Шахматы богов. Часть II. Глава 17

Хмурая осень недоверчиво зашелестела листвой и на всякий случай обронила пару скупых слезинок на головы участников траурной процессии. Люди плелись неохотно, зевали и раздраженно поглядывали на шествующих впереди священнослужителей в синих одеждах. Толпа медленно доползла до площади с помостом, в центре которого находилась длинная лавка, и остановилась. На лавку, с пинками и окриками, усадили двух женщин со связанными руками и накинутыми на шею петлями.
Из толпы священнослужителей вышел человек и начал громко что-то зачитывать согласно гудящей толпе. После его пламенной речи одна из женщин упала на колени и молитвенно сложила руки. Человек с улыбкой вытащил из кармана свиток пергамента и протянул ей. Та судорожно нацарапала что-то на нем, но, стоило ей вернуть перо, как мощный пинок в живот свалил ее с ног. Двое подбежавших воинов сорвали с нее изодранную одежду и мигом вырядили во что-то неимоверное, с косым крестом на белом фоне. Толпа радостно загоготала, швыряя в женщину комья грязи. Священнослужители дали людям возможность выместить злость и увели жертву в сторону монастыря.
Оратор с ласковой улыбкой повернулся ко второй, но она лишь отрицательно помотала головой. Инквизитор фальшиво вздохнул и снова принялся читать. За все время чтения, несмотря на чудовищный вой толпы, на лице женщины не дрогнул и мускул. Человек закончил читать и еще раз что-то спросил, но в ответ снова получил лишь отрицательное покачивание головы. Мужчина опять притворно вздохнул, и два стража подхватили женщину, стаскивая с помоста. Толпа двинулась следом за ними на соседнюю площадь. На ней уже был установлен эшафот, который спешно обкладывали связками хвороста и дровами.
Жертва неожиданно начала кричать и упираться, но резко натянувшаяся на шее веревка перекрыла поток звуков. Дальше она шла молча, также молча позволила себя привязать к столбу. Оратор окинул ее сочувствующим взглядом и повернулся к толпе, не заметив, как за его спиной материализовались две черные фигуры...
- Женщина, я обвиняю тебя колдовстве, отступничестве, пособничестве дьяволу, наведении порчи и воровстве. За сим признаю тебя еретичкой и вероотступницей. Видя, что заблудшая душа продолжает упорствовать в своих убеждениях, церковь лишает тебя своего покровительства и отпускает на волю. Да свершится правосудие! - загробным голосом объявил инквизитор и непонимающе осмотрелся: толпа безмолвствовала. Не было ни ликующих криков пришедших ради зрелища зевак, ни осуждающего колдовство гула честных католиков.
- Отпускаете? Вот и замечательно, нам как раз пора, - раздался за спиной жизнерадостный голос.
По коже у священнослужителя побежали предательские мурашки. Он медленно повернул голову и увидел двух демонов, распутывающих веревки на отданной в его распоряжение ведьме.
- Ааа!!! – панически завизжал он, отпрыгивая на два метра в сторону. Толпа шумно выдохнула и волной отступила от эшафота.
- Вот оно, адское отродье!!! – как раскат грома прозвучал в наступившей тишине торжествующий голос. Через толпу спешно проталкивался седой инквизитор.


Сильные руки зажали Михаилу рот в тот самый момент, когда он понял, что привязанная к столбу жертва - Марина. Михаил судорожно дернулся, безуспешно навалился всем весом и, поняв, что все бесполезно, отчаянно замычал. «Ее сожгут!» - взорвался мозг, и ему показалось, что небо с землей поменялись местами, а в голову хлынула вся кровь из организма. В ушах отчаянно шумело, а ноги предательски тряслись, пытаясь сдать позиции. Но он вырывался, рычал, где-то в глубине подсознания поражаясь тому, что инквизитор их еще не заметил. Яростно молился, забыв про то, что когда-то был атеистом. Отчаянно ругался, забыв про то, что всю жизнь считал себя интеллигентом. Пытался объяснить, что она тут совершенно ни причем, забыв, что такие вещи мало волнуют инквизицию. Но из-под ладони Сергея по-прежнему вырывалось лишь сдавленное мычание.
