Шахматы богов. Часть II. Глава 11

На рассвете следующего дня телега выехала со двора гостеприимного дома. Их багаж увеличился на два баула с продуктами и три кувшина вина.
- Придумали что-нибудь дельное? - поинтересовалась студентка, с комфортом устраиваясь на ложе.
- Мариночка, не могла бы ты убрать свои ноги немного в сторону?
- Неа, вы везете меня на верную смерть, могу я последний день пожить в свое удовольствие?
- Ну, зачем ты так? Все устроится наилучшим образом, - подбодрил студентку Сергей, пытаясь поудобнее устроится рядом.
- В крайнем случае, Сергей читает стих, - подал голос математик, отвоевывая себе место..
- Какой?
- Любой, главное с выражением.
- Давайте серьезно, про песенки и стихи уже вчера говорили.
- Я тоже серьезно, дубина! Твои стихи срабатывают, иногда не так как хочется, но срабатывают!
- В самом деле? И где же тогда сногсшибательная блондинка?
- Сногсшибательного блондина тебе было мало?
Сергей нервно дернулся:
- Может, хватит уже? Стих я прочту... если мы с этого момента...
- Вот и славненько! А теперь я вздремну, если вы не против. Появятся гениальные идеи - будите.
Гениальных идей ни у кого не появилось и все погрузились в крепкий сон.


- Куда они лезут?
- О, я думал, ты в курсе... Наши подопечные решили посетить местную достопримечательность, - улыбнулся мужчина, передвигая фигуры.
- И как я могу этому помешать?
- Помешать? Зачем, милая? Эта экскурсия обещает быть крайне познавательной.
- А я? Я же не могу...
- Можешь, милая, можешь, в конце концов, ты же современная ведьма, придумай что-нибудь.
- Черт, когда я шла на все это, я даже не предполагала...
- Человек предполагает, а господь располагает.
- Сколько патетики!
- Не язви. Кстати, тебе пора.



К Спарте подъезжали уже ночью, как оказалось, дружественных домов здесь не было, а слуга, высадив их у ворот со всеми запасами продовольствия, понесся назад.
- Не поняла, а как же на тему поесть и поспать? - искренне возмутилась Вензулова, глядя вслед уезжающей телеге.
- Ну, насчет поесть можешь не переживать, - Михаил озабоченно взглянул на выстроившуюся у ног небольшую горку тюков. - А вот с поспать сложнее. Сергей, нас же не пустят ночью в город?
- Может, и пустят, но я не настолько уверен, чтоб рисковать головой. Это все-таки Спарта... Думаю, ночевать придется здесь.
- Здесь?! - студентка с ужасом посмотрела на пыльную дорогу. - Ни за что!
- В лесу ты так не привередничала.
- В лесу я не была одета в светлый шелк!
Милевский с интересом осмотрелся, не реагируя на возмущенные взгляды. Местность была довольно пустынная, скучная, зато луна... Эх! Поэт улегся на пыльную траву и, глядя на царицу ночей, начал что-то бормотать себе под нос. Марина с негодованием осмотрела эту картину, после чего повернулась к Тигрову:
- Профессор, я, конечно, понимаю, тяжелая дорога, сидения неудобные, про амортизаторы здесь тоже не слышали, но неужели он совсем того?
- Вензулова, сядь, поешь и не мешай творческому процессу. Он все-таки поэт, - добродушно улыбнулся математик, извлекая из сумки горсть винограда.
Марина, тяжело вздохнув, плюхнулась рядом.


Проснулись рано, злые и замерзшие – развести на ночь костер не пришло в голову. Долго разминали затекшие конечности, жаловались друг другу на больные почки, печень, легкие, сердце, позвоночник... любой молодой врач взвыл бы от восторга, услышав о таком калейдоскопе заболеваний.
После завтрака появилась неожиданная проблема: утащить на себе четыре тюка с различной едой и шесть кувшинов вина было явно не под силу трем хилым москвичам.
- Нет, ну это не писатель, а алкоголик какой-то! Миша же ясно сказал: брать только необходимое, а ты опять за это мерзкое вино.
- Нормальное вино, между прочим! Ты сама его полчаса назад с удовольствием пила.
