Посвящается Ей той, которая умеет улыбаться сквозь

той, которая сумеет, простить больше, чем сможет понять; которая не боится блуждать по лабиринтам чужих душ, идя вперед, с широко закрытыми глазами, на ощупь… И лишь она тебя милей.)
Взад. Вперед. Взад-вперед. Ходишь по комнате, заламывая руки. Молящие глаза возводишь к потолку. Ты ненавидишь себя за то, что приклеила взгляд к минутной стрелке часов, и ни на минуту не отрываешь его, и как строгий надзиратель следишь за временем, чтобы даже сотая доля секунды не ускользнула от тебя. Раз, два, три, пять, десять, двенадцать… Вверх, вниз по лестнице…Раз, десять, двадцать пять, сорок, шестьдесят восемь…Ты считаешь удары пульса…Ты пытаешься отвлечься, но на самом деле еще больше концентрируешь свое внимание.
Окно. Ты смотришь в него. Там все как прежде: слепые фонари, бесцветный ветер и купол неба, который как самый большой упрек, висит над землей, которая стонет от тяжести разочарований миллионов.
Ты никак не можешь успокоиться, хотя думала, что давно похоронила свою душу под гранитной плитой безысходности.
Зеркало. Ты смотришь. На себя. Горячие, едкие слезы вниз по щекам. Или снизу вверх? Ты беспомощна. Ты беспомощна в любой из эмоций, в любом из чувств, которые переполняют все твое естество. Зеркальное отражение шелковым платком начинает вытирать тебе слезы… Ты разлетаешься безжизненным  пеплом, рисуя в воздухе картины в лучшем стиле сюрреализма. Это конец, или пароноидальная грань? Или ты за гранью? В новом иллюзорном мире, который навсегда останется вечно не движущейся стаей  бескрылых птиц…
Тебя переполняет ненависть к конкретике. Ты с детства ненавидела геометрические фигуры, особенно те, которые имеют нечетное количество вершин. Будь они трижды прокляты, гипотенузы и катеты равностороннего треугольника…
Картины, которые рисуются рукой ревности, причиняют тебе нестерпимую боль…Ты в агонии корчишься на полу, будто в эпилептическом припадке… У тебя под ногтями пыль надежды и кусочки паркета…