Шахматы богов. Часть II. Глава 10

Тигров отложил в сторону очередной чертеж, и устало потер виски. За окном ярко светило солнце, свежий ветерок колыхал верхушки молодых деревьев, радостно пели птицы... Идиллическую картину нарушала только группа весело галдящих студентов. Главная виновница этих посиделок на свежем воздухе гордо восседала на коленях у Сергея. Одновременно она щекотала травинкой соседа справа и строила глазки соседу слева.
- И как только косоглазия не заработала?.. – возмущенно буркнул математик, отворачиваясь от окна. Рядом глубокомысленно вздохнул Аристотель.
- Ты слишком строг к ней, мальчик мой, она же просто пытается привлечь твое внимание классическим женским способом...
Михаил скорчил недовольную мину. В последнее время Аристотель взял за моду каждые полчаса повторять о «воссоединении любящих сердец».
- Я уже устал вам объяснять... Никакой любовью здесь и не пахнет. Просто она моя студентка и я несу за нее определенную ответственность.
- Признайтесь, эта ноша доставляет вам удовольствие.
Михаил раздраженно пожал плечами и принялся изучать первый попавшийся свиток с усиленным вниманием.
Философ скептически усмехнулся, переводя разговор на неоконченную работу. Друзья гостили в Ликее уже около недели, и предыдущие дни мало отличались от этого. Михаилу нравилось работать с философом, и он уже начал подумывать о том, что все сложилось не так уж и плохо: здесь не хуже чем в их мире, а во многом даже лучше... Работа спорилась, Аристотель радовался как ребенок, ученики были счастливы, так как лекции почти прекратились, Вензулова купалась в лучах всеобщего обожания и только Милевский ходил мрачнее тучи. Вездесущий подросток, что мучил Михаила в первый день, сейчас хвостиком ходил  за Милевским, благоговейно ловя каждое слово.
Аристотель отложил в сторону очередной свиток и сделал несколько пометок на листе пергамента.
- Ну что, все сходится. Пора переходить к действиям.
- В смысле?
- Вы отправляетесь в Элиду! – радостно сообщил великий философ.
- Эмм... а зачем? – Тигрову стало не по себе. Ему было так хорошо среди этих свитков и бумаг... Неужели нужно опять куда-то идти, ползать по болотам и питаться горелой рыбой?
- За камнем, мальчик мой! Я должен закончить свой опыт.
- За камнем? Я видел один в саду, сейчас принесу! – Михаил с готовностью вскочил на ноги, строя из себя законченного идиота. Он, конечно, смутно догадывался, к чему клонит ученый, но отказывался в это верить.
- Мальчик мой, ты превосходно понимаешь, о каком камне я говорю, - обломал радужные надежды Аристотель, по-садистски улыбаясь.
- Неужели вы верите в эти сказки? Никакого камня не было, нет, и не будет!
- Конечно, не было, и нет. Но обязательно будет, - самодовольно улыбнулся философ. – Я понял, в чем секрет философского камня. Мне не хватает лишь основы... нужен необычный, редкий артефакт с определенной энергией. Что для этих целей может подойти лучше, чем камень, проведший несколько веков в храме Аида?
- Храм Аида?! – побледнел Тигров.
- Именно он, мой мальчик. Несколько веков назад странный человек с востока подарил камень необычайной красоты знаменитой гетере. Она с благодарностью приняла подарок, отведя ему в доме самое видное место. Камень притягивал взоры всех ее гостей: темно-синий, с бушующим белым пламенем внутри, неровности и сколы не портили его, казалось, природа создала его, как пример совершенства - завораживающего и пугающего одновременно. Камень окружало темное свечение, меняющееся в зависимости от света, пламя внутри него постоянно меняло свои очертания... Спустя полгода гетера умерла. Камень перешел к ее подруге. Но она не оценила его красоты, он казался ей мрачным и пугающим, и отдала своей верной служанке. Спустя некоторое время произошел несчастный случай во время конной прогулки. Служанка осталась без работы...
- Подождите, вы хотите сказать, что и вторая гетера умерла?