- Я пила, потому что пить больше нечего!
- А если я не возьму вино, будет совсем нечего.
- Наберем в Спарте воды, - нашлась Марина.
- Какая разница что тащить? – хмыкнул Сергей и продолжил возиться с кувшинами.
- Профессор, ну хоть вы ему скажите! – Марина повернулась к подошедшему с двумя мешками Тигрову. – Зачем целых два?!
- Хм... по-моему, три, - он задумчиво посмотрел на причудливо связанные гибкими веточками кувшины. – Когда дело касается выпивки даже филолог становится изобретателем... Не переживай, Марин, пока мы ехали, он только сам два выпил. Держи, лучше!
Марина подозрительно осмотрела протянутый ей мешок с продуктами.
- Мне кажется, или он не намного меньше вашего?
- Так ты и ешь не намного меньше, - хмыкнул Тигров и первым зашагал к городским воротам.
Марина всхлипнула и, готовясь к непосильной ноше, изо всех сил попыталась поднять мешок. Казавшийся неподъемным и громоздким, он неожиданно легко поддался, практически взлетел за плечо. Студентка удивленно посмотрела вслед Тигрову. Профессор, не поднимавший за последние годы ничего тяжелее кружки кофе, аж позеленел от натуги. Видимо, самое тяжелое сложил себе. Благодарно улыбнувшись, Марина вприпрыжку бросилась догонять профессора. Сзади под тяжестью кувшинов пыхтел Милевский.


- С какой целью вы прибыли в Спарту? – молодой парень с подозрением осматривал живописную троицу.
- О, чисто туристическая поездка, - поспешил заверить накачанного юношу поэт, с наслаждением разгибая спину.
- С какой целью вы прибыли в Спарту? - ничего не понял охранник.
- Купить лошадей, мы наслышаны, что в Спарте продаются лучшие скакуны во всей Элладе, - польстил атлету математик.
- Так бы сразу и сказали, - пробормотал спартанец, отступая в сторону. - А то турнесискую какую-то плетут...
- Мой друг переутомился в дороге, мы же не так выносливы, как вы, - еще раз ослепительно улыбнулся Михаил, протаскивая спутников мимо стража.
- Скакуны продаются там, - махнул рукой громила. - По правой улице идите, в конце налево свернете и до упора.
- Спасибо, - мурлыкнула Марина, вмиг покрасневшему спартанцу.
- Могу проводить, - преданно посмотрев на Вензулову, предложил охранник, но мужчины уже бодро топали по указанной улице. Марина с сожалением улыбнулась и бросилась вдогонку.
Проталкиваясь в толпе сражающихся на мечах мальчишек и бродящих в поисках выпивки вояк, друзья тщательно проверяли все повороты налево.
- А когда у этой улицы конец? - поинтересовалась у Сергея Марина после пятидесятого поворота. Тот буркнул что-то неразборчивое о том, что карт ему не показывали, и спартанцев фиг поймешь, но он сейчас сориентируется. После неизвестно какого по счету поворота не выдержал Тигров:
- Мне кажется, мы уже где-то не там свернули или эта улица идет по кругу. Извините, вы не подскажете... - попытался остановить матерого вояку математик. Рука воина молниеносно метнулась к луку, у уха Михаила что-то вжикнуло.
- Не разговорчивый какой-то... - побелевшими губами пробормотал Тигров, ошарашено щупая стрелу. Из глиняной стены выглядывало чуть больше половины.
Воин презрительно хмыкнул, плюнул себе под ноги и так же неторопливо пошел дальше.
- Хм... Марина, мне кажется, у тебя получится лучше, - прокомментировал Сергей.
- Э-э... А я вот подумала... А они нам надо? Лошади, в смысле.
Тигров, только что догнавший друзей, недоуменно посмотрел на студентку:
- Конечно! Мы же на них поедем. Сергей, они в Греции все на голову ушибленные или мне так повезло?
- Кто? Лошади?
- Ты где здесь лошадей видишь? Люди, разумеется!
- Ой, Миш, ну не надо так нервничать. Ну, захотелось человеку поупражняться в стрельбе, подумаешь... не убил же.
- Чуть не убил!
