По следам героя юмористических рассказов

При советской власти герой юмористических рассказов для моего восприятия всегда был одинаков: с большой головой, с небесно-восторженными, по-телячьи наивными голубыми глазами. Герой всегда улыбался тому, что он такой недотепа и приглашал слушателей посмеяться над ним за его счет. Я удивлялся тому, что мне не смешно. Если и выдавливал на своем лице улыбку, то казалось с таким трудом, что вот-вот сломаю себе скулы.
А с чего бы это мне было смешно? Я как герой юмористических передач никогда не опаздывал на поезд, всегда садился в свой вагон на свое место. А если б опоздал, то не воскликнул: «Всего на минуту, а поезд ушел». Я никогда не терял билет, а когда один раз в трамвае не взял билета так как думал, что проскочу, то проскочил.
Я не бил посуду. Не доходило до того, чтоб жена била посуду так часто, что я ей доверял мыть ее. Так чтобы когда жена, случайно разбив блюдо, шла к продавцу, чтобы достать точно такое, что оказывалось, что все остальные принадлежности сервиза я перетаскал домой вместо разбитых.
Вставая утром, я всегда одевался, не путая пиджака с брюками. Не происходило такого, что ищу расческу, а ее нет. А нет из-за того, что я надел не тот пиджак.
Когда собирался в дорогу, то чемодан закрывался сразу легко и просто. Не было у меня с ним никаких приключений. Таких, чтоб хватило на целый юмористический рассказ. Как, например, в том рассказе, в котором герой прыгал на чемодан со шкафа, чтобы закрыть его. Чемодан закрывался при помощи ловкого в таких вещах администратора, который успевал защелкнуть замок. А потом администратор без всякого сострадания, а с радостной улыбкой останавливал героя: «Что же вы в одной пижаме поспешите на поезд?»
Но вышло так, что у меня родился сын. Я так радовался подобному событию столько дней, что не мог его не отметить с приятелями. Тем более. Что жена пока находилась в родильном доме. Счастье так переполняло меня. Я начал праздник прямо на улице, узнав, что жена выписывается. Приложился к горлышку бутылки. Боялся, что не доживу до решающего момента, не успею. Друзья последовали моему примеру. Продолжили мы на квартире.
Как раз в это время по радио передавали юмористические рассказы. И сначала они нам как всегда не казались смешными. Но по мере того, как мы пили сначала с непривычки трудно, а потом все веселее и веселее, мы стали смеяться над рассказами. Тем более, что и с нами стали происходить невероятные вещи. Я нечаянно грохнул бокал. Сначала было жалко, но по мере того, как пили, я все более от души смеялся над этим случаем. Тем более, что и друг грохнул об пол большое блюдце из чешского сервиза. Очень смешно. Тем более, что с героями из юмористической передачи, передаваемой по радио, происходили те же самые вещи. Посуда, как лягушка, ускользала из рук. Мы били ее и нам было весело. Герои юмористической передачи вдохновляли нас на это.
Друзья разошлись в веселом расположении духа. Я тоже заснул с радостным и беспечным сном младенца. Похмелье наступило утром. Тем более, что вскоре приехала жена. На мои восклицания по поводу рождения сына она не обратила внимания. К рождению сына она отнеслась как к самому собой разумеющемуся факту. Одним глазом она уставилась на меня, а другим на то, что творилось вокруг. Насколько вчера мне было юморно, настолько теперь стало не по себе. Вы понимаете почему с тех пор когда я слышу юмористические рассказы, то улыбка стирается с моего лица. И я надеюсь, вы понимаете мои чувства, тем более что теперешний юмор.
Помню Евдокимова, как изображал как пил самогон, настоянный на портянке так, что начальство духом сшибало. Как Евдокимов уверил родственника, что общается с богом, а тот передал ему, что родственник давал ему деньги. И Петросян приходит домой, а на рубашке следы помады от женских губ. Петросян, конечно, находит объяснения, но мне страшно. Не за героя монолога, а Петросяна, что так пал.
А однажды Сванидзе ляпнул про расстрел Белого дома, что это демократия, что хорошо, что расстреляли. Я выключил телевизор. Не мог совместить эти два понятия. Так и живем в молчании. Но оно тоже страшно. Ведь когда расстреливали людей в Белом доме, то кроме депутатов так оказались женщины и дети, и люди близлежащих домов шли на работу, попали в кольцо ОМОНа, суживающегося вокруг Белого дома, и их тоже расстреляли как в зоне действия вокруг Белого дома. И это что, тоже демократия?
