Часть 1. Глава 1. Человек, похожий на Ричарда

Часть 1
Глава 1 – Человек, похожий на Ричарда

…В принципе, писательский обычай снабжать героя ручным животным, в частности – крупной дикой кошкой, широко распространён в беллетристике. Тигр Тома Трейси, биомех Сильвестр из «Заповедника Гоблинов», Трусливый Лев из «Волшебника страны Оз», ручная пантера из «Трёх толстяков»… это далеко не полный перечень тех ручных зверей, что подобно прозвищу или даже имени неотрывно следуют за человеком.

Леонтий Котлин, «Идущие за Шутом»


1
– Эх-эх, совсем обеднела Германия! – говорил, опираясь на коновязь старичок-привратник. – Эх, брат Михель! То ли было при императоре Фридрихе! Тогда я имел честь служить у самого Генриха Швабского… что, по слухам, преставился от чумы где-то в Палестине или Сирии.
– Так ты, наверное, встречал и самого Фридриха Барбароссу,  Генрих? – заинтересовался молодой монах. – Говорили, что он вовсе не погиб в Малой Азии, а до сих пор обитает в одном из тюрингских замков…
– Расхожая брехня! – махнул рукой старик. – Был бы он живой, то допустил бы, чтоб так повернулись дела? Этот, последний поход, когда господа рыцари громили Константинополь… зачем, спрашивается? Ну да, обогатились ордены, обогатились ростовщики-евреи, слава Господу нашему – обогатилась церковь… А венецианцы наростили цены, и мы, простые рабы Божьи, получили от дохлого осла уши, лишились множества товаров, лишились дохода, а наш трактир влечёт жалкое существование. Тем более, что император Оттон, увы, оказался столь слабым правителем! Я, признаться, даже не знаю, кто там сейчас у власти, да вот только народ обеднел настолько, что не имеет средств достаточно платить за еду…
– Ой-ой… – сказал брат Михель. – И не говори! Болтают, что там, в горах за Кведлинбургом есть пещера отшельника, и колдун этот, его имя Константин Анклитцен… или Чёрный Бертольд… словом, местные жители совсем готовы его убить за то, что он бесовским способом рисует круги на их полях… А ещё, там же, в утёсах Брокена, появилась огромная женщина, она высотой с колокольню, и она всё ищет кого-то, и всё вопрошает прохожих и проезжих: не те ли они, кого она разыскивает?

– Сказки ты болтаешь или повторяешь, брат Михель. И сам не представляешь при этом, какие трудности у нас нынче с ваших сказок! – отвечал старый Генрих, зевая и почёсываясь. – Вот, сегодня, допустим, Троицын день, праздник.  Начало лета! когда засеяны поля и можно бы чуть-чуть передохнуть!.. Но где народ? Где эти славные обжоры и выпивохи, где их застольные песни, где танцы вкруговую, когда с потолка осыпается пыль от топота их башмаков?.. А какие ярмарки бывали в старые времена! Я помню, как пятнадцать лет назад в нашем городе останавливался сам король Ричард Львиное Сердце! Я имел честь видеть его как тебя сейчас! А теперь… Ты погляди, брат Михель – улицу как вымело.
– На всё Воля Господня, – со вздохом отвечал монах. – Уж полдень, а я не продал ни одной индульгенции… Отец настоятель снова примется ворчать, а что я могу поделать? У меня нет твоего таланта завлекать людей…
– О да, да! Конечно… – весьма довольный этим комплиментом, сказал привратник. – Но, учти, ведь ремесло моё непростое, ему учатся всю жизнь. Я должен зазвать посетителя, я обязан следить за его лошадью, и не дай Бог, если какой-нибудь забулдыга по пьяни перепутает коня! Поэтому, несмотря на годы, мне приходится неустанно упражнять данную мне Богом память, запоминать каждую мелочь. Уже по одному виду человека я могу определить кто он, чем занимается и насколько полон его кошелёк…

Трактир «Святой источник» помещался при постоялом дворе, где обычно бывало немало проезжих – дворян, чиновников по служебной надобности, наёмных солдат, работников, ищущих работы…  Сегодня же, несмотря на праздничный день, посетителей было немного. Правда, изнутри то и дело доносились выкрики, а порою хор нетрезвых голосов затягивал песню – это гуляла компания наёмников, нанятых отцами городка для поддержания порядка… хотя, главными нарушителями порядка, пристойного в небольших германских городках, чаще бывали именно они.