- Ну да. В этой легенде много несчастных случаев. Я продолжу. Оставшись без денег, служанка продала камень на рынке...
- И тоже умерла?
- Да, и вся ее семья. Не бледнейте, мой мальчик, это не суть важно... Камень еще долго путешествовал по Греции и, в конце концов, очутился в руках одного из молодых жрецов храма Аида. К тому времени в народе уже ходили легенды о «камне несчастий» и он достался ему за бесценок.
- Этот жрец тоже умер? – чуть не плача, спросил Тигров.
- Не думал, что вы настолько чувствительны... не переживайте так, эти люди все равно рано или поздно скончались бы. Но жрец остался жив, даже излечился от проказы, хотя ему пришлось держать камень у себя около восьми месяцев до открытия храма.
- А вам не жалко своих учеников? Ведь, если у вас что-то не получится, артефакт медленно убьет всех... Я так понял, даже если избавиться от него, он все равно всех достанет.
- Я знаю, как с ним обращаться, - загадочно улыбнулся Аристотель. – Вам не показалось странным волшебное исцеление жреца?
- Показалось, но ему, может быть, просто повезло. Откуда вы можете знать, что на уме у этого булыжника?
- Я думаю, что знаю. Камень не любит неуважения и мстит за унижения. Гетеры считали его безделушкой, служанка – источником богатства, и только жрец знал истинную силу. Видимо, служитель Аида знал, как обращаться с темными вещицами. И был вознагражден. Да… у камня огромный потенциал неизрасходованной энергии, которую можно повернуть абсолютно в любую сторону. Можно избавить мир от болезней, сделать людей бессмертными, возродить мертвых... разве это не прекрасно, мой мальчик?
- Это невыгодно с экономической точки зрения, - буркнул Тигров. – Где такая прорва бессмертного народу будет жить?
- Земля огромна! – наивно воскликнул Аристотель.
Москвич, познавший все трудности получения жилья, вспомнил несчастную страну восходящего солнца и судорожно закашлялся.
- Не настолько, - едва сумел выдавить он.
- Я помню ваши небылицы... но все же думаю, что мы найдем применение камню.
- Разве что болезни... мир без болезней стал бы намного лучше... Вы дадите мне обещание не воскрешать мертвых и не делать всех подряд бессмертными?
- Только великих людей, вроде меня, - клятвенно заверил философ.
Математик тяжело вздохнул.
- Для великих людей это будет проклятием... Ладно, что от нас требуется?
- Принести мне камень, - обезоруживающе улыбнулся ученый.
- Э-э… Вы хотите сказать, что мне придется черт знает сколько пройти с этим чокнутым булыжником чуть ли не в обнимку, а потом отдать его вам?
- Да.
- А ничего, что он убивает всех, кто его отдает?
- Ничего страшного, не волнуйтесь так. К тому же он убивал тех, кто обменял его на деньги, а вы отдадите мне его бесплатно, - оптимистично утешил Аристотель.
- А вы уверенны, что для него это имеет значение?
- Ну… если что, я вас воскрешу и сделаю бессмертным.
- Спасибо, не надо, - поспешно открестился Тигров. – Я вам не Дункан Маклауд... Кстати, это не ваше творение?
- Не знаком с этим молодым человеком. Итак, вам нужно знать все о храме Аида. Я расскажу, что известно мне самому. Храм находится в Элиде, это примерно в двух сутках езды от Афин. Воздвигнут он в незапамятные времена на высокой скале, неподалеку от пещеры, которая, по легенде, является одним из  входов в Аид, коих по Греции разбросанно великое множество. Сам храм окутан тайной, открывается он лишь раз в год. В этот день двери храма не закрываются ни на минуту, но войти туда могут только жрецы Аида, дабы принести в жертву своему богу черных быков. Простой смертный не может переступить порога храма, если же все-таки он туда попадет, назад дороги нет.
- Он становится жрецом?