- Развязывай быстрее! У нас есть шанс, - пробился сквозь кровавую пелену громкий шепот и руки наконец-то разжались. Михаил пулей метнулся к столбу и попытался ослабить узлы, судорожно путаясь в веревках. Через минуту он взвыл от отчаяния и впился в веревки зубами. Во рту поселился солоновато-приторный привкус крови.
- Вкусно? – вернул его к реальности ехидный голос.
- Марин, ты жива?
- Нет, я привидение! Ты слышишь, что дедушка говорит? Еще пара минут, и эти веревки сгорят сами, а я уже буду не жива!
- У меня не получается...
- У тебя мой нож на поясе, идиот!
Михаил растерянно опустил руку, нащупав холодную рукоять ножа. Когда успел туда повесить, не помнил совершенно... Может быть, когда... Черт, о чем он думает?! Тигров виновато глянул на странно спокойную Марину, вытащил нож, и принялся бестолково пилить веревки. С ножом это тоже оказалось не простым делом.
- Мы сильны нашими молитвами! – надрывался старческий голос на заднем плане. Толпа уже уверенно гудела. – Молитесь, и они нам ничего не смогут сделать! Молитесь, братья, молитесь! Ее вина доказана абсолютно! Сожжем нечестивых!
Михаил не видел, что происходило за его спиной, но живо представил себе палача, глумливо подносящего факел к хворосту, и заработал ножом еще быстрее - веревки на руках Марины наконец лопнули. Но успел ли?
- Стойте! – воскликнул за спиной Милевский. Толпа с интересом заткнулась. Тигров повернул голову и увидел, что факел в руке седого инквизитора застыл в полуметре от хвороста.
- Стойте! – Милевский лихорадочно смотрел в пронзительно-зеленые глаза Марины, чувствуя, как над головой шуршат пьянящие крылья пегаса вдохновения. Марина, словно почувствовав что-то, не отрывала взгляда от искрящихся глаз поэта. – Вы забыли о праве последнего желания...
- Выходцы из преисподней желают покаяться? – скривился молодой инквизитор.
- Не покаяться, а... исповедаться.
- Исповедь и покаяние... – начал было молодой, но осекся, увидев, что седой инквизитор кивнул и убрал руку с факелом подальше.
- Я слушаю тебя, сын мой.
Сергей, все так же, не отрывая взгляд, медленно начал читать:
- Среди осколков... втоптанных в траву... - он запнулся - строки давались с трудом, почти с болью. Толпа внимательно молчала и поэт, сглотнув комок, кое-как справился с лихорадкой.


- Среди осколков втоптанных в траву
Искала ты немое отраженье
Своей судьбы. Идя на поводу
У веры в чудное преображенье
Забыв наказ разбросанных страниц
Ты верила в штампованные речи
И прятала за бархатом ресниц
Все то, что так словам противоречит
Откроет страх огромные глаза
И отраженье ты в осколке словишь
Уйдешь туда, куда ведет гроза…
Ты смейся, ведь судьбу не остановишь

Мир, люди и факелы растворились в очень знакомой дымке...

Первое, что увидел Тигров, был он сам. Рядом, едва держась на ногах, стояли спутники. Всего-навсего зеркало. Михаил повернул голову, чтобы посмотреть, куда же их все-таки закинуло, и – снова увидел себя. Зеркало. Математик судорожно заворочался вокруг оси. Зеркало. Зеркало. Зеркало!.. Со всех сторон на него смотрели тысячи троиц, растворяясь в бесконечных лабиринтах зеркальных коридоров. Между зеркалами, казалось, был какой-то проход, но нельзя было быть уверенным, что это не очередная иллюзия. Это был город зеркал.
Неожиданно тишину прорезал панический, нарастающий визг. Михаил дернулся и увидел, как тысячи Марин в отражении упали на колени и, зажмурив глаза, завизжали с перекосившимися от страха лицами. Этот страх был везде. Тигров почувствовал, что город, как живое существо, питается этим страхом, разрастается и удовлетворенно колышется. Изображения перед глазами качнулись.