- Я думаю, если бы хотел, то... мы бы сейчас имели на руках одного не совсем живого профессора, больше смахивающего на дикобраза.
Тигров поежился.
-  Хватит ужастики всякие рассказывать, - Марина улыбнулась проходящему мимо парню. – Я к чему веду... Кто-нибудь из вас умеет ездить верхом?
- Да что там ездить, сел и едь себе, - отмахнулся от явной женской глупости поэт. - Кстати, нам налево.
- Правда? Какая неожиданность!
- Марина, у тебя уже язык раздваивается. Слюна еще не ядовитая?
- Да успокойтесь вы! – Сергей вклинился между студенткой и профессором. Те умолкли, прожигая друг друга яростными взглядами. - Я абсолютно уверен, что это тот самый поворот.


К всеобщему изумлению, Милевский наконец-то оказался прав. Рынок был не такой огромный и многолюдный как в Афинах, но здесь в огромном количестве продавалось оружие и, о счастье, лошади. Проигнорировав стойло с симпатичными кобылками, мужчины направились к ограде с надписью: "Самые горячие скакуны в Элладе! Только у нас!".
- О! Реклама двигатель торговли... Не думала, что пиар возник до нашей эры, - шокировано протянула Марина, разглядывая кривую надпись.
- Это то, что нам нужно, - радостно потер руки Сергей, ломанулся внутрь и чуть не поплатился за свою поспешность - копыто мелькнуло в сантиметре от его лица.
Пять массивных жеребцов встретили потенциальных покупателей недобрыми взглядами, но откуда-то сбоку выскочил юркий юноша, строго зыркнул на коней и те мгновенно расплылись в самых очаровательных мордашках.
- Проходите, покупайте. Всю Элладу обойдешь - коней лучше не найдешь! - радостно продекламировал юноша и, профессионально вычислив самого заинтересованного, направился к Сергею.
- Видимо то, что хилых со скалы сбрасывают - тоже рекламный ход. А на самом деле они в торговцев уходят, - шепнула студентка на ухо Тигрову.
- И сколько вы за них просите?
- Всего две мины, - широко улыбнулся торговец.
- Че-его? - возмущенно вспыхнула Вензулова. - Да за такие деньги меня... Да за такие деньги я на тебе верхом поеду!
- Но, Мариночка, это же чистокровные жеребцы.
Руки студентки сжались в кулаки, а глаза засверкали недобрым огнем:
- Только через мой труп! Если вы купите этих тяжеловозов за такие деньги, я остаюсь в Спарте.
- Успокойся, разумеется, это слишком дорого, - посчитав оставленные Аристотелем монеты, согласился математик.
- Одна мина за лошадь, - мгновенно перестроился торговец.
- Подходит, - радостно кивнул Сергей и бросился к самому злобному экземпляру. - Беру этого.
- Сереж, не говори глупостей, у него на морде написано: «Не убью, так покалечу», - Марина попыталась увести поэта в сторону. - Возьми крайнего, он поцивильнее.
- Хочу этого.
- Очнись, у него глаза бешенные.
- А я хочу.
- Прекратите цирк! - рявкнул Тигров. - Пусть берет какого угодно.
Поспорив для приличия минут сорок, все наконец-то обзавелись личными скакунами. Марина демонстративно купила самую спокойную лошадку в другом стойле, Михаилу приглянулся гнедой, а Милевский все-таки выпросил у друзей вороного. Подумав, и поспорив еще минут двадцать, купили по-дешевке лохматого коника специально для набранного Сергеем вина. Спартанец на входе радостно описал подробнейшую дорогу к храму и просто расцвел,  получив в награду хитрую улыбку и смеющийся взгляд Марины.
- Теперь нам по этой дороге, - сориентировался на местности Тигров, указывая на узкую тропинку, петляющую среди редких зарослей.
Марина легко вспрыгнула на свою кобылку, животное печально фыркнуло и легкой трусцой пустилось по дорожке. Друзья, обменявшись азартными взглядами, оседлали своих скакунов. Милевский, залихватски присвистнув, пришпорил своего вороного и, с криками обогнав Марину, скрылся за деревьями.