- Нет, мальчик мой, его убивают... Но, несмотря на то, что храм открыт только один день в году, оттуда часто доносятся голоса, пробивается свет, в окрестностях часто происходит что-то непонятное: пропадают люди, а звери боятся подходить к его стенам. Храм откроется через пять дней. Вы выедете завтра утром. До Спарты вас довезут мои слуги, а оттуда вы доберетесь сами, дорогу вам подскажет любой прохожий.


Тигров в глубокой задумчивости спускался по ступеням школы, когда вылетевший из-за угла Милевский чуть не сбил его с ног.
- Нет, он меня в могилу сведет, я даже в туалете от него спрятаться не могу, - воскликнул он вместо извинения. – Я боюсь, что меня просто изнасилуют ночью. Во сне!
- Я в ликее вдруг заметил локон золотых волос, - усмехнулся Михаил. Он уже привык к постоянным жалобам и стенаниям жертвы первой юношеской любви.
В это время жертва, яростно размахивая руками, продолжала свои сетования:
- Нет, ты не понимаешь! У этого ребенка глаза маньяка!
- Ага, профиль орла и сердце тигра... а в постели он лев! – мечтательно закатил глаза Тигров. Поэт в ужасе шарахнулся в сторону.
- И ты? – с перекошенным лицом спросил он, держась за сердце.
- Да, я мечтал о тебе долгими холодными ночами! – сардонически хихикнул математик.
- Да ну тебя, - отмахнулся Сергей.- Нет, я серьезно! То, что он таскает мне по утрам фрукты и вино, я еще мог пережить, но когда он начал осыпать мою кровать цветами...
- Какой романтик, однако, - деланно позавидовал математик. – А к Вензуловой он тебя не ревнует?
- Ревнует, и еще и как! Вчера он хотел ее зарезать, позавчера – придушить, а сегодня сам упорно строил ей глазки...
- Ты ревнуешь?
- Идиот, я жить хочу! А вдруг сегодня он поинтересуется у меня насчет молитвы на ночь?
- Кстати, насчет молитвы на ночь, - спохватился Тигров. Милевский побледнел. – Аристотель предлагает нам посетить храм Аида...
- Здорово! – глаза писателя зажглись нездоровым блеском. – И сколько стоит эта экскурсия?
- Экскурсия будет не совсем законной, и потому бесплатной. К тому же, мы этот храм еще и ограбим.
- Как?! – взвился Милевский. – Грабить древний храм? Расхищать культурные и исторические ценности? Оставить потомков без нравственного наследия?!
- Это для благих целей... Аристотель знает, как создать философский камень...
- Серьезно? – задумчиво спросил Сергей. – Это же здорово! Может, мы лучше поможем ему, а не будем грабить несчастный храм? К тому же, Аид и обидеться может.
- Мы и собираемся ему помочь. Для создания философского камня, ему нужен некий булыжник с сомнительной репутацией, который находится в этом храме. Выезжаем завтра утром, предупреди Марину.
- Эх… черт с вами! Я не то, что в храм, я в сам Аид спущусь, чтобы не видеть этого влюбленного извращенца.


- Никуда я не поеду!
- Ну, Марина, мы сюда приехали не на лавочках сидеть! – терпеливо увещевал Сергей. – Ты только подумай! Храм Аида, бесплатная экскурсия!.. Правда, без экскурсовода… Но это не важно! Мы же сможем заглянуть в каждый закуток старинного храма, проникнуться тайнами Древней Греции! Будет что внукам рассказать, в конце концов.
- Бред... нас сюда черт знает, каким ветром закинуло, а ты говоришь так, будто мы отдыхаем по дорогостоящей путевке.
- Нет, ну ты подумай, нас  же закинуло в Древнюю Грецию! Я о такой удаче даже не мечтал, а тут Аристотель, древние храмы, загадочные легенды… А ты бубнишь как бабка на пенсии…
- Не поеду.
- Мариночка, ну куда мы без тебя? Мы же с Мишей завянем, как два чертополоха, без твоего женского внимания. Кто будет нас утешать и согревать долгими холодными вечерами?
- Чего-о?!
