Все завидуют мертвым

Сегодня я решила умереть.
Вчера я это решила тоже. И на прошлой неделе.
И месяц назад. Год.
Каждодневные. Ежечасные. Мысли. Помыслы. Мечты. Не о смерти. О жизни.

 
Сегодня я решила умереть.
Впервые за все время серьезно. Впервые пропуская этап самокопания, самодокапывания. Переходя сразу к самозакапыванию. Погребение замертво. Неживой меня.

 
Сегодня я решила умереть.
Так получилось. И спасибо преждевременной осени. Все спишут на осеннюю депрессию. Первопричины тактично промолчат. Никто не осудит прямую линию кардиограммы. Во всем виновата осень. Промозглая. Сырая. Грязно-зеленая. Черно-желтая. Горчичная. И ни одного алого паруса кленового листа. Осень виновата. Дождливая. Сырая. Унылая. Тихая. Скучающая сама по себе три сезона подряд. Первопричины тактично сотрут сведения о том, что осень была мною любима.
Конечно, во всем виновата осень.
И кризис.
И переходный возраст. За тридцать. По-своему переходный. Будь не по-нашему.

 
Сегодня я решила умереть.
Никаких предсмертно пожизненных записок. Ни строчки. Ни слова о том, кого надо винить. Огласить весь список, увы, выше моих сил. Первопричины тактично занавешивают зеркала в квартире. Зачем мне знать, что виновата сама?  Зачем мне знать, что…
Бессмысленно.
Разговоры с собой уже признак хорошего тона. Никакого лекарства. У нас аллергия. Опилки в голове. Камни в почках. И песок в желчном.

 
Сегодня я решила умереть.
А с чего бы вдруг. Нет решения. Не дружу с геометрией. С физикой как-то пыталась. Но биология воспротивилась. И русский язык не помог.
Первопричины тактично кашляют, уведомляя скрипом сухих глоток о кариесе. И о наличии личного времени. Одинадцать с минутами. Всего-то ничего до заветных 13:26.
Нужно свериться со службой точного времени. Пусть еще раз. И что-то. Но будет правильно.
Тринадцать двадцать шесть.
Итого тридцать девять. «Чертову дюжину», бармен. Повторите три раза.

 
Сегодня я решила умереть.
Поле битвы – не наша планета. Не моя страна, и тем более, не мое государство. Не мой невзаимный Город. Не моя слабо освещенная уличными фонарями улица. Не мое парадное. Не мой этаж.
Как подумаешь – всё не мое. Притупляется жажда власти.
Поле битвы: живой организм.
Маршрут прохождения войск: кровеносная система.
Северный фронт: мозг.
Юго-восточный, по компасу: сердце.
Армия без генерала. Одна идея серой субстанции на тысячу. И тысяча ртов на маленький кусок живой плоти.
Получен приказ действовать по обстановке.

 
Сегодня я решила умереть.
Наша жизнь – это не целый мир. Это одна сплошная война. Молодые бойцы не хотят воевать. Старики – не помнят как. Нашим отцам не поможет их бизнес-план на текущий квартал. Battle-seasoned не рвутся обратно.
 

Самострел.
 
Самострел.
 
Самострел.
 
Самострел.
 

Самострел. Это не дезертирство. Это не трусость.
Суицид – это самострел. Еще ни один самострел не совершался с целью умереть. Люди хотели жить. Самострел – способ уйти от войны. И верный путь в лапы НКВД, а там – расстрел, а может, штрафбат.
Самострел – это когда ты можешь сделать выбор. Выбор из вариантов, которых не предлагали.
Самострел. Лишь попытка бегства от взрывов, крови, гибели товарищей. Это стремление к миру. Которое из лучших побуждений втаптывает в землю казенным сапогом самый рьяный пацифист.
Это одна сплошная война.
А на войне нет победивших и побежденных. Как нет и выживших.
Светлое будущее не построить на крови и мясе. А кости и гипс не спешат раздавать задаром.
 

Сегодня я решила умереть.
Вид из окна так похож на battle-арену. Коллизей, но не римский, а так, на дому.
Шестнадцать этажей слева так манят своим превосходством. И выложенной толью плоскостью крыши. Ограда. Прям как в «Титанике». И даже печально, что я не романтик.
 

Сегодня я решила умереть.
Сорок восемь минут до назначенного. Поиграю в пунктуальность.
Стоит покрутить шестеренки. Подкрутить пару гаек. Подкурить сигарету, оставленную в памяти стола месяц назад.
Погуглить.
Что пишут, что советуют. Ведь не у всех же не получается.
Дробовик. Револьвер. Лопнули глаза. Мозги по стеночке. Чудно. Жаль, нет лицензии. Пуля в висок – так красиво. Ну, промахнусь. Ну, рикошет. Ну, калека. Но «пуля в висок» так звучит.

 
Сегодня я решила умереть.
Асфиксия? Нет уж, увольте. Низкие потолки. Подушка пропускает воздух. У ванны на карачках… не для того жила.
Боюсь удушья.
Смерть в соку собственных отработанных материалов не привлекает.


Сегодня я решила умереть.
Оставлю вены плотно невскрытыми. А то еще умру от вида крови.
Боязнь боли.
Как много способов. Изощряться не будем. Живем один раз. Надо что-то порпроще. Поисторичней. Поистеричней.
А не выпить ли яду? 
А рассчитаю ли правильно дозу?
Подохнуть от бессилия в бессилии. Тавтология. Ненавижу.
Оставим другим.
 

Сегодня я решила умереть.
Все же с крыши.
Есть шанс, что меня занесет на чей-то балкон. Еще испорчу клумбу какой-нибудь милой и древней старушке в рваном халате.
Будет больно.
Очень.
Поэтому прыгаю дважды.

 
Холод промозглой осени. Грязь от небес к асфальту. Шершавые плети крыши на босую ногу. Острый, соленый и ржавый запах потемневшего металла. Приятно царапает кожу. Впивается железными ошметками. Кружится голова. Высота так пугает. Комок к горлу. Значит, сердце свободно. Закрыть глаза? Да, не хочу это видеть. Ничего нового, только серость.
С разбегу.
Последнее прикосновение реальности – ногами о бетон.
Не стоит раскидывать руки.
Уводит немного в сторону.
Вниз головой.
Ветер в лицо.
Горячо. И дико холодно.
Калейдоскоп и пейзажи ушедших из жизни картинок? Нет. Слишком быстро. Для осознания.
Хруст. Очень больно.
Потеря сознания.
И жизни.
 

Пожалуй, красиво для первого раза. Смакуя, прокручивать заново. Хруст… это нос или шея?
Интересно, какой некролог?
Пересуды, перешептывания.
«Разбила лицо…»
Нет, это в книжках и фильмах так просто, чисто: немой силует, лужица крови от затылка до уровня печени и еще не мутные, но уже обветренные глаза.
На деле все проще. Разбила лицо? Расквасила морду. Это точнее. И вообще какое-то месиво. Виднеются кости.
Так мы не договаривались.
Ты же не будешь это видеть.
Тебе уже будет все равно.
Для тебя все закончится на потере сознания.
Сожалею. Что не останусь на свои же похороны. Закрытый гроб. И столько приятного. Даже не осуждают. Не принято.
 

Поэтому мертвым завидуют.
 

Поэтому прыгают дважды.
Чтобы пережить свою смерть.
Что ж, время второго прыжка.
 

13:27
 

Вот черт.
Сегодня я буду жить.