- Однако, - приподняла брови Марина, отдавая должное таланту поэта. - А говорил, что ни разу не ездил.
- Может, у него это врожденное, - глухо отозвался математик, судорожно вцепившийся в гриву несчастного коня.
- Профессор, не скальпируйте несчастное животное, оно уже почти плачет.
- Не могу, - пропыхтел Михаил. - Если я разожму пальцы, то упаду.
- Попробуйте как Сергей... О, Сережа, а что ты делаешь под деревом?
Тигров недоуменно проследил за взглядом студентки. И впрямь, под раскидистым деревом сидел растрепанный поэт, с очумелым выражением лица судорожно сжимая и разжимая пальцы.
- Он ушел... – выражение лица изменилось на обиженно-детское.
- Кто? – Марина спрыгнула с лошади и подбежала к поэту, помогая подняться на ноги.
- Конь, - чуть не плача пояснил Сергей.
- Конь?! Да ты сам головой не ударился? - Тигров тоже слез с коня, но на помощь пока не спешил.
- Нет... Вы не понимаете... он же такой красивый, такой злобный, такой необузданный! И я его потерял...
- Ну... не надо только говорить, что я тебя не предупреждала.
Сергей судорожно достал из кармана «Кэмэл», печально взглянул на осиротевшую сигарету и с тяжелым вздохом засунул пачку назад.
- Ты просто ничего не понимаешь... Слушайте, мы же тут недалеко оставили целых три кувшина вина! – похоже, писатель начал приходить в себя. – Давайте их на этого лохматого погрузим?
- Лохматый и от этих трех еле дышит, - на этот раз отрезал Михаил. – Хорошо еще, не разрешил к твоему психу привязать. Сейчас бы и без вина и без коней были.
- Но ведь жалко! Люди старались...
- А нас тебе не жалко? И так из-за тебя черепашьей скоростью будем ползти! Еще и крюк делать? Опять же из-за тебя, заметь...
- Мне пешком идти, и то не лень!
- Давай я тоже пешком пойду, только за вином заезжать не будем? – Тигров с облегчением слез с коня.
Милевский обиженно надулся. Не то, чтобы он так горевал по самому вину. Он просто помнил заботливые лица хозяев, когда те нагружали их телеги вином и продовольствием.
Долгое время шли молча. Лохматый коняшка тяжело вздыхал, словно сочувствуя странным людям.
Первой нарушила молчание Вензулова.
- Я же говорила, не нужны нам эти кони!
- Почему не нужны? – вскинулся Сергей. – Ты меньше устанешь, да и Миша бы мог...
- Я лучше благородно уступлю эту честь тебе, - Михаил с готовностью протянул поводья. Милевский с ужасом заглянул в огненные глаза гнедого.
- Как я могу?! Это же твой конь!
- Дарю! – белозубо улыбнулся Тигров, в темных глазах плясали веселые чертики.
- Сам виноват, сам пойду пешком!
- Мы можем разгрузить лохматого и поехать всем вместе, - вклинилась Вензулова. – Зачем нам вино в храме Аида?
- Вино… вино надо! Зря, что ли, мы брали коня специально для вина?
- Нет... не зря, - чертики заплясали и в зеленых глазах. - Скорее зря брали специально для вас. Вино вон едет себе спокойно, не падает, конь от него не убегает. Да, однозначно вино надо оставить!
Милевский аж побурел от такого сравнения.
- Ну вас... Хорошо, не умею я ездить! Довольны?! – он с вызовом посмотрел на студентку.
Вензулова удовлетворенно кивнула и легонько стукнула пятками лошадку. Та послушно затрусила чуть быстрее.
Плечи писателя опустились.
- А хотелось бы уметь... Я в детстве наездником мечтал быть. Только ты и конь, земля под копытами и ветер в лицо... Свобода! Знаешь, как это здорово?
Тигров честно помотал головой, прикусил язык, чтобы не сказать, что натирающее седло, холоднющий ветер и земля, проносящаяся так, что аж укачивает – никакая не свобода, а акт мазохизма.
- И я нет... а хочется!
Впереди презрительно фыркнули. Лошадка Марины перешла на рысь, словно нарочно дразня той самой свободой, ветром, полем...