- Нет, ну я чисто в духовном плане. Ты такая умная, добрая, образованная, красивая, отзывчивая, ласковая... свитера стирать умеешь. Где мы еще такую найдем?
- Действительно, где? – раздался за спиной Милевского задумчивый голос. – Я такую всю жизнь ищу, встречал пока только на страницах фантастических романов.
- Миша-а! – радостно заорал писатель. – Ты все-таки их читал?! Я всегда говорил, что даже из математика можно сделать человека! А вообще я про Марину. Правда, мы без нее никуда?
- Хм... Добрая, умная, красивая? Мы точно об одной и той же Марине говорим?
- Не поеду... – буркнула обиженная студентка.
- Мариночка… - опять принялся уговаривать Сергей, но Тигров резко перебил его:
- Хватит с ней возиться... – обманчиво-спокойно прошипел Михаил, чувствуя, как  из глубины души поднимается холодная ярость. - Не хочет ехать – пойдет пешком.
- Не поеду, - тихо прошептала Марина, испуганно глядя на профессора. – Мы об этом не договаривались.
- Договаривались? – язвительно спросил Тигров. – Смею тебе напомнить, что нас с Сергеем тоже никто не спрашивал, хотим мы сюда, или нет.
- Но зачем? Зачем нам помогать создавать философский камень сумасшедшему ученому? Он неизвестно что натворит…
- Во-первых, за его счет мы живем уже неделю, а во-вторых, он сможет избавить людей от болезней, человечество никогда не узнает, что такое СПИД, рак и прочая гадость. Разве этого мало?
- Угу, и оно никогда не узнает, кто такие мы. Даже если мы и вернемся с этого сумасшедшего путешествия живыми... – скептически сказала Вензулова.
- Человечеству крупно повезет, - язвительно хмыкнул поэт. – А если серьезно, то я как-то совсем забыл, что нельзя влиять на ход истории…
- Хм… я конечно могу попробовать поговорить с Аристотелем, - с сомнением протянул Тигров, - но тогда нам придется пожить на улице.
- А с другой стороны, это, скорее всего, не наш мир, а параллельный, - глаза Сергея снова зажглись радостным блеском. – Тогда возможно, выполнив именно эту миссию, мы сможем вернуться домой. Греция – это прекрасно, , но домой все равно хочется.
- Кто совсем недавно орал на меня, что я ломаю ход истории? Стоило заговорить про храм – ты быстро поменял свое мнение. Что хочу, то ворочу? Мы не герои твоего романа, чтобы ты нас кидал, куда хочешь.
- Ай, брось ты. Ну, может, я был не совсем прав в тот раз... В крайнем случае, в фантастике кидает именно по параллельным мирам.
- Хоть один из писателей-фантастов был в параллельном мире?
- А вдруг! Мы ведь в параллельном мире!
- Ты уверен, что это параллельный мир? Ты знаешь его признаки? Отличительные черты?
- Ну, в кого ты такой занудный, а?
- Ты его на лекции не видел, - буркнула Вензулова. – В общем, мы остаемся здесь?
- Нет, мы едем!!! – хором воскликнули писатель и математик. Тигров быстро откинул ненужные сомнения.
Марина тихонечко вздохнула и пошла собирать вещи.


Утро началось бурными сборами и не менее бурными спорами. Слуги чистили коней, кухарка норовила напихать побольше в неподъемный баул с продуктами, кони ржали, слуги кричали, Аристотель раздавал указания, а в центре этого кавардака, в пыли и копоти, стояла неразлучная троица и, как всегда, вела глубокомысленный спор на повышенных тонах.
- Нет, ты мне аргументируй, зачем тебе в храме парадный хитон и сапфировые заколки для волос? – бушевал математик, перебирая сумку Марины.
- Оставь в покое мою сумку. Что за мода совать нос не в свое дело? Они тебе мешают? Два лучших скакуна не смогут сдвинуться с места под весом моего парадного хитона?
Тигров побурел.
- Не говори ерунды! Просто это глупо, бессмысленно и чисто по-женски.
