Исторический роман. II Приглашение на чай

Глава II. Приглашение на чай.

Наплакавшись вдосталь (что делал в это время смущённый император - нам неизвестно), Ю.П. отперла дверь своей комнаты и выглянула в коридор, где увидела печально сидящего на старом сундуке монарха. Она этим донельзя огорчилась и немедля пригласила его к чаю, каковое приглашение император с радостию принял, да и как было не принять, когда столько лет в убийцах ходишь и во сне Пушкина видишь, что, наверное, неприятно. Пока Ю.П. бродила по кухне в поисках спичек, Николай, естественно, погрузился в изучение семейных фотографий, этого современного эрзаца родословной, в надежде увидеть знакомых.
Минуя каких-то генералов, не обращая внимание на социал-демократов и сподвижников Чернышевского, он с увлечением принялся изучать поблёкшую фотографию какой-то девицы с пионерским галстуком на шее. Впрочем, когда Ю.П. вошла в комнату, он поспешно отвернулся, и мы так и не узнаем, что его там привлекло.

Когда чай был подан, первым вопросом, заданным дамой, был естественный вопрос о здоровье императора (Ю.П.уже потеряла надежду прогнать привидение и решила схитрить). На что Николай просто и без выкрутас отвечал, что здоровье его, слава Богу, не беспокоит, а беспокоит чувство ответственности перед Родиной, тревожит, что он слишком рано передал престол сыну Александру, в связи с чем управление Россией претерпело изменения, печальным образом сказавшиеся на её дальнейшем развитии. Император пояснил, что почерпнул эти и многие другие сведения из учебника для средней школы, переданного ему князем Г., ныне лаборантом на Балабановской спичечной фабрике. "Я очень одинок", - прибавил Николай со вздохом. Он сообщил также, что с 1855 года не служит, пенсии не получает, а прибыл в столицу, так как задумал написать мемуары, где подробно надеется обсудить последствия своей "кончины" (как Его Императорское Величество выразился, вытирая платком усы и вставая из-за стола).

Непосредственной же целью визита было уточнить местожительство Людвиги Ф. Скрядебю, через посредство которой он надеется иметь честь быть представленным г-ну X., или, в крайнем случае г-ну У.

Император выказал столь живое любопытство к новостям партийного строительства, что вконец покореннная Ю.П. ввела его в курс последних событий, а также коснулась некоторых исторических подробностей, весьма тонко намекнув на ту роль, которую император сыграл в борьбе с научным социализмом, на что Николай с жаром возразил, что нет для него теперь ничего более желанного, чем выработать при встрече с г-ном X., если она состоится, совместную платформу против космополитов и "жидов", как со свойственной ему прямотой он выразился. "А что такое "танки"?", - спросил император, после того, как Ю.П. намекнула на некие давнишние, ныне уже всеми забытые дни. Уяснив этот вопрос, Император остался очень доволен, и потирая руки, сказал тихо: "Ну надо же! Точь в точь, как я в 1849 году в Хунгарии!" Как видите, разговор стал принимать несколько неудачный, нам кажется, оборот и неизвестно, куда бы зашла беседа Императора с Ю.П., если бы...,однако надо..., автор просто вынужден остановиться для выяснения возникающего здесь, мне думается, законного возражения: "Как?!! Гения научной мысли, отца пролетариата, пророка грядущей, а ныне существующей демократии связывают с кровавым убийцей, тупоголовым воякой, угнетателем?"

Всё правильно, но только одно НО: никто их не связывает, они сами вступают в странную, чудовищную связь, противоестественность которой автор сознаёт и, с ужасом наблюдая ход событий, уже напуган до крайности, так как, принадлежа к породе.весьма распространённой нынче людей боязливых и в себе неуверенных, сам жалеет, что ввязался в это дело...

   ...Тишина в квартире была внезапно и грубо нарушена стуками в дверь, криками и ругательствами. Ю.П., поняв это превратно, предложила Императору лезть под кровать, а то ешё и его "заберут ". Император лезть под кровать решительно отказался и предложил немедленно открыть дверь и выяснить, кто же этот непрошенный гость.

