переставал надеяться, что однажды Сара забеременеет и родит ему сына.