Лес

     Со всех сторон тянутся костлявые узловатые руки. Я чувствую жар, исходящий от них. Каждый норовит вырвать кусок моего платья, в надежде добраться до голой кожи. Противная липкость страха сковывает моё тело. Я пытаюсь кричать, но из горла вырывается лишь еле слышимый хриплый стон. Я боюсь открыть глаза, боюсь увидеть, чьи это руки.
     Нет! Не руки – ветви. Лунный свет скользит, обнажая чёрные лоснящиеся ветви деревьев. Я протягиваю свою руку навстречу…
     …И просыпаюсь.
     Я тихонько встаю, чтобы не разбудить Лёшку, и подхожу к открытому окну. Ночной воздух, принесённый ветром, вызывает дрожь. Мне не холодно. Это мой страх испаряется и уходит в темноту сада за окном. Я чувствую босыми ногами твёрдость пола и успокаиваюсь.
     Уже неделю мне снится один и тот же сон. Деревья, страх и кто-то, стоящий поодаль. Кто?! Кому я протягиваю руку? Я всегда просыпаюсь на этом месте.
     На кровати заворочался Лёшка. Что-то произнёс сквозь сон и перевернулся на живот, заняв почти всю постель. Мне нравится смотреть, как он спит.
     ***
     Провести отпуск на даче предложили Лёшкины родители. Мол, зачем сидеть в запыленном городе, лучше на свежем воздухе, поближе к природе. Мы, особо не раздумывая, согласились. Всё-таки две недели совсем одни – просто мечта!
     Лёшке не хотели давать отпуск, тогда он взял за свой счёт, чем очень меня обрадовал. После свадьбы мы стали жить с его родителями и редко бывали наедине.
День на сборы: одежду потеплее, продукты – и на электричку! Я вся извелась пока ехали. Всё время казалось, что забыли что-то важное и необходимое. Лёшка нежно целовал меня в висок и успокаивал.
     – Вот приедем, будешь рисовать. Вокруг дачного посёлка очень красивые леса.
     – Ой, Лёшка! Я ведь краски забыла!
     Тогда он взял рюкзак и повернул его большим карманом в мою сторону, оттопырив его, усмехнулся:
     – Малыш, а это что?
     – Я такая рассеянная, не понимаю, за что ты меня любишь.
     Когда я так говорю, он улыбается и серьёзно заявляет, что я его нимфа.
     ***
     Оказалось, что от станции нужно идти еще минут сорок. Я шла и во все глаза смотрела на высокие сосны вдали. Для городского жителя, видевшего только аккуратно  подстриженные кусты и клумбы, представшие перед нами деревья, казались сказочными и волшебными. Вокруг багрянец соревновался с золотом, а проигравшие ложились ковром на тропинки.
     Омытые недавним дождём деревья всю дорогу пытались уронить несколько капель за шиворот. Каждый раз, когда им это удавалось, я с визгом подпрыгивала на месте, а Лёшка смеялся и дёргал за ближайшую ветку, чтобы капли слетели на его макушку.
     ***
     На следующий день мы решили осмотреться вокруг. На всякий случай я взяла альбом и карандаши: может наброски удастся сделать.
     – Лёшка! Смотри, гриб! Такой большой!
     Он сказал, что это белый гриб. Тогда я подбежала к нему и сорвала. Ох, Лёшка ТАК на меня посмотрел. Оказывается, их нужно срезать, чтобы не повредить грибницу.
     В ту ночь мне первый раз приснился этот сон.
     ***
     – Малыш, ты опять плохо спала? Кошмары?
     Мне было стыдно рассказывать ему об этом сне. Итак я выгляжу слишком изнеженной и ни к чему не приспособленной. Я успокаиваю его, говорю, что просто непривычно спать на свежем воздухе и в тишине.
     – Лёш, а пойдем погуляем немного. Помнишь, ты говорил про дерево, на которое лазил в детстве. Покажи.
     – Сегодня прохладно и дождь моросит. Одень куртку.
     И вправду! А я даже не заметила дождя. Всё-таки моя рассеянность до добра не доведёт.
     ***
     От дачного домика к лесу вели две тропы. Пока мы шли к лёшкиному дереву, я поймала себя на мысли, что подмечаю мельчайшие детали. Сроду со мной такого не было. Травинки, иголочки, дрожащие ниточки паутин, острый запах смолы… Я опустила капюшон и вслушалась в звуки. Шаги идущего впереди Лёшки, а вот закричала какая-то птица, зашелестела листва. Мне казалось, что я слышу, как падают листья. На миг я телом ощутила весь лес, казалось, моя душа сейчас вырвется и полетит, и стало так спокойно. Как никогда.
     Вдруг озабоченный голос Лёшки вырвал меня из этой безмятежности. Мы повернули обратно. Он всё говорил, что беспокоится за меня, что я, скорее всего, простудилась, и он во всём виноват. А потом он решил, что мы должны поехать домой.
     ***
     Мы рано легли спать. Посреди ночи я снова проснулась. Укутавшись пледом, вышла на крыльцо и вдохнула прохладный воздух. Вдруг с ветром, вплетаясь в ночные шорохи, до меня донёсся чей-то тихий голос. Я босиком выбежала на тропу. Кто-то меня звал. Тогда я побежала в лес. Чем ближе становился лес, тем яснее я представляла куда бежать.
     Вдали стояло большое дерево с множеством крепких ветвей, казалось, оно протягивало руки. Со слезами на глазах я подбежала и обняла его. С шелестом листвы до меня доносился голос:
     –  Всё будет хорошо, ты не бойся.
     – А как же он?
     – Ты будешь всегда рядом с ним.
     – А как он узнает, что это я?
     – Ты же его нимфа…