Едва дверь отворилась, как в коридор, пыхтя и отдуваясь, ввалились два здоровых бородатых мужика во фраках и с розами в петлицах, точно только что со свадьбы в купеческом семействе средней руки. Они поддерживали друг друга за руки, чтоб не упасть, и беспрестанно целовались. Нацеловавшись вдоволь, они уставились на недоумевающего Николая, а затем, воспользовавшись его неопределённым жестом, поняли его как приглашение войти и, цепляя друг друга за фалды, понеслись в комнату, где застывшая от ужаса Ю.П. так и осталась стоять у стола в мхатовской позе певицы у рояля, а гости весьма бесцеремонно плюхнулись на диван, после чего один из них, чья борода была погуще, вскочил и заревел: "Долой тиранию!!" Император Всероссийский изменился в лице, грохнулся всем своим большим телом на пол и застонал тоскливо: "простите великодушно!" Наболее бородатый воззрился на это с подозрением, подумал, сел на диван и сказал тоном пехотного лейтенанта: "Отставить! Докладывайте, что там у Вас?"

Окаменевшая было Ю.П. вдруг зашевелилась, засуетилась, бросилась к Николаю, подняла его, дрожащего, с пола и залепетала: "Не надо будет Вам, Ваше императорское Величество!" Николай, несколько побледневший, присел на стул, опустил голову на руки и зарыдал. Ему было чертовски стыдно.

Мужики на диване зашептались, изредка поглядывая на царя, и шептались долго. Потом бородатый встал, подошёл к императору и сказал примирительно:
- Ну, майнгерр, хватит. В конце концов, Вы тоже много полезного сделали.
- Где там полезного, вон Пушкина, говорят убил, дался им этот Пушкин.
- Чорт с ним, с Пушкиным, - отвечал мужик. - Вы, майнгерр, революцию подготовили, а этого рабочее движение Вам никогда не забудет!

При этих словах он пожал Николаю руку. Император вскочил и восторженно вскричал:
- Так Вы не сЕрдитесь, простите, не имею чести...?
Бородач кратко представился: "Х.", и, проведя рукой в сторону дивана: "У.". Николай поклонился, польщённый (это были знаменитейшие люди Европы):
- Николай Павлович Романов, император. Бывший - смущённо добавил он.
Раздался звук падающего тела. Мужчины обернулись. Юдифь Парамоновна Шлезвиг-Гольштейнская, член партии с 1796 года, лежала бездыханная на полу. Восемнадцать революций, пережитых Ю.П., утомили её.

Тьма кромешная покрывает события, которые совершались далее в стенах достославного общежития. Вроде бы новые друзья предприняли какие-то действия, вроде бы и не предпринимали никаких действий, только вскоре стало ясно по признакам, впрочем более чем косвенным, что число жильцов в квартире резко возросло, можно сказать даже, что там стало тесно. Кто да откуда прибыл на место действия и какие несоизмеримые и невнятные для нашего, привыкшего к ясности, ума, события произошли там, того не скажу, да и не в том дело. Люди, однакож, входили и выходили, даже можно утверждать, въезжали, потому что фигурировала мебель, правда мебель странная, громоздкая уж больно, но ясен был сам факт переезда, хотя кто и куда переезжал, до сих пор не понятно. Но об этом после.

Однако небезинтересным будет указать на случай, который произошёл примерно в то же самое время в городе Таганске, а именно, - там внезапно умер секретарь Горисполкома (по совместительству начальник управления МГБ.) тов. Куинджи Ю.Ю. Кончина его, как оказалось впоследствии, имела непосредственное касательство к вышеизложенным событиям. Здесь автор, человек не совсем уже без вкуса, почувствовал потребность, что называется, закрутить повествование, дать ему новый разворот, выпустить какую нибудь ракету словесную с убийством и проч. Но будучи лишь летописцем, автор в данном случае должен констатировать свою полную беспомощность по отношению к совершающимся действиям и событиям, о чём он весьма сожалеет.

    Продолжение здесь: http://proza.ru/2010/10/20/1669