2
– А что ты скажешь мне, например, вон о том всаднике, что приближается к нам по улице? – прикрывая глаза ладонью от солнца, спросил брат Михель.
– Этот? – оживился старый Генрих, приподымаясь с коновязи. – О! Нам надо быть настороже. Это, несомненно, рыцарь… и, обрати внимание, как он оглядывается по сторонам. Все мы рабы своего желудка… и Бога, разумеется, – прибавил он, покосившись на монаха.
– Какой же это рыцарь? – не поверил тот. – Я не вижу на нём доспехов… Да, у него породистый, крепкий конь, и добрый меч на боку, но где же его оруженосец? Я не замечаю и блеска рыцарских шпор…
– Кто его знает. Да, он одет как… как житель Нижней Саксонии, обрати внимание на широкие поля его шляпы. Я знавал мастерскую в Лейпциге, близ кабачка Ауэрбаха, где сквозь войлок шляпы продевают особую струну, чтобы поля не обвисали и сохраняли форму при любой непогоде. Нет, он всё-таки рыцарь, погляди, как он держится в седле. Возможно, это обедневший дворянин или даже какой-нибудь барон. Возможно, его разыскивает стража… у таких как он, после поражения императора Оттона, говорят, конфисковали имущество, а самих сажают в темницу… О да! Обрати внимание на его кошель! Всем кошелям кошель! Он совсем не бедненький, наш незнакомец!..

И, устремившись к середине дороги, привратник проворно замахал руками:
– Эй, сюда, сюда, сюда! Герр… сэр рыцарь, здесь вы отыщете всё, что вам так необходимо в середине дня!

Всадник придержал коня:
– Ну и что случилось? Что это ты машешь руками как мельница?
Голос его был звучен и резок, и напоминал удары молота по стальному листу. Он сдвинул шляпу на затылок и собеседники получили возможность рассмотреть его лицо.
На вид ему было под тридцать. Длинные русые волосы, щетинистые рыжеватые усы, большие ярко-голубые глаза, широкие черты лица – какие бывают у очень сильных людей. Усмешка шевельнулась на его губах, тонких, как у человека, привыкшего скорее повелевать, чем подчиняться.
– Ах, да… Это и есть постоялый двор? В этом городишке все дома одинаковы как зубцы на крепостной стене…
– Герр… мессир!.. ваше…
– Ты можешь называть меня «сэр».
– Сэр рыцарь! – привратник привычным движением хватал коня под уздцы. – Не соблаговолите ли вы отобедать у нас? Лучшее вино, славное пиво! Такого не варят и в самой Баварии! А наши разносолы и закуски! Наш знаменитый паштет из дичи,  какого вы не отведаете более нигде в Германии! Сэр, вы можете даже остановиться и отдохнуть несколько дней, тем более, как я вижу, ваш великолепный конь нуждается в отдыхе, а ваша одежда – в хорошей чистке…
– Не твоё дело, старик, как выглядит моя одежда! – буркнул незнакомец. – Хотя, впрочем… Я, пожалуй, поем здесь, а потом ещё подумаю, стоит ли оставаться. Ты прав, путь мой неблизкий…
– Сэр рыцарь соблаговолит поставить своего скакуна в конюшню? – с удовольствием глядя, как спешивается незнакомец, спросил старый Генрих.
– Ты волнуешься о моём коне как будто опасаешься, что его могут украсть, – утверждающе молвил рыцарь.
– А как же, а как же? – вскричал слуга. – Но ваши страхи…
– У меня нет страхов, старик. У меня есть затруднения… Хорошо, я оставлю коня на твоё попечение… здесь. Да погоди… Перепугаешь остальных лошадей.

С этими словами он откинул старый плащ, что прикрывал странный горб позади седла и на привратника и монаха взглянули огромные, желтовато-зелёные глаза зверя…
– Умлаут! – сказал зверь, зевнув во все клыки и далеко выставляя вперёд язык.
– Ну что, Лээна? Как ты полагаешь, нам неплохо было бы перекусить?
– Умлаут! – и зверь, потянувшись, поднялся во весь рост.

Величиной он был со средних размеров собаку, однако длинный полосатый хвост, пятнистая, в чёрных колечках, охристого оттенка шкура, круглые насторожённые уши и пышные усы не оставляли сомнения, что перед ними огромных размеров кошка.

Брат Михель ошеломлённо попятился, крестясь и шепча молитвы, старый Генрих постарался не подать виду, что хоть как-то удивлён. Мало ли причуд бывает у этих господ…
И только конь ничему не придал значения. Ему не впервой было возить на крупе этакую красавицу.

– Позвольте узнать, что это за чудесное животное сопровождает вас, досточтимый сэр рыцарь? – спросил старый Генрих.
– Мне говорили, – горделиво отвечал незнакомец, – что это пардус, но мне случалось видеть пардусов, у них совсем иное сложение… Эта киска из других краёв. Она у меня ещё маленькая, ей нет и годика, но она чудесно загоняет дичь… Правда, моя хорошая? Ну иди, иди ко мне, моя малютка…

И Лээна – на которой, между прочим не было ошейника – лениво переступая лапами, пятнистым воротником удобно устроилась на широких плечах рыцаря – отчего тому пришлось, придерживая шляпу, слегка склонить голову. Постукивая толстым пятнистым хвостом, громадная кошка изучающе поглядывала то на привратника, то на монаха.