Мне кажется, что над нами проводят опыты как Павлов над собакой. Зажигал лампу, давал собаке мясо, а потом стукнул палкой по голове и от несовместимости понятий собака погибла.
А у нас вся жизнь теперь как несовместимые понятия. Например, Лужков. Сняли с поста мэра и вот в эфире только и слышится то, что он вор, но с другой стороны другие возражают то, что хозяйственник. Но хозяйственник рачительный работник и у него каждый гвоздь в деле. Не может вор быть хозяйственником, но меня с высоких трибун то и дело убеждают в этом.
Или сподручная Лужкова Швецова как помощник по социальной политике, я слышал, что на гражданина Москвы приходится дохода в десять раз больше, чем на периферийного, а у нее по отчетам выходило, что только в два. Так я слышал, что когда Лужкова сняли с поста, то она выходила в слезах, боясь, что уж точно теперь ее посадят.
Но нет. Выдвинули как кандидата на пост мэра и только и слышатся возгласы опять же самых укоренившихся обозревателей о том, кто лучше на посту: женщина или мужчина. А Швецова опытный специалист.
Или Чубайс как директор РАО ЕЭС, что, когда на этом посту, то твердил, что для того, чтобы устранить недостатки на РАО ЕЭС, надо уволить оттуда Чубайса. Но сам как мозги Кудрявый утек на Запад, там в Канаде работает в этой области ведущим специалистом, шлет рекомендации по устранению недостатков после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС. А Чубайс заявил о том, что он Петр Первый.
У меня от этих несоответствий психические расстройства, хочется напиться и вообще не хочется жить как узнаешь, кто такой, например, Ресин, замещающий Лужкова.
С одной стороны при снятии с поста Лужкова промелькнуло сообщение, что теперь Ресин с твердым намерением поставил на его место свою машину, отменил проект Лужкова строительства в Кремле и чуть ли не раздалось: «Вот новый мэр».
А с другой стороны по радиоканалу Сити я услышал, что тот бесплатно раздавал квартиры питерским товарищам и их любовницам и теперь новоприбывшим тоже. А сам вспомнил как Ресин по поводу обманутых дольщиков как двух хозяев на одну квартиру, с жестокой усмешкой заявил: «Пусть теперь как тараканы в банке пожирают друг друга».
Мне от его вида стало страшно, мне казалось, что с такой усмешкой можно сжигать людей и в газовых камерах. А в эфире или в кадрах обозреватели с ослепительной улыбкой ведают о действиях Ресина как кандидата на пост мэра и заявляют, что он тоже хозяйственник.
А зрители слушают и улыбаются. Ну у одних улыбка как у идиотов, а у других улыбка и не улыбка как приклеенная на то, что они улыбаются, но все понимают.
А я во всем вижу подвох, что вот в газете АиФ напечатаны цена на квартиры как в Нью Йорке, и одна женщина заявляет то, что мы тоже великая страна, но у нас средний трудящийся зарабатывает долларов пятьсот, а в Америке две-три тысячи долларов.
А памятник Петру Перовому? В Москве раздались голоса снести, что это не Петр Первый, а испанский конкистадор. Но с окраин таких как Карелия, Воронеж раздались голоса, что они возьмут памятник. Лицом похож, а для них этого достаточно.
А мне вспомнилась сказка Андерсена про голого короля. Мальчик воскликнул то, что король голый, и все познали истину, а у нас истины нет: одни кричат, что голый, а другие, что нет. Одет в Конституцию и что-то там еще. С одной стороны вор, а с другой стороны, что, если вор такой феодал, то что же тогда наше государство.
А мне вспомнился случай про битье посуды еще при советской власти, когда жена вернулась из роддома к последствию компании с дружками по поводу рождения сына. Но тогда я мечтал стать инженером, стал им, выдвинулся на работе как ведущий и оклад удовлетворял, и жить было и интересно. Вспоминая этот случай с женой, мы смеялись над ним, как над анекдотом. Таким забавным он нам казался, что вспоминали иногда.
А теперь при демократии, вспоминая этот случай, мне он не кажется смешным, потому что жизнь потеряла смысл. И я не понимаю, что тогда произошло, не хочу понимать, думаю: главное выжить. Но иногда думаю: зачем?
Для меня в жизни не осталось юмора, а юмор КВН, Петросянов – противен. У таких, как Ресин и прочих наверху юмор присутствует наблюдать нас, как тараканов в банке. Они господа.