Печальная мелодия нашей тайны

Ну, здравствуй. Да, это я.
А какая же ты холодная! Ты замерзла, моя дорогая? Ну, ничего, я сейчас тебя отогрею…
Странная у нас с тобой сложилась жизнь. Уже сколько лет мы встречаемся в каких-то подвальных  аундергаундах и прячем наш чистый и честный мир от наземного человеческого общества.
Да, это общество нам чуждо. И я это давно понял. Но если раньше эта мысль была поводом для протестов и желаний «просветить» общество и «досветиться» до него, то сейчас вызывает лишь грустную улыбку: это общество не изменишь. И это общество не виновато. Если уж так, то обижаться надо на Дарвина и его теорию эволюции. Ведь, согласно этой теории, современный человек – это наиболее совершенная форма выживания человека, как представителя семейства приматов с коллективной формой обитания. И только обладая такими физическими, моральными и душевными качествами человек способен бороться за свое место под солнцем.
Хотя если представить себе это эволюционное дерево человека в динамике роста, то приходит понимание, что это только один из нескольких вариантов развития человека, причем необязательно лучший. Ведь могла же эволюционная ветвь отклониться в другую сторону… Да, интересная мысль…
Но, тем не менее, наши чувства – это наша тайна.
А ты помнишь, как мы познакомились? Нам было легко и просто. Мы гуляли по городу, ни от кого не скрывались, смеялись и веселились, а люди считали, что это возрастная блажь, что это со временем пройдет, что молодости просто нужно перебеситься, перебродить и выпасть в осадок нормальным членом общества.
Но, ты ведь понимаешь, мне надо было как-то выживать среди людей. И мне надо было быть на них похожим. А для этого скрыть от них наш с тобой мир. Поэтому мы так вот тайком и встречаемся…
Да, я знаю, что тебе обидно. Да, знаю, что ты в этом не виновата. Ты мне это говоришь при каждой нашей встрече, и я слышу, как вибрирует твой низкий голос, как дрожит твое тело от моих прикосновений. Но это неважно. Давай лучше расскажи о нас с тобой. А я буду просто слушать тебя и, повинуясь твоим эмоциям, раскрою твою эрогенность разводами пальцев.
Это еще любовь? Или уже эротический танец?
Но по-другому у нас не получается. Потому что это наши чувства, наше пламя, наша жизнь.
А чужие руки для тебя болезненны – от них твой голос становится взволнованным и надтреснутым. И я благодарен тебе за это откровение – оно избавляет меня от необходимости признания в своей ревности. Мне тоже неприятно, если ты не со мной, но такое чувство не принято в нашем с тобой мире свободы.
Да, не получилось у нас с тобой совместить наш мир с миром общества…
Но ты же знаешь, я пытался. Даже один раз решился порвать все запреты и узаконить наши отношения. Но – извини, не получилось. И до сих пор всплывает картинка: зимнее поле, полуприкрытое серым унылым снегом, черные проступившие полосы от прошлогодних борозд, застывшие трупы деревьев вдоль пустынной дороги, мрачное карканье стаи ворон над головой – и я узнаю, что мы потеряли свой шанс. Что в этом фильме болезнь актеров второго плана надо принимать как аксиому, как данность.
И мне эта попытка тогда дорого обошлась. Мне долго пришлось снова привыкать и приспосабливаться к обычному миру. Возвращаться в традиционные трудовые отношения и официальные семейные узы.
А как ты думаешь, может, эта наша связь, само существование нашего с тобой мира и разрушили мою официальную семью? Нет, ну, что ты, я тебя ни в чем не виню! Ты здесь совершенно ни при чем – это, скорее, моя вина…
Вот и тебе я пришел сказать, что ухожу. Я устал от тайных встреч в подвалах.
Просто пришло мне время идти дальше.
Будущее, в которое я иду, продиктовано ощущением правильности, выбором сердца и чувствованием своей тропы предначертания. Это мой рукотворный фатализм.
Как странно – то, что нас объединило, сейчас стало поводом для расставания…
Хотя, нет. Все еще может сложиться у нас по-другому. И, как всегда, все зависит от нас с тобой. Может, нам удастся отстоять перед официальным миром наше право быть вместе. Может, даже останемся такими, какими мы есть, и ты будешь так же искренне гасить окурки от дешевых сигарет в заливную осетрину. А может, мы станем респектабельными, и ты будешь яркими намарикюренными пальцами вставлять тонкую сигару в длинный мундштук. Кто знает?..
А, может, мы просто останемся старыми друзьями. Откажемся от наших отношений, от нашей эпатажности, от выходов в свет и от восхищенных взглядов на наше страстное танго. И будем время от времени тихо болтать на кухне, вспоминая с тихой печалью наши мечты и надежды, посмеиваясь над нашими прошлыми выходками, тоскуя по нашим подвальным страстям и тактично не замечая друг в друге седину.
Посмотрим, как у нас с тобой сложится в этом будущем…
Да, кстати, сейчас к нам гости придут. Ты не против?
Да, они часто к нам приходят.
Кто-то приходит просто отдохнуть и послушать нашу болтовню.
А некоторые приходят, чтобы с некоторой завистью увидеть меня, человека, не побоявшегося стать таким, какими они мечтали быть. Мечтали быть свободными и самодостаточными, мечтали искренне выражать свои эмоции и жить без оглядки на официальное общество.
Мечтали быть рок-гитаристами.
И они, поднимаясь по темным ступенькам из нашего подвального помещения, будут чувствовать подсознательную вину перед собой, своей жизнью и юношескими мечтами. Будто они убили какую-то часть себя, затоптав свои страсти, предав свои гитары и свое будущее.
А что же нам с тобой суждено в этом будущем?
Суждено ли мне еще когда-то почувствовать пальцами колебания твоих струн?
Суждено ли нам выйти на освещенную софитами сцену?
Суждено ли словить дыхание темного зала, заставить его жить нашими эмоциями, двигаться нашими песнями?
Ведь наше будущее – в наших руках.
И, возможно – в наших струнах…