– С вас будет всего-навсего талер… Сэр!
– Что тебе ещё?
– Ваша шляпа, сэр… У вас на шляпе я вижу…
– При чём тут моя шляпа?.. Вот тебе двойной талер, старик. И чтобы всё было в полном порядке.
– Не извольте… не извольте беспокоиться…

Незнакомец с усмешкой сунул монетку привратнику, на что тот исподтишка подмигнул монаху, мол: учись! Монах встрепенулся и, стараясь не обращать внимания на невиданного зверя, сделал решительный шаг навстречу незнакомцу:
– Благослови вас Бог, и Святая Дева Мария, и Святой Доминик! Сэр рыцарь!
– Тебе чего?
– Ваше путешествие и долго, и трудно, и полно превратностей и соблазнов. Купите индульгенцию! С благословения Папы, приобретшему её прощаются все грехи, и прошлые, и будущие. Более того, носящего её с собой уберегает от соблазнов и искушений сам Господь наш во Славе Своей…

Странная улыбка осветила лицо незнакомца.
– Видите ли, святой отец, – произнёс он, нетерпеливо постукивая свёрнутой плетью по высокому голенищу сапога, – мне довелось нагрешить в жизни столько, что и ваша индульгенция мне вряд ли поможет.
– Господь милостив к падшим…
– И более того, я обязан прежде совершить паломничество в Рим. До того случая…  как мне сказал один знающий человек… если я попробую купить хоть одну индульгенцию, все мои деньги тотчас превратятся в черепки. Такова тяжесть грехов, лежащих на душе моей! – произнёс незнакомец патетически, и по его лицу было не понять, шутит он или говорит серьёзно.
– Но, сын мой! – воскликнул доминиканец, в воображении которого уже мелькали золотые… или, на худой конец, серебряные монетки из рыцарского кошелька… (так… часть я, конечно,  припрячу…)  – Всего одна небольшая индульгенция! Всего четыре… пять монет – и вы по гроб жизни будете совершенно свободны!
– Да я и так совершенно свободен, – усмехнулся рыцарь. – Хотя… Ну, ладно! Ты меня уговорил, монах!

С этими словами он снял с пояса и развязал кошель…
– Святой отец… – заглянув внутрь, с досадой молвил он. – Только поглядите, что вы наделали! И так случается всякий раз!

И тут монах и привратник с ужасом увидели, что он был прав.

Объёмистый кошель оказался действительно доверху полон самых обыкновенных черепков от разбитого горшка… и не более того.

– Мне бы, по совести, взыскать с тебя утраченные деньги! – грозно спросил незнакомец. – Что ты скажешь на это?
Брат Михель только затрясся от испуга и не в силах был произнести даже пары слов. Лээна смотрела на него немигающими глазами…

– Пресвятая Дева Мария! – сказал за него привратник, внимательнее, чем раньше вглядываясь в черты лица рыцаря и окидывая взглядом его мощную, жилистую фигуру, и ещё раз, приподнявшись на носки, поглядел почему-то на его шляпу…
И вдруг, не выпуская конского повода из рук, повалился на колени, и жестом показал монаху: делай то же, что и я!

– Та-ак! – весело сказал незнакомец. – И с чего это вы вдруг?..
– Сэр… простите нас, простите! Мы… мы не узнали вас сразу!  Ваше величество! Такой хлопотный сегодня день! Мы обязательно возместим вам деньги…
– Глупости… – фыркнул в усы незнакомец. – Какие, чёрт подери, всё это глупости!.. Всегда одно и то же!.. Ну, да ладно! Буду надеяться, что там, внутри, черепки снова станут монетами!.. Да займись ты конём, старик! Что уставился?.. – спросил он грозным голосом. – Не дай Бог упустишь! Шкуру спущу!

И, решительно, пнув ногою створку двери, с переливчато мурлыкающей Лээной на плечах, вошёл в дверь трактира.


3
– Неужели ты, брат Михель, не понял, кто это был? – дрожащими руками привязывая гнедого к кольцу коновязи, сказал привратник.
– Нет, не понял… Кто же это? – пролепетал несчастный монах, не в силах подняться на ноги.
– Точь-в-точь… как пятнадцать лет назад… И веточка остролиста на шляпе! Это был он сам, восставший из гроба король Английский, Плантагенет, сэр Ричард Львиное Сердце, я узнал его!
– Но ведь король Ричард давно умер!.. А… а это правда, что с того стрелка, который отправил его на тот свет, живьём содрали кожу? Боже мой!.. Боже мой!.. Неужели и впрямь такое бывает? – крестился и крестился брат Михель.
– Вот то-то и оно!.. Неспроста всё это! – подняв к небу указующий перст, торжественно ответил старый Генрих. – Надо бы предупредить хозяина. Мало ли что…