- Читай!!! Читай хоть что-нибудь! – словно со стороны услышал он свой панический вопль. – Да читай же!!!
На лицах отражений Милевского отразился напряженный поиск, и город снова потянулся за эмоциями. У Михаила потемнело в глазах, колени подогнулись, и он отчетливо понял, что это конец. Он никогда не увидит Москвы, не вдохнет ее загазованный воздух, не обнимет Марину...
Неожиданно все закончилось. В щеку ткнулась мокрая трава, а по коже забарабанили мощные дождевые струи. Вокруг царила темнота. Тигров облегченно закрыл глаза – еще не вечер...

***
Бледный темноволосый мужчина нервно курил сигару, не отрываясь от экрана на стене. Его герои уже минут пять лежали вповалку на сырой земле. Все были живы... «Не простудились бы...» - проскочила в сознании глупая мысль, и мужчина с улыбкой затушил сигару. В руке у него появился стакан с коричневой жидкостью. Такого количества адреналина он не получал давно... Он не ошибся, когда решил, что начинает одну из интереснейших партий. И, главное, подобрал нужную пешку...
 Но он был зол на нее. Мало того, что позволила им чуть не угробить самих себя, так еще и докладывать не спешит. Боится? В город зеркал он сам не рискнул бы сунуться без видимых причин, но что-то ему подсказывало - все не так просто.
Мужчина задумчиво перебрал в памяти увиденные картины и отмотал изображение на костер. Что-то тут было не то... Ну, то, что бывший робот теперь по чувствительности переплюнет любого поэта, его уже не удивляло. То, что студентка, несмотря на костер, продолжает язвить – тоже... А вот... стоп!
Он снова отмотал чуть назад – на этот раз к началу стиха. То, что перебросило их в один из ужаснейших миров... Мужчина внимательно вслушивался в произносимые дрожащим голосом строчки. Когда стих закончился, на губах человека заиграла улыбка. Теперь ему было все понятно...
***

Крупные капли с грохотом обрушивались на обессилевших людей, но никто из троих не придавал этому значения. Сначала постоянный шум дождя разрывал продолжающийся визг Марины, но вскоре все стихло. Михаил медленно открыл глаза и снова закрыл. Надо было вставать, разбираться, что за мир, куда-то идти, решать, где добыть еду и у кого на этот раз переночевать... Черт возьми, да он не спал уже часов двадцать! А то и больше... Какой ужасно длинный день. Даже не верится, что где-то в его начале они только-только собирались в храм Аида. Как еще не скончались от усталости? Разве только нагло отобранная у богов амброзия спасает...
Все тело налилось тяжелой усталостью, даже мысль о том, чтобы пошевелить хотя бы рукой, казалась невозможной. Но мысли, как это бывает у долго не спавшего человека, суматошно носились по голове в огромном количестве. Все они казались на удивление ясными: то ли от недосыпания, то ли мозг решил, что доживает последние часы и можно выкладываться на полную...
За каких-нибудь пять минут Михаил умудрился перебрать и проанализировать все события дня и... понял, что совершенно себя не понимает. Или не знает... Все картины казались чужими, словно наблюдал со стороны за другим человеком. Впервые в жизни он не находил мотивации своим чувствам и действиям. Раньше приходилось задумываться, что скажут люди, как это будет выглядеть со стороны... Но сегодня все происходило настолько спонтанно, что он просто не успевал подумать, почему делает так, а не иначе.
Подозревая, что занимается чистым самообманом, Тигров принялся искать оправдания и причины своим поступкам. Прошедший день потихоньку выстраивался по полочкам. Не хотели укладываться в голове только спасения Марины... целых два за день, причем оба совершенных в каком-то полубезумном наркотическом бреду... Стресс, недосыпание, недоедание, усталость... может, он от этого...
- Я сошел с ума, - заявил он вслух, ловя себя на том, что улыбается.
- Не волнуйся, я тоже, уже очень давно, - со смешком откликнулся Милевский. – Тебе понравится. Никто не в курсе, что это было?