- Как это по-мужски! – фыркнула Вензулова. – Рыться в чужих вещах и возмущаться по поводу несчастной заколки. Вы мне лучше скажите на милость, зачем вам мечи? Вы их вообще хоть раз в руках держали? А два баула продуктов? Мы же столько за год не съедим!
- Тут ты ошибаешься, Мариночка... – Сергей со вздохом достал предпоследнюю сигарету из пачки. – Продукты всегда нужны.
- Ладно, продукты... Пять кувшинов вина нам точно незачем, - Марина безжалостно выгрузила три кувшина из телеги.
- А что мы будем пить? – возопил писатель.
- Лучше заменить их водой, - отрезала студентка и повернулась к Тигрову. – И после всего этого вы будете возмущаться из-за несчастных заколочек?
- Вода и вино весят одинаково, - сказал Тигров, загружая кувшины обратно. – Мы берем только необходимое, а ты всякую ерунду, которая точно никому не понадобится.
- Ну, это мы еще посмотрим, - буркнула Марина, запихивая злополучные заколки в мешочек.
- К чему такие споры, товарищи, - блаженно улыбнулся накурившийся поэт. – Лошади все потянут, вы только посмотрите какие откормленные экземпляры.
- Угу, когда закончатся продукты, мы их съедим, - сделал страшные глаза Тигров.
- Да ну вас, – фыркнула Марина и залезла в телегу.
- Друзья мои, вы решили, как будете проникать в храм? – спросил подошедший философ.
- А нас там не ждут? – высунулась в окно Вензулова.
- Надеюсь, что нет, - лучезарно улыбнулся Аристотель.
- Хм... я думала, мы красиво подъедем на этой телеге для новых русских, нам вынесут камень, и мы привезем его сюда. Разве не так?
- Э-э, почти так, но, думаю, в подробности вас посвятят по дороге, - улыбнулся Аристотель. – Кстати, я принес вам одежды жрецов, размер должен подойти. Вы переоденетесь, когда доберетесь до храма. Заехав в Спарту, купите себе лошадей, деньги в этих сумках, повесьте их на пояс, об остальном я уже рассказал Мише, он вам все объяснит по дороге.
Михаил согласно кивнул и залез в телегу. Слуги уже закончили загружать багаж, а Сергей начал любовно устраивать кувшины с вином, когда из окна второго этажа, с риском сломать себе шею, выпал растрепанный мальчуган и с воем кинулся под ноги поэту. Судорожно обняв Милевского за колени подросток заголосил:

- Бодрый поэт, сын богов, из товарищей всех мне милейший,
Страха не знающий муж покидает обитель.
Жестокие боги, какой вы мне день даровали! О горе!
Друг мой Сергей, знать, боги твой ум помутили! Их волей
Самый разумнейший может лишиться мгновенно рассудка;
Ими и ты обезумлен; иначе же в здравом сознаньи
Ты бы не стал уезжать в неизвестность на сей колеснице!
О богообразный муж не лишай меня счастья,
День ото дня лицезреть тебя в роще оливы,
Слушать твой голос и стон,  лобызать твои ноги,
Кудри твои целовать и лозу наслажденья вместе с тобой смаковать.
Помнишь теплые ночи?..

Сергей судорожно попытался оторвать паренька от колен, но тот вцепился мертвой хваткой. Писатель беспомощно взглянул на Аристотеля. Философ попытался сделать строгое выражение лица, но довольная улыбка не сходила с его лица.
- Арестей, ты не забыл, где должен сейчас находиться?
- В классе, где вы меня заперли, учитель, – скорбно опустил голову подросток.
Философ смутился.
- Ты должен был выполнять данное тебе задание.
- Не высовывать нос из класса?
Аристотель смутился еще больше, а потом искренне расхохотался.
- Учись держать себя в руках, - пробормотал он, вытирая слезы. – Ты еще встретишь свою судьбу... Быть поэтом, любить поэта или смеяться над ним – все одинаково гибельно.
Говоря это, он почему-то многозначительно смотрел на Вензулову.
Освобожденный Сергей молнией метнулся в телегу. Повозка тронулась. Аристотель поднял руку в прощальном жесте.


Ложе находилось слишком низко, что не добавляло друзьям настроения.
- Это какую лозу вы там друг другу смаковали? – с издевательской ухмылочкой поинтересовался Тигров.
- Это про вино, идиот, - буркнул краснеющий Милевский.
- Да? Про стоны и теплые летние ночи ты тоже не рассказывал. Обманул несчастного ребенка, да еще жаловался на него всем подряд. Лицемер! - Тигров отодвинулся, вжимая Марину в стенку телеги. Девушка откровенно хохотала и отпихивала профессора локтем, пытаясь облегчить себе доступ кислорода.
- Это была нездоровая авторская фантазия. В таком возрасте дети склонны путать свои мечты с реальностью.
- Хм... и лобызание ног тоже фантазия? - никак не мог успокоиться математик.
- И лобызание ног, и больной бред про мои кудри тоже.
- Ой, не могу, какой романтичный мальчик, - выдавила, наконец, студентка, смахивая слезы смеха. Тигров вернулся на свое место, дав хохочущей студентке глоток спасительного воздуха.
- Отстаньте. Неужели не заметно, что этот ребенок нездоров?
- О, да, он болен тобой, Сережа, - опять прыснула Вензулова.
- Это не смешно, а грустно.
- Ладно вам, - Михаил попытался привести спутников в чувство. – Не хотите поподробнее узнать о цели нашего путешествия?
- Сергей, спасаясь от навязчивого поклонника, решил уйти в монахи, а мы провожаем его в новую обитель?
- Сергей вообще ничего не рассказал?
- Если бы она не перебивала меня каждые пять минут со своими капризами... – буркнул поэт, облокотившись на край телеги.
- Подождите, а что, собственно говоря, мне не рассказали? Мы разве не за камнем?
- За камнем, но дело в том, что нам его никто не планирует отдавать...
- Придется вести дипломатические переговоры? - вздохнула студентка. - Предупреждаю сразу, у меня с детства плохо с убеждением.
- Э-э... Марин, я не хотел тебе сразу говорить, но понимаешь...
- Нам придется его украсть, - отрезал Тигров.
- Что?!
- А что? Собственно... - начал закипать Тигров, но, получив ощутимый тычок от Милевского, умолк.
- Мариночка, это для благих целей, с помощью камня Аристотель может облегчить жизнь всему человечеству.
- Да чего его именно на этом камне-то заклинило, неужели в Греции дефицит булыжников?
- Да, кстати, почему именно этот камень, Миш? И что у него с репутацией?
- В его репутации все дело, - Михаил постарался как можно точнее передать рассказ философа, закончив его на оптимистичной ноте:  – ...Правда, к последнему владельцу камень почему-то воспылал самыми нежными чувствами, и даже вылечил его от проказы. Из-за этого старик решил, что при правильном обращении камень нас не тронет.  А если тронет, то Аристотель нас не бросит.
- Закатит пышные похороны?  Ну, надо же, какой добрый дедушка, - фыркнула Марина, - И почему оно меня совсем не греет?
- А у нас много вариантов? Должны же мы как-то отсюда выбраться.
- На тот свет и выберемся, - скептически хмыкнула студентка. – Если это и есть единственный вариант, он меня никак не устраивает
- По идее, герои не могут отказать в помощи просящим.  Любая просьба может оказаться миссией, из-за которой нас сюда закинуло, - занудно протянул Милевский, с интересом рассматривая дорогу.
- Слушайте, герои, а давайте вы сходите за камнем, а я вас в Спарте подожду, сниму номер в гостинице, прогуляюсь по местным достопримечательностям... Ну не заставите же вы молодую девушку рисковать жизнью ради проверки своей теории?
- Нет уж, вместе выбираться будем. Из-за тебя, между прочим, в эту аварию попали, - пресек попытки дезертирства отчаянно зевающий математик.
- Ой, не могу, нашли крайнюю! Пользуетесь моей безответностью самым наглым образом. В чем, профессор, я еще виновата? Говорите лучше сразу, чтоб мне потом не было приятных сюрпризов.