- Я в курсе! Это были зеркала! – засмеялся Тигров, окончательно решив, что крыша уехала в отпуск.
- Правда? А я думал, уссурийские тигры...
- Не, у тигров немного другая форма...
Марина, сжавшись в комок, переводила непонимающий взгляд с одного на другого.
- Да... смешно...
- А что не так? Нас чуть не убили зеркала... какая трагедия! Давайте вместе поплачем, да? – фыркнул Тигров. – Мне надоело!
- А мне холодно! - с улыбкой заявил Милевский. – Может, потопаем отсюда куда-нибудь?
- Куда-нибудь... мое любимое направление! Где мы хоть?
Михаил завертел головой, пытаясь увидеть что-нибудь за темной стеной дождя. Кромешную тьму изредка разгонял разряд молнии, и в ее свете с трудом удалось разглядеть обрыв справа и скалистую тропинку под ногами. Куда она вела, оставалось загадкой. Тигров наощупь начал карабкаться вверх.
- По-моему, мы в фильме ужасов, - прокомментировал Сергей. Ветер принес запах сигаретного дыма. И как он может курить, когда все вокруг такое мокрое? – Не смейся, Миш! Ты посмотри вокруг: тишина, нарушаемая лишь зловещим шумом дождя и грохочущими раскатами грома! Кромешная тьма, рассеиваемая только мертвенно-бледными вспышками молнии... Сейчас мы услышим противный писк и... ой!
Сзади и впрямь раздался писк, потом визг и через секунду Михаил почувствовал, как длинные ноготки впились чуть выше локтя. Вспышка света осветила насмерть перепуганную Марину.
- Что ты мне ребенка пугаешь?! У девочки и так постоянные стрессы!..
- Это были всего лишь летучие мыши! А сейчас по сценарию...
Математик словил себя на том, что больше не слушает писателя: молния еще раз высветила Вензулову, показывая, что с «девочкой» он погорячился. Мокрый балахон жрецов Аида подчеркивал все изгибы стройного тела так, что Михаил на секунду забыл, что она его студентка, а где-то на заднем плане Милевский продолжает нагнетать картину...
Тигров помотал головой и довольно грубо натянул на девушку свою куртку.
- Как это благородно, профессор! Пожертвовать насквозь вымокшую куртку замерзшей студентке... вам ее тяжело нести стало?
- Давай назад.
- Э-э-э, не-ет, - мурлыкнула студентка, поднимая воротник. – Я донесу эту тяжкую ношу до конца!
- Что там по сценарию? – буркнул Михаил, решив не обращать на капризулю внимания. Это было сложно, учитывая то, что она по-прежнему висела у него на руке.
- Кладбище! Ты совсем меня не слушал... – обиженно протянул Сергей.
- Да слушал я, слушал!.. Просто мало ли, уже прошли... в этой темноте ничего ж не видно! У тебя часом фонарика нет?
- Угу, и фонарик, и набор скалолаза-любителя... Я ж всегда это с собой беру, когда за сигаретами езжу... Ой, чтоб тебя!  Чего ты встал?
- Кладбище, говоришь? – нервно фыркнул Тигров, глядя на высветившиеся кресты. – Что там дальше, вампиры или зомби?
- Кладбище может быть рядом с замком с вампирами... зомби прямо на кладбище. В общем, сюрприз!
Теперь засмеялись все трое. Наверное, выйди сейчас вполне реальный граф Дракула, они бы просто скончались от смеха. На всех напало какое-то безбашенное веселье, которое в сочетании с недосыпанием и русским «авось» давало просто гремучую смесь.
- По-моему, там замок!
- Давайте туда, всю жизнь мечтала познакомиться с вампиром!
- Ты еще наверно... ауу!.. кто додумался тут камней понаставить?!
- Наверно тот же, кто ямы копал... вытащите меня отсюда!