Тигров проигнорировал гневную тираду, углубившись в свои мысли. А мысли в основном были о том, как все это глупо, и что, в принципе, могло быть даже весело, попади они сюда просто вдвоем с Сергеем. А так вот сидит эта вечно недопонятая и ноет. И, вообще, женщина на корабле к несчастью, а в Спарте не оставишь, мало ли извращенцев… А ноги у нее вполне ничего, как и все остальное, но такой характер, что легче повеситься...
Так и прошел остаток дороги: Михаил философствовал, Сергей с интересом изучал тучу пыли, а Марина, убаюканная мерной рысью лошадей, крепко спала на плече у Тигрова. Математик косился на нее со смешанными чувствами. Сейчас проснется и опять начнет сыпать язвительными фразами, возмущаться его коварством и обвинять их во всех смертных грехах... А ведь сущий ангел, когда спит!
- Вот и Коринф, - устало сообщил возница.
- Коринф! – от радостного вопля поэта Тигров с Вензуловой подпрыгнули на полметра. Последняя, видимо, успела заметить, в какой двусмысленной позе она заснула.
- Какого черта ты так орешь? – праведно возмутился математик.
- Профессор, как вы посмели?! – возопила Вензулова.
- Что такое? – непонимающе заморгал Тигров.
- Вы не понимаете, это же Коринф! – завел свою песню филолог. - Величественный город, воспетый аэдами. Вы знаете, кто такие аэды? Они воспевали битвы и города, жизнь и смерть, хранили память о многих исторических событиях и воздавали должное погибшим и выжившим героям. Они воплощение…
- Какие аэды?! Он нагло меня совращал, пока я спала!
- Кто?! – хором спросили друзья, подозрительно покосившись на возницу.
- Он! Этот наглый, беспринципный, бесчеловечный, эгоистичный, самовлюбленный, бесчувственный извращенец с явными задатками сексуального маньяка... – возница в ужасе пригнулся под угрожающими взглядами, -…нагло прикрывающийся званием профессора! – наконец завершила тираду Марина. Сергей посмотрел на Тигрова удивленно-восхищенным взглядом.
- Когда ты успел?
- Я ж не это, не того, чтобы этого... – попытался оправдаться Тигров. – Сергей, не смотри на меня так! Не трогал я ее!
- Прикидывался такой невинной овечкой, а стоило отойти на полметра от университета...
- Ничего себе полметра! Марина, объясни по-человечески, что тебя не устраивает?
- Я не засыпала на твоем плече! – возмущенно буркнула Марина. – Объясни, как я там оказалась?
- Хм… стукнувшись пару раз головой о бортик ты почему-то решила, что мое плечо мягче. Между прочим, еще порывалась нежно обнять, я еле отбился.
– Не было такого! И вообще, почему Коринф, а не Спарта?
- До Спарты еще много часов пути, а на небо выходит царица Селена. Нам нужно остановиться на ночлег, – подал голос кучер. – Если будет мне позволено следовать указанием Стагирита, я отвезу вас прямо к дверям дружественного дома.
- Кто такой Стагирит? – не понял Михаил.
- Стагиртитом называют Аристотеля, так как он родом из Стагиры, - возница покосился как на опасных сумасшедших.
- А дружественный дом?
- Наверное, Аристотель задействовал обширные связи, - усмехнулся поэт.


Стоило телеге подъехать к роскошным воротам, как те гостеприимно распахнулись. Повозка въехала во двор богатого дома, на пороге которого уже ожидал хозяин, полный пожилой мужчина с курчавой бородой. Завидев повозку, он тут же бросился навстречу, распахнув руки в приветствии.
- Я давно вас жду! Мой дом к вашим услугам. Друзья Стагирита - мои друзья! Может быть, юная прелестница желает принять ароматную ванну? Или вы хотите отдохнуть после утомительной дороги? Я покажу вам ваши комнаты.
- Э-э… Мы, пожалуй, отдохнем, - решил Тигров, игнорируя возмущение Марины.
- Прошу за мной, - хозяин поклонился с грацией английского дворецкого. Михаил поежился: создавалось впечатление, что старик чуть ли не каждый день принимает у себя таких вот «друзей Стагирита».
После скромных ликейских апартаментов комнаты, предоставленные друзьям в распоряжение, казались не в пример роскошнее. Тут имелась и затейливая лепнина, и статуэтки каких-то греческих богов, и даже вазы с роскошными букетами неизвестных цветов. Тигров присвистнул:
- Чем же обязан хозяин Аристотелю, если он так с нами носится?
- Какая разница, Миш, - Сергей плюхнулся на кровать, - может, лекарство какое присоветовал, а может и так где помог, у старикана много полезных связей.
- И это корыто называется ванной? – донесся возмущенный голос через открытое окно.
- О, женщины, - театрально закатил глаза поэт. – Им невозможно угодить. Совершенно недавно плавала в болоте и была рада, когда помылась в мутном озере.
- Мыться маслом?! Да вы с ума тут посходили! Тоже мне, культура. Сколько-сколько стоит? Лучше бы воды купили!
Тигров фыркнул и демонстративно закрыл окно, невольно ловя себя на мысли, что ему все-таки интересно, чем там у них все закончится.


Через час, лениво переставляя ноги после ужина, троица поднялась в комнату Тигрова для уточнения деталей.
- Значит, нам нужно переодеться в одежду жрецов, войти в храм и взять камень? – в голосе Вензуловой звучали привычные нотки возмущения.
- Именно, - Михаил открыто зевнул. Все-таки, время позднее, а никогда так не хочется спать, как после сытного ужина.
- Ага, а добрые дяди жрецы, конечно, разрешат нам взять камень, проводят нас до выхода и помашут вслед белым… пардон, черным платочком, - фыркнула Марина.
- Нужно взять камень незаметно...
- Он такой маленький?
- Не такой уж и большой.
- А ты подумал, что он, скорее всего, лежит на видном и почетном месте?
- Ну...
- Баранки гну, это же самоубийство!
- Не надо смотреть на меня как на психа! – взорвался Тигров. - Между прочим, это  - план Аристотеля, а я всего-навсего передаю его слова. Если у вас есть предложения получше, то я вас внимательно слушаю, господа критики.
Непродолжительное молчание нарушил Милевский:
- Нет, в принципе может и сработать, если кто-нибудь отвлечет жрецов, пока мы с Мишей выносим камень из храма.
- Кто-нибудь категорически против! К тому же чем я могу их отвлечь? Вы же не предлагаете мне танцевать им стриптиз?
Тигров поперхнулся.
- Э-э... хм... ну ты можешь уронить что-нибудь объемное и тяжелое...
- В самом деле? Свихнувшийся профессор подойдет?
- В конце концов, спой им песенку.
- Ага, спою песенку, прочту стишок и предложу поводить хоровод вокруг алтаря. Вполне обычное дело для древнегреческого закрытого храма. Уверена, жрецы с радостью поддержат мои начинания.
- Не надо утрировать, можешь уронить какой-нибудь металлический сосуд, главное, чтобы все отвлеклись на пару секунд, нам хватит этого времени.
- Чудно! Значит, я должна остаться одна с толпой злобных жрецов? А если я уроню их любимый сосуд для ароматных масел? Вы обо мне подумали?
- Мы обязательно за тобой вернемся, - клятвенно заверил поэт.
- А ежели чего, то Аристотель тебя всегда воскресит, - усмехнулся математик.
- Бред. Мне надоело участвовать в этой пьесе абсурда, - вскочила на ноги Марина. - Я спать!
Дверь хлопнула так, что крепкое дерево гудело еще секунд десять.
- Опять мы ее обидели, - расстроился Милевский. – Ты бы как-нибудь помягче с девочкой, а? Вдруг и впрямь уйдет в какие-нибудь... гетеры!
-  Куда она денется... – сонно пробормотал Михаил, заворачиваясь в одеяло. – А если и уйдет, то быстро поймет, что без нас ей хуже.
Милевский только хмыкнул.