Профессор и студентка бросились помогать упавшему Милевскому. Потом долго и весело шлепали по грязи, помогая друг другу выбираться из ям, перебрасывались шутками, рассказывали друг другу пришедшие на ум анекдоты о вампирах, Голливуде, каких-то актерах. Михаилу казалось, что он летает над землей – в груди поселилось давно забытое пьянящее чувство свободы. Свободы от страха, от условностей, от приличий, от боязни вымазаться, в конце концов! Только сейчас, сгибаясь от хохота под мощными потоками воды, глядя на сверкающие улыбки друзей, он понял, что НЕ ХОЧЕТ возвращаться в тот мир. Не хочет снова попасть в эту сумасшедшую мясорубку жизни. Не хочет надевать старый костюм и читать спящим студентам скучные лекции. И никогда в жизни не сможет смотреть на Марину как на обычную студентку...
На его плечо легла тоненькая ладошка, уха коснулось теплое дыхание
- Миша, о чем ты задумался?
"О, тебе", - чуть не ляпнул математик. Дьявол, что она вытворяет? Неужели обязательно так близко к нему наклоняться? Довольно грубо сбросив руку с плеча, он обнаружил себя застывшим около дверей замка с молотком в руках. Сзади топтались спутники. Михаил рассерженно повел плечами и постучал. К двери никто подходить не спешил.
- Блин, холодно! Может, он вообще заброшенный?
Тигров подергал ручку и отрицательно помотал головой.
- А может, они спят и не слышат? – продолжал Милевский. – Давайте выбьем ее и все? Завтра объяснимся.
- Слушай, у меня иногда впечатление, что ты культурист в прошлом... эта дверь крепче, чем стены в наших хрущевках!
- Не культурист, но вагоны разгружал в юности, - просветил Сергей и просяще заглянул Михаилу в глаза. – Ну, холодно ведь! Давайте втроем навалимся и...
Тигров с тяжелым вздохом кивнул – не успокоится ведь! Марина с таким же вздохом присоединилась. Довольный Милевский обхватил друзей за плечи и с веселым гиканьем понесся вперед, не оставляя возможности схалтурить. В тот момент, когда до столкновения оставались считанные секунды, дубовая дверь распахнулась. Бледное лицо возникшего на пороге человека стало испуганно-удивленным, а в следующий миг в него врезался весело гогочущий комок рук и ног.
Михаил снова ощутил странную, будоражащую кровь, веселость. Они покатились по коридору, сшибая по пути какой-то хлам, врезаясь в стены, тем самым зарабатывая новые синяки и шишки. Но Тигрову уже было наплевать на эти мелкие неприятности. Он отчаянно хохотал под звонкие комментарии Милевского и пытался увернуться от чьих-то щекочущих рук. Всеобщее веселье остановилось только когда сверху громыхнулось что-то тяжелое и путешествие по длинному коридору наконец-то прекратилось.
Троица принялась выпутываться из собственных частей тела и свалившейся на них горы одежды, время от времени издавая полу истерические смешки.
- Миленькое место, - осмотрелся Милевский и разочарованно добавил. – На замок с вампирами не катит.
Они стояли в ярко освещенном коридоре с веселенькими гобеленами на стенах. Чьими-то заботливыми руками были вытканы банальные, но все равно милые котята, щенки и цветы. Пол был выстелен ковром с непонятными, но тоже живописными узорами. Чудо ткацкого искусства портили только лужи натекшей с путников воды.
- Да, ничего так, - согласилась Вензулова. – Тут явно поработала женщина... о, может быть, тут живет женщина-вампир?
- Дались вам эти вампиры, - пробурчал Михаил и, поддаваясь всеобщему веселью, добавил,  – лучше суккубы! Они приятнее...
Милевский с Вензуловой подозрительно уставились на него. Первый – с жалостью, вторая – с явным желанием померить температуру.
- Я рад, что вам понравилось наше скромное обиталище, - раздался вежливый баритон над ухом. Все трое испуганно подпрыгнули и уставились на забытого под вешалкой хозяина. Он успел благополучно выбраться и теперь взирал на непрошенных гостей с выражением оскорбленного гостеприимства. Да, именно так. Может, он и пытался изобразить оскорбленное достоинство, но в глазах светилась слишком откровенная радость. – Если хотите, можем позвать и суккуб... думаю, они будут только рады.
- Да? – Михаил задумчиво поскреб успевшую отрасти щетину. – А, собственно, кто вы?
- Вампир, - лучезарно улыбнулся хозяин. Троица невольно заулыбалась в ответ. Для вампира мужчина выглядел слишком... не готично, что ли? На нем был мягкий фланелевый халат пестрой расцветки и потешный красный колпак.
- Да ладно, мы так тут, шутили, - по-чеширски открыто улыбнулся Милевский, протягивая руку для пожатия. – Мы знаем, что вампиров не бывает. Я Сергей. А это Миша и Марина.
- Риан, - кивнул мужчина, поочередно протягивая всем руку для пожатия. – Только я не понимаю, почему вы считаете, что вампиров не бывает? Существование ходячих мертвецов вы не ставите под сомнение...
- О чем это вы? – недоумевающее переглянулись Тигров с Милевским. Мужчина сверкнул очередной улыбкой, с почтением целуя узкую кисть Вензуловой.
- Идемте, я постараюсь быть для вас хорошим хозяином. Что в первую очередь нужно уставшим путникам? Сытный ужин, теплые постели или, может быть, ванна?
- Ванна! – отчаянно почесываясь, воскликнула студентка.
- Спать!!! – не сговариваясь, хором решили мужчины.
- Я покажу вам ваши комнаты... а завтра познакомлю вас с остальными. Они сейчас... спят. Надеюсь, к вашему пробуждению мы сумеем приготовить достойный ужин.
- А ванна? – обиженно поинтересовалась Вензулова.
Хозяин виновато развел руками:
- У нас нет слуг, а будить свою сестру среди ночи, чтобы она могла помочь вам принять ванну... я так, для виду спросил, - он опять заулыбался и взгляд Марины смягчился. – Впрочем, такой очаровательной девушке я и сам не прочь...
- Я подожду до утра, - пропела студентка, прячась за спину Михаила. – А можно нам одну комнату?
Мужчины воззрились на нее с совершенно одинаковым изумлением.
- Ах, вот оно что... – понимающе кивнул хозяин. – Разумеется, в моем замке достаточно вольные порядки. Еще что-нибудь?
- Нет-нет, - поспешно отмахнулся Тигров, рассматривая коридоры и комнаты замка. Хотя, если честно, внутренняя обстановка никак не хотела увязываться у него в голове с понятием «замок». Везде было чисто, светло, и как-то неуловимо уютно. Казалось, хозяева вообще никогда не тушат свечи, а о проблеме энергосбережения не слышали даже в самых страшных снах. Во многих помещениях был растоплен камин со сказочно потрескивающим огнем.
- Вот мы и пришли, - радостно сказал хозяин, распахивая большие двустворчатые двери. – Вам повезло, как раз сегодня мы проводили уборку в комнатах для гостей.
Взглядам друзей явилось просторное, устеленное шкурами помещение. В центре его стояла огромная кровать, в ширину такая же, как и в длину. В наше время ее назвали бы... не будем о нашем пошлом времени. Тут тоже весело трещал камин, рядом с которым уютно стояли два мягких кресла. Тут же были две полки с толстыми томиками книг и – уж совершенно неожиданно – полочка, на которой призывно выстроились пузатые вина.
- Располагайтесь, - тепло улыбнулся хозяин и тихо притворил дверь. Милевский сразу же бросился изучать полки, разрываясь между книгами и алкоголем, Марина замерла, зачарованная огнем в камине, а Михаил повалился на затянутую шкурами кровать, мечтая поскорей выспаться.
- Марин, а чего ты не попросила себе отдельную комнату? – мужчина таки победил филолога и теперь Милевский восторженно открывал все бутылки.
- Мало ли... – не отрываясь от огня, ответила Марина. – Вдруг и впрямь нечисть какая-то... или «знакомиться» пойдет. Вас я хоть уже знаю.
- Да ладно тебе, отличный человек!
- Знаешь, - уловил Михаил уже угасающим сознанием. – Я не верю в отличных людей...